Теория познания и логика

Теория познания и логика

Человек для Демокрита не только биологическое существо, состоящее из тела и «души» (т. е. психики и сознания). Человек — это сложное образование атомов и субъект познания, целый «микрокосмос». «Человек — это то, что все мы знаем», — говорил Демокрит, но эта фраза оборвана скептиком Секстом Эмпириком, которому очень не понравилось такое «догматическое» утверждение. Согласно Аристотелю и его комментаторам, Демокрит хотел сказать, что мы все знаем человека внешне, по его виду, но надо объяснить о нем то, что неясно (см. 13, 65). Недостаточно выяснена, с точки зрения Демокрита, материальная сущность человека (см. предыдущий параграф). Неясным был также вопрос о познавании мира человеком.

Развитие древнегреческой науки и философии, накопивших множество неразрешенных проблем, настойчиво выдвигало вопросы теории познания. Как мы уже видели, гносеологическая проблематика, появившаяся в учении элеатов, и поставленные ими вопросы привели к возникновению атомистического материализма. В системе Левкиппа — Демокрита было признано различие и противоположность чувственного восприятия и разумного мышления.

Подобно элеатам Демокрит сомневался в абсолютной достоверности показаний чувств. В его учении о познании была немалая доля скепсиса, и вовсе не случайно в таблицах преемственности философов одна линия последователей Демокрита ведет к основателю скептицизма Пиррону (см. там же, LXXXI; LXXXII), а скептик Секст Эмпирик очень часто цитирует Демокрита. Но у последнего это был пропедевтический скептицизм, который вел к углублению познания; сомнение у Демокрита служит постановке вопроса, а вопрос должен быть решен. Демокрит не останавливается на простой констатации противоречия, что вело парменидовскую дилемму и зеноновские апории в метафизический тупик, к отрыву кажущегося от реального. Он ищет его решение, видя в этом поиске настоящий смысл жизни философа. Многие противоречия остаются теоретически неразрешенными, но элементы диалектики помогают преодолевать их интуитивно и дальше строить систему, которую Аристотель называл самой последовательной из предыдущих (см. там же, 146).

Вопрос об источниках нашего познания, о существовании объективной истины и т. п.

В. И. Ленин называл «старым, престарым философским вопросом», который состоит прежде всего в том, дана ли человеку в ощущениях объективная реальность, философское понятие для которой есть материя. Именно по этому поводу В. И. Ленин говорит о двух тенденциях, или линиях, — Платона и Демокрита — в философии, в которых выражена борьба материализма и идеализма, равно как борьба науки и религии, а также борьба сторонников «отрицания объективной истины и признания ее» и «сторонников сверхчувственного знания с противниками его». Линию Демокрита В. И. Ленин связывает с положительным решением второй стороны основного вопроса философии (см. 3, 18, 131).

Античный материализм не был еще развитым материализмом, но содержал в себе его «непреходящие основы» (2, 20, 142). В XIX в. эмпириокритики «по-новому» доказали, что пространство и атомы— «рабочие гипотезы». «Мы вовсе не идеалисты, — иронически высказывается за них В. И. Ленин,— это клевета, мы только трудимся (вместе с идеалистами) над опровержением гносеологической линии Демокрита, трудимся уже более 2000 лет,— и все напрасно!» (3, 18, 376). К этому мы можем добавить, что «жалоба» эмпириокритиков — это голос субъективных идеалистов и нашего времени (см. ниже, гл. VII).

В познании человека Демокрит видел отражение подлинной реальности, существующей объективно вне нашего сознания. Процесс познания состоит как из ощущений, так и из разумного познания. Особенно высоко ценил Демокрит второе, ибо только разумом можно дойти до понимания атомного строения материи, до постижения атомов и пустоты: органы чувств прямо о них не свидетельствуют. Поэтому Демокрит полемизировал с софистами, опровергая их сенсуализм и релятивизм. Некоторые из них считали, что все ощущения истинны, а следовательно, «какой мне кажется каждая вещь, такова она для меня и есть, а какой тебе, такова же она, в свою очередь, для тебя» (Платон. Теэтет, 152а). Протагор утверждал соответственно этому тезису, что каждая вещь, «не более такова, чем такова», Демокрит же «написал против него много убедительного» (13, LXXIII). В частности, Демокрит логически опровергал тезис о том, что все истинно. Ведь если кто-нибудь полагает, что не все истинно, то и этот тезис будет истинным, и, таким образом, положение, что все истинно, оказывается ложным. Демокрит опровергал и софиста скептического толка Ксениада, утверждающего, что все ложно: ведь если все ложно, то ложно и то, что все ложно (см. 53, 55).

