Ф. Энгельс. Банкет сторонников реформы в Лилле. – Речь г-на Ледрю-Роллена

^{211}

В ответ на тост: «За рабочих, – за их неотъемлемые права, за их священные интересы, пока непризнанные».

«Граждане! Да, за рабочих! За их неотъемлемые права, за их священные интересы, которые до сих пор не признаны. За неотчуждаемые права человека, которые были провозглашены в принципе двумя славными революциями[173], но практически не применялись вследствие искусных уловок, постепенно были отобраны у народа и теперь являются лишь славным, но горьким воспоминанием! Политические права народу – это же, говорят, безумие. Как можно вверить их ему при его неспособности, невежестве, моральной развращенности? Предоставить народу политическую свободу – значит разнуздать слепую и опасную силу! Это революция – кровь – анархия – хаос! Господа, вы знаете народ, вы, живущие в этом промышленном городе, столь богатом и одновременно столь бедном, можете ли вы поверить в правдивость этой картины? О! Несомненно, если заглянуть в произведения некоторых писателей-романистов, которым важнейшая сторона дела кажется тривиальной, вульгарной, которые ради успеха изображали забавное, фантастическое, необычное, – то народ именно таков! Принимая за нормальную жизнь наших городов быт какой-либо местности, где находят убежище скрывающиеся от правосудия преступники, или образ жизни подонков общества, они говорят нам: „Таков народ!“. Разумеется, он и был бы таким, если бы мы поверили этим продажным писакам, которые вопят о нашествии варваров, чтобы запугать богачей! Варваров! Они наделили этим эпитетом народ, нанеся ему самое тяжкое оскорбление. Ах! Если слово варвары всегда обозначает людей простодушных, сильных, общительных, полных юношеской энергии! – то лишь такие варвары и могут спасти наш обветшалый официальный мир, в своей немощи и коррупции быстро идущий к упадку. Нет, тысячу раз нет! Народ не таков. Его следует искать не на арене преступлений и разврата. Чтобы узнать народ, нам нужно отправиться в те промышленные города, где фабрикант, борясь с подавляющей его необузданной конкуренцией, находясь в гнетущих тисках между деспотическим нажимом капитала и сопротивлением наемных рабочих, вынужден снижать заработную плату, чтобы избежать банкротства и бесчестия. О! Не верьте, что народ, ищущий справедливости, всегда считает хозяев виновниками этой жестокой необходимости. Ведь он знает, что наша промышленность нуждается в сбыте, что перед нами закрывается большинство рынков мира, и что наша торговля пришла в упадок там, где попирается ногами наш флаг. И вот, среди этих превратностей судьбы, среди этих колебаний, кризисного состояния заработной платы, что остается делать рабочему? Поскольку заработка отца уже не хватает, чтобы прокормить семью, дочь становится проституткой ради куска хлеба, малолетнего ребенка посылают обслуживать эту чудовищную машину и истощать свои еще неокрепшие силы. И любуясь прекрасными изделиями, продукцией нашей промышленности, ваш взгляд останавливается на рахитичных детях, на поблекших молодых девушках, на истощенных мужчинах, согнувшихся под тяжестью непосильного труда. И тем не менее, среди этого физически изношенного населения, каждый, кто избежал истощения, болезней, кто достиг нормального роста, смело идет воевать за родину, готовый умереть под ее знаменами! Таков народ городов, общительный, добрый, терпеливо переносящий повседневные мучения и, более того, черпающий в себе самом свет знаний, так скупо ему отпускаемых, читающий, иногда слагающий стихи о своих муках и чаяниях, выпускающий газеты, в которых освещаются важнейшие проблемы, касающиеся будущих судеб человечества и подготавливается их решение! Таков народ городов, которого некоторые писатели, по своему собственному скудоумию, называют варварами!.. В этом беглом, неполном наброске мы видели лишь обычную жизнь народа, его повседневную борьбу; но если вдруг обрушится какое-либо непредвиденное бедствие – сильное наводнение, вовлекающее все в свой водоворот, или страшный пожар, или внезапно начнет свирепствовать жестокая холера, – кто отзовется первый на призыв к гуманности? Кто забудет свои семьи, своих жен, прикованных к постели детей, которые завтра могут умереть, кто безвозмездно отдает свою жизнь и, выполнив свой долг, скроется, не сообщив даже своего имени? – Народ! Своим умением и самоотверженностью, разумом и сердцем народ заслужил те права, которых он добивается. И кому это известно лучше, чем гражданам, победившим двойную тиранию дворянства и духовенства благодаря сверхчеловеческим усилиям народа? Обращаясь к этому духовенству, к этому дворянству во время Генеральных штатов 1614 г., представитель буржуазии сказал однажды: „Вы, наши старшие братья, и вы, наши младшие братья, – ибо все мы братья – составляем одну и ту же нацию“. А духовенство и дворянство пытались заткнуть рот этому мужественному представителю третьего сословия и заставить своих лакеев избить его, считая плебея принадлежащим к подчиненной, низшей расе… Народ не только достоин сам представлять себя, но если быть справедливым, он один только и может успешно представлять себя. Действительно, кто в законодательной палате в настоящее время достаточно знает его интересы, его нужды, чтобы осмелиться их защищать?.. Многие люди, господа, готовы присоединиться к нашему принципу реформы, ибо ее необходимость в настоящее время самоочевидна. Но они все еще страшатся успехов демократии, а между тем никогда еще столь значительное и важное движение в поступательном развитии человечества, не имело таких благоприятных предзнаменований! Произведем беглый обзор