Эпилог Покой должен танцевать, тишина должна петь

Религия – очень сложный феномен. И эту ее сложность необходимо понять.

В мире существует семь типов религий. Первый тип – ориентированный на невежество. Из-за того, что люди не могут терпеть собственное невежество, они скрывают его. Из-за того, что трудно признать, что ты не знаешь, это противоречит эго, люди верят. Их системы верований служат для того, чтобы защитить их эго. Системы верований спасительны, но в долгосрочной перспективе они очень вредоносны. Сначала кажется, что они защищают, но в результате они очень разрушительны. Они берут начало в невежестве.

Религия – это свет, религия – это понимание, религия – это осознанность, религия – это подлинность. Но большая часть человечества остается в первом типе религии. И только для того, чтобы избежать реальности, чтобы избежать глубокой пропасти, которую человек ощущает в своем собственном существе, чтобы избежать черной дыры собственного невежества.

Люди первого типа являются фанатиками. Они не могут даже смириться с тем, что в мире могут существовать и другие религии. Их религия – вот это религия. Из-за того, что они настолько боятся своего собственного невежества, если есть какая-то другая религия, то они станут подозрительными, то возникнут сомнения. И тогда они не будут настолько уверены. Чтобы обрести уверенность, они становятся непоколебимыми, исступленно непоколебимыми. Они не могут читать чужие священные книги, они не могут прислушиваться к иным нюансам истины, они не могут быть терпимыми к другим откровениям Бога. Их откровения – единственно возможные откровения, а их пророк – единственно возможный пророк. Все остальное – абсолютная подделка. Эти люди оперируют абсолютными понятиями, в то время как человек понимания всегда рассуждает относительно.

Эти люди причинили религии колоссальный вред. Именно из-за этих людей религия сама по себе выглядит немного глупо. Помните об этом, чтобы не стать жертвой религии первого типа. Почти девяносто процентов человечества живут в соответствии с этим первым типом религии, и это ничуть не лучше, чем полное отсутствие религии. Может быть, это даже хуже, потому что нерелигиозный человек не является фанатиком. Нерелигиозный человек более открыт, как минимум, готов слушать, готов что-то обсуждать, готов спорить, готов искать и узнавать. Но первый тип религиозного человека не готов даже слушать.

Когда я был студентом университета, я любил оставаться у одного из моих профессоров. Его мать была очень благочестивой индуисткой; совершенно необразованной, но очень верующей. Однажды холодным зимним вечером в камине горел огонь, и я читал Ригведу. Она прошла мимо и спросила:

– Что ты читаешь так поздно ночью?

Просто чтобы подразнить ее, я ответил:

– Это Коран.

Она бросилась на меня, выхватила Ригведу, и швырнула книгу в огонь, и сказала:

– Ты что, мусульманин? Как ты посмел принести в мой дом Коран!

На следующий день я сказал ее сыну, моему профессору:

– Ваша матушка – мусульманка, – потому что такие вещи водились только за мусульманами. Мусульмане сожгли одно из величайших сокровищ мира – Александрийскую библиотеку. Эта библиотека была величайшей в древнем мире. Пожар продолжался почти шесть месяцев – такой огромной была библиотека. Потребовалось шесть месяцев, чтобы она выгорела полностью. А человек, который сжег ее, был мусульманским калифом. Его логика – это логика первого типа религии. Он пришел с Кораном в одной руке и горящим факелом в другой, и он спросил библиотекаря: «У меня простой вопрос. В этой огромной библиотеке собраны миллионы книг…»

Эти книги содержали все, что человечество узнало за все это время, и это было действительно больше, чем мы знаем сейчас. В ней содержалась вся информация о Лемурии, Атлантиде, и все священные тексты Атлантиды – континента, который исчез в Атлантическом океане. Это была самая древняя библиотека, грандиозное хранилище. Если бы она по-прежнему существовала, человечество было бы совершенно другим, потому что нам приходится по новой открывать множество вещей, которые уже были открыты.

Этот калиф сказал:

– Если эта библиотека содержит только то, что есть в Коране, она не нужна; все это излишество. Если она содержит больше, чем содержится в Коране, то это неправильно. Тогда она должна быть немедленно уничтожена. Так или иначе, она должна быть уничтожена. Если она содержит то же, что и Коран, то это излишне. Зачем нужно содержать такую большую библиотеку без надобности? Достаточно Корана. А если вы говорите, что в ней содержится гораздо больше сведений, чем в Коране, эти сведения, вне всякого сомнения, никак не могут быть правильными, потому что Коран – это единственная истина.

Держа Коран в одной руке, другой он поджег библиотеку – во имя Корана. Магомет, должно быть, плакал и рыдал в тот день на небесах, потому что от его имени была сожжена библиотека. Это первый тип религии. Всегда оставайтесь бдительными, потому что этот непреклонный человек живет в каждом.

