3. Диалектика познания как теория восхождения от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3. Диалектика познания как теория восхождения от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике

Рассматривая познание как процесс отражения объекта субъектом, материалистическая диалектика как теория развития одновременно принимает во внимание и общую направленность развития отражения. «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике — таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности»[18], — писал В. И. Ленин, и в этих словах выражен основной принцип диалектики познания как теории развития. Осознание фундаментальности данного положения ставит перед нами три вопроса:

в чем состоит преемственность и взаимосвязь диалектики познания по отношению к объективной диалектике? В чем специфика ее предмета в свете указанного общего принципа? В чем особенность ее как относительно самостоятельной части материалистической диалектики?

Первый из этих вопросов предполагает уточнение того, в какой форме принципы, лежащие в основе объективной диалектики, определяют содержание диалектики познания[19].

Принимая в качестве исходного в методологическом отношении принцип единства теории и практики (начальный пункт исследования в теории должен совпадать с начальным пунктом исследования на практике: в практике содержится ключ к пониманию познания), мы должны в рассмотрении диалектики познания не только учитывать первичность объекта, но и место практики в субъект-объектном отношении как в определении начального пункта анализа проблемы, так и во всем последующем исследовании. Это требует дополнительного уточнения сути, понимания субъекта как субъекта познания и субъекта действия. Исходя из того что и в том и в другом качестве он наделен сознанием, необходимо прежде всего уяснить те следствия, которые вытекают для понимания субъекта из материалистического решения основного вопроса философии применительно к диалектике познания.

Общей посылкой научного познания в диалектическом материализме является, как мы видели, положение о генетической связи человека с природой, о том, что мы «нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее, что все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять»[20]. Каково же конкретно отношение между природой и мышлением, как соотносятся между собой их законы? Основоположники марксизма-ленинизма четко различали две стороны аспекта отношения природы и мышления: 1) по способу их существования, т. е. «онтологический аспект»; 2) по способу осуществления, или по содержанию их, т. е. «гносеологический аспект».

Исследуя данное отношение в первом из указанных аспектов, В.И.Ленин подверг резкой критике стремление «назвать мысль материальной», поскольку прямое «включение» мысли в материю он считал шагом «к смешению материализма с идеализмом»[21], внесением путаницы в основы подлинно научного мировоззрения. Уточняя диалектико-материалистический подход к рассматриваемому вопросу, В.И.Ленин писал; «…это противопоставление не должно быть „чрезмерным“, преувеличенным, метафизическим, это бесспорно… Пределы абсолютной необходимости и абсолютной истинности этого относительного противопоставления суть именно те пределы, которые определяют направление гносеологических исследований. За этими пределами оперировать с противоположностью материи и духа, физического и психического, как с абсолютной противоположностью, было бы громадной ошибкой»[22].

К вопросу о соотношении объективного мира, природы и человеческого мышления В.И.Ленин возвращался, читая Плеханова и Паульсена, и его замечания конкретизируют приведенное выше высказывание. Так, он резко возражал против утверждения Г.В.Плеханова о том, что «расстояние» способности к мышлению от «так называемых физических качеств живого организма безмерно велико». Нет, подчеркивал В.И.Ленин, «не безмерно (хотя мы еще не знаем этой „меры“)»[23].

Читая Ф.Паульсена, В.И.Ленин заметил: «Автор как будто бы слишком легко отделывается от той мысли, что Gedanke ist Bewegung (мысль есть движение. — Ред.). Его доводы сводятся только к „обычному человеческому рассудку…“, „мысль есть не движение, а мысль“. Может быть и теплота не есть движение, а есть теплота??»[24] В.И.Ленин увидел в резком отрицании Паульсеном того, что мысль есть движение, легковесность его критики материализма, дань дуализму. Суть ленинских положений направлена, таким образом, не только против идеализма или уступок идеализму, но и против вульгарного материализма.

