ГЛАВА ПЕРВАЯ. Трансценденция

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Трансценденция

Неудовлетворенность всяким бытием, которое не есть трансценденция.

Действительность метафизического мышления и действительность трансценденции

1. Трансценденция становится предметной. — 2. Ступени действительности вообще. — 3. Метафизика между [знанием о своей традиции и экзистенциальным присутствием трансценденции. — 4. Материализация и отрицание трансценденции. — 5. Вопрос: иллюзия или действительность

Непостоянство метафизической предметности

1. Мышление в символе. — 2. Логический обвал. -3. Чередование бытия и небытия.

Историчность метафизики

1. Исчезновение как сущность историчности. — 2. Субстанция исчезнувшего. — 3. Троякий смысл всеобщего в метафизическом мышлении.

Существование как форма историчного явления трансценденции

1. Общность и борьба в трансцендентной соотнесенности. — 2. Напряжение между тремя сферами оформления метафизической предметности. — 3. Язык трансценденции на ступенях метафизического сознания.

Методы метафизики

1. Отвергнутые методы. — 2. Усвоение и присутствие. -3. Современные методы.

Что есть бытие? — таков непрестанно задаваемый вопрос философствования.

Бытие, как определенное бытие, доступно знанию. Основные способы его определенности указывают категории. Разработка категорий в логике явным образом приводит к сознанию способы бытия: бытие как бытие-знаемым и бытие-мыслимым становится предметным для нас в его различных разветвлениях и многообразности. Но это бытие не исчерпывает собой бытия как такового (das Sein schlechthin).

Как эмпирическая действительность, бытие содержит нечто, что приходится принимать как данность, нечто охваченное, но не проникнутое мыслью. В ориентировании в мире я овладеваю этой действительностью, которую, необозримую в ее целом, с отдельных сторон и в особенном бытии отдельных вещей я могу знать и относительно познавать (zu kennen und relativ zu erkennen ist). Бытие как бытие познанным (Erkanntsein) всегда несет одновременно на своей границе непознанное. Но познанное вместе с обозначенным им непознанным, как мировое бытие, опять-таки не исчерпывают собою бытия.

От мирового бытия я прихожу, разбивая его, к себе самому, как возможной экзистенции. Я есмь в ней как свобода и обращен в коммуникации на другую свободу. Это бытие-внутри (Darinsein) некоторого бытия, которое еще решает, есть ли оно и что оно есть, не может выйти из себя самого и не может наблюдать за собою. Но и это бытие также не есть такое бытие, которым бы все могло исчерпываться. Оно существует не только вместе с другим бытием свободы и через такое бытие, но и само оно соотнесено с бытием, которое есть не экзистенция, а ее трансценденция.

Если, стало быть, я хочу знать, что есть бытие, то, чем непреклоннее я продолжаю вопрошать об этом и чем меньше я позволяю вводить себя в заблуждение каким-нибудь конструктивным образом бытия, тем с более решительной определенностью для меня выясняется разорванность бытия. Я нигде не получаю бытия, но всегда только некоторое бытие. Бытие как такое сводится к пустому определению высказывания в глаголе-связке «есть», как неопределимо многозначной функции сообщения; но оно никаким устойчивым образом не становится понятием, которое охватывало бы всякое бытие в общем для него признаке, не делается целым чего-то внутреннего, для которого бы все способы бытия были его проявлениями, и тем более не становится специфическим бытием, которое бы обладало отличительным свойством — быть истоком всего. Если я хочу постичь бытие как бытие, то мне это не удается.

Я, как сознание вообще, не могу настоящим образом понять вопроса о бытии, как бытии. Для убедительного познания, присущего этому сознанию, возможно, правда, показать разорванность между отдельными способами бытия; но она остается для него безразличной, потому что познание на пути к объективному бытию с несомненностью предполагает присущее ему единство, даже если это единство и не познано. Привести к сознанию разорванность бытия как такового — это акт свободы. Только решение, усваивающее и отвергающее, стоит перед разорванностью бытия, как перед ситуацией, которая касается его самого и в пограничных ситуациях бросает ему вызов, требуя по-настоящему поставить вопрос о бытии.

Поэтому существование в его витальности и как сознание вообще не узнает опытом о разорванности бытия. Она поражает только возможную экзистенцию, и экзистенция ищет бытие, как если бы оно было утеряно и его нужно было обрести. Возможная экзистенция, в отличие от существования, характеризуется тем, что она есть по-настоящему самость в этом искании бытия (da? sie eigentlich selbst ist in diesem Suchen des Seins). Для нее становится неизбежным опыт: почву бытия я имею не в существовании, не в многообразных определенностях особенного бытия, как бытия-знаемым и бытия-познанным, не в себе, взятом в своей изолированности, и еще не имею ее в коммуникации. Нигде я не имею «бытия». Повсюду я встречаю границы, будучи движим сопряженным с моей свободой, потому что оно и есть сама свобода, исканием бытия. Если я не ищу его, то мне представляется, будто я сам перестаю быть. Я нахожу его, казалось бы, в конкретной историчности своего активного существования, и все же, если я хочу постичь его в философствовании, я принужден бываю видеть, как оно вновь ускользает от меня:

Если я предстою этому бытию как трансценденции, то ищу предельную основу неким неповторимым образом. Кажется, что бытие открывается мне; и все же, если оно становится зримо, то тает вновь; если я хочу схватить его, то не поймаю. ничего. Если я желаю проникнуть к источнику бытия, то проваливаюсь в беспочвенность (Will ich an die Quelle des Seins dringen, so falle ich hindurch in das Bodenlose). Никогда я не обретаю того, что есть, как содержание знания. И все-таки эта, пустая для рассудка, бездонность может наполниться для экзистенции. Я пребываю в трансцендировании, где открывалась мне эта глубина и где во временном существовании искание как таковое становилось находкой (im Zeitdasein das Suchen als solches zum Finden wurde): ибо трансцендирующее существование человека во времени способно, как возможная экзистенция, сделаться единством присутствия и искания: присутствием, которое действительно только как искание, которое не отрезано от того, что оно ищет. Искать можно только, побуждаясь к тому предвосхищающим схватыванием (Vorwegergreifen) того, что требуется найти; трансценденция должна уже присутствовать там, где я ищу ее. В трансцендировании я не знаю о бытии предметным образом, как в ориентировании в мире, и не осознаю его так, как я осознаю себя самого в просветлении экзистенции, но я знаю о нем во внутреннем действовании, которое даже в неудаче все еще остается при этом подлинном бытии. Оно, даже и не будучи найдено как объективная опора, может дать экзистенции твердость, чтобы она единым актом возвысилась в существовании к себе самой и к трансценденции (Es kann, ohne gefunden zu sein als ein objektiver Halt, der Existenz Festigkeit geben, im Dasein sich zu sich und zur Transzendenz in einem zu erheben).

Способы этого искания бытия из возможной экзистенции — это пути к трансценденции. Просветление их есть философская метафизика.