Понятие «жизнь» как логическая категория

Основная задача Миша состояла в том, чтобы исходя из понятия «жизнь», сформулировать теорию познания для гуманитарных наук.

Первым шагом на этом пути стало рассмотрение понятия жизни как логической категории. Такой подход стал возможен благодаря отождествлению Мишем феномена жизни с феноменом выражения. Под «выражением» он понимает все проявления жизни, имеющие значение. Жизнь, таким образом, возникает для него там, где наблюдается означивающая активность.

Миш начинает с анализа способов выражения жизни, т. е. с анализа феномена «значение» для того, чтобы понять сущность логического. Сфера выражения значения приобретает у него универсальное распространение и охватывает как мир человека, так и мир животных. При этом семантика слова «выражение» изменяется в зависимости от сферы его применения. Цель Миша состоит в том, чтобы показать специфичность понятия «выражения» в применении его к человеку в отличие от животных. При этом он хочет показать, что понятие «выражение» нельзя сразу же отождествлять с выражением законченной мысли, что делают представители формально-логического анализа языка, ибо в таком случае выражение предстает в узком значении этого слова лишь как отражение суждения.

Миш полагает, что уже у животных наблюдается способность к самовыражению и выражению некоего значения. При этом выражение не есть продукт ментальной активности, единственным органом для производства значений он считает тело животного. Выражение в мире животных есть элемент комплекса «тело — окружающая среда», оно всецело включено в жизненный процесс живого существа и служит для манифестации некоего значения. Выражение представляет собой момент поведения, непосредственно понятного для других определенных видов животных. Оно служит для манифестации эмоций, желаний, аффектов или даже некоторых положений дел (как, например, наличие опасности или пищи) и подчинено задаче репродукции и выживания вида.

Если выражение у животных Миш считает до-логическим феноменом, то выражение в форме высказывания законченной мысли, т. е. пропозицию, он считает кульминацией в развитии логического мышления человека. Между этими двумя крайними формами выражения он располагает языковое выражение, функционирующее в пределах жизненного мира человека. Для того, чтобы указать на отличия языкового выражения от до-логического выражения и от пропозиции, Миш идентифицирует сферу языкового выражения со сферой действия логоса. Опираясь на античное учение о логосе Гераклита, он интерпретирует логос не просто как ratio или разум, а как единство мышления и языка, слова и мысли. Выражение и есть, согласно Мишу, такой логос, поскольку в речи артикулируется некое мнение. Иметь «мнение» или «полагать нечто» отличаются в концепции Миша от семантики этих понятий у Фреге и Гуссерля. Если последние идентифицировали мнение с содержанием ассерторического предложения, с высказыванием некой законченной «мысли», то для первого «полагание» есть «духовный акт» языковой артикуляции встреченного или пережитого: «Я выражаю самого себя или выражаю себя так или иначе в отношении чего-то» (Миш 1994: 76).

Выражение как выражение мнения имеет интерсубъективную логическую структуру, т. е. предполагает наличие другого в качестве условия возможности. Кроме того, содержание мнения не сводится здесь лишь к содержанию артикулирующего его выражения, оно выходит за пределы языка и включает в себя все «внутреннее измерение души» (там же, С. 101). Для Миша выражение обыденного языка есть, с одной стороны, «изначальная форма осознавания» (Bewusstwerdens) жизни (там же, С. 60), а с другой, продуктивная «объективация духовной жизни» (там же, С. 83). Осознание пережитого в процессе его выражения, благодаря чему переживание объективируется и приобретает значение, служит для него исходным пунктом для логических исследований. Область действия языкового логоса образует, согласно ему, первичную сферу логического.

Герменевтический метод Миша, в отличие от формально-логического анализа языка, основывается на исследовании логики жизни путем анализа ее значащих проявлений. Исследование начинается с анализа понятия «выражение» и переходит к анализу коррелирующих с ним понятий «смысл» и «значение». Причем данные термины не имеют ничего общего с широко известным отождествлением их Фреге с интенсивностью и экстенсивностью понятий. Они выступают в концепции Миша как синонимы. Как и «выражение», феномены «смысл» и «значение» относятся к универсальным «исходным феноменам жизни» (там же, С. 89). Они выражают фундаментальное отношение, а именно отношение индивидуума к миру, который Миш предпочитает называть «окружающей средой», подчеркивая тем самым его специфичность для определенного рода живых существ. Мир или окружающая среда — это характерный для данного рода живых существ горизонт (там же, С. 260).

Понятия «смысл» и «значение» предстают в концепции Миша как имманентные жизни категории. Так, смысл как универсальная категория подразумевает «направленность благодаря чему-то» и «направленность на нечто» (там же, С. 97). Поэтому уже в мире животных выражение можно интерпретировать как выражение некоего значения или смысла. Значение здесь интегрировано в процесс жизнедеятельности животного и образует его часть. Миш называет такое значение «жизненным значением». Противоположность «жизненному значению» представляет значение слова или термина, понимаемое как некая идеальная сущность, как концепт. Последнее свойственно аналитической философии языка. В отличие от нее Миш интерпретирует языковое значение как духовный акт объективации переживания. Этот акт нацелен прежде всего на понимание событий мира, а не слов языка. Так как значение есть для Миша выражение активности, то он предпочитает обычному существительному «значение» «динамично-глагольное» «означивание» (там же, С. 87). «Означивать» есть особый вид деятельности: «Я означиваю тебя, я означиваю нечто для тебя в смысле: я открываю тебе то, что я имею в виду, или то, что имеет место» (там же, С. 87–88). Источник значения следует, таким образом, искать не в языке, как это делает формально-логический анализ, напротив, он находится во внеязыковом переживании, которое речь пытается ухватить и артикулировать.