Но, опровергая релятивизм, основанный на крайнем сенсуализме, Демокрит выступал и против умозрений, оторванных от чувственных данных. Демокрит различал два вида познания: чувственное и разумное. Чувственное познание он называл «темным» (gnome skotle), так как оно затемняется обманом ощущений, индивидуальными особенностями познающего субъекта и т. д., разумное же, теоретическое мышление он называл «светлым» (gnome gnesle), ибо оно глубже проникает в суть вещей, способно открывать существование атомов и пустоты (см. 13, 83). Но разум не имеет особой природы. Он то же, что и душа, состоит из тех же атомов огня. В своем различении разума и чувств Демокрит несколько противоречив. То он отождествляет ощущения и мысль (см. там же, 68), то он противопоставляет их друг другу (см. там же, 55; 79; 80). Но на поверку оказывается, что в одном Демокрит усматривает тождество: в телесном характере того и другого, в едином материальном субстрате, противоположность же (вернее, различие) — в их роли и значении для познания.

Чувственное восприятие и мышление, разум выступают у Демокрита как две ступени (или два уровня) познания: низшая и высшая, которые дополняют друг друга. Это различение обусловлено психологией античного ученого, который оперировал, хотя еще неосознанно, понятием порога ощущения. Согласно Демокриту, сущностью каждого мира являются минимальной величины атомы и пустота, а также первичные сочетания атомов, а все это органам чувств человека и животных недоступно.

Незадолго до Демокрита Эмпедокл учил, что материя может быть в очень разреженном состоянии (воздух — вещество, занимающее весьма обширное пространство) и прямо не обнаруживаться органами чувств (см. 14, 2, 165), а Анаксагор, смешивая по капле белую и черную жидкость, показывал, что мы до определенного предела мелких перемен не постигаем, следовательно, чувства являются неточными, хотя и не целиком ошибочными свидетелями реальности (см. 55, 21). Демокрит еще больше приближается к пониманию порога ощущений. Органы чувств так устроены, что воспринимают только вещи, целые конгломераты атомов, и те свойства, которые возникают от их сочетаний (см. 13, 90), а также от взаимодействия предметов с органами чувств. Так, например, нет в природе острого вкуса, но он появляется в восприятии и в «мнении», когда на органы чувств воздействует вещество, составленное преимущественно из атомов острой, угловатой, формы; цвет зависит от поворота атомов и т. д. (см. там же, 496—499). Таким образом, теплое и холодное, цвет, вкус и запах существуют «по мнению», а «по истине» — атомы и пустота.

Итак, мышление не может вскрыть истины без чувств, а чувственные ощущения обманчивы, они ее затемняют. Отсюда трудность познания истины. Это Демокрит выразил, пользуясь изречением, которое давно употреблялось в народной речи и в литературе и затем вошло в поговорку: «истина скрыта в глубине» или «на дне глубокого колодца» (там же, 51). Это изречение выражает трудный путь к истине, а не свидетельствует об агностицизме, который приписывают Демокриту многие идеалистически настроенные историки философии.

Демокрит обосновывал трудность познания также индивидуальными свойствами каждого человека. Согласно Сексту Эмпирику, который всячески выпячивает скептические моменты в философии предшественников, Демокрит говорил: «В самом деле мы ничего непреложного не воспринимаем, но лишь нечто изменяющееся в зависимости от того, как организовано наше тело, от того, что к нему притекает, и от того, что реагирует на этот приток» (там же, 55). Постановка вопроса о роли субъекта в познании тоже была плодотворна в развитии философии и по сути дела правильна. Но это в какой-то мере сближало Демокрита с Протагором, что послужило для многих идеалистически настроенных толкователей философии Демокрита поводом для приписывания ему агностицизма и отказа от объективной истины. Однако в учениях Демокрита и Протагора было существенное различие: по Протагору, нет критерия для различения истины и лжи (см. 16, 1, 73); человек, и как коллектив, и как индивид, — мера всех вещей, причем имелось в виду именно его чувственное восприятие окружающего; Демокрит же (если точен источник) имел иную точку зрения: «Для всех людей одно и то же добро и истина, приятно же одному одно, другому другое» (13, 89), т. е. он ограничивал чисто субъективную сторону познания. Протагор, как и Демокрит, признавал основой бытия реальную «текучую материю» (18, 2, 252). Но Демокрит, кроме того, считал реальный мир, состоящий из атомов, основой ощущений; существование атомов он объявлял подлинно истинным и в этой истине не сомневался, ибо она объясняла всю природу, ее становление, устройство, эта истина не противоречила, а, наоборот, подтверждала данные чувственного опыта.

