10. Софисты и софистика: Протагор, Горгий и Продик

10. Софисты и софистика: Протагор, Горгий и Продик

В Древней Греции мыслители посвящали жизнь исканию истины ради нее самой, замыкаясь в тесном кругу друзей, которых объединяли духовные интересы. В спорах они делились своими идеями, отстаивали свои позиции, не искали публичного признания, не создавали аудитории слушателей. В V в. до н. э. ситуация изменилась. Во многих городах Греции на смену политической власти старинной аристократии и тирании пришла власть рабовладельческой демократии. Возникали новые выборные учреждения — народные собрания и суды, что породило потребность в подготовке людей, владеющих искусством политического и судебного красноречия, силой убедительного устного слова и логической доказательностью своих суждений. В этих новых условиях на смену философам и поэтам стали выдвигаться оплачиваемые профессиональные учителя сначала просто грамоты, музыки и гимнастики, затем уже словесности, риторики, философии, красноречия и дипломатии.

Софистом сначала именовали человека, который посвящал себя умственной деятельности, или искусного в какой-либо премудрости, в том числе учености. Таким почитали Солона и Пифагора, а также знаменитых «семь мудрецов». Впоследствии смысл этого понятия сузился, хотя и не заключал еще негативного смысла.

Софистов было немало, но мы остановимся на трех наиболее характерных для сути этого направления — Протагор (ок. 480 — ок. 410 до н. э.), Горгий (ок. 483–375 до н. э.), Продик (род. между 470 и 460 до н. э.). Каждый из них обладал неповторимой индивидуальностью, но в целом они разделяли схожие воззрения.

Софисты — эти «учителя мудрости» — учили не только технике политической и юридической деятельности, а заодно обучали и вопросам философии. Важно подчеркнуть, что софисты сосредоточили свое внимание на социальных вопросах, на человеке и на проблемах коммуникации, обучая ораторскому искусству и политической деятельности, а также конкретно-научным и философским знаниям. Некоторые софисты обучали приемам и формам убеждения и доказательства независимо от вопроса об истинности доказываемых положений и даже прибегали к нелепым ходам мысли, например: «То, что ты не потерял, ты имеешь; ты не потерял рога, следовательно, ты их имеешь». В своем стремлении к убедительности софисты доходили до идеи, что можно, а нередко и нужно, доказать все, что угодно, и также что угодно опровергнуть, в зависимости от интереса и обстоятельств, что приводило к безразличному отношению к истинности в доказательствах и опровержениях. Так складывались приемы мышления, которые стали именоваться софистикой. Софисты как образованные люди прекрасно понимали, что чисто формально можно доказать все. По этому вопросу Платон в своем трактате «Горгий» утверждал, что искусство софистов является более великим благом, чем все другие искусства; оно есть «мастер убеждения: в этом вся его суть и вся забота… Оно обладает способностью убеждать словом и судей в суде… и во всяком ином собрании граждан… а что до нашего дельца, окажется, что не для себя наживает деньги, а для другого и для тебя, владеющего словом и умением убеждать толпу» [36]. Отсюда, кстати, и название сродного с софистическим демагогического типа мышления (от греч. demos — народ), ориентированного на угождение публике, а в дурном смысле толпе.

Наиболее полно суть воззрений софистов выразил Протагор. Ему принадлежит знаменитое положение: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют». Он говорил об относительности всякого знания, доказывая, что каждому утверждению может быть с равным основанием противопоставлено противоречащее ему утверждение. Заметим, что Протагор написал законы, определявшие демократический образ правления и обосновал равенство свободных людей [37].

Диалектика как определенный вид философского мышления впервые в яркой форме является у Гераклита, затем у элеатов, у Горгия она имеет скорее характер отрицательный, только как средство доказательства или опровержения, и притом лишена систематичности. Так, Горгий, выводя из общих понятий их конкретные определения и указывая на противоречия этих определений, приходит к доказательству несостоятельности самого общего понятия. В своем труде «О природе» Горгий доказывает три положения: что ничего не существует, а если что-нибудь и существует, то оно непознаваемо, а если существует и познаваемо, то оно невыразимо и неизъяснимо. В результате он пришел к выводу, что ни о чем нельзя сказать достоверно. Мы считали, к примеру, человека хорошим, но когда мы говорим о нем, то он, возможно, уже сделал нечто плохое или даже очень плохое: ведь все быстро меняется! Если тебя спрашивают о чем-либо, вернее будет молчать и лишь указывать пальцем на то, о чем спрашивают: тут не ошибешься. Аристотель писал: «Горгий правильно говорит, что серьезность противников следует убивать шуткой, шутку же серьезностью» [38].

Продик проявлял исключительный интерес к языку, к назывной (номинативной) функции слов, проблемам семантики и синонимии, т. е. идентификации совпадающих по смыслу слов, правильному употреблению слов. Он составлял этимологические гроздья родственных по значению слов, а также анализировал проблему омонимии, т. е. различения смысла графически совпадающих словесных конструкций с помощью соответствующих контекстов, и очень большое внимание уделял правилам спора, приближаясь к анализу проблемы приемов опровержения, что имело огромное значение в дискуссиях.

Посещая занятия софистов, Сократ вступал в дискуссии с многими из них, но больше всего уделял внимание Продику, считая его своим учителем и особенно внемля тонкости его лингвистических воззрений. Следует отметить, что софисты были первыми преподавателями и исследователями искусства слова. Пожалуй, можно сказать, что именно с них начинается философская лингвистика. Им принадлежит заслуга в изучении греческой словесности. Раз объективной истины нет и субъект является мерой всех вещей, тогда есть лишь видимость истины, которую может порождать человеческое слово и по произволу менять его смысл, делая сильное слабым и, наоборот, черное белым, а белое черным.

В связи с этим софисты посчитали словесность чрезвычайно важным объектом осмысления, и слово явилось самостоятельным предметом изучения. Хотя иные софисты были крупными мыслителями, релятивизм их зачастую вел к субъективизму и скептицизму. Вместе с тем нельзя отрицать их несомненной роли в развитии диалектики. Так, анализируя взгляды Горгия, Г. Гегель пишет: «Софисты, следовательно, также и диалектику, всеобщую философию делали предметом своего рассмотрения; они были глубокими мыслителями» [39].