АД – Песня III

Врата Ада. – Ничтожные – Ахерон. – Чёлн Харона. Путники переправляются через Адриатическое море, наблюдая извержение вулкана Везувий.

Я УВОЖУ К ОТВЕРЖЕННЫМ СЕЛЕНЬЯМ,

Я УВОЖУ СКВОЗЬ ВЕКОВЕЧНЫЙ СТОН,

Я УВОЖУ К ПОГИБШИМ ПОКОЛЕНЬЯМ. 3

Входящий в эти врата, знай, – ты увидишь отверженные селенья, города, страны, реки, моря, названий которых на сегодня не существует. Их отвергли правители сего мира, переделывая Карту Мира, историю и само время.

Входящий в эти врата, знай, – забытые жители и правители этих селений обречены на вековечный стон, память о них в потомках стёрта. Никто и никогда не вспомнит о них. Они не увидят Рая, и Ад их не примет. Нет на свете горшей муки, чем осознание того, что ты, твоя жизнь, твои дела и даже не только твои, а дела твоей страны, даже сама страна, в которой ты жил, прокляты и забыты.

Входящий в эти врата, знай, – поколения людей, которые ты увидишь, погибли, не оставив следа в памяти людей, а то, что они оставили, безжалостно стёрто новыми поколениями.

БЫЛ ПРАВДОЮ МОЙ ЗОДЧИЙ ВДОХНОВЛЁН:

Я ВЫСШЕЙ СИЛОЙ, ПОЛНОТОЙ ВСЕЗНАНЬЯ

И ПЕРВОЮ ЛЮБОВЬЮ СОТВОРЁН. 6

Зодчий – Создатель Ада = Господь, при создании его был вдохновлён Правдой (не Истиной). Ад был создан Высшей Силой, – Создателем – Богом-Отцом, Полнотой Всезнанья – Богом-Святым Духом и Первою Любовью – Иисусом Христом – Богом-Сыном, Спасителем, давшим людям Завет Любви.

ДРЕВНЕЙ МЕНЯ ЛИШЬ ВЕЧНЫЕ СОЗДАНЬЯ,

И С ВЕЧНОСТЬЮ ПРЕБУДУ НАРАВНЕ.

ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ. 9

Предыдущие три терцины представляют собой надпись над вратами Ада. Это – клятва человека, которого приобщают к некоей тайне, под грифом: «Совершенно секретно»; это клятва и самого Данте: «Донести до людей правду, только правду и ничего кроме правды об увиденном».

Согласно христианской мифологии, Ад был сотворён, чтобы служить местом казни для падшего Люцифера. Ад был создан раньше всего преходящего; древней него лишь вечные созданья (Небо, Земля и ангелы), он пребудет наравне с Вечностью, так что никакой надежды (упованья) изменить этот порядок вещей у человека, входящего в него, нет.

Данте умозрительно путешествовал по звёздному небу, где всё вечно и таковым пребудет наравне с вечностью. Здесь прозвучало ещё одно предостережение: «Оканчивая свои земные дни, далее ты уже не властен над Судьбой, можешь оставить надежды и упования на произвол следующих поколений». Судить тебя будет не Бог, не «справедливый суд истории», а обычные земные люди со своими интересами, страстями, предпочтениями. Поэтому так важны будут для тебя твои земные дела и то, как о тебе будут вспоминать люди.

Я, прочитав над входом, в вышине,

Такие знаки сумрачного цвета,

Сказал: «Учитель, смысл их страшен мне». 12

Данте, увидев эти слова, понял их страшный смысл, изложенный выше. Знаки сумрачного цвета – действие происходит на ночном звёздном небе, на котором, как на чёрной грифельной доске, еле видными точками светящихся звёзд начертана эта надпись.

Он, прозорливый, отвечал на это:

«Здесь нужно, чтоб душа была тверда;

Здесь страх не должен подавать совета. 15

Я обещал, что мы придём туда,

Где ты увидишь, как томятся тени,

Свет разума утратив навсегда». 18

Вергилий, видя страх Данте, посоветовал ему утвердить душу, не слушаться совета страха. Отправившись в дальний путь – туда, где томятся забытые тени (утратившие навсегда свет разума), самое главное, – сохранить ясным разум среди бесплотных теней, навсегда его утративших.

