О проповедниках смерти

О проповедниках смерти

Есть проповедники смерти, и полна земля людьми, которым нужна проповедь отвращения к жизни.

Переполнена земля лишними, испорчена жизнь от чрезмерного множества живущих. О, если бы можно было обетованием «вечной жизни» выманить их из этой!

Желтыми или черными называют проповедников смерти. Я же хочу показать вам их в других красках.

Вот они, эти ужасные, что носят в себе хищного зверя и не имеют иного выбора, кроме вожделения и самоистязания. Но и вожделения их — тоже самоистязание.

Они еще даже не становились людьми, эти ужасные: пусть же они проповедуют отвращение к жизни и погибают сами!

Вот они, чахоточные душой: едва родившись, они начинают умирать и мечтают об учении, проповедующем усталость и отречение.

Они бы охотно отказались от жизни, так одобрим же волю их! Будем же осторожны, чтобы не воскресить этих мертвецов и не повредить эти живые гробы!

Им встречается больной, или старик, или покойник; и они тотчас заявляют: «Жизнь опровергнута!».

Но опровергнуты только они сами и глаза их, что видят лишь один лик сущего.

Погруженные в глубокое уныние, падкие до всего мелкого и случайного, влекущего смерть: так ждут они ее, стиснув зубы.

Или иначе: хватаются за сладости, смеясь собственному ребячеству; держатся за жизнь, как за соломинку, и сами же насмехаются над собой.

Их мудрость гласит: «Глупец тот, кто продолжает жить, но кто из нас не глупец! И в этом — вся глупость жизни!».

«Жизнь — одно лишь страдание», — так говорят другие и не лгут: так позаботьтесь же о том, чтобы ваша жизнь прекратилась! Постарайтесь, чтобы кончилась жизнь, которая для вас — лишь страдание!

И пусть такой будет заповедь добродетели вашей: «Убей себя сам! Укради себя у жизни!».

«Сладострастие — грех, — так говорят одни, — позвольте же нам уйти и не производить детей!»

«Тяжело рожать, — говорят другие, — да и к чему это? Рождаются одни несчастные!» Эти тоже проповедуют смерть.

«Сострадание необходимо, — говорят третьи. — Берите все, что я имею! Возьмите и меня самого! Тем меньше буду я привязан к жизни!»

Будь они сострадательны до конца, они отвратили бы от жизни ближних своих. Быть злыми — вот что было бы их истинной добротой.

Но они хотят освободиться от жизни: что им до того, что они еще крепче связывают других своими цепями и дарами!

И даже вы, для кого жизнь — суровый труд и беспокойство, разве вас не утомила она? Разве вы не созрели еще для проповеди смерти?

Все вы, кому по сердцу суровый труд и все стремительное, новое, неизведанное, — вы сами себе стали в тягость; ваше рвение — это всего лишь бегство от себя и желание забыться.

Если бы больше вы верили в жизнь, вы бы меньше отдавались мгновению. Но слишком мало в вас содержания, чтобы ждать, и даже для того, чтобы лениться!

Повсюду раздаются голоса проповедников смерти; и полна земля людьми, нуждающимися в проповеди ее;

или «вечной жизни»: мне все равно — лишь бы исчезли они с лица земли.

Так говорил Заратустра.