В чем же конкретно состоял вульгарно-материалистический подход к этому вопросу? Конечно, сводить последний к пресловутой формуле «мозг порождает мысль, как печень желчь» (К.Фогт) нелепо, даже вульгарный материалист XIX в. Бюхнер подверг жестокой критике эту фразу К.Фогта. Он писал: «Даже при самом беспристрастном рассуждении мы не в состоянии найти аналогии или сходства между отделениями желчи и процессом, происходящим в мозгу… Ум или мысль — не сама материя; они материальны лишь в том смысле, что представляются проявлением материального субстрата — мозга, от которого так же неотделимы, как сила от материи»[25]. Во всем этом, как видим, нет еще ничего, противного диалектическому материализму. Но вот его рассуждения, когда мы переходим к интересующему нас вопросу:

«Тайна мышления — не в веществе мозга, а в особом виде соединения и совместного действия всех составных частей мозга и нервной системы… при вполне определенных анатомо-физиологических предусловиях… Сознание, как и мышление, есть отправление, работа известных частей иди образований мозга… Психический или мыслительный акт… не что иное, как известная форма движения»[26]. Мышление здесь, таким образом, рассматривается как чисто природный дар, всецело зависящий только от «анатомо-физиологических предусловий» и тех природных процессов, которые протекают в мозгу и нервной системе, а законы мышления и природы тождественны[27]. В этом-то и заключается вульгарность данной разновидности материализма.

С точки зрения диалектического материализма сознание возникло не в результате простого совершенствования и усложнения высшей нервной деятельности; скорее последняя была следствием и в то же время необходимым условием формирования высшей формы движения — социальной, в процессе которого и развивается сознание человека. Сущность человеческого сознания составляют не чисто природные связи, а совокупность общественных отношений. «Производство идей, представлений, сознания первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни. Образование представлений, мышление, духовное общение людей являются здесь еще непосредственным порождением материального отношения людей»[28]. Равным образом и законы мышления есть исторический продукт, функция социально-исторического развития человека, а не просто функция определенного анатомо-физиологического образования — человеческого мозга. Вследствие этого отношение законов мышления и законов природы нельзя представлять себе так, что законы мышления есть часть законов природы, или рассматривать их как тождественные друг другу. Отношение законов природы и мышления опосредовано отношением природы и общества и характеризуется тем, что они «не могут противоречить друг другу»[29], «разум не может противоречить природе»[30]. У нас нет оснований считать, что «между внешним миром и нашими чувственными восприятиями его существует прирожденная несогласованность»[31], «нельзя отрицать… аналогию между процессами мышления и процессами природы и истории — и обратно — и господство одинаковых законов для всех этих процессов»[32].

Подчеркнем, что речь идет не об однозначных или единых (в духе лапласовского детерминизма и метафизической идеи исчерпаемости материи) законах, а лишь о том, что в ряду других есть законы, общие и для природы, и для общества, и для мышления. Эта мысль о наличии общих законов еще более уточняется основоположниками марксизма-ленинизма в учении о единстве объективной и субъективной диалектики как науки, познающей именно законы, общие и мышлению и объективной реальности. Как уже отмечалось, Ф.Энгельс специально подчеркивал, что объективная диалектика царит во всей природе, а наше диалектическое мышление лишь отражает первую путем раскрытия противоположностей[33], «диалектика головы — только отражение форм движения реального мира, как природы, так и истории»[34].

Таким образом, во-первых, имеет место не просто единство или аналогия между законами природы и законами мышления, это единство состоит в том, что мыслительные процессы способны отражать природные процессы, соответствовать им; во-вторых, эта способность мышления существует изначально не в отношении мышление — природа, а в рамках более сложного отношения: мышление — история — природа; в-третьих, указанная способность не дана изначально в полном своем объеме, но развивается с развитием общества и природы, она всегда была и остается историческим продуктом конкретной эпохи.

Вторая сторона того же вопроса (о соотношении бытия и мышления) раскрывает, как указывалось, гносеологический аспект этого отношения. Выше мы отмечали, что Ф.Энгельс называл по крайней мере две формы такого отношения — отражение (в известном смысле можно даже сказать «копирование») и аналогию, соответственно чему и может идти речь об «оригиналах» наших мыслительных образов и о «прообразах» последних, в действительности.

В.И.Ленин, развивая данное положение Ф.Энгельса и определяя познание как отражение человеком природы, сделал следующее уточнение: «Но это не простое, не непосредственное, не цельное отражение, а процесс ряда абстракций, формирования, образования понятий, законов etc., каковые понятия, законы etc…и охватывают условно, приблизительно универсальную закономерность вечно движущейся и развивающейся природы. Тут действительно, объективно три члена: 1) природа; 2) познание человека, = мозг человека (как высший продукт той же природы) и 3) форма отражения природы в познании человека, эта форма и есть понятия, законы, категории etc. Человек не может охватить = отразить = отобразить природы, всей, полностью, ее „непосредственной цельности“, он может лишь вечно приближаться к этому, создавая абстракции, понятия, законы, научную картину мира и т. д. и т. п.»[35].

