ПОД ФРОНТИСПИС

Заслуживает ли осел, чтобы его называли ослом? Ведь у древних он пользовался большим уважением, о чем подробно рассказывает известный геттингенский гуманист Й. М. Геснер в своем трактате "De antiqua bonestate asinorum" ("Об уважении к ослам в древности"). Осел был символом храбрости и неустрашимости. Гомер сравнивал Аякса с ослом. Арабы наградили халифа Мервана званием "осел", потому что он не знал страха в сражениях.

Ученые времен барокко любили шлифовать свой стиль в игривых формулировках. Среди многочисленных encomium (панегириков) мы находим и восхваление ослов. Популярный в свое время сборник Дорнавиуса[194] знакомит читателя с трактатом, восхваляющим ослов. "Des Esels Adel" ("Благородство осла") — в трактате под таким названием автор, подкрепляя свои мысли научными доводами, рассуждает о том, что нельзя принижать славное животное даже по той причине, что оно приносит много пользы. Мы не знаем, какие замечательные мысли сыпет осел, когда задумывается в тишине, но вот то, что сыпется из него в прямом смысле, в форме лекарства служит человечеству. Это надо высушить, растереть в порошок, развести в вине и дать несколько глотков такого облагороженного напитка кровоточащему больному. Кровотечение сразу останавливается. Тот же продукт рекомендуется и бездетным супружеским парам. Но не в растворенном виде, а в естественном виде, прожаренным — так утверждает школа Салерно. И вообще оскорбительно обвинять ослов в глупости, когда именно они снабжают людей наиболее эффективным лекарством от полной потери рассудка. Из толстого фолианта "Musaeum Musaeorum" ("Музей музеев"), выпущенного в 1707 году на основании коллекции материалов гессенского врача и естествоведа М. Б. Валентина, мы знаем, что среди медикаментов старых аптек занимала место и ослиная кровь. Ослу делали надрез непосредственно за ухом, т.е. недалеко от мозга. Кровью пропитывали длинные узкие полотняные полосы, а потом в скрученном состоянии хранили их в ящиках в аптеке. Кусочек полотна бросали в воду и, когда кровь вымывалась из него, обладающей лечебными свойствами жидкостью три дня поили больного. Как рассказывают, даже разум буйных помешанных начинал действовать после этого.

К достоинствам осла относится и то, что он чувствует перемену погоды. Если к нему приходит хорошее настроение и он начинает кататься в пыли, будет хорошая погода. Если он грустит и поднимает вверх уши, погода испортится. Людовик XI был недоволен предсказаниями своих астрономов и прогнал их всех. Вместо них он распорядился привести осла, назначив его придворным астрономом. И осел умел не меньше своих предшественников[195].

Если уж речь зашла о предсказаниях по звездам, хочу вспомнить книжечку великого голландского ученого Даниэля Хейнсиуса ("Caus Asini" — "Восхваление осла", Типография Элзевир, 1629). Написанный в шутливом ключе в защиту ослов труд отмечает несправедливость того, что происходит с ослом уже в минуту его рождения. Он рождается под той же звездой, что и человек, который родился в ту же минуту, но осел станет только животным для перевозки тяжестей, а человек станет каким-нибудь солидным чиновником.

Правда, что касается перевозки тяжестей, все мы тащим на себе груз нашей жизни и наших грехов. Гашпар Мишкольци в своей цитируемой книге ("Прекрасный дикий сад", 1769) ссылается на предрождественскую проповедь германского придворного проповедника, согласно которой:

"Ее слушатели представляют собой Ослов, приученных к тяжестям, как те, кто несет на себе багаж различного зла. Высшие сословия — еще большие Ослы, так как на них лежит намного больший и весомый груз заботы об обществе, чем на простонародье. Но наш Милосердный Владыка Господь Бог — Осел больше всех иных, ибо вынужден нести на себе груз всех нас".

Но только чтобы эти несущие груз лидеры не вели себя так, как знаменитый осел из Паннонхалмы. Это действительный случай; в его достоверности ручается Ференц Казинци, который сам был свидетелем случившегося. Каждый осел нес два бурдюка, которые заполнялись водой внизу — в деревне, у колодца. Караван ослов выстраивался в длинную очередь за водой; тех ослов, бурдюки у которых заполнялись, погонщики отгоняли в отдельную группу. Мудрый осел после долгого наблюдения сделал нужные выводы и, прежде чем очередь доходила до него, переходил в группу с полными бурдюками. Таким образом, когда остальные рвали жилы под тяжелым грузом, он легко, как пушинка поднимался в гору. Да, но наверху, где воду выливали из бурдюков, его мошенничество должно было выявиться. Осел и на этот случай разработал стратегический план. Он обратил внимание, что здесь в отдельную группу отгоняли ослов с уже опустевшими бурдюками. Поэтому он дожидался, пока общество не разобьется на две примерно равные группы, и потихонечку перебирался к тем, кто остался без ноши. Но разум есть не только у ослов. Погонщики разоблачили хитроумного длинноухого. Но наказывать его не стали, монахи заступились за него и каждый день от души веселились, наблюдая, как хитрое животное точно осуществляет свой стратегический план. Случай этот стал общеизвестен, многие приезжали туда только для того, чтобы увидеть чудо. Когда Казинци был в гостях в Паннонхалме, он тоже был свидетелем этого.

Притча о буридановом осле, по справедливости, была бы хороша для того, чтобы ударить по тому, кто ее придумал. Господин ректор парижского университета Буридан в XIV веке мог бы придумать для своей аллегории более пригодную личность, чем осел. Известно, что тогдашняя схоластика ломала голову над многими тезисами. Одним из них был вопрос о свободной воле. "Если осла хорошо помучить голодом и жаждой, а потом поместить на равном расстоянии от него стожок сена и ведро воды, осел должен решить, утолить ли ему голод или жажду. Как он поступит?" Возможны два ответа:

1. Осел не сможет принять решение и останется на месте. "И тогда он сдохнет", — отвечал Буридан. 2. Осел примет решение и направится или к стожку, или к ведру. "Но тогда, значит, свободная воля существует", — победно звучала реплика. Поучительный смысл этой остроумной притчи с веками забылся, и в наши дни ее используют только для того, чтобы охарактеризовать человека, который не может принять решение Это несправедливо, потому что настоящий осел наверняка нашел бы более разумное третье решение, отличающееся от схоластических размышлений.

По ассоциации мне вспоминается эпизод университетской жизни давних времен.