Буквально накануне вечером я читал кое-что…

Двое старых чудаков имели одинаковые репутации известных упрямцев. Когда они сталкивались друг с другом в тех ситуациях, когда одному из них приходилось уступать, как правило, решать проблему приходилось кому-то третьему. Однажды эти давние знакомцы, оба перевозившие по большому возу сена, встретились на узкой дорожке. Оба были полны решимости не уступить другому ни дюйма. Наконец один из них сказал:

– Я готов оставаться здесь столько, сколько вам угодно будет ждать.

Он достал из кармана газету и начал читать. Его приятель набил свою трубку и с удовольствием закурил. Через полчаса молчания он наклонился вперед и воззвал к своему соседу:

– Не дадите ли мне почитать газету, когда закончите?

Такой упрямец существует в каждом, и это самый низкий тип человека. Он существует в индуистах, он существует в мусульманах, он существует в христианах, в буддистах, в джайнах – он существует в каждом, и каждый должен осознавать это, чтобы не быть захваченным им врасплох. Только тогда вы сможете подняться к высшим типам религии.

Проблема с этим первым типом религии заключается в том, что почти все мы воспитывались в нем. Мы обусловлены им, так что он становится для нас почти нормальным. Он выглядит нормальным. Индуист воспитан в понимании, что другие неправы. Даже если его учат быть терпимым, что терпимость – это отношение человека, который знает, к тем, кто не знает. Джайнист воспитан с абсолютной уверенностью в том, что прав только он; другие все невежественны, спотыкаются, бредут на ощупь в темноте. Эта обусловленность может быть настолько глубокой, что вы можете забыть, что это всего лишь обусловленность и вы должны выйти за ее пределы.

Мулла Насреддин предсказывал своему другу будущее по линиям на ладони. Он сказал:

– Ты будешь бедным, несчастным и невезучим до шестидесяти лет.

– А потом? – спросил человек с надеждой.

– А к тому времени, – ответил Насреддин, – ты привыкнешь.

В том-то и проблема: человек может привыкнуть к определенной обусловленности и начать думать, будто она относится к вашей собственной природе или будто бы она и есть истина. Поэтому нужно быть очень бдительным и наблюдательным, чтобы найти в себе эту низшую способность и не дать ей поймать себя.

Иногда мы долго и тяжело трудимся, чтобы изменить наши жизни, но мы продолжаем исповедовать религию первого типа. В этом случае революция невозможна, потому что вы испытываете нечто настолько низкое, что оно не может быть по-настоящему религиозным. Первый тип религии – это религия лишь на словах; она не должна называться религией.

Один человек говорил другому:

– Мой зять, врач, лечил одного пациента от желтухи двадцать лет. Он только что узнал, что этот человек был китайцем.

– Ну и что тут такого? – спросил собеседник.

– Страшно то, что он вылечил его.

Двадцать лет лечить человека от желтухи – он может быть китайцем, но как долго он сможет сопротивляться? Если вы постоянно работаете над собой в неверном направлении, ваша природа начинает уступать. Вы начинаете действовать так, как вы хотите действовать. Да, привычка может стать второй натурой. К несчастью, иногда она становится первой натурой, а истинная натура полностью забывается.

Главная отличительная черта религии первого типа – это подражание. Вся она упирается в подражание: подражать Будде, подражать Христу, подражать Махавире, главное – подражать. Подражать кому-то. Не быть самим собой, быть кем-то еще. И если вы очень упрямы, вы можете заставить себя быть кем-то другим.

Вы никогда не будете кем-то другим. Глубоко внутри вы не можете. Вы будете оставаться самим собой, но вы можете настолько себя принуждать, что начинаете выглядеть почти как кто-то другой.

Каждый человек с рождения обладает уникальной индивидуальностью, и у каждого человека есть своя собственная судьба. Подражание – это преступление, это преступно. Если вы попытаетесь стать Буддой, вы можете стать подделкой Будды. Вы можете выглядеть, как Будда, и вы можете ходить, как Будда, вы можете говорить, как Будда, но вы будете упускать. Вы будете упускать все то, что жизнь была готова дать вам. Потому что Будда случается в природе только один раз. Повторение не в природе вещей. Бог – настолько творческая личность, что он никогда ничего не повторяет. Ни в настоящем, ни в прошлом, ни в будущем вы не сможете найти другое человеческое существо, которое будет точь-в-точь как вы. Такого никогда не случалось. Человек не механизм, он не похож на выходящий с конвейера автомобиль Ford; вы можете произвести миллион таких, похожих друг на друга, точь-в-точь похожих. Человек – это душа, индивидуальность. Подражание губительно. Никогда никому не подражайте, иначе вы станете жертвой религии первого типа, которая вовсе не является религией.

