Иван Антонович Ефремов (1908–1972) о науке и государстве: «БЕЗДУШИЕ…»

Во время монгольской экспедиции в Гоби, 1948 г.

«…В биологии назревает команда – «к расчёту стройся!» Наверху стали кое-что понимать, хотя и вряд ли осознали до конца, в какую бездну спихнули нашу биологию научные проходимцы… <…> Но всё же есть сдвиги, и на том хоть спасибо…»

Из письма И.И. Пузанову, 17 мая 1954, Москва

Иван Антонович Ефремов. Переписка с учёными. Неизданные работы. С. 142.

Из письма А.П. Быстрову, 2 декабря 1947, Москва

В этом году пришлось преодолевать такие трудности, что я начинаю серьёзно задумываться над целесообразностью… формировать столь крупные экспедиции в наших конкретных условиях. Чудовищный бюрократизм, абсолютное чиновничье бездушие буквально в каждом деле создают совершенно непредвиденные препятствия, на которые уходят все силы и время. И тем досаднее тратить их не на борьбу с реальными препятствиями, с пустынями, с природой, а на гнусную бумажную волокиту, из-за которой большое дело чуть не срывалось уже несколько раз. <…> Как бы там не было, это не деятельность для учёного, особенно когда впереди так много нужно сделать настоящего…

Из письма А.П. Быстрову, 25 апреля1948, Улан-Батор

Письма Орлова, которые получаю довольно часто… нагоняют на меня страшную тоску какой-то междустрочной полной бесперспективностью и растворением в мелких делах. Бедняга, видимо, сильно устал от администрирования, изнервничался и жалуется на сердце. Сочувствую, но ничем помочь ему не могу, ибо администрирование (не настоящее научное руководство, а именно администрирование) с моей точки зрения хуже чумы, хотя и я был столь глуп, что взялся за командование этой экспедицией.

Обложка отчёта Монгольской палеонтологической экспедиции, которой руководил И.А. Ефремов, 1946. Рисунок К.К. Флёрова.

Из письма А.П. Быстрову,

14 ноября 1948, Улан-Батор

Научные дела здесь у нас становятся всё сложнее и труднее. Прямо не знаю, куда оно пойдёт дальше? Ведь для всякого подкручивания гаек нужно иметь соответствующие условия, которых нет. А приказ, невозможный для выполнения, перестаёт быть приказом и только дискредитирует отдавшего его… <…> Такое ощущение отнюдь не способствует упорству и целеустремлённости в полевой работе!

И.И. Пузанову, 6 августа 1955,

Мозжинка (посёлок академиков)

У нас усиленно заговорили о сокращении оплаты учёным. <…> Все платы за звание академикам и членкорам должны быть отменены. Это последнее было бы здорово – вся сволочь, которая налезла в академию, ринулась бы куда-либо, в промышленность что ли, а академический воздух через пяток лет бы сильно очистился!

Однако с уменьшением ставок необходимо отменить и часоотсиживание – раз, дать по-серьёзному больше лабораторий и квартир учёным – два, выписывать множество (именно множество!!) иностранной литературы. Боюсь, что всего этого невежды, коим надлежит сие ведать, не поймут и получится опять неладно. Ну, шут с ними, всё равно неладно, пока лысенкоподобие* продолжается.

Иван Антонович Ефремов. Переписка с учёными. Неизданные работы. –

М.: Наука, 1994 – 286 с. С. 81, 101, 109, 151.