10. М. Шелер

10. М. Шелер

С тех пор как возникла сама философия, человек в той или иной мере всегда был объектом философских размышлений, но не всегда стоял в центре внимания философов, хотя, например, у Сократа человек действительно был основным объектом философских размышлений и споров. И в известном смысле можно сказать, что Сократ — первый представитель философской антропологии, кроме того, и экзистенциализма, имеющего своим предметом бытие человека в мире. Впоследствии этой проблематике большое внимание уделил Блаженный Августин. Огромной значимости поворот к человеку осуществили мыслители Возрождения. Проблема человека находит все большее место в работах И. Канта, А. Шопенгауэра, С. Кьеркегора, Ф. Ницше, Г. Марселя, П. Тейяра де Шардена, М. Бубера и др. Экзистенциальные и философско-антропологические идеи получили глубокое освещение в русской философии, прежде всего у гениального психолога-писателя Ф.М. Достоевского, Л.И. Шестова, Н.А. Бердяева и др. Эти направления охватили Германию, Францию, Испанию — в трудах К. Ясперса, М. Хайдеггера, Ж.П. Сартра, А. Камю, Г. Марселя, М. де Унамуно, X. Ортега-и-Гассета.

Философская антропология — это достаточно влиятельное течение современной философской мысли, в центре внимания которого — проблема человека, а главная идея — создание интегральной концепции человека; его основные представители — М. Шелер, А. Гелен, Г. Плесснер, Э. Ротхаккер. Это течение, объявив себя основополагающей философской дисциплиной, пытается на основе тех или иных особенностей человека найти способы постановки и решения по существу всех философских проблем. В противовес рационалистическим учениям философская антропология вовлекает в сферу исследования душевно-духовную жизнь человека — эмоции, инстинкты, влечения, что зачастую приводит к иррационализму: представители данного направления абсолютизируют эту сторону внутреннего мира человека, умаляя разумное начало. При всех различиях внутри этого течения его основная линия — поиски антропобиологических оснований человеческой жизнедеятельности, культуры, нравственности, права, социальных институтов. Общественная жизнь сводится к межличностным отношениям, основанным на естественных симпатиях людей, «инстинкте взаимности». Все богатство социальной жизни ограничивается актами признания «другого», встречи Я и Ты, их взаимоприобщения, достигаемого благодаря сопереживанию и общности языка с его психосемантическими индивидуальными нюансами. В противоположность прежним концепциям человека, стремящимся выявить некую устойчивую структуру личности, представители философской антропологии вообще отказываются рассматривать сущность человека; для них человек, его существование — всегда нечто незавершенное, а потому не поддающееся строгому определению.

Из всех представителей философской антропологии сосредоточимся лишь на Шелере. Макс Шелер (1874–1928) — немецкий философ, один из основоположников философской антропологии как самостоятельной дисциплины, социологии и аксиологии — учения о ценностях. Шелер испытал значительное влияние философии жизни и феноменологии Э. Гуссерля, позже обратился к религиозной философии, в дальнейшем эволюционировал к метафизике персоналистского типа. Он остро ощущал кризис европейской культуры, источник которого он усматривал в культе выгоды и расчета. По Шелеру, формирование преимущественно экономических форм контроля в современном обществе ведет к господству научно-технических форм познания, враждебных реализации иерархически более высоких ценностей. Он решительно отрицал идеологию и практику социализма, возлагая надежды на «третий путь» — пробуждение чувства нравственной ценности в сознании людей. Пытаясь построить иерархию объективных ценностей, он ввел различие между абсолютными ценностями и «эмпирическими переменными»: относительны не ценности как таковые, а их исторические формы. Опираясь на Августина и Б. Паскаля, Шелер противопоставил логике интеллекта логику чувства; последнее он истолковывал как интенциональный акт, с помощью которого осуществляется познание ценности. Любовь, по Шелеру, — это акт восхождения, который сопровождается мгновенным прозрением высшей ценности объекта. Специфика любви состоит в том, что она может быть направлена лишь на личность как носителя ценности, но не ценность как таковую (об этом говорится в его труде «Сущность и формы симпатии»). Подлинная симпатия есть встреча и соучастие в жизни другого (ср. с коммуникацией, например, у К. Ясперса), не нарушающая его истинной экзистенции, что отличает его от неподлинных форм симпатии, таких, как вчувствование, эмоциональное заражение, идентификация с другим объектом. Феноменологическая редукция у Шелера означает не путь к чистому трансцендентальному сознанию Э. Гуссерля, но скорее акт сопричастности бытию, который ближе к импульсу, или жизненному порыву.

Шелер рассматривал феноменологический подход не как способ превращения философии в «строгую науку», а как экзистенциальную возможность «прорыва к реальности», поэтому его с полным правом можно назвать предшественником фундаментальной онтологии М. Хайдеггера. В работах по социологии познания (например, «Формы знания и общество») Шелером проанализировано разнообразие исторических условий, препятствующих или способствующих осуществлению различных «жизненных», духовных религиозных ценностей. По Шелеру, три основные формы познания — научная, философская и религиозная — не являются стадиями культурно-исторического развития, как полагал, например, О. Конт, но пребывают в различных состояниях во всех формах культуры. Характерный для него дуализм мира ценностей как идеальных заданий и наличного реального бытия достигает особой остроты в работе по философской антропологии «Место человека в Космосе», где могущественный, но слепой жизненный порыв и всепостигающий, но бессильный дух выступают как основные принципы человеческого бытия. Философские воззрения Шелера стали связующим звеном между такими направлениями, как философия жизни и экзистенциализм. В заключение предоставим слово самому Шелеру: «В известном смысле все центральные проблемы философии можно свести к вопросу: что есть человек и каково его метафизическое местоположение в общей целостности бытия, мира и Бога» [169].