Глава 2 В поисках спасения


Наши молитвы, наши песнопения, наши мантры, наши священные книги, наши боги, наши священники – все это части нашей психологической защиты. Она очень ненадежна. Христианин верит, что он спасется – и никто другой. Именно в этом заключается условие его защиты. Все попадут в ад, кроме него, потому что он христианин. Но приверженцы каждой религии точно так же верят, что спасутся именно они.
Это не вопрос религии. Это вопрос страха и защиты от страха, в известном смысле, это естественно. Но на определенной стадии вашей зрелости разум требует покончить с этим. От этого был прок, когда вы были ребенком, но в один прекрасный день вам придется попрощаться с вашим медвежонком Тедди.

Иисус говорил, что его жертва на кресте была ради спасения мира от греха человеческого. Пожалуйста, можешь ли ты прокомментировать это?
Первое, что нужно понять, когда мы говорим о таком человеке, как Иисус, – это то, что все, сказанное о нем церковью, которая и окрепла на разговорах о нем, непременно окажется неправдой. То, что христианская церковь говорит о Христе, не может быть правдой. В действительности, христианский священник не представляет себе Христа. Он тот же старый раввин в новых одеяниях, тот же старый раввин, повинный в убийстве Иисуса. Папа римский тоже ничем от них не отличается.
Нет никакой разницы, еврейский ли это миропорядок, христианский ли, или индуистский. Все общественные учреждения действуют одинаковым образом.
Иисус – бунтарь, как Будда или Лао-цзы. Когда церковь начинает самоутверждаться, она начинает с уничтожения бунтарства Иисуса, Будды, потому что мятежность не может сосуществовать с установленным порядком. Церковь начинает навязывать свои собственные идеи – так как Иисус ушел, ему очень легко приписать собственные идеи. Она начинает выбирать, что нужно сохранить в Библии, а что не сохранять. Многое было отброшено, многое не было в нее включено. Например, Евангелие от Фомы не было включено в Новый Завет. Оно было обнаружено всего несколько лет назад, а это САМОЕ важное Евангелие. Четыре Евангелия, которые были включены, ничто в сравнении с ним, но оно слишком бунтарское.
Похоже, Фома просто передал послание Иисуса, не загрязняя, не искажая его. Это, должно быть, и послужило причиной тому, почему его Евангелие не было включено в каноническую версию Нового Завета. А те Евангелия, которые были туда включены, тоже были отредактированы. На протяжении веков церковные соборы продолжали редактировать их, уничтожая их, искажая их.
Я знаю Иисуса, потому что я знаю медитацию. Мое знание об Иисусе не из Библии, не из христианского богословия. Я знаю Иисуса напрямую. Я знаю Иисуса, потому что я знаю себя; это мой способ познания всех пробужденных.
В тот момент, когда вы познаете ваше собственное состояние будды, вы приходите к познанию всех пробужденных будд; тот же самый опыт. Все различия существуют в уме; в тот момент, когда вы выходите за пределы разума, не остается никаких различий. Какие могут быть различия в абсолютной пустоте? Две пустоты могут быть только абсолютно одинаковыми. Умы обусловлены быть разными, потому что они состоят из мыслей. Когда на небе есть облака, каждое облако отличается от другого, но, когда облаков нет, тогда небо везде одно и то же.
Я знаю Иисуса не через христианское богословие; я знаю его напрямую. И я знаю, что он не мог говорить с точки зрения жертвы – это первое, самое первое. Такой человек, как Иисус, не говорит с точки зрения жертвы; это празднование, а не жертвование. Он ушел на встречу со своим Богом с танцами и пением. Это не жертва; он не мученик. Христианская церковь пытается сделать его величайшим мучеником, величайшим человеком, который пожертвовал собой ради спасения мира от человеческих грехов. В первую очередь, он не жертва – принесение в жертву выглядит сделкой – это празднование! Иисус празднует свою жизнь и свою смерть.
Во-вторых, никто не может решить проблем других людей, никто не может быть спасителем мира. И вы можете видеть это – мир по-прежнему тот же! Двадцать столетий прошло, а христианские священники продолжают говорить чепуху, будто он пожертвовал собой ради спасения мира. Но где же спасение мира? Либо он не смог, ему это не удалось… и они не могут признать, что ему не удалось. Что произошло потом? Мир кажется точно таким же, ничего не изменилось. Человечество все так же страдает. Но Иисус не мог сказать: «Я пришел ради спасения мира».
Но это происходит всегда, когда церковь начинает утверждать, что она породила такие идеи, иначе кто будет слушать священников? Иисус – это ваше спасение, не только это, но единственное спасение!
Только накануне вечером я просматривал книгу «Иисус, единственный путь». Почему единственный путь? А Будда не путь? Лао-цзы не путь? Заратустра не путь? Моисей не путь? Мухаммед не путь? Существует бесконечное множество путей к Богу. Зачем так обеднять Бога – только один путь? Но христианский священник не заинтересован в Боге; он заинтересован в создании бизнеса. Ему приходится провозглашать, что Иисус – это единственный путь, а все остальные пути неправильные. Он находится в поисках клиентов.
Вот почему каждая религия создает фашистов и фанатиков. Каждая религия провозглашает: «Мой путь – единственный правильный путь, только с моей помощью вы сможете приблизиться к Богу. Если вы идете по какому-то другому пути, вы приговорены к аду, вы обречены». Это фашистский образ мышления, и он порождает фанатиков. И все религиозные люди – фанатики, и мир уже достаточно пострадал от этого фанатичного подхода. Теперь самое время, самый подходящий момент отказаться от всех видов фашистских и фанатичных взглядов.
Иисус – это путь, но путь нужно пройти. Путь может оставаться перед вами, но он не собирается помогать вам. Просто будучи там, просто будучи распятым, Иисус не может быть спасением мира – иначе это произошло бы! Тогда что мы сейчас делаем? Тогда что сейчас делают священники? Что сейчас делает папа римский?
Буквально на днях кто-то спросил: «Ошо, вы слышали? Новый Папа Римский сотворил чудо». Да, я слышал: он сделал слепого хромым. На что еще способны эти папы? Что эти папы делают сейчас? Спасение мира произошло! Теперь в религии нет необходимости, и в церкви нет необходимости. Даже Христос больше не нужен! Работа закончена. Я слышал…

Один молодой человек закончил медицинский факультет с золотой медалью; он был первым учеником в университете. Его отец тоже был врачом. Он обратился к сыну:
– Теперь, когда ты вернулся, я хотел бы уехать в горы на отдых. Многие годы я не мог себе позволить ни одного выходного. Присмотри за моей практикой, а я на месяц отправлюсь в горы.
Итак, старик уехал в горы. Через месяц, когда он вернулся, молодой доктор встретил отца в аэропорту и воскликнул:
– Отец, представляешь, старушку, которую ты лечил тридцать лет и не мог вылечить, я вылечил за один месяц!
Тут отец отвесил ему подзатыльник и сказал:
– Ты погубил весь мой бизнес! Это за ее счет ты смог поступить на медицинский факультет. И я надеялся, что твой младший брат тоже станет врачом. Ты дурак! Что ты наделал? Эта женщина была нашим источником дохода! Ты свел к нулю старания всей моей жизни!

