4. Нескончаемость и трансценденция.

4. Нескончаемость и трансценденция.

- Таким образом, ориентирование в мире есть методическое преодоление нескончаемостей, в котором они всякий раз возникают перед нами в другом обличье, мир же - действительное преодоление нескончаемостей в конечных формах как сущей бесконечности. Мир не есть ни агрегат конечных вещей, ни нескончаемость (Endlosigkeit), но есть этот процесс из нескончаемого в конечное и наоборот.

Коль скоро нескончаемое есть граница как ориентирования в мире, так и самого мира, на этой границе, вновь и вновь открывающейся как непроницаемое в сущем, объективно ощутимое только как такая граница, мы осознаем бытие из иного истока (wird ап dieser Grenze ... Sein aus anderem Ursprung gegenw?rtig). Оно постигает себя понятием, выходя в мире за пределы мира, как экзистенция в отношении к трансценденции (Existenz in bezug auf Transzendenz).

Если бы, напротив, нескончаемость была окончательно преодолена, то мир и познание были бы закончены (vollendet). Именно ее непреодоленность становится теоретическим трамплином трансцендирования, которое, однако, черпает свое содержание из возможной экзистенции, как свободы. Ибо, если бы удалось закруглить мир в самом себе и проникнуть его мыслью как замкнутую действительность, то мир был бы вполне только самим собой и довлел себе (in sich genug). Он уже ни в каком смысле не был бы явлением, за пределы которого было бы возможно трансцендировать, но был бы сам собою бытием в себе и истоком всего. Таково основное прозрение философии: Замкнутая действительность мира, которая, в своей неопределимой нескончаемости, не имела бы в свою очередь основанием некоторую иную действительность мира, но сама была бы своим собственным началом и истоком, как именно она сама, - отменяла бы всякую трансценденцию (h?be die Transzendenz auf). Поэтому нескончаемость в явлении составляет коррелят к трансценденции, и самое светлое познавание в нашем ориентировании в мире должно, как прозрачное для самого себя, пролагать путь через мир к трансценденции.

Ввиду этой корреляции феноменальности (Erscheinungshaftigkeit), нескончаемости, бесконечности в ориентировании в мире, с одной стороны, и трансценденции, с другой стороны, всякая попытка оконечивания мирового целого философски смущает нас; так озадачивает, например, утверждение конечности пространственного мира, утверждение начала времени; допущение мышления о мире, которое вполне обозримо само для себя в некоем замкнутом учении о категориях. Замкнутому и закругленному миру, - наиболее впечатляюще представленному философски у Аристотеля и Гегеля, - в котором свобода сохраняет некоторый смысл только как знание, и не становится экзистенцией, - противостоит подлинная свобода, взирающая на открытый мир проблематичного и опасности, возможности и творчества.

Эта свобода вопрошает все замыкающееся и постольку обозримое: каковы его границы? Оно становится ступенью для движения дальше. Мир не бывает для нее слишком тесен. Экзистенция остается независимой, остается изначальной действительностью, превосходящей всякое ориентирование в мире, какое только может послужить ей; ей свойственно чувство покорения и открытия, однако не произвольного, но совершающегося в зиждущем и потому ответственном движении вперед, находящем рациональное проявление в прогрессе познавания и планирования, а историческое проявление - в проникновении знания до настоящей глубины существования, в котором не найти никакого дна.

Экзистенция, как существование, имеет в то же время границей в своем преодолении нескончаемого - волю к нескончаемому, и эта воля так же точно указывает миру на его трансценденцию отрицательно, как временность самой работы преодоления есть положительное указание на нее же.