Затем идет второй тип религии. Второй тип ориентирован на страх.

Человек боится: мир вокруг – непонятный мир, и человек хочет быть в безопасности, под защитой. В детстве защищает отец, защищает мать. Но есть много людей, миллионы людей, которые никогда не вырастут из детского возраста. Они где-то застревают, и им по-прежнему нужны отец и мать. Поэтому Бога называют либо отцом, либо матерью. Им нужен божественный отец, чтобы защитить их; они недостаточно зрелы, чтобы быть самостоятельными. Они нуждаются в определенной безопасности.

Один психолог, Винникотт, на протяжении многих лет работал с одной специфической проблемой, касающейся маленьких детей, и он обнаружил множество замечательных вещей. Они могут быть весьма кстати.

Вы, возможно, наблюдали за маленькими детьми, как они обращаются со своими плюшевыми мишками, или игрушками, с их особенно любимыми игрушками, или их одеялом, или тем, что имеет особое значение для ребенка. Плюшевый мишка… Вы не можете заменить этого плюшевого мишку. Вы можете пообещать, что найдете лучше, но это не имеет значения. Существуют любовные отношения между ребенком и его мишкой. Его плюшевый мишка единственный в своем роде, вы не можете заменить его. Он пачкается, он начинает не слишком хорошо пахнуть, рваться, но ребенок не может расстаться с ним. Вы не можете предложить ему нового, чистенького. И родители должны с этим мириться. И они должны уважать его выбор, потому что иначе ребенок обидится. Если родители собираются в путешествие, они должны терпеть и мишку тоже; они должны относиться к нему почти как к члену их семьи. Они знают, что это глупо, но для ребенка это имеет значение.

Какое значение имеет плюшевый мишка для ребенка? Он, в некотором смысле, существует реально. Он здесь, вне ребенка, он часть реальности. Естественно, он не плод фантазии, он не субъективен; он не сон, он здесь. Но он не полностью здесь; с ним связаны многие воображаемые игры ребенка. Он вещь, он объективен, но с ним связано столько субъективного. Для ребенка он почти живое существо. Ребенок многое проецирует на плюшевого мишку. Он разговаривает со своим плюшевым мишкой, иногда злится на него, швыряет, затем говорит: «Прости меня, пожалуйста», – и снова к себе прижимает. Ребенок наделяет его чертами характера, почти человеческими. Без плюшевого мишки он не может заснуть. Обнимая его, прижимая к себе, он засыпает; он чувствует себя в безопасности. С плюшевым мишкой мир вокруг добрый, все хорошо. Без плюшевого мишки он вдруг становится одиноким.

Поэтому мишка существует в совершенно новом измерении, которое ни субъективно, ни объективно. Винникотт называет его «промежуточным полем»: немного объективного и немного субъективного. Многие дети растут физически, но они никогда не вырастают духовно, и они нуждаются в медвежатах Тедди всю свою жизнь. Ваши изображения Бога в храме – не что иное, как плюшевые мишки. Поэтому, когда индуист входит в индуистский храм, он видит то, что мусульманин не может видеть. Мусульмане видят только каменную статую. Индуист видит то, что никто другой не может увидеть, это его плюшевый мишка. Объективно он здесь, но не полностью объективно. Поклоняющийся проецирует на него много своего субъективного; он работает в качестве экрана.

Вы идете в джайнистский храм. Вы можете быть индуистом, но в храме джайнистов вы не будете чувствовать никакого благоговения, поднимающегося внутри вас. Иногда вы даже можете почувствовать себя немного оскорбленным, потому что Махавира, его статуя, нагой, обнаженный. Вы можете почувствовать себя немного оскорбленным. Возможно, вы захотите выйти оттуда как можно скорее; вы можете не почувствовать никакого уважения. Но потом туда приходит джайнист с бесконечным почтением; это его плюшевый мишка, и он чувствует себя очень защищенным.

Поэтому, когда вы в испуге, вы начинаете вспоминать о Боге. Ваш Бог – это побочный продукт вашего страха. Когда вы чувствуете себя в порядке, вы не боитесь, вы не беспокоитесь. В этом нет необходимости.

Религия второго типа – это религия, ориентированная на страх. Это болезненное состояние, это практически неврастения, потому что зрелость наступает только тогда, когда вы осознаете, что вы одни, и вы должны быть одни, и вам придется лицом к лицу встретиться с реальностью, такой, какова она есть. Эти промежуточные плюшевые медведи – плод вашего воображения; они не помогут. Если что-то должно случиться, оно случится, мишка не сможет вас защитить. Если смерть должна прийти, она придет. Вы продолжаете взывать к Богу, но помощь не может к вам прийти. Вы зовете того, кого нет, вы просто кричите от страха. Может быть, эти громкие крики придают вам немного мужества.