Дав руку мне, чтоб я не знал сомнений,

И обернув ко мне спокойный лик,

Он ввёл меня в таинственные сени. 21

Там вздохи, плач и исступлённый крик

Во тьме беззвёздной были так велики,

Что поначалу я в слезах поник. 24

Обрывки всех наречий, ропот дикий,

Слова, в которых боль, и гнев, и страх,

Плесканье рук, и жалобы, и всклики 27

Сливались в гул, без времени, в веках,

Кружащийся во мгле неозарённой,

Как бурным вихрем возмущённый прах 30

Протянув руку Данте, Вергилий ввёл его через ворота со страшной надписью. Войдя, поэт услышал в беззвёздной тьме такие вздохи, плач и крики, что поник душой. Это, – город, охваченный войной, который скоро падёт. Какофония услышанного ввела поэта в страх. Пушечная пальба, выстрелы мушкетов, ругань отчаявшихся защитников города, вопли и стоны раненых и умирающих. В полной тьме это сливалось в единый гул, кружащийся и несущийся в пространстве. Это, – голос войны. Люди здесь и души людей всего лишь прах земной, гонимый и рассеиваемый бурным вихрем войны.

В то же время это, – голос истории. Разобраться в обрывках этих наречий, ропоте и словах – достойная задача для того, кто считает себя историком. Время и место должно иметь каждое событие в веках, иначе, оторванное от корней, оно несётся в непроглядной мгле, как прах, поднимаемый и развеиваемый ветром.

Время и место действия определено, осталось преодолеть бурные ветры и течения «Комедии». События «Войны за Австрийское наследство» гораздо ближе к нам, события 1743 года и действующие лица XVIII века известны гораздо лучше, чем «тёмные средние века», чем 1300 год, якобы от РХ = ХАОС.

И я, с главою, ужасом стеснённой:

«Чей это крик? – едва спросить посмел:

«Какой толпы, страданьем побеждённой?» 33

И вождь в ответ: «То горестный удел

Тех жалких душ, что прожили, не зная

Ни славы, ни позора смертных дел. 36

И с ними ангелов дурная стая,

Что, не восстав, была и не верна

Всевышнему, средину соблюдая. 39

Их свергло небо, не терпя пятна;

И пропасть Ада их не принимает,

Иначе возгордилась бы вина». 42

Всех умерших своей смертью или погибших на войне воинов, ждёт полное забвение. Никто и никогда не вспомнит о них.

Кроме них здесь находилась стая ангелов, которая, не примкнув к восставшим против Господа ангелам, возглавляемых Люцифером, не демонстрировала при этом и своей верности Господу, соблюдая некий нейтралитет. После победы Господа, дорога на небо ангелам, соблюдающим нейтралитет, была закрыта, – небесам пятно их нейтралитета не нужно. Их не примет и пропасть Ада, чтобы не «возгордилась» вина, изгнанных туда восставших ангелов. Ангелы, сохранявшие нейтралитет, застряли в преддверии Ада – Лимбе.

На войне нейтралитет также не спасёт. Дома держащих нейтралитет будут разграблены, их жёны изнасилованы, животы беременных вспороты, дети обращены в рабство, мужчины и старики истреблены. В данном случае, ангелы – аллегория. Сам человек, окружающие его люди и память о нём в веках – вот, что является главным движителем разумного человека. Чем у большего количества людей на Земле ты оставишь память, желательно добрую, чем более веские причины благословлять тебя, ты оставишь на Земле, тем выше в кругах небесного Рая человеческой памяти веселиться твоей душе. И, обратно, – чем более веские причины проклинать тебя, ты оставишь на Земле, тем в более глубоких пропастях Ада человеческой памяти мучиться твоей душе!

И я: «Учитель, что их так терзает

И понуждает к жалобам таким?»

