Чудотворец, влюбленный в собственное «я»

Чудотворец, влюбленный в собственное «я»

День можно было бы назвать удачным, если не считать еще одной неожиданности, обрушившейся на нас. Центральная часть помещения для ночных бдений была огромной. Она состояла из нескольких больших траурных залов, расположенных так, чтобы люди могли бдеть одновременно у разных покойников. Когда мы вышли из траурного зала, где прощались с сеньором Марком Аврелием, нам пришлось пройти еще через один зал, в котором стоял гроб некой сеньоры семидесяти пяти лет.

Учитель, вместо того чтобы идти своей дорогой, обратил внимание на незнакомца, только что прошедшего мимо. Мужчина был молод, лет тридцати от роду, волосы — курчавые, короткие, костюм — цвета морской волны, сорочка — белая. Субъект был хорошо сложен, величав и импозантен. Продавец идей осторожно последовал за ним.

Величавый субъект уверенно подошел к гробу сеньоры. Это был хищник. Он производил впечатление человека вполне благонадежного, по крайней мере, с моей точки зрения, хотя и не казался таким продавцу грез. Мужчина встал в ногах усопшей и жестом продемонстрировал свое уважение. Стало постепенно открываться его подлинное лицо. Его истинные намерения нас поразили.

Звали молодого человека Эдсон, прозвище у него было Чудотворец. Прозвище Эдсона в точности соответствовало его стремлению творить чудеса. Он и правда хотел помогать другим, но при этом всегда испытывал иное подспудное влечение — ему очень нравилась самореклама. Эдсон не был официальным духовником, наделенным полномочиями произносить слова утешения на похоронах. Он явился сюда, преследуя собственные цели.

Каким бы невероятным это ни казалось, но Чудотворец намеревался воскресить старушку. Он собирался поставить блестящий спектакль — такой, чтобы все зрители встали перед ним на колени. Чудотворец страстно желал пробудить сеньору от вечного сна, дабы прослыть человеком, обладающим сверхъестественным даром. Как и Калигула, который желал, чтобы его считали богом, и использовал для достижения этой цели свою власть, Эдсон использовал библейские тексты и власть, которой, по его мнению, он располагал, чтобы прослыть полубогом, хотя и никогда не признавался в этом.

Будучи социологом, я давно понял, что ни одна власть не является такой всемогущей, как власть религиозных убеждений. Диктаторы, политики, интеллектуалы и психологи не способны так проникать в человеческую душу, как это удается отдельным духовным лидерам. Будучи представителями божества, эти люди могут завоевать среди малосознательных людей, их окружающих, статус, который и не снился таким деятелям, как Наполеон, Гитлер, Кеннеди, Фрейд, Карл Маркс, Макс Вебер и Эйнштейн.

На нашем долгом пути учитель предупреждал нас о том, что духовные лидеры, представляющие Бога-альтруиста, проникнутого солидарностью и доброго, приносят обществу пользу. Те же, кто представляет Бога, несущего деспотию, нетерпимость, половое воздержание, иными словами, Бога, созданного по их собственному образу и подобию, приносят беды, душат свободу и берут людей под свой контроль. Учитель постоянно предупреждал нас, что, опираясь на наше воображение, зачастую весьма буйное, очень легко построить Бога в нашей собственной психике, Бога-манипулятора. Похоже, ему хотелось сделать нам предохранительную прививку, очеловечить нас.

Субъект, которого мы встретили в траурном зале, имел ряд намерений. В какие-то моменты ему хотелось сделать людям добро. В этом случае он оставался искренним и повышенно эмоциональным. Иногда его терзали приступы высокомерия. Возникало страстное желание, чтобы его, словно Бога, покрыли неувядаемой славой.

Наш дежурный Чудотворец был амбициозен, но дураком он не был. Он собирался поставить спектакль, а не вызвать скандал. Он хотел воскресить старушку, но стремился перестраховаться на случай провала. Его мозг переполняли сомнения. «А что, если старуха не воскреснет? А что, если ей будет трудно встать, и она так и останется лежать? Моя репутация полетит ко всем чертям».

