О свободной смерти{182}
О свободной смерти{182}
Многие умирают слишком поздно, а некоторые умирают слишком рано. Всё ещё чуждо звучит учение: «Умри вовремя!»
Умри вовремя: так учит Заратустра.
Конечно, кто никогда не жил вовремя, как мог бы он умереть вовремя? Ему бы лучше никогда не родиться! — Так советую я лишним.{183}
Но даже лишние важничают своей смертью, и даже самый пустой орех хочет, чтобы его разгрызли.
Серьёзно относятся все к смерти, но смерть ещё праздник. Ещё не научились люди освящать самые прекрасные праздники.
Совершенную смерть показываю я вам, которая для живущих становится жалом и обетом.
Своей смертью умирает свершивший свой путь, победоносно, окружённый надеющимися и дающими обет.
Так следовало бы научиться умирать; и не должно быть праздника там, где такой умирающий не освятил клятвы живущих!
Так умереть лучше всего; а ещё — умереть в борьбе и растратить великую душу.
Но как борющемуся, так и победителю одинаково ненавистна ваша смерть, которая скалит зубы и подкрадывается, как вор, — и, однако, входит как господин.
Свою смерть хвалю я вам, свободную смерть, которая приходит ко мне, ибо я хочу.
И когда же захочу я? — У кого есть цель и наследник, тот хочет смерти вовремя для цели и наследника.
Из почтения к цели и наследнику больше не повесит он сухих венков в святилище жизни.{184}
Поистине, не хочу я походить на тех, кто сучит верёвку: они тянут свои нити в длину, а сами при этом пятятся.{185}
Иной становится для своих истин и побед слишком стар; беззубый рот не имеет уже права на любую истину.
Каждый желающий славы должен вовремя проститься с почестью и владеть трудным искусством — вовремя уйти.{186}
Надо перестать позволять себя есть, когда находят вас особенно вкусными; это знают те, кто хотят, чтобы их долго любили.{187}
Конечно, есть кислые яблоки, участь которых — ждать до последнего дня осени: к этому времени становятся они спелыми, жёлтыми и сморщенными.
У одних сперва стареет сердце, у других ум. Иные бывают стариками в юности, — но кто поздно юн, остаётся юным надолго.{188}
Иному не удаётся жизнь: ядовитый червь въелся ему в сердце. Пусть же постарается он, чтобы тем лучше удалась ему смерть.
Иной не бывает никогда сладким: он гниёт уже летом. Трусость, вот что удерживает его на суку.
Живут слишком многие, и слишком долго висят они на своих сучьях. Пусть же придёт буря и стряхнёт с дерева всё гнилое и червивое!
Пусть придут проповедники скорой смерти! Они были бы настоящей бурей и сотрясателями деревьев жизни! Но я слышу только проповедь медленной смерти и терпения ко всему «земному».
Ах, вы проповедуете терпение к земному? У этого земного — вот у кого слишком много терпения к вам, вы, злоречивые!
Поистине, слишком рано умер тот иудей, которого чтут проповедники медленной смерти, — и для многих стало с тех пор роковым, что умер он слишком рано.
Он знал только слёзы и уныние иудея, вместе с ненавистью добрых и праведных, — иудей Иисус; тогда напала на него тоска по смерти.
Зачем не остался он в пустыне и вдали от добрых и праведных! Быть может, он научился бы жить и научился любить землю — и смеяться притом.{189}{190}
Верьте мне, братья мои! Он умер слишком рано; он сам отрёкся бы от своего учения, если б достиг моего возраста! Достаточно благороден был он, чтобы отречься!
Но незрелым был он ещё. Незрело любит юноша и незрело ненавидит он человека и землю. Ещё связаны и тяжелы его душа и крылья мысли.
Но в мужчине больше от ребёнка, чем в юноше, и меньше уныния: лучше понимает он смерть и жизнь.
Свободный к смерти и свободный в смерти, говорящий священное Нет, когда нет уже времени говорить Да: так понимает он смерть и жизнь.
Пусть не будет ваша смерть хулой на человека и землю, друзья мои, — этого прошу я у мёда вашей души.
В вашей смерти должны ещё гореть ваш дух и ваша добродетель, как вечерняя заря над землёй, — или же смерть плохо удалась вам.
Так хочу я сам умереть, чтобы вы, друзья, ради меня ещё больше любили землю; и землёю хочу я вновь стать, чтобы найти отдых у той, что меня родила.
Поистине, была цель у Заратустры, он бросил свой мяч; теперь будьте вы, друзья, наследниками моей цели, вам бросаю я золотой мяч.
Больше всего люблю я смотреть на вас, мои друзья, когда вы бросаете золотой мяч! Поэтому ещё немного задержусь я на земле, простите мне это!
Так говорил Заратустра.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.