Глава 8. Адаптация евреев

Несомненно… иудаизм — это нечто большее, чем история антисемитизма. Конечно же еврейский народ заслуживает определения, и в действительности он уже определен, как другими, так и самим собой — по таким признакам, как вероисповедание, происхождение, священные тексты и нравственные учения, то есть по всему тому, что помогало столетиями выживать в условиях гонений и преследований.

Гертруда Химмельфарб [1]

Во многих сферах жизни вклад евреев значительно больше, чем можно было бы ожидать от популяции такого размера. Евреи составляют 0,2% мирового населения, но в течение первой половины XX в., несмотря на широко распространенную социальную дискриминацию и холокост, они получили 14% Нобелевских премий, а во второй — 29%. На 2007 г. евреям присуждено 32% Нобелевских премий в XXI в. [2].

Евреи добиваются выдающихся успехов не только в науке, но и в музыке (Мендельсон, Малер, Шёнберг), живописи (Писсарро, Модильяни, Ротко), философии (Маймонид, Бергсон, Витгенштейн). Еврейские писатели получали Нобелевские премии по литературе за книги на английском, французском, немецком, русском, польском, венгерском языках, идише и иврите [3].

Такие достижения требуют объяснения, и в этом смысле интересна идея, что евреи генетически адаптировались к образу жизни, при котором были необходимы мыслительные способности, более высокие, чем у среднего человека. Люди чрезвычайно склонны к подражанию, и, если бы преимущество евреев заключалось только в определенных традициях, таких как особое почтение к образованию или требовательность матерей, мало что могло бы помешать другим скопировать эти культурные проявления. Однако же, если учесть недавно выявленный фактор человеческой эволюции в историческом прошлом, возможно, что интеллектуальные достижения евреев возникли под давлением отбора в ходе особой истории этого народа. Так же как расы эволюционировали вплоть до недавнего прошлого, так и этнические группы внутри них, воспроизводя свое потомство в отрыве от основной популяции — неважно, по географическим или религиозным причинам, — будут эволюционировать наряду с ними. Адаптация евреев к особой «когнитивной нише», если это действительно был эволюционный процесс, как доказывается далее, служит наглядным примером того, как естественный отбор способен изменить человеческую популяцию всего за несколько столетий.

Пока не стало возможно быстрое секвенирование ДНК, мы могли бы только предполагать, что евреи стали обособленной популяцией из–за религиозных законов, не одобряющих браки вне иудаизма. Но никто не знал этого точно, поскольку отсутствовали генетические данные и было совершенно нереально подсчитать количество смешанных браков, которые все же могли случаться в истории. Анализ ДНК показывает, что евреи — идентифицируемая группа популяций и что их, по крайней мере ашкеназов, можно отличить генетически от других европейцев. Внутри каждой еврейской общины бывали смешанные браки с местным населением, но их число невелико. Это объясняет наблюдение еврейских антропологов, что евреи со всех концов света похожи друг на друга, но также похожи и на основные популяции стран, в которых они проживают.

Основа характерного сходства в том, что евреи происходят из Израиля и имеют общую наследственность семитского населения этого региона. Всего 3000 лет назад — дата вероятного появления еврейской религии — евреи не отличались от остальных: они были частью населения Ближнего Востока, потомками которого также являются современные арабы, турки и армяне. Но как только религия стала запрещать евреям вступать в брак с неевреями, еврейская популяция оказалась в репродуктивной изоляции, практически как если бы жила на далеком острове. Высокий уровень репродуктивной изоляции — необходимое условие для того, чтобы популяция пошла по особому эволюционному пути.

Что касается европейских евреев, или ашкеназов, генетические данные показывают, что с момента зарождения ашкеназской популяции около 900 г. н. э. в ней появилось 20–30% примеси генов европейцев. Большая часть этих примесей, вероятно, добавилась в последнее время [4]. Исследователи, использовавшие SNP-чип, анализирующий геном по 550 000 участков, сообщают, что смогли абсолютно точно отличить ашкеназов от нееврейских европейцев. Этот тест применяется для анализа популяций, а не отдельных людей, поскольку показывает, как индивиды группируются на основании статистических различий в их геномных последовательностях. Тем не менее он показывает, что ашкеназы — отдельная популяция и потому могли подвергаться давлению естественного отбора, отличному от того, который воздействовал на других европейцев.

Ашкеназы, по–видимому, генетически отличаются от других европейцев из–за ближневосточного компонента в их наследственной информации. «Очевидно, что геномы индивидуумов полностью ашкеназско–еврейского происхождения имеют четкую подпись еврейской наследственности, и, вероятнее всего, это обусловлено их специфическим ближневосточным происхождением, а не инбридингом», — говорят исследователи [5].

Процент примесей, похоже, был примерно таким же и в двух других основных еврейских популяциях — у сефардов и восточных евреев, или мизрахим. Сефарды — это евреи, долгое время жившие в Испании и Португалии, но изгнанные оттуда в 1492 г. и 1497 г. соответственно. Тогда они расселились по Средиземноморью — в Северной Африке и Османской империи. Многие сефарды также обосновались в Голландии. Восточные евреи долго жили в арабских странах и на территории современного Ирана. Происхождение сефардов до сих пор неясно, но есть генетические признаки, что они, как и ашкеназы, могут быть ответвлениями большого еврейского сообщества, проживавшего в Древнем Риме на заре Римской империи.

На генетических картах мира эти три еврейские группы объединяются и оказываются «зажатыми» между ближневосточными популяциями, с которыми у них общие предки, и европейскими, с которыми они смешивались.

При таком уровне генетического расхождения весьма вероятно, что еврейские популяции пошли по несколько иному эволюционному пути, чем европейцы, поскольку адаптировались к особым обстоятельствам своей истории и развивали неординарные когнитивные способности.

Однако идея о том, что группы людей могут иметь существенные генетические различия, вызывает яростное сопротивление многих исследователей. Они считают, что разум — это чистый лист, на котором может писать только культура, но не генетика, и отметают всякую возможность влияния эволюции на какие–либо недавние изменения в человеческом сознании. Эти ученые отвергают гипотезу, что у любой формы поведения человека, не говоря уж об интеллекте, может быть генетическая основа. Они обвиняют в расизме каждого, кто предполагает, что когнитивные способности разных групп населения могут различаться. Такие позиции обусловлены левыми и марксистскими политическими догмами, а не наукой. Тем не менее многие ученые не ступят на эту территорию, поскольку не без оснований опасаются, что академическое сообщество обвинит их во всех смертных грехах и выставит в самом неприглядном свете.

Еще одно препятствие для изучения данного вопроса связано с чувствительностью еврейского сообщества. Как и с китайскими иммигрантскими общинами в Азии, умение усердно трудиться и достигать успеха слишком часто вызывало зависть и враждебность основного населения страны, что приводило к дискриминации, гонениям и погромам. Изучение интеллекта евреев несет риск раздувания враждебности. Но времена погромов ушли в прошлое, а игнорировать трудные вопросы — означает потакать мракобесию.

Единственная за последнее время серьезная попытка исследователей разобраться в связях еврейской генетики и интеллекта — это расширенное эссе Грегори Кокрана, Джейсона Харди и Генри Харпендинга из Университета Юты. Их доклад был отправлен редакторам нескольких журналов в США, и все ответили, что работа чрезвычайно интересная, но опубликовать ее они не могут. В итоге авторы добились публикации в Англии, в Journal of Biosocial Science [6].

Суть основной идеи ученых из Юты — доказать причинно–следственную связь между двумя необычными и до сих пор не объясненными фактами. Первый заключается в том, что у ашкеназских евреев, в придачу к их достижениям в области культуры, высокий IQ: его средний показатель варьирует в пределах 110–115 баллов — это самый высокий средний показатель для всех этнических групп. Второй факт: у ашкеназов есть странный набор так называемых менделевских заболеваний, вызываемых мутацией единичного гена.

Исследователи из Юты первым делом отмечают, что IQ ашкеназов, помимо высоких значений, отличается еще и необычной структурой. Из всех разделов тестов на IQ ашкеназы прекрасно справляются с вербальными и математическими заданиями, но показывают результаты хуже средних в визуально–пространственных задачах. У большинства людей эти два типа способностей сильно коррелируют между собой. Это означает, что особенности интеллекта ашкеназов формировались под действием каких–то специфических факторов, как будто их популяция адаптировалась не к охоте, которая требует превосходных пространственно–визуальных навыков, а к более городским занятиям, где необходимо оперировать словами и числами.

И неожиданно обнаружилось, что ашкеназы почти с момента первых письменных сведений об их появлении в Европе, около 900 г. н. э., плотно занимались ростовщичеством. Это была основная профессия евреев в Англии, Франции и Германии. Торговля требовала разнообразных сложных навыков, в том числе способности читать, писать контракты и производить арифметические вычисления. Грамотность в средневековой Европе была редким качеством. В большинстве европейских стран еще в 1500 г. грамотными были всего 10% населения, а среди евреев почти все [7].

Что касается арифметики, в наше время, при использовании арабских цифр, она, возможно, довольно проста. Но арабские цифры не применялись широко в Европе до середины XVI в., люди пользовались римскими — системой записи, где нет нуля. Расчет процентных ставок и обмен валют без использования нуля — не такие уж простые и понятные операции.

В те времена еще не появились банки, и ростовщики были необходимы тем, кто хотел купить что–либо в кредит или вести торговлю с дальними странами. Ростовщику приходилось оценивать кредитоспособность заемщиков, определять ценность залогов, разбираться в местных договорных законах и сохранять хорошие отношения с властями, которые обеспечивали соблюдение этих законов. Для людей, занятых заморской торговлей, при которой обычно избегали рискованной перевозки реальных денег, нужно было договариваться о кредите с надежными партнерами в далеких городах.

Таким образом, достаточно легко согласиться с первым выводом ученых из Юты: ашкеназские евреи в Средние века занимались делом, требующим высоких когнитивных способностей. Вторая гипотеза такова: это занятие, пусть и несущее большие риски, оказывалось также чрезвычайно выгодным. Во всех европейских странах, где поселялись евреи, их уровень жизни был довольно высок. В период между 1239 и 1260 гг. налоги, выплачиваемые евреями, составляли от 1/6 до 1/5 поступлений в государственную казну, хотя евреи составляли всего 0,01% населения. В 1241 г. евреи Германии обеспечивали 12% всех налоговых поступлений империи [8].

Богатство было важно, поскольку позволяло евреям достигать значительного репродуктивного успеха. До Промышленной революции и выхода из мальтузианской ловушки богатые люди оставляли больше выживших детей, поскольку могли обеспечить им лучшее питание и пребывание в тепле. Популяция ашкеназов выросла с весьма малочисленной в 900 г. н. э. до почти 500 000 человек к 1500 г., а к 1939 г. достигла 14,3 млн человек [9].

Если более богатые ашкеназы оставляли больше выживших детей, то должен был идти сильный отбор в пользу генов, вклад которых в когнитивные и психологические качества повышал доход семьи.

Примерно с 900 по 1700 г. ашкеназы занимались небольшим числом профессий, главным образом ростовщичеством и, позже, откупом налогов (то есть выплачивали государству или владетельному дворянину деньги вперед, а потом собирали налоги с его подданных). Ученые из Юты рассчитали, что вследствие высокой наследуемости интеллекта ашкеназам должно было хватить 20 поколений, то есть всего 500 лет, чтобы развить IQ, превосходящий европейский на 16 баллов. Группа из Юты предполагает, что наследуемость интеллекта составляет 0,8; это значит, что 80% отклонений между верхними и нижними значениями обусловлены генетически. Если в Средние века поколения сменялись в среднем через 25 лет, тогда за 20 поколений, или 500 лет, IQ ашкеназов должен был повыситься на 20 ? 0,8 = 16 баллов.

Были, конечно, и ростовщики–христиане, которым требовались такие же когнитивные навыки, как ашкеназам. Но христиане заключали браки среди более широкого сообщества, в которое входили люди и других профессий. Возможно, естественный отбор на протяжении Средних веков увеличивал интеллект городских популяций в целом, но на меньшую еврейскую популяцию оказывал значительно большее влияние. Это происходило потому, что любые повышающие интеллект гены, появлявшиеся в какой–либо семье в общей популяции, в следующем поколении рассеивались и ослаблялись, но могли накапливаться в еврейском сообществе благодаря ограничениям браков с неевреями. Подобное избирательное давление отбора не могло распространяться на восточных евреев, находившихся под мусульманским владычеством, поскольку местные правители дозволяли заниматься им только непопулярными профессиями: евреи были кожевниками, мясниками или кем–то еще, для чего не требовалось особых интеллектуальных навыков. Как заявляют исследователи из Юты, восточные евреи и сефарды были не столь избыточно представлены в профессиях, требующих высоких когнитивных способностей, и поэтому их IQ сравним с европейским.

Ученые из Юты уверенно опровергают существовавшие раньше объяснения, почему евреи обладают столь высоким интеллектом. Одно из них заключается в следующем: череда погромов и изгнаний, начавшихся во время Первого крестового похода в 1096 г., была не чем иным, как «отбирающей силой», поскольку пережить подобное могли только наиболее умные. Но погромы и изгнания имели воздействие на всю популяцию ашкеназов, и кажется маловероятным, чтобы они отбирали более умных так же четко, как навыки, необходимые для ростовщичества.

Еврейский фольклор утверждает, что на повышение интеллекта особенно влияли браки между детьми раввинов и богатых торговцев. Талмудические академии, пишет антрополог Мелвин Коннер, «отбирали лучшие умы каждого поколения евреев более тысячи лет. Самые многообещающие молодые люди столовались у успешных торговцев, и между ними и дочерьми торговцев заключались браки. Таким образом самые умные, самые прилежные юноши входили в богатейшие семьи» [10].

Без каких–либо данных о том, насколько часто заключались подобные браки, это больше похоже на фантазию ученых, чем на общепринятую практику. Богатые торговцы, вероятнее всего, считали бы более многообещающим зятем сына другого богача, а не бедного будущего раввина. Но даже если такие браки действительно иногда имели место, в популяции просто не хватило бы раввинов — всего 1% — для значительного генетического вклада, заявляют исследователи.

Команда из Юты приводит интересное общее обоснование того, что давление отбора на более высокий интеллект среди ашкеназов должно было создаваться профессиональной нишей, требующей особых когнитивных способностей. Потом исследователи переходят к идентификации генов, которые, по их мнению, вызывают эти процессы. Если их предположения подтвердятся, то общее утверждение будет доказано, но даже если окажутся ложными, то это не будет опровержением.

Генетика также объясняет мутации, вызывающие менделевские заболевания. Менделевские, или простые, болезни — это заболевания, выводящие из строя только один ген, в отличие от комплексных болезней, таких как рак или диабет, которые являются результатом сочетанного действия нескольких генных вариантов, вызывающих болезнь.

У каждой популяции есть собственный набор менделевских болезней. Некоторые менделевские мутации у евреев, такие как семейная средиземноморская лихорадка, являются очень древними. Они также встречаются и у других ближневосточных популяций, например у турков и друзов, в то время как иные виды обнаруживаются только у ашкеназов или сефардов и потому должны были возникнуть уже после разделения этих двух популяций.

Анализ ученых из Юты сконцентрирован на наборе из четырех менделевских болезней, возникающих у ашкеназов и влияющих на недостаточно изученную биохимическую функцию — накопление жиров, называемых сфинголипидами. Эти четыре заболевания таковы: болезнь Тея — Сакса, болезнь Гоше, болезнь Ниманна — Пика и муколипидоз IV типа.

Наследование одной копии любого из этих вариантов генов не приносит большого вреда: хорошая копия, унаследованная от другого родителя, компенсирует дефектный аллель. Но наследование двух копий таких аллелей может вызывать серьезные нарушения здоровья в случае болезни Гоше и приводить к летальному исходу при трех других заболеваниях.

Варианты генов, вызывающие эти четыре болезни, обнаруживаются у довольно большого процента популяции ашкеназов. Когда какая–либо версия гена встречается чаще ожидаемого, генетики обычно предполагают две причины. Одна — естественный отбор, а другая — воздействие, называемое эффектом основателя.

Зачем естественному отбору благоприятствовать варианту гена, связанному со смертельной болезнью? Такое может происходить, когда этот вариант, смертоносный в двойном экземпляре, дает какое–либо преимущество в случае, если унаследован только от одного родителя. Хорошо известный пример — это серповидно–клеточная анемия. Носитель только одной копии такого варианта гена защищен от малярии, но те, кто унаследовал две копии, страдают от серьезного заболевания крови. Такому аллелю естественный отбор будет благоприятствовать, поскольку защищенных от малярии носителей одного аллеля оказывается значительно больше, чем носителей двух аллелей, которые умирают или страдают от нарушений.

Другая причина, почему какой–либо вариант гена может быть распространен шире ожидаемого, заключается в том, что он случайным образом возникал с высокой частотой в небольшой популяции, которая позднее увеличилась. Любая редкая мутация, носителем которой являлся один из основателей популяции, будет унаследована его или ее потомками и достигнет в этой популяции более высокой частоты, чем в большинстве других, — такая ситуация и называется эффектом основателя.

Генетик Нейл Риш пришел к выводу, что мутации ашкеназских евреев — проявление эффекта основателя, возникшего около 1000 лет назад. Поскольку все эти мутации появились в одно и то же время, они, вероятно, вызваны одной причиной, и ею мог быть только эффект основателя, утверждает Риш, поскольку такое разнообразие мутаций вряд ли давало какое–либо преимущество, которому благоприятствовал бы естественный отбор [11].

Но исследователи из Юты отклонили этот аргумент. Они соглашаются с возникновением ашкеназских мутаций в течение последнего тысячелетия, но утверждают, что этим мутациям естественный отбор способствовал одновременно, поскольку все они повышали интеллект.

Если отвергнуть утверждение про эффект основателя, то вероятной причиной менделевских мутаций среди ашкеназов будет то, что они защищают от какого–то другого заболевания. Однако такого защитного действия пока не обнаружено. В любом случае евреи–ашкеназы и европейские популяции, среди которых они жили, страдали от одних и тех же болезней, однако у европейцев нет подобного набора мутаций.

Единственным заметным отличием образа жизни ашкеназов было то, что они занимались профессиями, требующими высоких когнитивных способностей, утверждает группа из Юты, и это, по всей вероятности, служило движущей силой давления отбора, в результате которого менделевские мутации ашкеназов достигли относительно высокой частоты.

Другая причина предполагать здесь работу естественного отбора, а не эффекта основателя — то, что некоторые мутации ашкеназов встречаются в кластерах генов. Это весьма необычно, поскольку мутации появляются в геноме случайно и потому не должны быть сконцентрированы в генах с одинаковой функцией. Один из наборов ашкеназских мутаций возникает в генном кластере, регулирующем уже упоминавшийся механизм накопления сфинголипидов. Если в одном специфическом метаболическом процессе обнаруживаются четыре мутации, это явный признак естественного отбора. Группа из Юты указывает на экспериментальные данные, пусть и не очень обширные, свидетельствующие в пользу того, что нарушения в накоплении сфинголипидов провоцируют нейроны образовывать больше связей, чем обычно.

Второй кластер из четырех мутаций обнаруживается в генном механизме репарации ДНК. Две из них находятся в генах BRCA1 и BRCA2 и связаны с раком груди и яичников. Другие две вызывают анемию Фанкони типа С и синдром Блума. Трудно представить, что нарушения систем репарации ДНК могут быть выгодными в каком–либо контексте, особенно в случае двух мутаций в генах BRCA, сопряженных с рисками, даже если у человека только одна копия мутантного гена. Группа из Юты отмечает, что BRCA1 может ограничивать процессы деления в нейрональных стволовых клетках у эмбрионов и взрослых и потому повреждение этого гена, по–видимому, позволяет образовывать большее количество клеток мозга. Исследователи предполагают, что в будущем подобные преимущества будут обнаружены и для других мутаций в системе репарации ДНК.

Несмотря на то что конкретную роль менделевских мутаций в повышении интеллекта еще только предстоит выяснить, они удивительно широко распространены среди ашкеназов. Около 15% ашкеназских евреев имеют одну из мутаций в генах, отвечающих за сфинголипидный метаболизм либо за репарацию ДНК, и 60% являются носителями этих или других мутаций менделевских болезней, характерных для ашкеназов. Как уже отмечалось, эти мутации безвредны, если унаследованы только от одного родителя. В настоящее время объяснение исследовательской группы из Юты для этого странного паттерна мутаций, в особенности кластерных, кажется лучшим. Кроме того, для научной гипотезы огромное достоинство, если ее легко проверить, и теория ученых из Юты именно такова. Эта теория подразумевает, что носители одной из ашкеназских мутаций будут в среднем демонстрировать более высокие показатели IQ, чем люди, у которых этих мутаций нет. Любой, у кого есть доступ в популяцию ашкеназов, мог бы проверить предположение, что более высокий IQ связан с ашкеназскими мутациями. Как ни странно, никто до сих пор этого не сделал или, если сделал, не опубликовал своих результатов.

Не имея возможности проверить современную популяцию, группа из Юты получила косвенные данные, подтверждающие, что болезнь Гоше повышает IQ. Они обнаружили, что из 255 пациентов трудоспособного возраста в израильской клинике, специализирующейся на болезни Гоше, треть занимались наукой, бухгалтерским учетом или медициной, что требует высокого IQ, и эта цифра гораздо выше, чем во всей популяции.