Учитель следил за ним, словно леопард за добычей. Мы знали, что ему доставляет удовольствие общение с самыми сложными людьми, но не понимали, что он задумал в этом конкретном случае. Понемногу мы начали догадываться, что за спектакль собирался поставить специалист по чудесам.

Воздав почести, Чудотворец приблизился к умершей и сказал ей почти неслышным шепотом:

— Воскресни!

Столь тихим призывом он обезопасил себя на тот случай, если мертвая не поверит в его силу.

Старушка признаков жизни не подавала. Чудотворец повторил настойчивый негромкий призыв:

— Воскресни!

Если бы сеньора сделала хоть какое-то движение, Эдсон повысил бы голос, демонстрируя тем самым, что он совершил нечто из ряда вон выходящее. Это был бы день его славы. Тысячи людей, жаждущих увидеть сверхчеловеческие подвиги, последовали бы за ним.

Но ничего не произошло. Покойная оставалась неподвижной. Мы с Бартоломеу и Димасом такими жаждущими не были, и нас до глубины души возмутило жульничество Чудотворца. Ну что за бесстыжая рожа, думали мы.

Нахал не сдавался. Он набрал в легкие воздуха и более твердым голосом процедил сквозь зубы, чтобы никто его как следует не понял:

— Воскресай, женщина, я тебе приказываю!

В этот момент произошло что-то невообразимое. Женщина пошевелилась, но по иной причине. Дело в том, что появился мужчина, перебравший алкоголя, как Бартоломеу в день нашего знакомства. Чудотворец, думающий только о своем «я» и целиком сосредоточившийся на движениях сеньоры, не заметил приближения этого представителя рода человеческого.

Заплетающимся шагом старик подошел к изголовью гроба со стороны, противоположной той, где стоял Чудотворец, и, не имея другой опоры, ухватился за гроб, качнув его при этом, отчего тело умершей зашевелилось, а руки, сложенные на груди, изменили положение.

Эмоции переполнили Чудотворца. Он решил, что наступил его великий день. Придя в сильное возбуждение и практически впав в экстаз, Чудотворец подумал, что его сверхчеловеческие силы наконец дали о себе знать. А для того чтобы все поняли, что это он совершил чудо, Эдсон поднял голос до крика и провозгласил во всеуслышание:

— Воскресни, женщина! Я тебе приказываю!

Теперь люди его услышали, и вопль Чудотворца их напугал. От сеньоры он ожидал, что она сядет в гробу, а от собравшихся вокруг людей — почтительного благоговения перед его могуществом. Однако старушка не подавала больше никаких признаков жизни.

Потрясенный Чудотворец подумал: «Чтобы гроб опять закачался, нужно еще немного веры». На этот раз он отдал приказ бездыханному телу, осторожно поглядывая в сторону собравшихся.

— Вставай, женщина! — умолял он, обращаясь к трупу, который никак не реагировал на его призыв.

Поскольку женщина оставалась неподвижной, ноги у Чудотворца начали подкашиваться, на лице выступил холодный пот, во рту появилась сухость, а сердце учащенно забилось, и кружилась голова. Тут он заметил пьяного, который пытался удержаться на ногах, хватаясь за гроб, и до его сознания наконец дошло, что он совершил самую грубую ошибку в своей жизни. Чудотворец почувствовал, что становится легкой добычей для хищников. Но этот субъект был беспредельно находчив. Ловкий жулик совершил нечто большее, чем чудо. Он снова повысил голос и твердо сказал:

— Женщина, раз ты не хочешь вставать и жить в этом поганом мире, спи спокойно!

— Аминь! — подхватили многие «нормальные» люди.

Чудотворец вынул носовой платок, «поплакал» и добавил:

— Бедняжка! Она была такой милой женщиной!