Если бы Иисус действительно выполнил всю работу по спасению, не было бы смысла в появлении Мухаммеда – Мухаммед пришел после Иисуса. Значит, нет смысла в приходе Нанака, основателя сикхизма, в появлении Кабира. Иисус сделал всю работу! Но этого не произошло.
Будда говорит: «Будды могут только указывать путь». Но фанатично преданные ученики всегда претендуют на большее. Что говорить об Иисусе, если джайнисты утверждают, что Махавира пришел в этот мир ради спасения человечества. Но его позиция имеет лишь относительное сходство со взглядами Иисуса, потому что Иисус говорил таким образом, что было очень легко неверно его истолковать, но у Махавиры все предельно ясно. Он выражался абсолютно четко, что никто не может никого спасти: «Я пришел не для того, чтобы спасать кого-то. Если я смогу спасти сам себя, этого достаточно». Даже о таком человеке, как Махавира, который высказался по этому поводу совершенно определенно, его ученики продолжают заявлять, что он пришел ради спасения человечества.
Почему несколько человек должны страдать за все человечество? Как они справятся? Не вы сотворили все страдания этого мира, так как вы можете противодействовать им? Если Иисус – причина всех страданий этого мира, тогда, конечно, он может отвести их. Если он тот, кто заключил вас в тюрьму, он может открыть ворота, отпереть двери и позволить вам уйти, и вы свободны. Но он не тот, кто сделал это. Вы сделали это, вы сами создали ваш ад. Что может Иисус сделать с этим?
Но эта глупая логика проникла очень глубоко в умы человечества – по вполне определенной причине. Мы всегда хотим, чтобы кто-то другой нес ответственность – за наши страдания, за наше счастье, мы всегда хотим, чтобы кто-то другой нес ответственность. Мы не хотим нести ответственность! Чтобы избежать ответственности, мы попадаем в ловушку всякого рода убеждений.
Таким образом, христиане утверждают, что Адам и Ева совершили первородный грех, а страдает все человечество. Это такая очевидная глупость! Ученые говорят, что человечество существует уже миллионы лет. Миллионы лет назад пара, Адам и Ева, совершила грех, а мы до сих пор страдаем из-за этого. Вы можете придумать более нелепую вещь? Вы находитесь в заключении, потому что миллионы лет назад кто-то совершил преступление. Не вы совершили его, как вы можете за него расплачиваться? И о каком первородном грехе они говорят? Это не первородный и не грех! То, что сделал Адам, было обычным явлением: он ослушался отца. Каждый ребенок в своей жизни нарушает запреты отца. Пока ребенок не ослушается, он никогда не станет взрослым. В этом нет ничего исключительного, это очень просто и естественно. Все происходит по законам психологии. Приходит такой возраст, когда каждый ребенок говорит родителям «нет». Если он не скажет родителям «нет», он не обретет внутреннего стержня; он будет бесхарактерным. Если он не может сказать «нет» своим родителям, он будет рабом всю свою жизнь. Он никогда не станет личностью.
Адам и Ева не совершали никакого греха; они просто повзрослели. Они сказали «нет», они ослушались. Когда ваш ребенок прячется за домом и начинает курить, сильно не переживайте, он просто не слушается вас. Это этап взросления. Если он ни разу не ослушался вас, тогда беспокойтесь. Отведите его к психоаналитику – с ним что-то не так. Если он всегда вам повинуется, значит у него нет души; он ненормальный, он не является нормальным. Будьте счастливы, когда ваш ребенок не подчиняется вам. Слава Богу, что теперь он начал двигаться к тому, чтобы стать личностью. Только через непослушание, бунт ребенок становится настоящей личностью. Если его родители мудры, они будут счастливы.
Я думаю, что Бог не может быть настолько глуп, насколько христианские священники. Бог, должно быть, был счастлив в тот день, когда Адам и Ева ослушались; он должен был ликовать. Должно быть, он распевал песню, приговаривая: «Наконец мои дети становятся взрослыми». Я не могу себе представить его негодующим. Я не могу вообразить Бога, который не может понять такого простого психологического явления.
Вы должны дать своему Богу немного больше ума, чем Зигмунд Фрейд! Это обычное жизненное явление – каждый ребенок должен ослушаться. Это не грех, непослушание не грех. И что во всем этом первородного? В этом нет ничего особенного, и это произошло не только миллионы лет назад, это происходит каждый раз, когда ребенок начинает взрослеть. Вы увидите, как это совершается внутри вашего ребенка; где-то около трех или четырех лет ребенок начинает отстаивать свою свободу.
Вот почему, когда вы вспоминаете вашу жизнь, вы можете вспомнить ее только с возраста четырех или, самое раннее, трех лет, до этого одна темнота. Почему? У вас не было личности, поэтому нет и воспоминаний. До начала вашей личности вы доросли, когда вам было три или четыре. Девочки достигают ее примерно около трех лет, мальчики – примерно в четыре года; они всегда отстают, и так будет на протяжении всего их жизненного пути. Внешне кажется, что муж идет впереди, но глубоко внутри он всегда прячется за жену.
Я слышал такую историю…

Великий царь Акбар однажды спросил своих министров:
– Моя жена говорила мне, что все мои министры подкаблучники. Это правда? Я хочу знать правду, и, пожалуйста, не пытайтесь обмануть меня. Если выяснится, что кто-то обманул меня, того ждет расплата – смерть. Так что становитесь в ряд: справа все подкаблучники, а слева те, кто нет.
Все, кроме одного, двинулись в правый ряд – ряд подкаблучников, – смущаясь, стесняясь, но не желая обманывать царя. Они прекрасно знали, что он проведет тщательное расследование, расспросит их жен, и рано или поздно обман раскроется. Поэтому лучше сразу признаться и покончить с этим.
Но один человек, которого царь никогда не считал особо отважным, самый трусливый из всех, стоял в одиночестве. Царь сказал:
– Я счастлив. Здесь есть хотя бы один не подкаблучник.
Человек сказал:
– Постойте! Не поймите меня неправильно. Когда я выходил из дома, моя жена наказала мне избегать большого скопления людей. Вот почему я стою здесь – чтобы избежать толпы. Если она узнает, что я находился в толпе, у меня будут неприятности, Государь, а я не хочу неприятностей.