Может быть, моление… молитва дает вам немного мужества, но нет Бога, чтобы откликнуться на нее. Нет никого, кто мог бы откликнуться на вашу молитву. Но если у вас есть предположение, что есть кто-то, кто может откликнуться на вашу молитву, вы можете чувствовать себя немного более спокойным, расслабленным.

Однажды я видел, как Мулла Насреддин очень истово молился. Когда он закончил свой намаз, я спросил его:

– Мулла, должно быть, у тебя есть некоторые проблемы; ты так горячо молился. Пожалуйста, ответь на один мой вопрос: на твою молитву когда-либо отвечали?

Он ответил:

– Да, так или иначе.

Но если на молитву отвечают так или иначе, какая от нее польза? Да, иногда она соотносится с фактами, иногда она не соотносится с фактами, но ваша молитва не имеет никакого отношения к фактам. Она может немного повлиять на состояние вашего разума, но никак не влияет на реальность.

Религии, ориентированные на страх, – это религии «не-делания»: не делай то, не делай это, потому что страх – это отрицание. Все Десять Заповедей ориентированы на страх: «не делай то, не делай это», будто религия не что иное, как предотвращение. «Не делай того, не делай этого», – закрыться в безопасности, никогда ничем не рисковать, никогда не вставать на опасный путь – на самом деле, не позволять себе быть живым. Как первый тип религии глупый и фанатичный, так второй тип религии отрицающий. Он дает определенную скованность, настороженность. Он ребячлив. Это поиск безопасности, которая в принципе невозможна, потому что жизнь сама по себе небезопасна. Бог представляет собой небезопасность, угрозу и риск.

Ключевое слово религии, ориентированной на страх, – «ад» и, конечно, подавление, непрерывное подавление: не делай этого. Второй тип человека всегда боится: съесть это или не съесть это, любить женщину или не любить женщину, строить дом или не строить дом. И так как вы все время что-то подавляете, вы никогда не бываете свободны от этого; на самом деле, все больше и больше вы находитесь в его власти, потому что, когда вы подавляете что-либо, оно уходит глубже, в бессознательное. Оно добирается до самых ваших корней и отравляет все ваше существо.

Я слышал историю…

Один пожилой человек в первый раз смотрел кино. Он был известен как очень набожный человек, человек, который регулярно совершает свою молитву, выполняет все ритуалы, и никто никогда не слышал, чтобы он оказывался замешанным в каких-либо неприятных историях. Он был, короче говоря, очень скромный человек, но не так скромен внутри. В одном кадре фильма на экране появились несколько стройных девушек. Они перешли через железнодорожные пути, дошли до плавательного бассейна и начали раздеваться перед купанием. Они сняли туфли, чулки, блузки, юбки и начали было… но тут проходящий грузовой поезд, промчавшийся через экран, загородил весь вид. Когда поезд прошел, в следующем кадре девушки уже резвились в воде.

Пожилой человек смотрел фильм снова, и снова, и снова. В конце концов билетер похлопал его по плечу.

– Вы собираетесь когда-нибудь идти домой? – спросил он.

– О-о, я думаю, пока еще нет, – ответил пожилой мужчина. – Ведь должен же когда-нибудь этот чертов поезд опоздать.

Глубоко внутри вы всегда будете носить то, что подавили. Вы можете следовать религии как ритуалу, но она никогда не станет вашей сутью.

Помните, что подавление – это не путь к свободе. Подавление гораздо хуже, чем проявление, потому что через проявление рано или поздно человек обязательно станет свободным, но через подавление он всегда остается одержимым. Только жизнь дает вам свободу. Прожитая жизнь дает вам свободу, непрожитая жизнь остается безмерно привлекательной, но ум продолжает бродить вокруг того, что вы подавляете.

Шмулович в возрасте восьмидесяти трех лет, овдовев, не захотел переезжать ни в один из домов престарелых в Майами-Бич.

– Я не буду есть ничего, – заявил он своему сыну, – кроме строго кошерного.

Сын искал несколько недель и наконец нашел место, в котором подают блюда в соответствии с еврейскими правилами питания. Он оставил своего старого отца в этом доме, будучи уверен, что его отец будет есть только кошерную пищу.

Три дня спустя он пришел в гости и узнал, что старик уехал и поселился в отеле «Фонтенбло». Парень бросился в гостиницу, взял ключ, поднялся наверх, открыл дверь, и там был его отец в постели с блондинкой. Они оба были совершенно голые.