Противопоставление Мишем формально-логического анализа языка анализу языка на основе философии жизни позволяет вскрыть значение понятия «жизнь» для логики. В сфере «жизни» намечается следующая линия становления логического: от «естественной логики» поведения у животных через связанную с языком логику-логос к логике предикативного мышления. Рассмотренное как совокупность форм выражения понятие жизни позволяет перейти от простейших форм «осознания» („Bewusstheit“) в процессе «осознавания» („Bewusstwerden“) к «сознанию» и самосознанию («Bewusstsein», «Selbstbewusstsein»). Таким образом, жизнь предстает у Миша не как иррациональная «чистая жизненность» наподобие бергсоновской, а как «жизненность, которой присущи динамичный разум и смысл, превращающийся в сфере человеческой жизни в осмысление (Besinnung)» (там же, С. 52). Как и в теориях других представителей философии жизни, в концепции Миша жизни также свойственна спонтанность. Однако понятие «жизнь» не ассоциируется больше лишь с хаосом, энергией и чистым становлением, а может быть включено в сферу логического. Жизнь становится доступной для понимания при помощи категорий «смысл», «значение», «цель» и «выражение», которые выступают как логические категории в контексте отношения человеческого индивидуума со средой и с другими индивидуумами.

Жизнь вида homo sapiens предстает из намеченной Мишем перспективы логического анализа как сфера «осознавания» жизнью самой себя. Непосредственное осознавание переживаний в процессе жизнедеятельности или непосредственное осознавание смысла собственных действий Миш противопоставляет как элементарным протознаниям о значимости встреченного, имманентно присущим животным, так и целенаправленному «осознаванию» („Bewusstmachen“). Этот спонтанный процесс он обозначает как «самоосознание» жизни. Предпосылкой его он считает радикальное изменение характера человеческого мышления по сравнению с мышлением животных.

Для того, чтобы зафиксировать момент, когда жизнь обращается на саму себя, Миш использует выработанное Фихте понятие «результата-действия» („Tathandlung“). Метафора «результат-действие» означает у него такое действие, результат которого состоит в качественном изменении характера жизни. Причем результат действия — это не событие, которое эмпирическая теория эволюции могла бы зафиксировать во времени. Он имеет смысл с точки зрения логики и проявляется в изменении категориального характера мыслительной деятельности живых существ: если мышление животных непредметно, то основное отличие человеческого мышления в его предметном характере. Миш рассматривает — со ссылкой на работы Уекскюлля — мир животных как мир, в котором мышление отличается от вида к виду, носит аффективный, недифференцированный, неструктурированный, диффузный и ситуативный характер. Все встречающееся приобретает для животного значение только как элемент общей ситуации, которая входит в поле его активности. В отличие от животных человек может воспринимать и идентифицировать «вещь» как одну и ту же в различных ситуациях. Таким образом, «реальным отношениям» животного к окружающей его среде Миш противопоставляет «идеальное отношение» человека к своей среде (там же, С. 260, 262). Возможность такого нового отношения к окружающему миру он связывает со скачкообразным возникновением языка. Ссылаясь на Плеснера, он подчеркивает важность возникшей благодаря языку «позициональности». «Позициональность» означает присущую человеку дистанцированность как от самого себя, так и от среды. «Дистанцированность» следует понимать в данном случае не в смысле субъект-объектного дуализма традиционной теории познания, а как форму сознания в виде интегрированного в процесс жизнедеятельности знания о жизни. Благодаря «позициональности» возникают как понятие о «Я», так и понятие о «вещи». Эти понятия оказываются взаимосвязанными и коррелирующими с понятиями «сознание» и «самосознание».

Следствия «результата-действия», о котором говорит Миш, можно схематически представить следующим образом: благодаря ему мышление освобождается от непосредственной включенности в жизнь и окружающую среду. Мышление теперь противопоставляет себя жизни, а жизнь обращается на саму себя в форме рефлективного, обусловленного языком мышления человека. Если животное не выделяет себя из среды, то человек обходится с миром сознательно и обдуманно. Отношение человека к миру и к себе самому опосредовано мышлением, мнением, или духовно-психическим, т. е. ментальным состоянием (говоря современным языком).

Метафора «результат-действие» указывает тем самым на трансцендентальный феномен, на условие возможности возникновения специфически человеческой формы жизни. Эту форму жизни Миш называет «миром слова» (там же, С. 92). Возникновение «мира слова» как особой формы жизни, которая с точки зрения логики кардинально отличается от формы жизни, свойственной животным, создает фундамент для логических исследований. «Мир слова» с точки зрения логики предстает как сфера осознавания жизни посредством продуктивной артикуляции восприятий и переживаний при помощи слова, объективирующего вызвавшие эти восприятия переживания.