Приблизительно в возрасте трех или четырех лет – вот почему я говорю, что эта притча об Адаме и Еве имеет очень много аспектов; я никогда не уставал рассматривать ее с разных точек зрения. Ева была первой, кто осмелился не подчиниться, это значит, что она была на один год впереди. Адам пришел к осознанию себя несколько позже, по сути, его соблазнила Ева.
Если дать миру существовать свободно, тогда женщины будут соблазнять мужчин, не мужчины женщин; и это будет естественно. На самом деле, именно так происходит и сейчас, но очень неявно, исподтишка. Женщина соблазняет мужчину, но соблазняет так искусно, что грубый мужской ум не в состоянии понять этого. Грубый мужской ум думает: «Я беру всю инициативу в свои руки», – а женщина только посмеивается про себя; она-то знает, кто дергает за веревочки. Она сама никогда не предпринимает ни единого видимого шага. Она всегда позволяет мужчине приблизиться к ней; она умеет ждать. Она верит в свою способность привлекать мужчину. Она не желает сама вилять хвостом; она всегда умудряется убедить мужчину, чтобы тот вилял хвостом.
Вот что произошло: Ева первой откусила плод, ослушавшись Бога, и лишь затем ее примеру последовал Адам. Это не что-то исключительное, случившееся всего один раз, так случается всегда. Так случается с каждым ребенком, и это хорошо. Примерно в возрасте четырех лет ребенок начинает чувствовать себя отдельной личностью, он начинает устанавливать свои границы.

Лэйнен, ирландский политический заключенный, бежал из тюрьмы через вырытый им туннель, который вышел на поверхность в школьном дворе. Едва выбравшись наружу, Лэйнен не мог не прокричать маленькой девочке:
– Я свободен, я свободен!
– Это ерунда, – ответила девочка, – мне четыре.

Это то самое время, когда ребенок хочет заявить миру: «Я здесь! Вот он я!» Он хочет самоутвердиться, а единственный способ самоутвердиться – это не подчиняться. Так что в этом нет ничего исключительного и ничего похожего на грех; это обычный процесс взросления. И то, что христианство отрицало это как простой процесс взросления, помешало человечеству стать зрелым.
Все религии пытаются удерживать человечество незрелым, неразвитым, инфантильным. Все они боятся, что, если когда-нибудь человечество повзрослеет, они обесценятся; утратят свое величие. Они не смогут эксплуатировать зрелое человечество, они могут эксплуатировать только детей.
Так какой же грех совершило человечество, чтобы для спасения мира понадобился Иисус?
Я бы хотел, чтобы всем стало абсолютно ясно, что нет никакой необходимости ни в каком спасении. Второе: если вы чувствуете, что в этом есть какая-либо необходимость, это не может сделать никто, кроме вас самих. Третье: вы живете не в грехе; вы живете в природе, но, если природу осуждают, вы начинаете чувствовать себя виноватым. И в этом заключается коммерческая тайна священников – заставить вас чувствовать себя виноватыми.
Я не думаю, чтобы Иисус говорил, что его жертвенная гибель на кресте была ради спасения мира от грехов человека. Священники, должно быть, навязали Иисусу свои идеи. Новый Завет был написан несколько веков спустя, а затем на протяжении веков редактировался, менялся, а слова Иисуса были произнесены на языке, которого уже не существует – на арамейском. Это был даже не иврит или диалект иврита, но язык, во многом отличный. Когда слова Иисуса были переведены, в первый раз на латынь, произошли большие изменения: они потеряли свою изначальную особенность, свой дух. Они потеряли нечто очень существенное – свою душу. Когда же их с латыни перевели на английский, снова было что-то утрачено.
Например, вот несколько слов, над которыми вам следует глубоко задуматься: покаяние – одно из ключевых слов, потому что Иисус использует его снова и снова, говорит своим ученикам: «Покайтесь! Покайтесь, потому что Судный день очень близок». Он повторяет это столько раз, что, должно быть, эти слова имеют для него чрезвычайное значение. Но что значит «покаяться»? Спросите христианского священника; он скажет: «Это просто слово; все знают, что оно означает: покаяться в своих грехах, покаяться в своей вине, покаяться во всем, что ты сделал». И священник может быть полезным; он может помочь вам выбрать способ покаяния. Но слово «покаяться» не имеет ничего общего с покаянием в этом смысле.
У Иисуса слово «покаяться» означает «вернуться», это вовсе не означает раскаяния. «Поворачивать внутрь» означает вернуться к источнику, означает вернуться к своему существу. Вот что значит медитация – возвращение к источнику, возвращение в центр циклона, возвращение к самому своему существу. Теперь вы можете видеть разницу. Когда вы используете английское слово repent (каяться), в нем чувствуется что-то уродливое – грех, вина, священник, исповедь; это настроение английского слова repent. Но арамейское слово означает просто вернуться к источнику, вернуться! Возвращайтесь, не теряйте времени.
И так обстоит дело почти со всеми ключевыми словами.
Понять Иисуса с помощью священников почти невозможно. Единственный настоящий путь, единственный возможный путь – обратиться внутрь, вернуться внутрь. Там вы достигнете Христос-осознанности. Единственный способ понять Христа – это стать Христом. Не будьте христианином, будьте Христом! Не будьте буддистом, будьте Буддой! Не будьте индуистом, будьте Кришной! И если вы хотите быть Кришной, Христом или Буддой, тогда вам не нужно погружаться в священные писания, и не нужно спрашивать ученых, вам нужно спросить мистиков, как обратиться внутрь.
Это именно то, что я здесь делаю: помогаю вам осознать себя. И в тот момент, когда вы осознаете себя, вы будете удивлены: вы не совершали греха, грех – это изобретение священников, чтобы заронить в вас чувство вины. Вам не нужно никакого спасения. Все, что вам нужно, – это небольшая встряска, чтобы вы смогли проснуться. Вам не нужны священники. Вам, безусловно, нужны пробужденные люди, потому что только те, кто пробудился сам, смогут встряхнуть тех, кто крепко спит и видит сны. И человечество нужно освободить от чувства вины, освободить от самой идеи греха, освободить от самой идеи покаяния. Человечество нуждается в невинности, а священники не позволяют вам стать невинными; они разлагают ваши умы.
Остерегайтесь священников. Это люди, которые распяли Иисуса, – как они могут толковать Иисуса? Это люди, которые всегда были против будд, а ирония заключается в том, что они в конце концов становятся их толкователями.