А он: «Ответ недолгий подобает. 45

И смертный час для них недостижим,

И эта жизнь настолько нестерпима,

Что всё другое было б легче им. 48

Их память на земле невоскресима;

От них и суд, и милость отошли.

Они не стоят слов, – взгляни – и мимо!» 51

Если душу никто не поминает, это мучение для неё невыносимо. А поминать души некому. Они брошены всеми, не стоят ни одного слова, – взгляни и мимо. У победы много отцов, поражение всегда сирота.

И я, взглянув, увидел стяг вдали,

Бежавший кругом, словно злая сила

Гнала его в крутящейся пыли; 54

А вслед за ним столь длинная спешила

Чреда людей, что, верилось с трудом, —

Ужели смерть столь многих истребила? 57

Перед глазами Данте вращалось звёздное небо с мириадами звёзд, которые никогда не опускаются за горизонт – в Ад и названий которых люди, живущие на земле, не помнят. Перед ним бежал стяг – знамя Млечного Пути, на котором не то, что назвать все его звёзды, но и перечесть их невозможно. Ночью они как бы есть, но днём люди о них ничего не могут сказать. На Земле это – остатки армии, которые, как бы малы они не были, поражали своим количеством.

Данте пришёл в ужас от неимоверного количества этих звёзд – душ, не веря, что смерть на войне истребила столь много людей.

Признав иных, я вслед за тем в одном

Узнал того, кто от великой доли

Отрёкся в малодушии своем. 60

И понял я, что здесь вопят от боли

Ничтожные, которых не возьмут

Ни Бог, ни супостаты Божьей воли. 63

Некоторые люди и души были знакомы Данте. Взглянув на разгромленную армию вокруг себя, он признавал многих из тех, кого видит в жизни, но вдруг увидел и себя, в детском возрасте, когда он, в своём малодушии, отрёкся от великой доли – царского престола, поддавшись давлению «Имеющего Власть», и отправившись на учёбу. Возможно, у него был некий выбор. Он увидел здесь первый свой земной грех – малодушие. Не преодолев его, рискуешь остаться в преддверии Ада навсегда. Тебя не пустят в Рай, и пропасть Ада тебя не примет.

Кажется, – как это может быть, ведь поэт ещё не умер. Однако, вспомнив сакральную формулу: «Король умер – да здравствует король!» становится понятно, – умер ли король, или просто смещён с престола, или сам от него отказался – фактически душа его, как душа короля, умерла и отправилась на тот свет – в Рай, Ад или, как в нашем случае, в преддверие Ада, ведь фактически он не был похоронен. Память об этом событии новые правители постарались стереть из памяти людей.

Увидев себя, поэт понял, – здесь вопят такие-же ничтожные, как и он сам.

Вовек не живший, этот жалкий люд

Бежал нагим, кусаемый слепнями

И осами, роившимися тут. 66

Кровь, между слёз, с их лиц пустых текла

И мерзостные скопища червей

Её глотали тут же под ногами. 69

Этот жалкий, ничтожный, забытый, как бы вовек не живший люд бежал нагим – звёзды и созвездия не имеют одежды. Данте создал многослойный образ, – сами созвездия, как бы покрыты красными и белыми укусами – звёздами разного цвета. В другом слое того же образа: звёзды уподоблялись осам и пчёлам, облепившим фигуры созвездий, их здесь были целые рои. Третий слой образа, – рои ос и пчёл, – шрапнель и мушкетные пули, летающие кругом. От огнестрельного оружия амуниция солдат не спасёт, перед ним все нагие. Убитые покрыты ранами, как созвездия звёздами. Четвёртый слой образа, – кровь и слёзы, текущие с лиц – красные и белые звёзды, которые, как бы стекая с лиц созвездий, уходят за горизонт, а горизонт – край «тёмной долины», покрытый деревьями и кустами, в темноте выглядящими, как мерзостные скопища червей, внизу, под ногами, неустанно поглощал звёзды, как кровь и слёзы. Кровь и слёзы падали с тел раненых и убитых, и черви земные поглощали их тут же, под ногами.

Взглянув подальше, я толпу людей

Увидел у широкого потока.

