2. Теоретическое обоснование политической программы социал-демократии

2. Теоретическое обоснование политической программы социал-демократии

Развитие международного рабочего движения в 70 – 80-х годах XIX века обусловливало необходимость теоретической разработки Марксом и Энгельсом вопросов, которые возникали в нем при определении программных задач и целей. К числу важнейших теоретических работ марксизма, в которых содержатся принципиальные положения, раскрывающие цели пролетарских партий, относится и «Критика Готской программы» Маркса.

В конце апреля – начале мая 1875 года Маркс пишет произведение, которому суждено было оказать большое влияние на последующее развитие революционной теории. Речь идет о «Заметках на полях программы немецкой рабочей партии», более известных под названием «Критика Готской программы». Как это нередко бывало, работа Маркса была вызвана совершенно конкретным поводом и преследовала четко определенные цели.

Присланный Марксу проект партийной программы призван был увенчать процесс преодоления раскола немецкого рабочего движения, наметившийся с конца 1874 года. На предстоящем в Готе объединительном съезде две крупнейшие рабочие организации Германии: социал-демократическая партия (эйзенахцы) и лассальянский Всеобщий германский рабочий союз должны были слиться в единую общегерманскую пролетарскую партию. Приветствуя объединение усилий немецких рабочих в борьбе за свои права, Маркс и Энгельс, однако, не считали, что эта задача может быть достигнута любым путем, ценой, например, серьезных уступок в принципиальных вопросах. Они видели, что соотношение сил в рабочем движении Германии меняется в пользу эйзенахцев, и полагали поэтому, что с объединением надо подождать до тех пор, пока запутавшаяся в собственных противоречиях лассальянская организация не будет вынуждена в конце концов капитулировать, а до поры до времени можно ограничиться соглашением о действиях против общего врага[176]. Весной 1875 года наиболее реальным был второй вариант. Находившийся в состоянии глубокого внутреннего кризиса (явившегося одной из причин, побудивших часть руководства лассальянцев предпринять первые шаги, направленные в сторону соглашения с эйзенахцами) Всеобщий германский рабочий союз продолжал тем не менее почти вдвое превосходить эйзенахцев по численности и располагал более прочной финансовой базой[177]. Это, казалось, понимали и лидеры социал-демократической партии, в частности В. Либкнехт. Тем более неприятной неожиданностью оказался для Маркса и Энгельса полученный ими проект программы, означавший, что вопрос об объединении фактически решен и что этот результат стоил социал-демократической партии серьезных идейных потерь. Отношение основоположников марксизма к случившемуся и к документу, в котором оно отразилось, оказалось зафиксировано не только в «Критике Готской программы», но и в сопроводительном письме Маркса Бракке 5 мая, а также в письмах Энгельса Бебелю 18 – 28 марта и 12 октября и Бракке 11 октября 1875 года. Их содержание во многом (но не во всем) перекликается с содержанием работы Маркса и серьезно поясняет его. Сравнение этих документов позволяет предположить, что между Марксом и Энгельсом и в данном случае было соблюдено определенное разделение труда. Помимо некоторых общих моментов, затронутых и в письмах, и в «Критике», в каждом из этих источников есть круг тем, присущий только ему, составляющий его специфику. Так, например, Энгельс совершенно не касается многих теоретических проблем, поднятых Марксом в своей работе, а тот в свою очередь ни словом не обмолвился (в самих замечаниях) о своем отношении к предстоящему объединению.

Какие цели преследовал Маркс, подвергая каждый параграф присланного ему проекта тщательному разбору? В его письме к В. Бракке и в письме Энгельса к Бебелю названы эти причины. Прежде всего, это теоретическая незрелость программы, даже в независимости от преобладания в ней лассальянских идей[178]. Придерживаясь мнения, что «каждый шаг действительного движения важнее дюжины программ», Маркс в то же время придавал большое значение научному уровню важнейших партийных документов. Он считал их вехами, «по которым люди судят об уровне партийного движения»[179]. В представленном же проекте, как писал Энгельс, все социалистические мероприятия принадлежали лассальянцам, в то время как эйзенахская партия «внесла туда только требования мелкобуржуазной демократии»[180]. Маркс также рассматривал свои замечания как предупреждение руководству эйзенахцев о возможном его и Энгельса публичном отмежевании от Готской программы, которая, по словам Энгельса, была шагом назад даже по сравнению с Эйзенахской[181].