– Папа, как ты мог? – воскликнул пораженный сын.

– Но послушай, – сказал старик, – я же не собираюсь ее есть.

Люди, которые живут, соблюдая ритуалы из страха, могут избежать чего-то одного, но обязательно попадут в другое, потому что это не их собственное понимание. Оно является порождением страха. Ад – вот чего они боятся.

Настоящая религия дает вам бесстрашие – пусть это будет критерием. Если религия дает вам страх, тогда это вовсе не религия.

Религия третьего типа обусловлена корыстью.

Это религия «делания». Как ориентированная на страх религия – религия «не-делания», так ориентированная на корысть религия – религия «делания»: «делай так». И если у ориентированной на страх религии ключевое слово – «ад», то у религии корысти ключевое слово – «небеса». Все должно быть сделано таким образом, чтобы мир – загробный мир, не знающий тревог и полный счастья, был гарантирован вам после смерти.

Религия «делания», или религия корысти, формальна, демонстративна, амбициозна, ориентирована на желания. Она переполнена желаниями. Взгляните на мусульманскую концепцию рая, или на христианскую концепцию рая, или на индуистскую концепцию рая. Характеристики могут быть разные, но вот что очень странно: все, в чем нужно отказывать себе в этой жизни, эти люди собираются получить на небесах, причем в огромных количествах. Здесь вы должны соблюдать обет безбрачия, чтобы обеспечить себе небеса, где в вашем распоряжении будут прекрасные апсары, вечно юные, остающиеся всегда шестнадцатилетними. Мусульмане говорят: «Не употребляйте алкогольных напитков. Но на небесах текут реки из вина! Не надо беспокоиться».

Но это кажется абсурдным. Если что-то не так, то это не так. Как оно может стать хорошим и правильным на небесах? В таком случае, прав Омар Хайям. Он говорит: «Если на небесах реки из вина, тогда давайте потренируемся здесь, потому что, если мы попадем туда, не потренировавшись, нам придется трудно в раю. Так что пусть эта жизнь будет небольшой репетицией, чтобы мы имели представление о рае и его возможностях». В этом Омар Хайям кажется более логичным. На самом деле, он подшучивает над мусульманской концепцией рая. Она глупа; вся эта концепция глупа. Но люди становятся религиозными из корысти.

Одно можно сказать точно: что бы вы ни накопили здесь, вы лишитесь всего; смерть заберет все. Поэтому корыстный человек хочет накопить то, что не может быть отнято смертью. Но и идея накопления, желание накопить, остается здесь. Теперь он копит добродетель. Добродетель – это валюта загробного пространства. Он копит и копит добродетель, чтобы он мог жить на том свете веки вечные в распутстве. Это тип человека по своей сути мирского. Его представления о загробном мире не что иное, как проекция этого мира. Он будет делать, потому что у него есть желания, у него есть амбиции, жажда власти, но все, что он будет делать, будет идти не от сердца. Это будет своего рода манипуляция.

Как-то зимой Мулла Насреддин и его сын-подросток ехали по сельской местности. Шел снег, их арба сломалась. Наконец они добрались до какой-то фермы, где их пригласили остаться на ночь. В доме было холодно, и в мансарде, где им предложили провести ночь, было как в холодильнике. Раздевшийся до исподнего Мулла прыгнул на перину и натянул одеяло на голову. Молодой человек был слегка смущен.

– Извини меня, папа, – сказал он. – Тебе не кажется, что мы должны помолиться перед сном?

Мулла выглянул одним глазом из-под одеяла.

– Сынок, – сказал он, – я помолился про запас за ситуации вроде этой.

Таким образом, все находится прямо на поверхности. Страх, и корысть, и невежество находятся на периферии.

Это три вида религии – и они тесно взаимосвязаны. Вы не найдете человека, который абсолютно, однозначно принадлежит к первому типу, или ко второму типу, или к третьему типу. Везде, где есть корысть, есть страх; везде, где есть страх, там есть и корысть; и везде, где есть корысть и страх, есть невежество, потому что одно не может существовать без другого. Поэтому я не говорю о чистых типах. Я даю простую классификацию, чтобы вам было понятно. В противном случае они бы все перемешались.

Это три низших типа религии. Их не следует называть религиями.

Существует четвертый тип – религия логики, расчета, продуманности.

Это религия «делания и не-делания» одновременно – светская, материалистическая, конъюнктурная, интеллектуальная, теоретическая, библейская, традиционная. Это религия мудрецов, ученых мужей, которые пытаются доказать существование Бога логически, которые думают, что тайны жизни могут быть поняты головой.