«Учитель», – я сказал: «Тебе ясней, 72

Кто эти там и власть какого рока

Их словно гонит и теснит к волнам,

Как может показаться издалёка». 75

И он ответил: «Ты увидишь сам,

Когда мы шаг приблизим к Ахерону

И подойдём к печальным берегам». 78

Вот и подтверждение, – место действия выбрано правильно. Перед беглецами раскинулся широкий поток – Адриатическое море, на берегу которого, в окрестностях Анконы, сейчас они находились.

Увидев впереди, у широкого потока реки Ахерон (Млечного Пути звёздного неба) толпу людских душ (звёзд), Данте спросил Вергилия: «Что это за люди? Почему этих людей гонит и теснит к этим волнам – волнам реки Ахерон?» Тот отвечал: «Подойди поближе, и увидишь». Поэт направился к берегу, на котором лежали грудами убитые и раненые воины.

Но не одни убитые на войне волнами прибывали к реке Ахерон. Война обнажила безжалостную картину смерти, делая её ужасающе наглядной. Обычная смерть человека – мгновенное событие, касающееся родных и близких, не может так тронуть человеческую душу, как поле боя, усеянное погибшими на войне. Кроме убитых и раненых здесь находились огромные толпы беженцев – картина любой войны.

Реки античной преисподней, описанные в древнегреческой мифологии, протекают и в Дантовом Аду. Это, – один поток, образованный слезами Критского Старца и проникающий в недра земли. Сначала он является как Ахерон (греч. – река скорби) и опоясывает первый круг Ада. Затем, стекая вниз, он образует болото Стикса (греч. – ненавистный), иначе – Стигийское болото, в котором казнятся гневные и которое омывает стены города Дита (Аида, Плутона), окаймляющие пропасть нижнего Ада. Еще ниже он становится Флегетоном (греч. – жгучий), кольцеобразной рекой кипящей крови, в которую погружены насильники против ближнего. Потом, в виде кровавого ручья, продолжающего называться Флегетоном, он пересекает лес самоубийц и пустыню, где падает огненный дождь. Отсюда шумным водопадом он свергается вглубь, чтобы в центре земли превратиться в ледяное озеро Коцит (греч. – плач).

Лету (греч. – забвение) Данте поместил в Земном Раю, откуда ее воды также стекают к центру земли, унося с собой память о грехах; к ней он добавил реку Земного Рая – Эвною (греч. – обновление).

Сейчас перед поэтами Адриатическое море и, конечно, не случайно. Это – первая цель, к которой они стремились и которой достигли [Рис. А. III.1]. Ближайший порт, – Анкона, из которого путь лежал на восток, в сторону Балканского полуострова.

А. III.1 Адриатическое море с основными портами.

От порта Анкона Данте с Вергилием пересекли Адриатическое море на корабле (ладье Харона). Венецианский залив с портами Венеция и Триест, порты Хорватии и Черногории, пролив Отранто были блокированы испанским флотом во время «Войны за Австрийское наследство» (1740—1748 годы). Следуя в сторону Османской империи, поэты направились в порты Адриатики, находящиеся под её контролем, скорее всего порт Дуррес на территории Албании, либо Котор на территории Черногории.

Смущённый взор склонив к земному лону,

Боясь докучным быть, я шёл вперёд,

Безмолвствуя, к береговому склону. 81

И вот в ладье навстречу нам плывёт

Старик, поросший древней сединою,

Крича: «О, горе вам, проклятый род! 84

Забудьте небо, встретившись со мною!

В моей ладье готовьтесь переплыть

К извечной тьме, и холоду, и зною. 87

Справившись с «Атласом Звёздного Неба» Яна Гевелия, находим, – прямо перед созвездиями Геркулеса и Северной Короны находится созвездие Волопас [Рис. А. III.2], со второй по величине ярчайшей звездой северного звёздного неба – переменным красным гигантом Арктуром (звёздная величина +0,07).

А. III.2 Созвездие Волопас (BOOTES) из Атласа «Uranographia» Яна Гевелия 1690 года.