Речь здесь, таким образом, идет о том, что взаимодействие природы и мозга (высшей нервной деятельности человека) как части той же природы и возникающие в результате нейрофизиологические процессы есть основа отражения природы в познании, но само познание (отражение природы) не сводится к непосредственному продукту этого взаимодействия, и мысль не является непосредственным осознанием этого продукта, как следует из утверждений сторонников вульгарного материализма.

Поскольку мысль опосредует отношение человека и природы, постольку она обладает определенной самостоятельностью по отношению к чисто «природной основе» своего функционирования. Познание означает не просто отражение, но отражение активное, творческое, предполагающее создание таких мыслительных форм, с помощью которых достигается отражение. Познающая мысль не тождественна бытию, не «совпадает» с ним, не есть некая форма «символизации» внешнего мира. В конечном счете она соответствует объективному миру, способствуя его постижению, освоению и практическому, преобразованию. С точки зрения формы «предметы наших представлений отличаются от наших представлений, вещь в себе отличается от вещи для нас»[36], по содержанию же наши представления об объективном мире «условно и приблизительно» соответствуют предметам наших представлений, выступая субъективными образами этого мира, и практика человечества, проверяя наши представления, подтверждает в них то, что соответствует объективной истине, отделяет истинное от ложного.

Таким образом, познание обусловлено практикой, но при всей его относительной самостоятельности оно вторично по отношению к практике. Практика же как с точки зрения ее воздействия на выбор начального пункта исследования, так и в плане его итогов должна рассматриваться в качестве первичного к познанию. Иначе говоря, в анализе диалектики познания следует учитывать, что один и тот же человек является и субъектом познания, и субъектом социального действия, но при этом мы не вправе смешивать данные моменты и в любом случае должны представлять отношение практики и познания как отношение первичного и вторичного, определяющего и определяемого.

В качестве второго методологического принципа мы вслед за авторами 1-го тома настоящего издания принимаем принцип исторической конкретности («взаимозависимости объекта и его атрибутов»). «Конкретное, — писал К. Маркс, — потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного»[37]. Единство многообразного, каким является конкретное, есть продукт исторического развития и существует в исторически обусловленных формах, поэтому исследование процесса познания предполагает, с одной стороны, раскрытие его внутреннего многообразия и, с другой — определение тех условий, которые способствуют формированию этого многообразия и его единства.

В диалектике познания элементами многообразия являются: во-первых, исторически обусловленные формы отражения действительности; во-вторых, различные способы, приемы, методы, с помощью которых достигается развитие познания; в-третьих, те формы организации людей как носителей сознания, в которых осуществляется познание, и, в-четвертых, многочисленные способы реализации знаний, применения их на практике, которые определяют основное направление и тематику познания. Каждый из этих элементов требует определения своих основ и условий.

Третьим методологическим принципом выступает принцип противоречивости, выражающий ядро, суть диалектического подхода к исследованию познания. Предмет исследования (познание) должен рассматриваться не просто в своей конкретности — как единство многообразия, переживающее в ходе развития определенные этапы, последовательность восхождения от низших состояний к высшим. Требуется исследовать источник этого развития, коренящийся как в противоречивости основного для диалектики познания субъект-объектного отношения, так и в противоречивости самих субъекта и объекта.

Такое исследование предполагает также не просто вскрывать противоречия познания, но и показывать, как разрешение этих противоречий обусловливает достижение объективной истины в познании и обеспечивает восхождение от относительных истин к абсолютной, от отражения объективной реальности к ее преобразованию.

Принимая во внимание конкретно-исторический характер современной формы социально организованного познания — науки как формы общественного сознания нашей эпохи, учитывая также характер преобразовательной деятельности современного общества на основе имеющихся знаний, нужно исследовать эту исторически конкретную ступень развития познания и ее связи с практикой в их становлении, через движение лежащих в их основе противоречий. Необходимо учесть и тот факт, что сознание возникает и развивается как атрибут социальной формы движения материи и никакое исследование познания в отрыве от реальной живой истории общества не может быть ни последовательно научным, ни материалистическим.