Являюсь убежденным католиком. Никто не может поколебать мою веру, но почему здесь мне немного не по себе?
Вы попали не в ту компанию! Бегите отсюда как можно быстрее, потому что ваша вера уже пошатнулась. У веры нет корней; она просто навязанное явление. Насколько твердо вы верите, не имеет значения. На самом деле, чем больше вы боитесь потерять веру, тем с большим рвением вы верите. Всегда, когда кто-нибудь говорит: «Это мое твердое убеждение», – знайте, что он боится. В противном случае, что бы это значило? Почему он должен хвастаться своей убежденностью? Если он знает, то знает.
Вы знаете, что солнце взошло, что это день. Вы не скажете: «Я твердо верю, что это восход солнца». Вы просто говорите: «Я знаю, это восход». Вы не скажете: «Я твердо верю, что солнце взошло, никто не сможет поколебать мою веру». Если вы скажете это, люди подумают, что вы сошли с ума. Если вы скажете это, люди подумают, что вы, должно быть, слепы, не видите солнца, только слышали о нем. Кто-то другой, наверное, рассказал вам, что солнце встало, и вы говорите: «Я твердо в этом убежден».
Только для того, чтобы защитить себя, вы возводите вокруг мощные укрепления. Но реальный опыт не нуждается в защите. Реальный опыт не нуждается в выпячивании твердой веры. Кто-то просто знает или не знает, все очень просто.
Вы говорите: «Я убежденный католик». Это чистая случайность, что вы появились на свет в католической семье. Если бы вы родились и воспитывались у индуистов, вы были бы убежденным индуистом. Если бы вы родились в Советской России и были воспитаны коммунистами, вы бы стали убежденным коммунистом. Убежденность была бы та же самая, все остальное может в корне отличаться. Убежденность просто показывает, что вы не очень разумны.
Умный человек не верит; он пытается познать, он исследует. Умный человек не является ни католиком, ни протестантом; умный человек не является ни индуистом, ни мусульманином. Умный человек говорит: «Я не знаю еще, как я могу заявлять, что правильно, а что неправильно? Как я могу говорить, что Библия права, а Коран нет, или наоборот?» Умный человек уверенно скажет только одно: «Я не знаю, и, если я действительно хочу знать, я должен отказаться от всех предубеждений». Он остается непредубежденным, открытым.
Из-за того, что вы являетесь католиком, вы закрыты; из-за того, что вы являетесь джайнистом, вы закрыты; из-за того, что вы являетесь буддистом, вы закрыты. Вы не исследователь, вы не искатель. Вы не любите истину, вы любите безопасность. Вера дает вам безопасность. А если вы хотите познать истину, вам придется начать с агностицизма, вам придется начинать с незнания. Каждое истинное изыскание начинается только с незнания. Каждый должен ясно сознавать: «Я не знаю. Но я должен искать, я должен исследовать, я должен находить, и я должен начать без какой-либо изначальной концепции».
Вот почему вам становится немного страшно, вы испуганы. Вы, возможно, до этого не находились в таком обществе – эти люди опасны! Не говорите мне потом, что я вас не предупреждал!
Поэтому, пожалуйста, бегите отсюда; здесь вы вряд ли находитесь в хорошей компании.

Вы слышали историю о Ферраре – пилоте времен Второй мировой войны?
Он не сбил ни одного британского самолета, и вся эскадрилья над ним из-за этого подшучивала. Однажды во время патрулирования Феррара заметил пять британских транспортных самолетов. Он ворвался в их строй и сбил все пять. Ему так не терпелось рассказать об этом своим товарищам-пилотам, что Феррара в спешном порядке приземлился, выпрыгнул из самолета и бросился к полковнику, стоящему перед столом с картами.
– Я только что сбил пять британских транспортных самолетов! – отрапортовал итальянец с гордостью.
– Ну и ну, не повезло же тебе, старина! – ответил офицер. – Не в том месте ты, старина. Не там приземлился!

Вы говорите: «Никто не может поколебать мои убеждения».
Но почему вы говорите это? Почему, в первую очередь, эта мысль пришла вам в голову? Я не спрашивал, никто не спрашивал. «Никто не может поколебать мои убеждения». Вы уже колеблетесь внутри, я вижу, что вы трепещете! И это естественно, потому что вы знаете: вы не знаете, эти убеждения всего лишь заимствованы вами у других. Священники сказали вам, а вы поверили. Вы поверили, потому что на самом деле вы не заинтересованы в истине, поэтому вы сказали: «Пусть будет так». Вы на самом деле не слишком заботились о достижении истины, поэтому вы сказали: «Пусть будет так».
Людей настолько не волнует истина, что они говорят: «Что бы вы ни сказали, это, должно быть, справедливо. Кого это волнует? Мне не настолько это интересно, чтобы меня это тревожило». Так обстоят дела во всем мире: некоторые – христиане, некоторые – индуисты, некоторые – мусульмане. Если вы заглянете в них поглубже, вы обнаружите, что их не заботит, есть Бог или нет, их не заботит, что есть истина. Они легко приняли веру, которую исповедуют окружающие их люди. Это формальность, дающая ощущение безопасности в окружающем обществе. Спокойно ощущать себя частью толпы, спокойно чувствовать, что другие считают вас религиозным. Вы не религиозны!
Совсем не так просто быть религиозным. Это одно из наиболее опасных приключений в жизни – быть религиозным. Это значит отбросить все убеждения и отправиться в неизведанное без единой карты.
Хорошо, если вы позволите нам разрушить ваши убеждения. Это разумно и будет полезно для вас, если вы перестанете цепляться за свои убеждения. И, похоже, кое-что уже сдвинулось с места.
Вы говорите: «Почему я чувствую себя здесь немного испуганным?» У вас появилось подозрение, что ваш католицизм – подделка. Существовал только один христианин, и он был распят на кресте. С тех пор никаких христиан не было. На самом деле, будьте Христом и не будьте христианином. Не унижайтесь, называя себя христианами. Вы предназначены быть Христом! Вы предназначены быть Буддой, а не быть буддистом. Что такое буддист по сравнению с Буддой? Просто верующий, не искатель, не исследователь. Отправляйтесь в путешествие… море зовет вас. Отправляйтесь в одиночку и поезжайте без карты и без священных писаний. И если вы сможете бросить все ваши писания, и карты, и идеологии на этом берегу, другой берег окажется не столь далек.
Тот, кто абсолютно свободен от знаний, достоин немедленно получить от Бога бесценный дар познания. Только те, кто отказывается от знаний, становятся способными к познаванию.