Слева созвездие Большая Медведица (Ursa Major), в руках Волопаса сворки, ни которых сидит созвездие Гончие Псы – Астерион (Asterion) и Чара (Chara), под ними созвездие Волосы Вероники (Coma Berenices). Справа созвездие Северная Корона (Corona) за спиной созвездия Геркулес (Hercules), ниже голова созвездия Змея (Serpens), разевающей пасть на созвездие Северная Корона. Волопас опирается ногой на созвездие Гора Менала (Mons Menalus), сегодня не существующее, в руках у него дубина. Созвездия Гончие Псы, Волосы Вероники и Гора Менала были введены Яном Гевелием, из них прижилось только созвездие Гончие Псы.

У Данте Волопас назван Хароном – перевозчиком в Страну Мёртвых.

Волопас кричит, – все, кто отправится с ним, должны навсегда проститься с небесами. Сев в его ладью, они будут переправлены к вечной тьме, холоду и зною, обречены на муки в кругах Ада. Обречённые забвению навсегда останутся в Лимбе. Круги Ада и Рая доступны только для избранных душ. В самом деле, – сравним количество ежедневно прибывающих к Ахерону бесплотных душ с возможностями одного перевозчика – Харона.

А ты уйди, тебе нельзя тут быть,

Живой душе, средь мёртвых!» И добавил,

Чтобы меня от прочих отстранить: 90

«Ты не туда свои шаги направил:

Челнок полегче должен ты найти,

Чтобы тебя он к пристани доставил». 93

Волопас, видя Данте, крикнул ему, – живым здесь быть нельзя и лучше тому уйти. Может быть, на этой ладье – корабле, типа современного Красного Креста, он перевозил убитых к месту захоронения или раненых в госпиталь?

А вождь ему: «Харон, гнев укроти.

Того хотят – там, где исполнить властны

То, что хотят. И речи прекрати». 96

Недвижен стал шерстистый лик ужасный

У лодочника сумрачной реки,

Но вкруг очей змеился пламень красный. 99

Харон – мифический перевозчик в Царство Мёртвых. Зная, – поэт не осуждён на адские муки, Харон считает, – ему подобает место в том лёгком челне, в котором Ангел перевозит праведные души к подножию Чистилища.

Вергилий объявил Харону = Волопасу Высшую волю Пославшей его, а тому посоветовал держать язык за зубами. Видно, – он был наделён исключительными полномочиями.

Распорядитель похорон мгновенно умолк, но глаза его – один из которых – красный гигант Арктур, вторая по величине яркая переменная красная звезда северного звёздного неба – испускали красный огонь вокруг себя. Созвездие Волопас на иллюстрированных «Звёздных Картах» изображается бородатым (с шерстистым ликом). Данте назвал его лодочником сумрачной реки, так как, с одной стороны, созвездие Волопас перемещается по чёрному ночному звёздному небу, с другой стороны, на Земле путникам предстояло ночное путешествие морем.

Нагие души, слабы и легки,

Вняв приговор, не знающий изъятья,

Стуча зубами, бледны от тоски, 102

Выкрикивали Господу проклятья,

Хулили род людской, и день, и час,

И край, и семя своего зачатья. 105

Потом, рыдая, двинулись зараз

К реке, чьи волны, в муках безутешных,

Увидят все, в ком Божий страх угас. 108

Раненые, особенно тяжелораненые на войне, слабы и бледны, практически наги, одеты только в нижнее бельё, а мёртвые отправляются на тот свет вообще без одежды. Приговорённые к Аду госпиталей раненые, обреченные Адским мукам проклятые души – нагие души, пришли в крайнюю тоску. Тут уже не до молитв Господу. Тяжёлая ругань и проклятия роду людскому, своему рождению и часу своего зачатия – истинная симфония войны. Потом, обречённо рыдая, раненые и похоронные команды двинулись к реке. Не все смогли попасть на отплывающий корабль Харона. Беглецы устроились среди раненых на корабле, чтобы скрыться от преследующих их врагов.