Таким образом, в диалектике познания противоречия, свойственные процессу роста знаний и их практического применения, не должны рассматриваться как абсолютный, имманентный самому познанию источник его развития, их нужно исследовать в связи с противоречивым ходом развития сознания и общества, находя и конечном счете именно здесь разгадку и разрешение. противоречий процесса познания.

Четвертым методологическим принципом диалектического познания является принцип развития, требующий, чтобы логическая структура исследования не противоречила историческому процессу становления предмета этого исследования, а соответствовала ему, чтобы в то же время по мере развертывания исследование поднималось до тех конкретно-исторически обусловленных форм познания и освоения объективной реальности, которые к данному моменту выработало общество.

Следовательно, мы должны не только рассматривать. предмет исследования — познание — как нечто становящееся, т. е. имеющее свою историю и предполагающее, что эта история не завершена, но и довести исследование отношения субъекта и объекта познания до такого уровня, когда абстрактность их определений преодолевается и когда эти понятия достигают уровня конкретности, выявляющей их реальное содержание, действительную взаимосвязь.

Только при этом условии историчность предмета исследования раскрывается в полном объеме, утрачивая черты абстрактности, заслоняющие живую реальность предмета. Поскольку реальным субъектом познания в конечном счете является все человечество, требование историзма в рассмотрении может быть до конца реализовано лишь в том случае, если гносеологический анализ познания будет продолжен историко-материалистическим анализом, путем восхождения от категорий гносеологии и логики к категориям исторического материализма как адекватного отражения социальной формы движения материи. Слова К.Маркса о том, что «все мистерии, которые уводят теорию в мистицизм, находят свое рациональное разрешение в человеческой практике и в понимании этой практики»[38], в равной мере относятся и к проблемам исследования диалектики познания.

Таким образом, последовательная и полная реализация принципа историзма требует в движении от абстрактного рассмотрения познавательного отношения субъекта и объекта к конкретному не только анализировать становление форм и методов отражения объективной реальности в сознании, переход от простого к сложному, но и учитывать все новые обстоятельства и условия. Нужно еще совершить восхождение от категории «познание» как абстрактного выражения одной из сторон реального процесса освоения и преобразования мира человечеством к категории «наука», на историко-материалистическом уровне конкретизирующей понятие научного познания, необходимо понять общий ход развития науки в истории общества, который определил современные формы и методы познания и его использования на практике.

Пятым методологическим принципом диалектического познания является принцип единства диалектики, логики и теории познания, суть которого применительно к исследованию самого процесса познания заключается в том, что необходимо учитывать не только живую историю познания и его логического, теоретического осмысления, но и уроки истории изучения познания. В конечном счете суть этого требования — «подразумевать не что иное, как единство теории объективной и теории субъективной диалектик»[39]. Это означает нечто большее, чем просто согласованность и взаимная непротиворечивость той и другой или единство исходных методологических принципов. В данном случае имеется в виду взаимная обусловленность того и другого разделов диалектики, отношение первичности объективной диалектики к субъективной при относительной самостоятельности последней. Непосредственным требованием такого подхода является и определение начального пункта исследования таким образом, чтобы он уходил своими корнями в объективную диалектику и с самого начала предполагал ее первичность. Кроме того, это значит, что и в восхождении к конкретному мы должны подняться на уровень объективной диалектики, онтологического рассмотрения предмета исследования (познания) как свойства или стороны вполне объективного процесса.

Шестым важнейшим принципом диалектического познания является принцип партийности. Это руководящий принцип марксистско-ленинской философии, всех ее составных частей. Суть его состоит в следующем. В классово антагонистическом обществе различные формы идеологии отражают интересы различных классов, соответственно борьба идеологий есть отражение борьбы классов. В философии это находит выражение в борьбе противоположных направлений — материализма и идеализма, диалектики и метафизики. Дли исследования диалектики познания последовательное проведение принципа партийности означает, во-первых, признание и непременный учет первичности объективной диалектики по отношению к субъективной, практики по отношению к познанию; во-вторых, неукоснительное соблюдение всех основных принципов диалектики при решении любой проблемы диалектики познания; в-третьих, четкое понимание идеологической значимости тех или иных решений этих проблем; в-четвертых, постоянный учет роли практики в познании, и особенно социальной практики.

Таким образом, основной принцип диалектики познания — принцип восхождения от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике — есть синтетическое выражение требований всех принципов материалистической диалектики, обращенной к особому предмету исследования — познанию. Исходя из этого ее предмет может быть определен как изучение наиболее общих законов развития познания в его взаимосвязи с общественно-исторической практикой.