Я знаю, что я не верующий, но мне интересно знать, не философ ли я?
Философия – это нечто несуществующее, и быть философом – значит сбиться с истинного пути. Философия только думает, но никогда не переживает на собственном опыте, а существуют вещи, о которых нет смысла думать: либо вы это пережили, либо нет. Как вы можете думать об истине, в которой вы не убедились на собственном опыте? Как может слепой думать о свете, и оттенках цвета, и радуге, и цветах, и бабочках? О чем бы он ни подумал, он все равно ошибется. Чтобы знать, что такое оттенки цвета, чтобы знать, что такое свет, чтобы знать, что такое звезды, нужны глаза, а не размышления. Иметь глаза – это абсолютно иное, чем думать. На самом деле, думают только слепые. Те, у кого есть глаза, переживают на собственном опыте.
Философия – это не-жизненный подход к жизни; следовательно, она никогда не придет ни к какому умозаключению. Она все ходит и ходит по кругу, но остается на том же самом месте. Одно из древнейших занятий человека – быть философом, и оно всегда ценилось очень высоко. Но причина данной оценки в том, что философ думает о высоком, в то время как весь мир погряз в обыденном. Это мир слепых людей, и если один слепой начинает думать о свете, другие незрячие будут поклоняться ему. Но нет смысла думать о свете. Нет смысла думать об истине, нет смысла думать о любви. Нет смысла думать о красоте. И действительно, как только вы выберете нечто высокое для обдумывания, вы почувствуете себя неловко. Например, если кто-то, указывая на красивый закат, обратится к вам: «Что вы думаете об этом?» Или на красивую радугу: «Что вы думаете об этом?» Обычно вы говорите: «Это прекрасно», – потому что вы никогда не задумывались о том, знаете вы, что такое красота, или нет. Вы просто следуете мнениям других людей, и это скопление других мнений – все, что у вас есть, ничего собственного, все позаимствовано. Если кто-то будет настаивать: «Что вы имеете в виду, когда говорите, что закат прекрасен? Что такое красота?» – вы незамедлительно почувствуете себя в затруднении. Невозможно сформулировать, что такое красота. Невозможно сформулировать, что такое добро. Невозможно сформулировать, что такое любовь.
Вы можете любить, но вы не можете сформулировать, что она такое. Вы можете быть переполнены любовью, вы можете быть преобразованы любовью, но все равно вы никогда не будете в состоянии думать о ней. Думание – очень низкая категория, по сути, самое дно; невозможно опуститься ниже.
Философия – это не что-то значительное. Я ненавижу само это слово, потому что она помогает людям скрыть свое невежество. Она никогда не дает им прорваться к свету, к жизни, к любви, к существованию. Она преграждает им путь. Она становится Великой китайской стеной. Мысли могут создавать такие барьеры, что, даже если вы стоите перед прекрасным цветком, вы не сможете увидеть его. Ваши глаза покрыты слоями мысли. Чтобы ощутить всю красоту цветка, вы должны быть в состоянии медитации, не в состоянии мышления. Вы должны быть молчаливыми, предельно молчаливыми – ни единого проблеска мысли, и тогда красота низвергается, изливается на вас отовсюду. Вы погружаетесь в красоту восхода, звездной ночи, прекрасных деревьев.
…Прошлой ночью опять шел дождь, очень сильный. Было так тихо – все, должно быть, спали крепким сном. Было за полночь, но в темноте ночи, в безмятежности ночи танец дождя был необычайно прекрасен. Вы должны быть восприимчивы к этому.
Философия – это агрессия, с помощью агрессивного подхода вы можете стать ученым, но вы никогда не выйдете за пределы материи. Вы можете анализировать материю, можете изучать ее составляющие, можете сопоставлять их, вы можете даже воспроизводить ее, но материя находится вне вас.
Красота – это нечто внутри вас. Чтобы увидеть красоту розы, вы должны обладать красивым сердцем. Свет не только снаружи. Чтобы увидеть свет, вам нужны восприимчивые глаза. Вы, возможно, никогда не задумывались, что случится, если весь мир вдруг ослепнет, – будет солнце по-прежнему изливать свой свет? Обычная логика ответит – «да», это не имеет значения; слепы вы или у вас есть глаза, солнце взойдет. Но те, кто глубоко проник во все эти проблемы, приходят к абсолютно разным выводам. Если все люди на Земле будут слепы, там вовсе не будет света. Солнце – только половина явления. Пока у вас нет восприимчивых глаз, не может быть никакого света, не может быть никакой тьмы.
В тот момент, когда вы выходите из комнаты и запираете дверь, вы совершаете чудо, о котором не подозреваете. Все фотографии в комнате, все вещи в комнате, все картины – все исчезает. Цвет не может существовать без глаз, которые видят его.
Цвет – это отклик глаз, так что в тот момент, когда вы запираете вашу комнату, она становится бесцветной – абсолютно все в ней. Зеленый больше не зеленый; красный больше не красный. Но если вы заглянете в замочную скважину, все цвета мгновенно вернутся на свои места. Как только появился глаз, недостающее звено снова на своем месте.
Никто не может думать о том, что имеет существенную ценность.
Это основное отличие всего философского наследия от моего подхода. С великим почтением я хочу отметить, что все великие философы были великими слепыми – действительно великими, потому что они умудряются думать о том, чего не могут видеть; они умудряются представлять себе то, к чему не могут прикоснуться.
Из всех басен Эзопа вы должны были слышать самую известную.

Пятеро слепых отправились посмотреть на слона. Все пятеро – философы, и, естественно, они начинают ощупывать слона. Кто-то коснулся ноги слона и говорит:
– Боже мой, слон похож на колонну в храме.
Другой, тот, кто ощупывал большие уши слона…
Конечно, это история, скорее всего, появилась в Индии, потому что у африканского слона уши небольшие. Вот каким образом вы можете догадаться, где берет свое начало история о слоне. У индийского слона, действительно, очень большие уши. Тот слепой, который касался ушей, сказал:
– Ты кретин! Прекрати нести всю эту чушь о колоннах в храме. Слон похож на большое опахало.
Еще до того как появилось электричество, богатые люди использовали очень большие опахала: двое слуг стояли по обеим сторонам и без остановки обмахивали своего господина опахалами. Те опахала были почти такими же большими, как уши слона. И так далее, и чем дальше, тем больше: все пять слепых философов спорили и спорили. Один человек наблюдал за этим. Самый обычный, простой человек, не философ, просто зрячий человек. Он не мог себе представить, как эти люди собираются прийти к общему умозаключению. Они препирались, ссорились, спорили. В конце концов он не выдержал и сказал им:
– У вас у всех очень большие проблемы. Ваши доводы вам не помогут. Что вам нужно, так это глаза, а не доводы. Слона нужно видеть, это не повод к размышлению.