В предисловии к первой публикации работы Маркса в 1891 году Энгельс подчеркнул значение «Критики» в развернувшейся в партии дискуссии о характере новой программы, которую предполагалось принять на ближайшем после отмены закона о социалистах съезде. Кроме того, он выдвинул на первый план антилассалевскую направленность Марксовых замечаний, в которых впервые ясно и четко высказано отношение Маркса к линии, взятой Лассалем с начала его агитационной деятельности, «и притом как к экономическим принципам Лассаля, так и к его тактике». Резкий тон произведения Энгельс объяснял особым вниманием своим и Маркса к немецкому рабочему движению[182] и той ответственностью, которую они несли за его судьбу.

В работе «Государство и революция» Ленин высоко оценил положительную часть «Критики Готской программы», видя ее значение в анализе «связи между развитием коммунизма и отмиранием государства»[183]. С его точки зрения, этот позитивный момент оказался затемненным полемической частью работы, состоящей в критике лассальянства[184].

На первый взгляд Маркс, Энгельс и Ленин оценивали задачи, решаемые в «Критике Готской программы», не совсем одинаково. Однако никакого противоречия в этом нет. Все проблемы, на которые они обратили внимание, присутствуют в данной работе. Каждый из классиков научного социализма выделил те из них, значение которых определялось конкретными условиями рабочего движения своего времени, классовой борьбой и потребностями развития революционной теории.

Критикуя проект программы, Маркс стремился показать своим соратникам в руководстве социал-демократической партии опасность пренебрежения теорией, идейно-теоретическими принципами в практической борьбе пролетариата за свои политические и социальные права. Доказать несостоятельность многих программных положений (часть которых восходила к Лассалю) было нужно не потому, что они представляли еще серьезное препятствие на пути распространения в среде рабочих научных взглядов на цели своего движения и на пути к освобождению труда. К середине 70-х годов XIX века критическое отношение к основным агитационным лозунгам Лассаля было широко распространено даже среди его последователей. Сохранение важнейших лассалевских требований в проекте программы означало признание объединенной партией правомерности лассалевской тактики (ориентированной исключительно на законные формы политической борьбы), традиций и ценностей (включая культ создателя Всеобщего германского рабочего союза). Осознание возможности преобладания идей лассальянцев, которой было чревато объединение на их условиях, и побудило Маркса взяться за перо[185]. Тем более что лидеры и рядовые члены эйзенахской партии в своем искреннем стремлении к столь долгожданному единству немецкого рабочего движения были полны радужных надежд и ни о каких возможных последствиях даже не помышляли.

Анализируя каждый пункт проекта, Маркс не просто доказывал его политическую и научную уязвимость, а стремился наметить путь конструктивного решения проблемы. Так рождались теоретические положения «Критики Готской программы», значение которых вышло далеко за рамки конкретных задач, обусловивших появление на свет знаменитой работы Маркса. Вряд ли правомерно утверждать, как это нередко делается, что в ней Маркс воспользовался случаем для изложения основополагающих теоретических мыслей. Он мог избрать для этого и более удобную форму, чем заметки на полях, предназначенные для пятерых руководителей социал-демократической партии (ни публикации, ни широкого распространения документа не предполагалось). Гораздо с большим основанием можно предположить, что полемика с путаными, устаревшими, а иногда и изначально неверными программными требованиями потребовала для их опровержения не только использования уже доказанных наукой положений, но и их уточнения, дальнейшего развития, что привело Маркса к ряду новых теоретических выводов.

Публикуя в 1891 году «Критику Готской программы», Энгельс хотел предостеречь немецких социал-демократов от повторения в новой программе старых ошибок. Кроме того, он расценивал работу Маркса как эффективное средство в борьбе, которую Энгельс в течение длительного времени вел против сохранявшегося в партии культа Лассаля (при том, что лассалевские теоретические положения тогда уже потеряли свою притягательную силу). Естественно поэтому, что и для него критический настрой работы Маркса продолжал составлять ее главное содержание.

И столь же понятно, что в новых исторических условиях, когда задачи коренного преобразования общества превращались из теоретических положений в конкретные действия, Ленина в первую очередь привлекло в «Критике Готской программы» то новое, что внес Маркс в разработку проблем перехода от капитализма к коммунизму, форм и функций государственной власти на этом этапе, экономических отношений будущего коммунистического общества.

С тех пор до наших дней «Критика Готской программы» продолжает находиться в сфере повышенного внимания как сторонников марксизма, так и его противников, остается объектом острых дискуссий[186].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.