Созвездие Волопас, стоя поперёк небосвода, гонит перед собой при движении остальные звёзды и созвездия. При этом часть звёзд и созвездий перед ним опускается за горизонт – в Ад, а другие звёзды и созвездия никогда не уходят за горизонт, можно сказать, – их Харон не берёт с собой.

А бес Харон сзывает стаю грешных,

Вращая взор, как уголья в золе,

И гонит их и бьёт веслом неспешных. 111

Как листья сыплются в осенней мгле,

За строем строй, и ясень оголённый

Свои одежды видит на земле, – 114

Так сев Адама, на беду рождённый,

Кидался вниз, один, – за ним другой,

Подобно птице, в сети приманённой. 117

И вот плывут над тёмной глубиной;

Но не успели кончить переправы,

Как новый сонм собрался над рекой. 120

Созвездие Волопас, двигаясь по звёздному небу впереди созвездия Северная Корона, и движущегося позади него созвездия Геркулес, гонит перед собой все остальные звёзды и созвездия, так же пугая их своим красным глазом – ярким Арктуром. Прямым текстом названа весельная лодка. Звёзды осыпаются с небосвода, как осенние листья с ясеня, падая на чёрную землю – ещё один точный образ.

Сев Адама, рождённый на беду, уподобился стае птиц, дружно бросающейся на приманку в сети птицелова. Это, – воины, которых косили шрапнель и пули. Насколько точный образ, – посмотрите на стаю перелётных птиц, слётывающихся перед дальним осенним перелётом. Поразительно, как они, не ломая строй, дружно разворачиваются, устремляясь вверх или вниз. Синхронность их движений поражает.

Гонимые Хароном – Волопасом звёзды плывут по черноте звёздного неба, а сзади них уже собираются новые толпы звёзд – душ, готовящихся к переправе. На Земле не успевали вывезти одних убитых и раненых, как война насыпала горы новых. На звёздном небе – это восходящие из-за горизонта новые созвездия, усеянные звёздами.

«Мой сын», – сказал учитель величавый:

«Все те, кто умер, Бога прогневив,

Спешат сюда, все страны и державы; 123

И минуть реку всякий тороплив,

Так утеснённый правосудьем Бога,

Что самый страх преображён в призыв. 126

Для добрых душ другая есть дорога;

И ты поймёшь, что разумел Харон,

Когда с тобою говорил так строго». 129

Вергилий пояснил Данте, называя его сыном, – здесь собрались души из всех стран и держав, прогневившие Господа. Здесь, на поле боя, воевали солдаты, согнанные из многих стран. Они так торопились, – их теснило правосудие Господа. Хоть Ад и страшен, правосудие Господа – война – ещё страшнее. На звёздном небе звёзды не торопятся, но и никогда не прекращают своего вечного движения, выходя из темноты Ада при восходе и снова опускаясь в неё на закате.

Добрые души, не прогневившие Господа, идут другим путём, о котором говорил Харон, советуя Данте найти себе челнок полегче. Они переходят в Чистилище, минуя пропасть Ада.

Чуть он умолк, простор со всех сторон

Сотрясся так, что, в страхе вспоминая,

Я и поныне потом орошён. 132

Дохнула ветром глубина земная,

Пустыня скорби вспыхнула кругом,

Багровым блеском чувства ослепляя;

И я упал, как тот, кто схвачен сном. 136

Путники успели скрыться на корабле – ладье Харона вовремя; пушечная канонада была уже близко. Кончилось Рождественское перемирие, испано-неаполитанские войска возобновили артобстрел. До слуха поэта доносился гром пушечных выстрелов, на горизонте полыхало зарево пожаров. На небе занималась утренняя заря. Они скрылись в каком-то укромном месте; надо было выспаться перед следующей ночью.

Отметим ещё один образ, стоящий перед глазами Данте. Простор сотрясся, дохнула ветром глубина земная – яркий образ землетрясения, вызванного и сопровождающегося извержением вулкана Везувий. При этом видна вспышка и багровый блеск огромной силы [Рис. А. III.3].

А. III.3 Ночное извержение вулкана при виде с моря.