Слово «философия» происходит от двух слов – philo и sophia. Philo значит «любовь», а sophia – «мудрость» или «знание». «Любовь к знанию». На Востоке нет ничего аналогичного философии. На Востоке существует абсолютно иной подход. Это не путь философа, это путь мистика. У нас на Востоке нет системы, аналогичной философии. То, что есть у нас, в корне отличается. Во все времена между учеными Запада и Востока отсутствовало взаимопонимание. Все начали называть это явление «восточная философия». Такого не существует в природе.
У нас на Востоке есть слово даршан, которое означает способность видения, не думания; это означает способность видеть. Даршан нельзя перевести как «философия». Я ввел в обращение слово для обозначения этого явления. Меня не интересуют языки, меня не интересует грамматика, меня не интересуют словари и энциклопедии. Мой интерес экзистенциальный, а не лингвистический. Я ввел в обращение свое собственное слово – philosia, любовь к узнаванию, не любовь к знанию.
Если вы решили стать кем-либо, станьте любителем узнавания истины. Станьте любителем познавания истины. Станьте частью безграничного переживания, которое я называю philosia. Доверяйте больше вашим глазам, чем вашему уму. Доверяйте больше вашему сердцу, чем вашим мыслям. Больше доверяйте вашему естеству, потому что это то самое естество, которое готовится познать самый центр мироздания.
Избегайте философии; это болезнь души. В тот момент, когда вы поймете разницу между философией и philosia, вы будете поражены, что такая маленькая разница между двумя словами ведет вас разными маршрутами. Философия еще больше обращает вас к уму; она делает ваш ум еще более изощренным. Она дает вам более упорядоченные доказательства. Она может помочь вам в создании идеальной системы мышления, но это будет только сотрясание воздуха; это не будет соответствовать действительности.
Philosia выведет вас совсем на другой путь – путь мистика, все поиски которого направлены на обретение нового взгляда на вещи. Его поиск предназначен для глаз. Его поиск для открытого сердца – быть восприимчивым. Конечная цель его поиска состоит в том, чтобы прийти в согласие со своим существом, с сердцебиением существования. Когда ваше сердце бьется в унисон с сердцем Вселенной, вы знаете без знаний, вы мудры без мудрости, потому что вы получаете опыт без каких-либо объяснений.
Если вы хотите понять меня, то должны понять разницу между этими двумя словами. Философия все глубже погружает в ум, а это значит – все глубже в беспорядок. Philosia ведет вас за границы ума, в состояние не-ума. Philosia в самой своей основе – медитация. Это открытие третьего глаза как бы внутрь вас… Третий глаз – это просто новый способ получать подарки от существования. Я использую иносказание. Не воспринимайте это буквально.
Философия неизбежно бывает агрессивной. Одна из книг выдающегося философа современности, Бертрана Рассела, называется «Завоевание счастья», что указывает на скрытую агрессивность философии. Philosia не завоевание, но, наоборот, желание быть завоеванной природой, счастьем. Она – глубокое доверие, открытость, восприимчивость.
Философ неизбежно становится серьезным. Чем глубже продвигается он по пути философии, тем более серьезным он становится, потому что тем дальше он уходит от жизни, от любви, тем дальше он уходит от красоты, от празднования, от ликования, от смеха. С мистиком происходит прямо противоположное. Он продвигается все ближе и ближе к детской невинности. Он полон улыбок, заливается смехом, глядя на окружающее его чудо существования.
Мы настолько слепы, что никогда не замечаем окружающие нас чудеса. Вы посадили семечко, прошли дожди, семечко исчезает, умирает в почве, а на его месте начинают пробиваться два зеленых листочка – и вы не видите в этом никакого чуда? Вы не видите волшебства? Из этого маленького семечка вырастет большое, огромное дерево, покрытое множеством цветов и фруктов. Выросшее из одного семечка дерево каждый год будет давать миллионы семян. Ученые утверждают, что с течением времени одно-единственное семечко может сделать зеленой всю Землю. Сколько чуда в маленьком семечке! Но мы живем, принимая все как само собой разумеющееся. Это и есть наша слепота.
Не принимайте все как должное, и тогда на каждом шагу, каждую минуту вы будете обнаруживать вокруг себя чудеса за чудесами.
Мистика переполняют величие и волшебство существования, которое он знает, но он не превращает свое знание в знания. Он никогда не становится философом. Он всегда остается видящим.
Задавший вопрос – музыкант. Это гораздо лучше и намного выше, чем философ. Возможно, вы об этом не задумывались… Музыка состоит из звука и тишины. Философия настолько прозаична, одни слова, слова и слова.
Слово – это вторичное явление. Звук первичен. Вы можете слушать музыку водопада, вы можете слушать музыку ветра, играющего в ветвях сосен… ничего не сказано, но сколько услышано. Ветер, проходя через ветви сосны, не произносит слов, но создает звук. Осенью, во время листопада, когда все тропинки засыпаны опавшими листьями… вы гуляли когда-нибудь в это время в лесу? Сама ваша ходьба порождает звук, потому что тропинки завалены опавшими листьями. Чуть повеет ветерок, и эти старые листья затевают танец, приходят в движение. Существование полно звуков, но оно никогда не произносит ни единого слова. Птицы поют, но они всего лишь издают звуки. Они ничего не говорят, но их песни бесконечно прекрасны. Они трогают вас до самой глубины вашего сердца.
Музыка – это система гораздо более высокого порядка, чем философия, потому что музыка – это нечто между философией и philosia; иначе говоря, это нечто между словами и тишиной, возможно, как ночлег на середине пути. Если вы повернете назад, вы можете стать философом. Если пойдете вперед, сможете стать мистиком. Повернуть назад означает утратить звуки и заблудиться в словах. Идти вперед значит утратить даже звуки и вступить в молчание, потому что музыка состоит из них обоих – из звука и тишины. Это ритм, танец в неразрывном единении звука и тишины.
Музыкант может легко стать медитирующим, он очень близко. Нет ничего ближе медитации, чем музыка – безмолвная, освобожденная от смысла, но преисполненная чрезвычайной значимости. Она ничего не говорит, но многое показывает, ничего не обозначает, но приводит вас в величайший восторг. Двигайтесь от музыканта к мистику. В тот день, когда ваша музыка будет состоять только из тишины, вы попадете домой.
И это не опечалит вас. Музыка несерьезна, это игривость, это песня, это танец. Она бесконечно прекрасна. Она может трогать сердца людей. Войдя в музыку, не застревайте там. Вот где запнулась современная музыка. В ней слишком много звуков, она забыла о тишине между ними. Вы должны изменить гештальт.
Если вы знаете о гештальт-психологии… это особый подход. Слово гештальт стоит того, чтобы попытаться его понять. В любой книге по гештальт-психологии вы найдете рисунок, просто эскиз, линейный набросок женщины. Если вы посмотрите на него и будете продолжать какое-то время всматриваться, наступит момент, когда… женщина станет старой. Если вы продолжите всматриваться, снова наступит момент… женщина станет молодой и прекрасной.
В этих линиях скрыты оба рисунка, просто меняется ваш гештальт, смещаются акценты. Вы смотрите на линии с одной стороны – они складываются в портрет старой женщины. Но так как ваш ум не может долго останавливаться на одном ощущении – он постоянно находится в движении, – он меняет свой гештальт, и те же самые линии, из которых складывался портрет старой женщины, создают прекрасную молодую девушку. Странно то, что вы не можете видеть оба изображения вместе. Вы не можете их видеть, потому что используются одни и те же линии. Вы можете увидеть либо старую женщину, либо молодую, но вы не можете видеть их одновременно, вместе, потому что их не две. Слово гештальт означает смещение акцента.

