ПАРАДОКС СОБСТВЕННОСТИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПАРАДОКС СОБСТВЕННОСТИ

Распространяющаяся сейчас система создания благосостояния Третьей волны также ставит под вопрос три основные социалистические идеи.

Возьмем вопрос о собственности.

С самого начала социалисты считали причиной бедности, депрессий, безработицы и других зол индустриализации частную собственность на средства производства. Способом избавления от этих бед было владение рабочими фабриками — через государство или коллективы.

Как только это будет сделано, все будет по-другому. Больше не станет излишних трат на конкурентную борьбу. Полностью рациональное планирование. Производство для использования, а не для прибыли. Продуманные капиталовложения для продвижения экономики вперед. Мечта об изобилии для всех осуществится впервые в истории.

В XIX в., когда эти идеи были сформулированы, они, казалось, отражали наиболее передовые научные знания своего времени[489]. Фактически марксисты превзошли утопистов-идеалистов и пришли к подлинно «научному социализму». Утописты могли мечтать о самоуправляющихся общинных поселениях. Научные социалисты знали, что в развивающемся обществе «фабричных труб» подобные понятия непрактичны. Утописты вроде Шарля Фурье смотрели в сторону аграрного прошлого. Научные социалисты смотрели в сторону того, что в то время представлялось индустриальным будущим.

Таким образом, позднее, когда социалистические режимы экспериментировали с кооперативами, рабочим управлением, коммунами и другими схемами, государственный социализм — государственная собственность на все (от банков до пивоваренных заводов, от сталепрокатных заводов до ресторанов) стала доминирующей формой собственности во всем социалистическом мире. (Эта навязчивая идея государственной собственности была настолько сильной, что в Никарагуа, позднем подражателе — пришельце в социалистический мир, даже была создана «Лобо Джек», дискотека, которая была собственностью государства.) Повсюду государство, а не рабочие, выиграло от социалистической революции.

Социализм не смог выполнить свое обещание коренным образом улучшить материальные условия жизни. Когда стандарты жизни упали в Советском Союзе после революции, вина за спад возлагалась, с некоторой долей истины, на последствия Первой мировой войны и контрреволюции. Позднее дефицит объяснялся капиталистическим окружением. Еще позднее — Второй мировой войной. Однако через 30 лет после войны такие товары, как кофе и апельсины, все еще нелегко было купить в Москве. В период, предшествующий горбачевской перестройке, основу рациона среднего класса научного работника государственного института в Москве составляла капуста и картошка. В 1989 г., через четыре года после начала попытки Горбачева провести реформы, СССР вынужден был импортировать 600 млн. бритвенных лезвий[490] и 40 млн. тюбиков крема для бритья.

Примечательно, что ортодоксальные социалисты по всему миру (хотя их становится меньше) призывают к национализации промышленности и финансов. От Бразилии и Перу до Южной Африки и даже в индустриальных странах Запада остаются истинные их последователи, которые, несмотря на всю историческую очевидность обратного, все еще считают «общественную собственность» «прогрессивной» и сопротивляются всякой попытке денационализации или приватизации экономики.

Верно, что сегодняшняя все более либерализованная мировая экономика, которую некритически приветствуют крупные многонациональные корпорации, сама является нестабильной и может пострадать от обширного коронаротромбоза. Раздутый долговой шар, на котором она держится, можно проткнуть. Войны, внезапные прекращения поступления энергии или ресурсов и любые другие бедствия могут вызвать ее обвал в грядущие десятилетия. В катастрофических условиях можно представить себе необходимость временной аварийной национализации.

Тем не менее неопровержимые доказательства свидетельствуют, что предприятия, находящиеся в государственной собственности, плохо относятся к своим работникам, загрязняют воздух и пренебрегают общественным мнением, по крайней мере не меньше, чем частные предприятия. Многие стали сточными колодцами неэффективности, коррупции и жадности. Их плохая работа часто способствует появлению обширного бурлящего черного рынка, подрывающего саму легитимность государства.

Но хуже и смешнее всего то, что вместо того чтобы стать во главе технического прогресса, как было обещано, национализированные предприятия, как правило, почти все до одного реакционны — самые бюрократичные, самые медленно реорганизующиеся, меньше всего желающие приспосабливаться к изменяющимся потребностям потребителя, больше всех боящиеся предоставить гражданам информацию, последними приступающие к внедрению прогрессивной технологии.

В течение более века социалисты и защитники капитализма вели ожесточенную войну по поводу общественной в противовес частной собственности. Большое число мужчин и женщин буквально положили свою жизнь в этой борьбе. Но ни одна сторона не могла себе представить новую систему создания благосостояния, которая сделает практически все их аргументы устаревшими.

Однако именно так и случилось. Ведь наиболее важная форма собственности сейчас неосязаема. Она сверхсимволична. Это — знание. Оно может быть использовано многими людьми одновременно для создания благосостояния и для производства нового знания. И в отличие от фабрик и полей знание, в сущности, неисчерпаемо. Ни социалистические режимы, ни социалисты вообще еще не осознали этот подлинно революционный факт.