Поднимается огненный столп многокилометровой высоты, видимый за сотни километров, из которого постоянно сверкают молнии. Выброшенный извержением пепел и дым образуют гигантский гриб, смещающийся по ветру, из которого сыплется пепел и камни. Всё это сопровождается ужасающим грохотом и землетрясением. В заливах может появиться цунами.

Данте находился далеко от берега, поэтому самого извержения не видел. Была видна только яркая вспышка, огненный столп, молнии, чёрное облако, слышался отдалённый грохот, ощущались сотрясение воздуха и дрожь воды.

Поэты на пороге Ада, куда им предстояло бежать. Сзади их гнала страшная война. Для того чтобы спастись, им необходимо было переправиться через Адриатическое море. Появился корабль, который мог перевезти их под видом раненых. Едва они отплыли, артобстрел накрыл место их отплытия. Но, скорее всего, здесь изображено землетрясение, связанное с извержением вулкана Везувий. В своём путешествии по Адриатике беглецы вышли на траверз Везувия, который отсюда не был виден, но его извержение было видно и слышно хорошо. Наступил день; Данте, измученный переживаниями бессонной ночи, заснул, как убитый.

Реконструкция событий:

Несмотря на сильную качку, капеллан, после ночного перехода и погрузки на корабль, весь день проспал мертвецким сном. Очнувшись ночью, в темноте на палубе, освещённой полной Луной, он привстал и огляделся. Яков сидел рядом, посасывая трубку. Свежий ветер свистел в снастях, крепкая волна, догоняя, била в мостик, раскачивая корабль, рассыпаясь брызгами.

«Отдохнули, Вашство?» – спросил Яков: «Поешьте немного» – он протянул ему краюшку хлеба и большой кусок сала. Потом вытащил из мешка бутыль и чарку, налив вина, протянул капеллану.

«Хорошо!» – крякнул капеллан, выпив чарку вина, зажевав хлебом с салом: «А куда мы идём, Яков?»

«В Дуррес, в Албанию, что под турком» – ответил Яков: «Бог даст, до завтра дойдём».

Яркая, кроваво-красная вспышка на западе, по корме, внезапно осветила полнеба, и начала полыхать, как на дальнем пожаре. Над горизонтом вырос огромный огненный столп, расходящийся в высоте, как вершина огромной пинии, чернеющей тучей, освещённой снизу багровым пламенем. Скоро донёсся ужасающий непрекращающийся грохот, чуть позже начала ощущаться дрожь воздуха и воды; волны покрылись мелкой рябью.

«Везувий проснулся!» – уважительно сообщил Яков: «Вот уж силища, так силища, велик Бог, точно, как тогда».

«Да, Везувий, да как сильно» – подтвердил капеллан: «В точности, как тогда, когда дед пропал. Как думаешь, Яков, облако нас не накроет?»

«Не должно» – сказал Яков, повертев головой, оглядывая волны и снасти, определяя направление ветра: «Севернее снесёт, аккурат в то место, откуда отплыли, слава Богу. И следов наших там не останется. А что, деда-то не нашли?».

«Как найти, Яков?» – печально ответил капеллан: «Пеплом всё засыпано многометровым, жара там держится, да и Везувий не засыпает, никто туда не суётся, и теперь не скоро сунется».

«Да, велик Бог» – согласился Яков: «Крепко Громовержец своё стережет, не отдаст. Нам-то главное до суши добраться поскорей, Вашство, а то не могу, укачивает. Без люльки бы вообще сдох».

«Ничего, доберёмся» – подбодрил его капеллан: «Держись».

«Ворочается Сварожище с боку на бок, никак не уложится» – уважительно прошептал возникший ниоткуда, Оськин. На корабле все, как заворожённые, следили за невиданным зрелищем, один Сисим спал богатырским сном, постелив плащи на сундуки.

На горизонте грохотало и полыхало, чёрная туча, подсвеченная багровым пламенем, полыхающая молниями, вытягиваясь, смещалась в правую сторону, растекаясь по небу. На корабле все затихли, только бородатый рулевой с красными от ветра глазами, тянул свою заунывную песнь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.