Есть одна великая суфийская книга – я бы назвал ее величайшей книгой в мире, потому что в ней ничего не написано; она абсолютно пуста. Ей почти двенадцать столетий, и первым человеком, который приобрел ее, был Мевлана Джелалуддин Руми.
Его ученики были очень заинтригованы, им было очень любопытно, потому что он никогда не читал эту книгу в чьем-либо присутствии. Когда все уходили, он закрывал дверь и доставал книгу, которую обычно держал под подушкой, и тогда читал ее. Естественно, это вызывало всеобщее любопытство.
– Что это за таинственная книга? – допытывались люди всеми возможными способами. Иногда некоторые ученики залезали на крышу, разбирали черепицу и заглядывали вниз, чтобы увидеть, что читает Джелалуддин Руми, но они никак не могли это выяснить.
В тот день, когда Джелалуддин Руми умер, их больше волновала та книга, чем он сам… а ведь они любили этого человека. Они любили его так, как суфии никогда не любили какого-либо другого мастера. Мевлана означает «любимый мастер». Это слово используется только в отношении Джелалуддина Руми и никого более. За двенадцать столетий в мире суфизма не было более очаровательного, более прекрасного, более любящего, более гуманного создания, чем Джелалуддин Руми.
Но даже его ученики забыли, что их мастер умер. Они бросились, вытащили книгу из-под подушки, заглянули в нее и были поражены – книга была абсолютно пуста! В ней нечего было читать. Но те, кто были очень близкими, самыми преданными учениками, поняли смысл.
Слова должны быть отброшены.
Только так вы можете получить тишину.

Все учение этой книги заключено в одном – будь молчалив. Сначала пусть уйдут слова, потом звуки, и остается пустота, ничто, чистое пространство. Эта чистота и есть то, для чего существует медитация. За двенадцать столетий книга ни разу не была издана, потому что ни один издатель не был готов напечатать ее. Очевидно, издатель задавался вопросом… в ней нет ничего, что можно было бы напечатать. В конце концов суфийский мастер напечатал ее сам. Теперь она доступна любому, но в ней только пустые страницы. Она носит название Книга Книг.
Двигайтесь от звука к молчанию.
Так вы не станете серьезными и мертвыми, как ваши святые.
Я слышал…

Как-то один человек сказал доктору Джонсону:
– Вы философ, доктор Джонсон. Я в свое время тоже пробовал стать философом, но я не знаю, как это сделать. Жизнерадостность, понимаете ли, всегда мне мешала.

Вы не можете стать философом и сохранить свое жизнелюбие. Так что лучше отбросить всякое философствование и дать раскрыться всем бутонам вашего жизнелюбия. Пойте, как птицы. Играйте на гитарах, но помните: гештальт происходит только в тишине. Танцуйте до упаду, и вы сможете становиться все ближе и ближе к действительности, потому что действительность упоительна. Это иллюминация изо дня в день.
Просто наблюдайте существование, и вы будете удивлены. Что есть у этих бедных деревьев? Ни банковского счета, ни дома, чтобы жить, ни одежды, чтобы прикрыть наготу. Но понаблюдайте, как они радуются жизни, понаблюдайте за их цветами, за их ароматом. У них нет никакого имущества, но у них есть они сами. У вас, возможно, много чего есть, но у вас нет самих себя.
Вы – дом, в котором полно вещей, но нет хозяина. Разбудите хозяина. Будьте более бдительными, осознанными, восприимчивыми, и вы придете к познанию величайших тайн, окружающих вас со всех сторон. Когда кто-то чувствует, что находится в окружении тайн, глубокая благодарность поднимается из самого сердца. Эта благодарность и есть единственная подлинная молитва. Все остальные молитвы ложные, придуманные самим человеком. Только благодарность, которая возникает внезапно, сама собой, не придумана вами. Это случайность, как и любовь. И как только она случается, она начинает разрастаться все шире, все больше. Вскоре она достигает самых далеких звезд. Вся ваша жизнь становится не чем иным, как молитвой. Ваши действия становятся молитвой, ваш отдых становится молитвой, ваша работа становится молитвой, ваш сон становится молитвой, вы сами становитесь молитвой. Это не то, что нужно делать в церкви или в храме. Это что-то, что есть везде, где бы вы ни находились.
Никто никогда не слышал ни о каком философе, который пришел бы к какому-либо умозаключению. Никто никогда не слышал ни о каком философе, который пришел бы к просветлению, пришел к самореализации. Это что-то неслыханное, как если бы кто-то пожаловался на нераскрывшийся парашют. Философы – самые заблудшие люди на Земле, и следовать за ними все равно, что следовать за слепыми людьми. Найдите кого-то, кто видит, кто видящий, кто живет жизнью… чье сердце танцует вместе с ветром, дождем, солнцем, чье сокровенное существо достигло синхронности со всем, что его окружает: от самой маленькой травинки до самой большой в мире звезды. Он находится в гармонии со всем. Он больше не находится снаружи, он внутри.
Философ находится снаружи. Он стоит в стороне и думает обо всем. Мистик совершает прыжок в существование, проникает внутрь, ему не нужно думать. Он ощущает вкус, запах, он видит, он любит, он живет.
Истина должна быть прожита, а не познана. Жизнь должна быть выжата до последней капли сока, который содержится в ней. Это не то, что нужно обдумывать – выпей ее.

Важны последние слова Иисуса, обращенные к его ученикам. Последний ужин, последний раз, когда Иисус ел и пил со своими учениками, прежде чем он был схвачен и посажен в тюрьму… Он знал, что его собираются схватить; кругом об этом ходили слухи. Он осознавал, что, вполне возможно, его могут распять. Поэтому после ужина он сказал ученикам несколько слов:
– Возможно, я не смогу увидеться с вами снова. Запомните одно: вы были со мной не для того, чтобы слушать то, что я говорю; вы были со мной, чтобы вкушать меня, чтобы пить меня, чтобы жить мной. Я, возможно, уйду, но вы можете продолжать пить меня.