Этот тип религии создает теологию. Это не настоящая религия, а только ее очень неясная копия. Но все церкви основываются на ней. Когда Будда жив, или Магомет, или Кришна, или Христос, тогда мудрецы, и ученые, и образованные люди, умные и хитрые люди, собираются вместе вокруг них. Они начинают усиленно думать: «Что же Иисус имеет в виду?» Они начинают создавать теологию, вероучение, догму, церковь. Они очень успешные люди, потому что они очень логичные люди. Они не могут дать вам Бога, они не могут дать вам истину, но они дают вам грандиозные организации. Они дают вам католическую церковь, протестантскую церковь. Они дают вам великие теологические системы, только умствование, ничего от реального опыта; только интеллектуальное, идущее от головы. Вся их система взглядов подобна карточному домику: легкий ветерок – и он развалился. Вся их система взглядов – как путешествие в бумажной лодке. Она выглядит как настоящая лодка, форма лодки, но это бумажный кораблик. Он обречен, он уже обречен. Логика – это бумажный кораблик. А жизнь не может быть понята с помощью логики.

Я слышал:

Очень богатый американец был убежден в том, что атомная война уже на пороге, и решил, что он ее обязательно переживет. Он купил один акр земли в центре Аризонской пустыни, нанял рабочих, чтобы те построили ему жилище на глубине пяти миль под землей. Оно должно было быть заключено в оболочку из свинца в пятьдесят ярдов толщиной и оснащено собственной электростанцией, которая будет снабжать его электроэнергией, достаточной для того, чтобы давать ему свет, тепло и очищенный воздух в течение как минимум десяти лет. Замороженные продукты, вода, сигары, алкогольные напитки на тот же период времени – все это должно было обеспечить ему все необходимые условия для роскошной жизни. Работа была завершена в течение трех лет и обошлась в пятьсот миллионов долларов.

Гордый собой, он отправился в пустыню, чтобы произвести осмотр сооружения, и тут индеец-навахо прикончил его стрелой в спину.

Такова жизнь: вы предпринимаете все возможные меры, а одной-единственной стрелы достаточно, чтобы лишить вас жизни. Человек очень хрупок. Как может человеческая логика осознать реальность? Человек настолько ограничен, его понимание настолько близоруко. Нет, логика тут не поможет, с помощью логики рождается философия, но не настоящая религия.

Эти четыре обычно считаются религиями.

Пятая, шестая, седьмая и есть настоящие религии. Пятая – это религия, основанная на разуме, а не на логике, не на интеллекте, а на разуме. Существует множество различий между интеллектом и разумом.

Интеллект логичен; разум парадоксален. Интеллект анализирует, разум синтезирует. Интеллект делит, режет на части, чтобы понять суть происходящего. Наука основана на интеллекте, препарировании, делении, анализе. Разум соединяет, делает целое из отдельных частей – потому что это одно из величайших пониманий: часть существует через целое, а не наоборот. И целое – это не просто сумма частей, это гораздо больше, чем сумма.

Например, у вас может быть цветок розы, и вы можете пойти с ним к ученому, к логику. Вы можете попросить его: «Я хочу понять, что такое этот цветок розы», – что он будет делать? Он разрежет ее, он разделит ее на элементы, которые делают ее цветком. Если вы продолжите, то обнаружите, что цветок исчез. Вместо цветка будет несколько бутылок с этикетками. Все элементы были отделены, но одно можно сказать точно: там не будет ни одной бутылки, на которой будет этикетка с надписью «Красота».

Красота нематериальна, она не раскладывается на части. Как только вы разрезали цветок, как только исчезла цельность цветка, также исчезла и красота. Красота принадлежит целому, это благодать, которая снисходит на целое. Это больше, чем сумма. В этом случае существуют только части. Вы можете препарировать человека; в тот момент, когда вы препарируете, жизнь исчезает. Тогда вы познаете только мертвое тело, труп. Вы можете выяснить, сколько оно содержит алюминия, сколько железа и сколько воды, восемьдесят процентов или около того; вы можете исследовать все строение, легкие, почки, все, но там нет одной вещи – жизни. Там нет одной вещи, той, которая была самой ценной. Там нет той вещи, которую мы и хотели понять, все остальное на месте.

Теперь даже ученые все больше осознают, что, когда вы берете кровь из человеческого кровотока и изучаете ее, она уже не та же самая кровь. Внутри человеческого кровотока она была живой, наполненной пульсирующей жизнью. А сейчас это просто труп. Она не может быть той же, потому что гештальт изменился. Вы можете забрать у розы цвет, но будет ли это тот же цвет? Он выглядит так же, но он не может быть тем же. Где эта хрупкая красота? Где эта живость, это биение жизни? Когда он был в цветке розы, он выглядел абсолютно по-иному, в нем присутствовала жизнь. Он был полон присутствия; в нем было божественное, биение его сердца. Изъятая, часть все еще здесь, но нельзя сказать, что эта часть та же. Она и не может быть той же, потому что часть существует только в целом.