выдающихся людей нашей собственной эпохи. Возвышаясь над всеми, стоит человек, чьи пророческие слова запечатлены в каждом сердце. „Не пройдет и пятидесяти лет, сказал Наполеон, и Европа станет либо казацкой, либо республиканской“… Казацкой она не станет, и вы, в этом патриотическом городе, имеете право так сказать. Если где-либо и были бы возможны сомнения на этот счет, то, разумеется, не в среде тех, чья любовь к национальной независимости и к революции превратила в 1792 г. каждого гражданина в героя! Республиканской, – но здесь я делаю паузу, господа, – сентябрьские законы действуют^{212}, и чтобы быть сильными, вооружаясь для справедливого дела, мы должны уметь держаться в рамках закона. Я позволю себе поэтому лишь назвать в качестве выразителей моих мыслей имена некоторых людей, которые составляют славу нашей страны. Того, например, кто пропел возвышенный гимн легитимизму и завоевал славу, пытаясь возродить древние руины прошлого – Шатобриана, который, будучи искренним человеком, не мог представить себе ближайшее будущее мира иначе, как движение по пути демократии… Беранже, чьи патриотические гимны будут вечно распеваться всеми – гимны, которые мы, его современники, должны заставлять наших детей учить как молитвы, пока не совершится месть за Ватерлоо! Беранже верит в установление суверенитета народа. А Ламартин с его искрометной поэзией и красноречием – он прошел через легитимизм, – побывал в болоте умеренных, чтобы приблизиться к нам. Хотя он – страстный поклонник жирондистов, но благородная прямота его натуры позволила ему сделать выводы в пользу радикалов. Имеется, однако, нечто, что еще отделяет его от чистой демократии; что касается меня, я вижу лишь гигантские шаги, которыми он ежедневно стремительно приближается к нам. Так обстоит дело в области литературы, господа, и этого единодушного свидетельства таких известных людей в пользу нашей партии должно быть достаточно, чтобы укрепить ее надежды. Но загляните в область науки. Обратите внимание на человека, стоящего выше всех, которого и Старый и Новый свет хотели бы отнять у нас – Араго! Если бы не неотложные служебные обязанности, он был бы здесь, среди вас. Он намного лучше, чем на это способен я, рассказал бы вам о правах народа; ибо он первым отстаивал их в другой ассамблее, где для этого требовалось немало морального мужества. Так что же? Разве Араго не целиком предан демократии? А в области искусства, кто своим мощным резцом высекает из мрамора изображения людей, наилучшим образом послуживших народу? Кто вверяет навечно бронзе фигуры великих революционеров, чтобы передать их потомству для восхищения будущих поколений? Давид д’Анж?! Разве и он не стоит за дело народа? Итак, если столько прославленных людей высказываются в пользу демократии или борются за ее осуществление, как не сделать отсюда вывод, что право и провидение сражаются вместе с нами и за нас? Таковы уроки, преподанные отдельными талантливыми людьми. А уроки, преподанные народами, разве не получают своего открытого проявления? Посмотрите на Польшу – на героическую Польшу – последнее биение ее сердца все еще отдано борьбе за свободу – у нее нет больше армии; каждый день новый мученик жертвует собой ради ее дела. Италия; она также стремится к объединению. Она восстает из руин, составлявших ее славу, чтобы завоевать себе новую славу. Пусть не будет она доверчива в своем пробуждении, пусть она помнит о Мазаньелло. Швейцария; – я чувствую, что должен хорошо взвесить свои слова в этот торжественный момент. Мы можем сделать только одно, господа, мы можем объединиться на время, в воспоминаниях и мыслях, с теми, кого мы считаем братьями, и пожелать, чтобы победа всегда была на их стороне, как были до сих пор на их стороне право и разум! Дело Швейцарии – наше дело, господа; радикалы сражаются там с двумя врагами, которые являются бичом нашей эпохи – аристократами и недостойными священниками. Уважение к верованиям, но война против тех, кто под маской религии прислуживает деспотизму и тирании. Близоруки те, кто не видит в этом двойном союзе – гения и народа – близкого пришествия Мессии равенства! Итак, о народ, которому я желал бы пожертвовать всю свою преданность и силу, – надейся и верь. В этот период, когда гаснет твоя прежняя вера, когда на тебя пока еще не пролился новый свет, каждый вечер в своем жалком жилище повторяй благоговейно бессмертный символ – СВОБОДА, РАВЕНСТВО, БРАТСТВО! Да, свобода для всех; свобода совести, свобода мысли, свобода союзов; ибо человек не может стать нравственным без общения с другими людьми, а строй, основанный на коррупции, стремится изолировать человека, с целью еще большего порабощения его. Они знают, что нельзя сломать связанные воедино прутья. Равенство также для всех – равенство перед гражданским законом, равенство в политических делах, равенство в области образования, чтобы человек руководствовался только нравственностью и добродетелью! Братство – неисчерпаемый источник, который породит благородные и прославленные институты – единения и силы[174]. Тогда труд не будет только правом, он станет обязанностью. Пусть не будет иных доходов, кроме добытых трудом и для труда. Да, спасение. О великий и бессмертный символ, твое пришествие близко! Народ, пусть рукоплескания, расточаемые твоему покорному слуге, вернутся к тебе и принесут тебе одновременно утешение и надежду!».

• • •

Написано Ф. Энгельсом в первой половине декабря 1847 г.

Напечатано в газете «The Northern Star» № 530, 18 декабря 1847 г. с пометкой редакции: «От нашего парижского корреспондента»

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые