§ 57 Витовт после битвы на Ворскле

В течение первых лет после битвы на Ворскле положение Витовта заметно пошатнулось. Литовцы были выбиты из Смоленска, где сел князь Юрий Святославич (1401). Тогда же на сейме польской и литовской знати в Вильне была подтверждена уния Польши и Литвы. Витовт признал себя лишь пожизненным владельцем Великого княжества Литовского. Постепенно Витовт начал собираться с силами и вновь делать усилия к захвату восточно-русских земель. В 1404 году Витовтом захвачена была Вязьма, а в 1405 году опять занят Смоленск, на этот раз уже прочно.

Литовская опасность толкала московского князя в сторону Орды. Сношения с Ордой возобновились при ордынском царе Шадибеке (брате Темир-Кутлуя). В 1406 году Шадибек прислал даже Василию татарское войско на помощь против Литвы[125]. Однако правитель Золотой Орды Едигей (новый ставленник которого, сын Темир-Кутлуя, Булат-Темир вскоре сменил своего дядю Шадибека) хотел получить с московского князя оплату татарской помощи против Литвы. Оплатою этой, по мысли Едигея, должно было служить безоговорочное подчинение Москвы Орде и платеж «выхода».

В течение десяти лет, от падения Тохтамыша до воцарения Шадибека (1395–1405), отношения Москвы с Ордою совсем порвались. За это время Москва едва не попала под литовскую власть, и только поражение Витовта татарами 1399 года дало московскому князю отсрочку. Теперь наступление Витовта возобновилось, и было ясно, что без прямой помощи Орды Москва не сможет отбиться от Витовта[126]. Василий не желал пожертвовать своей самостоятельностью в пользу Орды. Тогда Едигей предпринял неожиданный набег на Москву (1408). Василий уехал на север собирать войско. Едигей стоял под Москвой около трех недель. Москва выдержала осаду, но все окрестные города были пограблены татарами. Наконец, взяв выкуп с Москвы, Едигей ушел на юг. Едигей вез из Руси большую добычу, но настоять на постоянном «выходе» от Москвы ему не удалось.

В ближайшие годы Витовт со своей стороны оставил Русь в покое. Внимание Витовта отвлечено было на запад. Литовские и русские полки Витовта в союзе с поляками выступили против немецких рыцарей и нанесли им страшное поражение при Танненберге (1410)². После этого поражения Немецкий орден уже не мог оправиться и перестал быть страшен для Польши и Литвы. Вскоре обстоятельства сложились благоприятно для Витовта и на юго-востоке. Монгольский царевич Джелаледдин-Салтан, сын Тохтамыша[127], сумел подготовить переворот в Орде и захватить там власть, свергнув Едигея (1411)[128]. Опасность от Орды после воцарения там Витовтова ставленника была для Москвы слишком велика, и Василий Дмитриевич поехал к Джелаледдин-Салтану[129] «со множеством богатства». После более чем 15-летнего перерыва татарское иго над Москвой возобновилось.

Витовт между тем занят был польскими делами. В 1413 году состоялся новый сейм польской и литовско-русской знати, на этот раз не в литовской Вильне, а на Волыни, в местечке Городле на Западном Буге, составлявшем тогда границу между Польшей и Литвой. Заключен был новый договор об унии между Польшей и Литвой; Литовское Великое княжество признало суверенитет Польской короны. На сейме в Городле был издан «земский привилей» для литовской знати. Литовские князья и бояре под условием принятия латинства получали все права и привилегии польских панов, а низшие княжие слуги – права польской шляхты. Городельский привилей чрезвычайно усилил польско-латинскую партию в Литовском государстве. Это обстоятельство вело к обострению внутренней вероисповедной борьбы в государстве Витовта. Желая прекратить эту борьбу, Витовт пришел к мысли об унии – соглашении между латинской и православной церквами. Витовт настоял сперва на доставлении особого митрополита для Литовской Руси. Потом этот митрополит (Григорий Цамвлак) был отправлен (1418) в собор всего латинского духовенства в городе Констанце для переговоров о церковной унии[130]. Переговоры эти, однако, ни к чему не привели.

В 1425 году скончался московский великий князь Василий Дмитриевич, оставив по себе десятилетнего сына Василия. По своим духовным грамотам, составленным за несколько лет перед смертью, Василий «приказывал» (завещал) «своего сына князя Василия, и свою княгиню, и свои дети своему брату и тестю великому князю Витовту». Витовт стал, таким образом, опекуном над Московским Великим княжеством. Московское Великое княжество испытывало в этот момент большие внутренние затруднения. Дядя юного князя, Юрий Дмитриевич, хотел сам сесть на великокняжеский стол, не приехал присягать племяннику и начал собирать войско в своем Галиче (Костромском). Именем великого князя Василия в Москве правили митрополит Фотий и бояре. По их просьбе, мать великого князя София Витовтовна обратилась за помощью к своему отцу – опекуну малолетнего Василия. Страх перед Витовтом остепенил Юрия Дмитриевича и на время приостановил его домогательства великокняжеского стола. Но дорого обошлась Москве помощь Витовта. Витовт начал вмешиваться в дела восточнорусских княжеств, совершенно не считаясь с Москвой. В 1427 году Витовт заключил союзный договор с тверским князем. Через два года (1429) рязанский великий князь Иван Феодорович признал себя вассалом Витовта («дался ему на службу»).

Могущество Витовта возросло до высшей степени. Опьяненный своими успехами на северо-востоке, Витовт задумал отделиться от Польши и хлопотал о получении от римско-германского императора королевского титула. В последний год жизни Витовта в Литве состоялся торжественный съезд различных государей и послов. Ожидали коронования Витовта; коронования не последовало, но этот блестящий съезд наглядно показывал силу и мощь Витовта. Московское Великое княжество охвачено было Витовтом (и союзниками его – Тверью и Рязанью) с севера и с юга; казалось, близился час, когда опекунство Витовта над Москвой превратится в прямое господство. Но Витовт был уже очень стар. Он умер в 1430 году, не оставив наследника. С его смертью рушилась мощь Великого княжества Литовского.