Интеллект разбирает, анализирует. Это инструмент науки. Разум – инструмент религии; он соединяет. Поэтому величайшую науку духовности мы назвали йогой. Йога представляет собой методику соединения. Йога означает соединение. Бог – это величайшая тотальность, совокупность всего. Бог – это не личность, Бог – это присутствие, когда абсолютно все взаимодействует в величайшей гармонии: деревья, и птицы, и земля, и звезды, и луна, и солнце, и реки, и океан – все вместе.

Эта всеобщность и есть Бог. Если вы разделите ее, то никогда не найдете Бога.

Препарируйте человека; вы не сможете обнаружить присутствие того, что делало его живым. Препарируйте мир; вы не сможете найти то присутствие, которое именуется Богом.

Разум – это способ объединить все вместе. Разумный человек очень синтетичен. Он всегда ищет высшую целостность, потому что смысл всегда заключен в высшей целостности. Он всегда ищет чего-то более высокого, в котором более низкое растворяется и действует как часть целого, звучит как нота в гармонии целого, вносит свой собственный вклад в звучание оркестра целого, а не отдельно от него. Разум движется наверх, интеллект движется вниз. Интеллект обращает внимание на причины.

Пожалуйста, будьте внимательны; это очень деликатный момент.

Интеллект обращает внимание на причины; разум идет к цели. Разум движется в будущее, интеллект движется в прошлое. Интеллект все сводит к наименьшему знаменателю. Если вы спросите, что такое любовь, интеллект скажет, что это не что иное, как секс – низшее значение. Если вы спросите, что такое молитва, интеллект скажет, что это не что иное, как подавленный секс. Спросите разум, что такое секс, и разум скажет, что это не что иное, как семя молящегося. Это потенциальная любовь.

Интеллект все сводит к низшим категориям; он все сводит к низшему. Спросите интеллект, что такое лотос, и он скажет, что это не что иное, как иллюзия; реальна лишь грязь – потому что лотос появляется из грязи и опять возвращается в грязь. Грязь реальна, лотос – просто иллюзия. Грязь остается, лотос приходит и уходит.

Спросите разум, что такое грязь, и разум скажет: «Это потенциальное появление лотоса». Грязь исчезает, и зацветают миллионы лотосов.

Разум движется все выше, и выше, и выше, и все его усилия направлены на то, чтобы достичь предельного, вершины существования – потому что все можно объяснить только через высшее, не через низшее. Вы не объясните через низшее, вы отделаетесь поверхностным объяснением. А когда низшее становится слишком важным, теряется вся красота, вся истина, все лучшее. Все, что имеет хоть какое-либо значение, теряется. Затем вы начинаете кричать: «В чем смысл жизни?»

На Западе наука уничтожила все значимое и свела все к материальному. Теперь все озабочены тем, в чем искать смысл жизни, потому что смысл существует только в высшей цельности. Представьте себе, вы одиноки; вы озабочены поиском ответа на вопрос «В чем смысл жизни?» И вот вы влюбляетесь в женщину; в жизни появляется определенный смысл. Теперь двое стали одним – немного выше. Одинокий человек немного ниже, чем пара. A пара немного выше. Двое объединились. Две противоположных силы смешались, женская и мужская энергии. Теперь это круг. Вот почему в Индии у нас есть понятие ardhanarishwar. Шиву изображают наполовину женщиной, наполовину мужчиной. Понятие ardhanarishwar означает, что мужчина – это половина, и женщина – это половина. Когда мужчина и женщина соединяются в глубокой любви, возникает высшая реальность: определенно значительнее, гораздо сложнее, потому что встречаются две энергии.

Затем рождается ребенок; теперь это семья – еще больше смысла. Теперь отец чувствует, в чем смысл его жизни: необходимо растить ребенка. Он любит ребенка, он усердно работает, но теперь работа для него не просто работа. Он работает для своего ребенка, для своей любимой, для своего дома. Он работает, но работа уже не так тяжела. Для него она больше не бремя. Устав за целый день, он возвращается домой, танцуя. Увидев улыбку на лице своего ребенка, он безмерно счастлив. Семья – это более высокое соединение, чем пара, и так далее, и тому подобное. А Бог – это не что иное, как соединение всех, величайшая семья всего сущего.

Вот почему я называю людей, что окружают меня, моей семьей. Я хотел бы, чтобы вы растворились в целом. Я хотел бы, чтобы вы были до такой степени поглощены целым, чтобы, оставаясь индивидуальностью, вы становились частью величайшего соединения, большего, чем вы. Смысл возникает незамедлительно, как только вы становитесь частью большего соединения.