Учение Демокрита о соотношении разума и чувств в процессе познания было большим завоеванием античной философии. Это соотношение понималось, по сути дела, как единство противоположностей. Об этом говорится, в частности, в диалоге — споре, часть которого передана Галеном.

Римский врач Гален, который, как преемник школы Гиппократа, располагал, видимо, сочинениями Демокрита, оставил ряд сведений о последнем. На основе двух свидетельств Галена можно составить следующий диалог:

Говорит разум (мысль):

«Только считают (nomoi), что существует цвет, только считают, что существует сладкое, только считают, что существует горькое, в действительности же — атомы и пустота» (13, 90).

На это отвечают ему чувства:

«Жалкая мысль! От нас ты взяла (все), на что ты опираешься, и нас же ниспровергаешь? Ниспровергая нас, ты падаешь сама» (там же, 80).

В учении Демокрита о познании замечателен не только элемент диалектики. Демокрит преодолевал в своей гносеологии ограниченность наивного реализма ионийских философов и, сознавая всю сложность отношений субъекта к объекту, в сущности впервые ставил огромной важности проблему, получившую в философии Нового времени название проблемы «первичных и вторичных качеств».

Первичные качества, согласно Демокриту, это фигура, порядок и положение атомов. Они постигаются разумом и существуют в «действительности» (etee; эту категорию тоже впервые ввел в философию Демокрит). Действительность означает у Демокрита, во-первых, объективно существующие атомы и пустоту, во-вторых, предмет познания и, в-третьих, истину (см. 34, 130). А поскольку каузальная связь была для Демокрита всеобщей закономерностью, то, в-четвертых, действительность означает у него также подлинную причину всех ощущений и восприятий.

Вторичные качества, согласно Демокриту, это чувственно воспринимаемые свойства вещей: тепло, холод, цвет, вкус, запах. Они существуют «во мнении» (nomo), так как связаны с субъектом и его органами чувств. Однако они вызываются действительностью; форма и сочетание атомов определяют те или иные чувственные качества. Таким образом, уже Демокрит дал диспозиционное решение проблемы первичных и вторичных качеств, притом не впадая в субъективизм. Но мы должны все же отметить, что излишнее подчеркивание иллюзорности чувственного познания было слабой стороной гносеологии Демокрита. Противоречие, обнаруженное философией между видами познания, осталось у Демокрита неразрешенным до конца, и это дало основание молодому Марксу говорить о противоречивости и неуверенности Демокрита в этом вопросе, о некотором разрыве между его теоретическими и практическими установками (см. 2, 40, 160—163). Тем не менее Демокрит положительно решал вопрос о познаваемости мира. Его материалистическая теория способствовала развитию научного исследования.

Огромной заслугой Демокрита было также создание одного из первых в Древней Греции логических учений. Вероятно, мы могли бы говорить о системе логики, если бы до нас дошел его трактат «О логике» или «Канон» (в трех книгах). В нем излагалось учение о критерии истины, хотя слово «критерий» Демокрит, возможно, еще не употреблял. К сожалению, от этого произведения остались только немногочисленные отрывки. Согласно Аристотелю, из философов-естествоиспытателей («физиков») впервые Демокрит стал оперировать логическими понятиями и определениями, и «в методе исследования он выгодно отличается от других» (13, 99; 100).

На основе свидетельств Секста Эмпирика (Против ученых VII 138) и Альберта Великого (Этика I 1, 3), а также некоторых других источников А. О. Маковельский следующим образом восстанавливает суть логического учения Демокрита. Критериями истины являются: «1) „совершенное ощущение“, т. е. чувственное восприятие, совершаемое в условиях научной проверки; 2) „совершенный разум“, т. е. ум, вооруженный научным методом и руководствующийся правильными принципами исследования и 3) чувственная практика, служащая проверкой принятых нами мнений, поскольку применение в жизни тех или иных положений приносит нам пользу или вред, содействует нашему благу или причиняет нам страдание» (51, 54—55). Это учение затем развил демокритовец и учитель Эпикура Навсифан в своем логическом произведении «Треножник», а затем Эпикур в своей «Канонике».