Ответ на второй из поставленных в данном разделе вопросов — о специфике предмета диалектики познания как теории восхождения от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике — требует прежде всего раскрытия и конкретизации этой формулировки с учетом значения и смысла рассмотренных нами основных принципов материалистической диалектики.

Это в первую очередь относится к понятию «живое созерцание» как к той исходной «клеточке» развития познания, в которой в свернутом виде заложены его основные противоречия, выступающие источником этого развития. Понятие живого созерцания в формулировке В.И.Ленина несет на себе значительную мировоззренческую нагрузку. Началом познания в материалистической диалектике выступает не сознание как таковое, не мысль («Cogito ergo sum»), не ощущение или чувственность вообще, а такое состояние знания, когда оно вплетено в реальную практическую жизнь человека и тем самым доказывает свою «посюсторонность».

Живое созерцание как начальный пункт исследования в равной мере противостоит как метафизическому созерцательному подходу, так и идеализму во всех его разновидностях, и в частности тех, которые за основу, начальный пункт познания принимают личный субъективный опыт как выражение переживаний субъекта по поводу ощущаемого им в ходе индивидуальной жизни и деятельности. Живое созерцание — это не переживание индивида по поводу практики, а знание, возникающее в ходе практики или в тесной связи с ней и не противопоставляющее себя практике. Значение такого выбора начального пункта тем более велико, что в этом случае логическое начало совпадает с историческим и в фило- и онтогенезе (мысль, как известно, первоначально вплетена в живую ткань реальной жизни, зарождается в ней).

Таким образом, восхождение от живого созерцания к абстрактному мышлению означает не просто переход от чувственности к понятийному мышлению в абстрактном рассмотрении того и другого, оно предполагает переход от такого состояния субъекта, когда он выступает еще как нерасчлененное единство субъекта и познания субъекта действия, к такому, когда оба компонента осознаются достаточно четко и, более того, субъект действия сам становится объектом познания. Иначе говоря, переход к абстрактному мышлению есть процесс вычленения познания из его непосредственной сращенности с практикой (в эпоху господства классово антагонистического общества этот процесс доходит до абсолютного разделения и противопоставления познания и практики, и лишь в период строительства коммунистического общества эта абсолютная разделенность, взаимная отчужденность обоих компонентов уступает место их высшему — диалектическому — единству на новой основе).

Признание (и соответственно соблюдение) или непризнание принципа первичности материи, бытия, практики и вторичности сознания, мышления, познания являются, водоразделом между материализмом и идеализмом в понимании такого перехода и того смысла, который вкладывается в понятие восхождения, прогресса мысли, познания. Неизбежным следствием идеалистического подхода становится преувеличение роли субъективных начал в познании, активности субъекта, служащее гносеологической основой для всякого рода субъективизма на практике.

Определяя отношение субъекта и объекта познания, необходимо остановиться и на отношении объективности и субъективности знания, отражающего качественную противоположность объекта и субъекта познания. Поскольку сам познавательный процесс есть взаимодействие объекта и субъекта, постольку объективность и субъективность пронизывают все формы знания, изменяясь в зависимости от своеобразия условий, методов и форм познания.

Здесь следует подчеркнуть один существенно важный для понимания характера субъект-объектных отношений в процессе познания момент: субъективность выражает не абстрактно-созерцательную, а деятельно-преобразующую природу самого познавательного процесса, активное отношение субъекта познания к его объекту.

Говоря о главном недостатке всего домарксовского материализма, в том числе и фейербаховского, К.Маркс подчеркивал: этот недостаток «заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно»[40]. Это значит, что в материалистической субъективной диалектике в качестве одного из существенных условий процесса познания выступает органическое единство субъекта и объекта на основе практики.

Восхождение от абстрактного мышления к практике предполагает именно преодоление определенного разрыва объекта и субъекта в познании, но уже на новом качественном уровне — знания субъекта процесса познавательной деятельности становятся знаниями субъекта действия, и в практике доказывает «человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления»[41].

Такая конкретизация предмета диалектики познания через раскрытие содержания ее основного принципа позволяет правильно понять и специфику данной теории, выражающуюся в наличии в ее основе наряду с общедиалектическими и ряда собственных принципов, раскрываемых в последующих разделах данной книги.