Когда поэт пишет стихотворение, появляется смысл – потому что поэт не одинок, он создал нечто. Когда танцовщица исполняет свой танец, появляется смысл. Когда мать дает ребенку жизнь, появляется смысл. Оставшиеся в одиночестве, отрезанные от всего остального мира, изолированные, как остров, вы бессмысленны. Соединившись, вы обретаете смысл. Чем больше целое, тем больше смысл. Вот почему я говорю, что Бог – величайшее мыслимое целое, и без Бога вы не можете достичь высшего смысла. Бог – это не личность, Бог не сидит где-нибудь. Такие представления просто глупы. Бог – это тотальное присутствие существования, бытия, самой основы бытия.

Бог существует везде, где есть соединение; везде, где есть йога, появляется Бог.

Вы идете в одиночестве; Бог крепко спит. И вдруг вы видите кого-то и улыбаетесь, и Бог просыпается: появился кто-то еще. Ваша улыбка не отгораживание, она – мостик. Вы перекинули мостик другому. Другой тоже улыбается – это ответ. Между вами обоими возникает то пространство, которое я называю Богом, – небольшая пульсация. Когда вы подходите к дереву и, совершенно не обращая внимания на существование дерева, садитесь рядом с деревом, Бог крепко спит. Затем вы вдруг смотрите на дерево, и дерево вызывает всплеск чувств, и появляется Бог. Везде, где есть любовь, есть Бог; везде, где есть ответ, есть Бог! Бог – это пространство; он существует везде, где существует соединение. Вот почему я говорю, что любовь – это чистейшая возможность Бога, потому что это тончайшее соединение энергий.

Любовь – это Бог. Забудьте о Боге, любви вполне достаточно. Но никогда не забывайте о любви, потому что только Бога недостаточно.

Разум – это проницательность, понимание. Истина – это ключевое слово, sat. Человек, который продвигается с помощью разума, движется к sat, к истине.

Выше разума находится религия шестого типа. Я называю ее религией медитации.

Медитация – это осознанность, спонтанность, то, что баулы называют Sahaja Manush – спонтанный человек. Свобода нетрадиционна, радикальна, революционна, индивидуальна. Ключевое слово – chit, осознанность. Разум – это все еще высшая форма интеллекта, разум – чистейшая форма интеллекта. Это то же самое, что и лестница. Интеллект идет по этой лестнице вниз, разум идет вверх, но лестница та же самая. В медитации лестница отбрасывается. Теперь нет больше никакого движения по той же лестнице ни вверх, ни вниз. Теперь нет никакого движения, но есть состояние внутреннего не-движения, погружения в самого себя, проникновения.

Интеллект ориентирован на другого, разум также ориентирован на другого. Интеллект отделяет другого, разум присоединяет другого, но оба ориентированы на другого. Итак, если вы правильно поняли, первые четыре типа религии я не называю религиями. Они являются псевдо-религиями. Настоящие религии начинаются с пятого типа, это низший уровень, но настоящий. Шестой тип религии – это медитация, осознанность, chit. Человек просто двигается внутрь себя. Все направления отброшены, все измерения отброшены. Человек просто пытается быть самим собой, человек просто пытается быть. Вот где существует дзен – в религии шестого типа. Само слово дзен происходит от dhyana – медитация.

Затем идет религия высшего типа, седьмого – религия экстаза, самадхи.

Как у пятого типа ключевое слово sat, истина; как шестой тип, религия медитации, имеет ключевое слово chit – осознанность; так и у седьмого, высшего типа, есть свое ключевое слово – anand, блаженство, экстаз. Это ключевое слово: sat-chit-ananda – истина, осознанность, экстаз.

Седьмой тип – это радость, празднование, песня, танец, экстаз – anand. Сделайте медитацию невыразимо радостной, потому что человек может быть медитативным, но может стать грустным. Человек может быть медитативным, но может быть очень тихим и упустит блаженство. Потому что медитация может сделать вас молчаливым, абсолютно тихим, но если в ней не начнется танец, что-то упущено. Спокойствие – это хорошо, спокойствие – это прекрасно, но чего-то в нем не хватает; не хватает блаженства. Когда спокойствие начинает танцевать, приходит блаженство. Когда спокойствие становится активным, бьющим через край, приходит блаженство. Когда блаженство заключено в семечке – это спокойствие. А когда семечко проросло, и не только это, но дерево зацвело и распустились цветы, семечко стало цветением – это и есть самадхи. Это высший тип религии.

Спокойствие должно танцевать, а тишина должна петь. И пока ваша внутренняя сущность не стала смехом, чего-то все еще не хватает. Здесь еще есть над чем работать.