Выступая против «аподейктики», т. е. чисто дедуктивного метода, Демокрит явился одним из зачинателей индуктивной логики (см. 47 и 46, 440—445), которая была включена Аристотелем в его грандиозную логическую систему (основным методом Аристотеля была дедукция, силлогизм) и получила развитие в эпикурейской школе.

Лексикограф Суда под словом «необходимое» сообщает о том, как Демокрит классифицировал суждения и как широко он понимал в логике to anankaion. Согласно Суде, Демокрит разделял все существующее на то, что существует в силу необходимости, т. е. всегда во всех случаях (например, человек — живое существо), 2) и то, что возможно. Из возможного а) одно существует в огромном большинстве случаев (например, человек имеет пять пальцев; старея, седеют), б) другое случается реже (например, противоположное — что человек имеет от рождения четыре пальца или шесть, или же, что, старея, человек не седеет). Наконец, 3) некоторые явления в равной мере существуют или не существуют (например, человек занимается общественными делами или не занимается, уезжает или не уезжает). Свидетельство Суды, позднего, но ценного по своим источникам автора, совпадает с рассуждением Аристотеля в его логическом сочинении «Топика» и с высказываниями его комментатора Александра, поэтому данную классификацию считали (вопреки прямому свидетельству Суды) принадлежащей только Аристотелю. Но Аристотель здесь, как и в ряде других мест, мог опираться и, видимо, опирался на Демокрита. В свидетельстве Суды имеется один пример, который не мог принадлежать Демокриту: «необходимо, например, что бог нетленен». Но вряд ли он принадлежал и Аристотелю. Поздние комментаторы, в частности стоики, считали своим долгом снабжать тексты классиков подобными «наставительными» примерами; рецепты таких приемов изложены в специальном сочинении у Плутарха (см. 46, 571—575 и 47, 61; 62).

То, что бывает не во всех случаях, Аристотель называл «привходящим», или «совпадающим» (symbebekos). Определяя это «привходящее» в другом месте (Метафизика V 30), он дает пример, взятый, видимо, из сочинения Демокрита: человек копал яму под деревом и нашел клад. Конечно, это случается не каждый раз, поэтому это «привходящее». Как видим, здесь, по сути дела, дается пример случайного. Но, по Демокриту, который отрицал чистую случайность (tyche), такие совпадения не мешали необходимости. Совпадениями (то же слово «symbebekos») он объяснял, как мы уже видели, и целесообразность строения органов животных и человека, что было чуждо Аристотелю. В данном у Суды примере, согласно Демокриту, наличие пяти пальцев можно было считать характерной чертой человека, хотя бывают случаи, когда люди рождаются с другим количеством пальцев. А когда совпадения оказывались полезными, животные сохранялись и не гибли (см. выше, с. 73—75); в этом — спонтанность развития, в ней же проявляется необходимость. Таким образом, индуктивная логика Демокрита не обнаруживает тенденций к фаталистическому толкованию действительности. Демокрит, не формулируя еще законов логики как таковых, фактически применил закон исключенного третьего (см. 13, 104) и — вслед за Левкиппом — закон достаточного основания в его онтологической форме: «Ни одна вещь не возникает беспричинно, но все возникает на каком-нибудь основании и в силу необходимости» (там же, 22).

В теории атомов и в математике Демокрит применял метод сведения сложного к простому и последующего объяснения сложного как суммы составных элементов. Применяя этот метод к самой логике, Демокрит выделял элементы мышления: данные чувственного восприятия и суждения. Суждения состоят из субъекта и предиката: «имени» и «глагола». Далее следуют более сложные образования — сочетания суждений. Такая схема приводится Платоном в «Теэтете» (201с и сл. См. 15, 81—82).

Демокрит часто пользовался также методом аналогии, который широко применяли и другие греческие философы и который восходил еще к предфилософскому сознанию. Этот метод переносил черты непосредственно наблюдаемого окружающего мира на всю природу, на весь космос. Так, например, в соответствии с принципом «подобное стремится к подобному» Демокрит утверждал, что познание основывается на определенном тождестве субъекта и объекта, микрокосмоса и макрокосмоса. Выводы, сделанные на основе аналогического метода, в древности иногда наталкивали на плодотворные догадки, но чаще, утверждая сходство внешних и второстепенных признаков, вели к ошибкам.