Как только вы узнаете секрет, как вкушать, пить, впитывать, целое существование станет доступным для вас. Мастер – только небольшое окно во Вселенную. Как только вы приходите к мастеру, окно исчезает, и вы оказываетесь лицом к лицу с существованием. Рама окна не должна быть важна. Это то, что случилось с миллионами людей: они поклонялись оконной раме; никто не смотрит, что там, за окном.
Окно – всего лишь приглашение увидеть то, что находится за ним, но люди поклоняются окнам: кто-то поклоняется Будде, кто-то поклоняется Иисусу, кто-то поклоняется Рамакришне. Все это окна, но они не созданы для поклонения; они для того, чтобы выйти за их пределы. Они дают вам видение, philosia. Затем оставьте их и продолжайте двигаться в существование настолько глубоко, насколько это возможно. А это возможно только в тишине.
Пусть ваша музыка постепенно будет становиться все более и более близкой к медитации. Философия – это своего рода болезнь, очень опасная, почти неизлечимая. Я бы хотел, чтобы вы были не философами, а, к примеру, танцорами, певцами, флейтистами, потому что они очень близки моему миру медитации.
Я делаю акцент на увеличении вашей жизнерадостности, вашего смеха, потому что этот мир не для несчастных. Этот мир не для людей, которые слишком привыкли к тревоге, тоске. Этот мир принадлежит тем, кто живет от момента к моменту в нескончаемом восторге. Жизнерадостность, несерьезность, чувство юмора – на мой взгляд, это краеугольные качества религиозного существа.

Соломон Рабинович пошел к своему врачу для профилактического осмотра.
Доктор сказал:
– Для человека восьмидесяти семи лет у вас все хорошо. Зачем вам обследование?
Солли объяснил, что он собирается жениться на двадцатилетней девушке. Переубедить его не удалось, так что окончательной рекомендацией врача стало следующее:
– Тогда, если вы рассчитываете на плодовитый брак, возьмите еще и постояльца.
Когда они снова встретились через восемь месяцев, старик сказал:
– Поздравьте меня, доктор, моя жена беременна.
Доктор помолчал мгновение, а затем сказал:
– А, да, так вы последовали моему совету и взяли постояльца?
– Конечно, – усмехнулся Солли, показав беззубые десны. – Она тоже беременна.

Просто будьте жизнерадостны.
Существование ничто не любит так сильно, как жизнерадостность.

Горбачев и Рональд Рейган летят вместе на самолете, как вдруг Рейган говорит:
– Если я брошу из самолета одну долларовую купюру, я сделаю кого-то счастливым.
– Хорошо, – говорит Горбачев, – а если я выброшу сто купюр по рублю, я сделаю счастливыми сто человек.
– В таком случае, – говорит Рейган, – я выброшу миллион долларовых купюр и сделаю счастливыми миллион человек.
– Вперед! – парировал Горбачев, – а после этого я выброшу из самолета вас и сделаю счастливым весь мир.

На бракоразводном процессе судья спрашивает у мужа:
– Итак, вы не разговаривали со своей женой в течение целых трех лет – почему?
Муж ответил:
– Я не хотел перебивать ее.

Священник наносил визит молодой вдове, переехавшей в его приход. Поговорив с ней некоторое время, он вопросительно поднял брови и сказал:
– Позвольте уточнить. Вы говорите, что у вас есть один ребенок в возрасте двух лет и один в возрасте трех, и при этом вы говорите, что ваш муж умер семь лет назад.
– Да, – ответила женщина, – но я-то нет.

Философ замкнут на самом себе. Он не слышит пения птиц. Вы слышите их? Без какой-либо цели, просто для чистой радости, только затем, чтобы находиться в существовании… Никто не просил их петь. Песня исходит из их внутреннего источника жизнелюбия. Никто не просил деревья цвести так красочно и так ароматно. Но дерево приносит все эти прекрасные цветы просто из благодарности к существованию – безмолвная молитва и прекрасный дар.
Человек становится несчастным, если он замыкается в пределах своего разума и продолжает дальше и дальше строить замки из песка – слова, теории, гипотезы. Он теряет связь с существованием. А потерять связь с существованием, значит стать практически мертвым еще до того, как придет смерть.
Это случается почти на каждом шагу: люди умирают в возрасте тридцати лет, а хоронят их в семьдесят. Эти сорок лет – что они здесь делали? Просто тащили самих себя и дотащили до кладбища. Эти люди ходят в церкви, ходят в храмы, ходят в мечети, ходят в синагоги, и из-за этих трупов все синагоги, все церкви, все храмы становятся бесконечно грустными, серьезными.
Но все существование вовсе не серьезно. Для меня единственный подлинный храм – это существование. Учитесь у него. Вы не должны становиться философом, вы не должны становиться святым. Вы не должны становиться мудрым, это прекрасно – оставаться в отсутствии мудрости! Так называемые мудрецы замучили человечество настолько, что теперь я предпочту им отсутствие мудрости.
Будьте более человечными. Не предавайте Землю. Больше любите Землю и все те ее богатства, которые Земля вам предоставляет. Это наш дом. Мы не отверженные, мы ликующие. Мы хотим участвовать в танце существования.
Мои люди не противники жизни; мои люди сторонники жизни. Нет другого Бога, кроме жизни. И жизнь – это не то, о чем нужно думать, это то, что нужно протанцевать, пролюбить, отпраздновать.

Француз, гостя на выходных в английском загородном поместье, увлекся красивой девушкой из общества и без особого труда соблазнил ее. Несколько месяцев спустя они случайно встретились на светском балу. Он шагнул вперед, протягивая руку, но она прошла мимо, не узнавая его.
Улучив момент, француз зажал ее в уголке и сказал:
– Вы, конечно, помните меня?
– Конечно, помню, молодой человек, но вы не должны полагать, что в Англии одна веселая ночь означает, что вы были мне представлены.

Жизнь настолько уморительна, что быть серьезным все равно, что быть больным без надобности. A психическое здоровье, душевное равновесие – это возможность помнить, что вы здесь не для того, чтобы быть мертвым, а для того, чтобы прожить жизнь во всей ее полноте, в полную силу, чтобы запалить факел своей жизни с обоих концов одновременно. Это единственная подлинная philosia.
Не будьте философом, это первородный человеческий грех. Я восстаю против всех философий, потому что все философии ядовиты. Они отравляют ваши возможности быть веселым, игривым, жизнерадостным. Они расстраивают ваши песни. Они делают вас хромым калекой и не дают вам танцевать. Все эти философы с вытянутыми лицами слишком долго подавляли человечество. Пришло время полностью избавиться от их господства.
Новая эра мистики стучится в вашу дверь. Внимательно послушайте и распахните ваши двери.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК