1. Объективные основы и субъективные предпосылки интеграции и дифференциации знания

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1. Объективные основы и субъективные предпосылки интеграции и дифференциации знания

Общефилософской основой, позволяющей объяснить процессы дифференциации и интеграции, подвести под них объективное основание и вместе с тем сознательно руководствоваться ими, избегая крайностей, является материалистическая диалектика. Она исходит, как известно, из двух главных положений: 1) из принципа материального единства мира, который предполагает взаимосвязь и взаимозависимость всех явлений и областей действительности, и 2) из принципа качественного своеобразия форм движения материи, законы которых несводимы друг к другу. Эти два принципа лежат в основе интерпретации процессов дифференциации и интеграции в развитии науки, и прежде всего их объективных предпосылок.

В различные периоды развития науки на первый план может выступать одна из тенденций, но она ни в коем случае не исключает другую. Любая переоценка одной из тенденций в данном случае неизбежно приводит к метафизическим крайностям и опровергается в ходе развитие науки. Классики марксизма-ленинизма постоянно боролись как против одностороннего понимания интеграции, отрицания качественного своеобразия отдельных наук, которое на практике приводило к необоснованному распространению методов познания и закономерностей одной области действительности на другую (например, социал-дарвинизм), так и против абсолютизации процессов дифференциации, основанной на принципиальном отрыве одних областей действительности от других, против преувеличения качественной специфики отдельных форм движения материи (например, отрицание связей между биологией и химией).

Диалектический материализм выступает и против чрезмерной абсолютизации методов, применяемых в конкретных науках, и механического перенесения их на другую область знания (скажем, на познание социальных процессов). Такая абсолютизация специфических методов познания столь же метафизична, как и абсолютизация отдельных форм движения материи. Опасность абсолютизации частных методов связана в настоящее время с громадными успехами в области познания физических явлений, обусловленными широким использованием математических методов, и со стремлением столь же широко внедрить математические методы исследования в область биологии, социологии, языкознания и т. п. В принципе это, конечно, здравая тенденция, необходимо только, чтобы в развитии данных наук сложились столь же благоприятные условия для математизации, как и в развитии физики. В противном случае использование математических моделей, формализация и т. п. способны лишь создать видимость серьезного исследования или даже недопустимо упростить и тем самым исказить сущность познаваемых явлений.

Известно, что вплоть до XX в. в развитии наук преобладал процесс дифференциации научного знания, поскольку прежде всего надо было изучать закономерности отдельных областей действительности. Поэтому различные научные дисциплины развивались, как правило, параллельно, вне связи друг с другом. Метафизический метод мышления, выработанный на этой основе и безраздельно господствовавший в домарксистской философии, сыграл в истории науки двойственную роль. Он способствовал закреплению известной абсолютизации процесса дифференциации наук, одновременно с этим существовала и другая крайность. Допуская наличие в природе абсолютно первичных элементов и их простейших взаимодействий, ученые предполагали, что после открытия этих элементов станет возможным свести все области науки в одну на базе знаний, выражающих простейшие межэлементные связи с помощью механических законов. В качестве такой всеобщей синтетической науки рассматривалась классическая механика, а ее разделами должны были стать механическая химия, механическая биология, социология и т. п.

Все это привело к абсолютизации приемов и методов познания, используемых в механике. С одной стороны, эта тенденция до поры до времени играла, безусловно, положительную роль, побуждая к аналитическому познанию сложных явлений: в тот период получили развитие гидравлическая механика, акустика, оптика, основанные на принципах механики. С другой стороны, она обусловила узость и ограниченность исследовательских программ.

Практика показала несостоятельность идеи полного сведения сложного к простому, увлечения объяснениями сложного через простое без учета специфики сложного.

Существовала в прошлом и тенденция к синтезу научного знания. Достаточно вспомнить установление общности между земной и небесной механикой, связанное главным образом с трудами Ньютона. Однако процесс интеграции наук играл тогда второстепенную роль. Интегративные процессы в развитии научного знания приобрели особую важность в XX в., и особенно в настоящее время. Появились новые, так называемые стыковые дисциплины, например биофизика, биохимия и т. д. Это направление развивается прежде всего там, где различные объекты относятся друг к другу как часть и целое. Например, химическая форма движения материй возникает на основе микропроцессов более простой — физической — формы движения; биологическая — на основе физико-химических процессов. Именно то, что анализ любой сложной формы движения может быть доведен до лежащих в ее основе процессов, относящихся к более простым формам движения, и явилось одним из гносеологических источников метафизической идеи «сведения» сложного к простому, закономерностей высших форм движения к закономерностям входящих в них низших форм, и в конечном счете к наиболее простым законам механического взаимодействия.

При объяснении сложных явлений и процессов используются методы наук, изучающих как высшую форму движения (например, биологическую), так и лежащие в ее основе низшие формы (например, химическую и физическую). В результате такого подхода возникают новые науки, например биохимия и биофизика. Это, несомненно, продуктивный процесс интегрирования, хотя и достаточно сложный.

Таким образом, речь здесь идет о процессе взаимопроникновения различных наук, объективной основой которого является взаимодействие самих объектов внешнего мира, ибо объекты действительности, которые не связаны, не могут явиться источником интеграционных процессов в познании.

Процесс образования новых наук на стыке старых, который можно рассматривать как вид синтеза знания, не является, разумеется, случайным. Он будет продолжаться и дальше по мере развития межнаучных связей. В современной науке наблюдается также усиление интегрирующей роли математики.

Действительно, математический аппарат и математические методы могут быть использованы при изучении качественно различных фрагментов действительности. Это возможно прежде всего потому, что объективно существуют общность, связь, единство между различными областями действительности, которые можно описать с помощью одних и тех же уравнений. Тот факт, что одна и та же математическая теория может быть интерпретирована на объектах качественно различной природы. говорит об общности этих объектов по крайней мере в количественном отношении. Широкое, в принципе неограниченное применение математики свидетельствует об общности и соответствующих областей природы, способствует раскрытию их единства и тем самым указывает новые пути интеграции знания.

Говоря об интегрирующей роли математики в современной науке, необходимо сделать одно принципиально важное замечание. Любой объект действительности обладает и качественными и количественными характеристиками. Качественная и количественная определенность объекта находятся в единстве в рамках конкретной меры: с изменением качества изменяется количественная определенность, а изменение количественной определенности неизбежно приводит к качественным изменениям. Одна мера сменяет другую. Определенность в смене мер фиксируется в виде закона, поэтому любой закон всегда предполагает и качественную и количественную характеристики.

Не существует чисто качественных или чисто количественных законов, как не существует качества без количества и количества без качества, хотя в процессе познания тех или иных объективных законов на первый план может выступать их качественная или количественная сторона. Поэтому только в гносеологическом смысле можно говорить о качественных или количественных законах, имея в виду такие формы отражения, которые несколько односторонне отражают природу объективного закона. Развитие познания устраняет эту односторонность: «качественный» закон уточняется количественными характеристиками, а «количественный» закон раскрывается как закон, имеющий определенное качество.

Так, в настоящее время большинство законов социологии имеет качественный характер, что ограничивает возможности выработки точных прогнозов. В физике же есть немало законов, которые позволяют в количественном отношении точно рассчитывать результаты процессов без всякого представления об их качественной природе.

С развитием познания, как уже отмечалось, «качественные» и «количественные» законы неизбежно сближаются. Не составляют исключения и законы, выраженные на языке математики как якобы чисто количественные. Их специфика заключается в том, что они отражают «простейшие отношения материального мира и вследствие этого обладают предельной общностью. Именно поэтому описывающие их формулы допускают различную интерпретацию, различную, но не любую. В этом и проявляется качественная специфика самой математической науки: одни элементы математического аппарата (дифференциальное и интегральное исчисления в специфической форме отражают качественное своеобразие непрерывных сред, другие (теория вероятности) — общие свойства прерывных сред.

Уже открытие неевклидовых геометрий показало ограниченность представлений Канта об универсальности евклидовой геометрии. Неевклидовы геометрии нельзя рассматривать как простые количественные модификации геометрии Евклида. Эти модификации геометрии ведут к новому качеству и являются отображением иных, неевклидовых пространств. Известное положение о „чистой“ форме как о предмете математики свидетельствовало о еще сравнительной неразвитости математики, когда качественное своеобразие, отражаемое ею, еще не получило достаточно яркого выражения. Так, аксиома арифметики о том, что часть меньше целого, казалась Гегелю банальной, поскольку в самой математике ей ничто не противоречило. Но с созданием теории множеств и арифметики, построенной на исключении бесконечностей, дело коренным образом изменилось. Было доказано, например, что при операции над бесконечными множествами эта „банальная“ истина „не работает“, не подтверждается и что для бесконечных множеств справедлива противоположная аксиома — „Часть эквивалентна целому“. Современные исследования в области микрофизики показывают, что это положение в определенном смысле справедливо и при взаимодействии микрообъектов.

Однако предельно общий характер математических положений может создать впечатление, что и отображаемые ими объекты абсолютно бескачественны. Утверждение, что математика изучает абсолютно чистую форму или чисто количественные отношения, затрудняет диалектико-материалистическую интерпретацию природы математического знания и вносит путаницу в понимание самих объективных законов. Складывается мнение, будто широкая математизация современного знания, означает „сведение“ качества к количеству, содержания к форме.

Каждый объект в силу его внутренней сложности исследуется средствами не одной, а нескольких наук. При этом любая наука всегда ищет за явлениями сущность, стремясь проникнуть „вглубь материи“.

Внутреннее единство объекта отнюдь не является механическим сцеплением свойств и признаков данного объекта. Возникает своеобразное противоречие между общей целью познания — раскрытием сущности объекта — и целью каждой из участвующих в познании этого объекта наук, претендующих на обнаружение сущности в форме, обусловленной предметом, методами и формами описания, которые характерны для данной конкретной науки. В результате сущность как бы распадается на качественно различные виды. Возникает тенденция к отождествлению качественной специфики объекта с его сущностью. Поскольку же сущность раскрывается в форме закона, постольку она предстает как сумма законов разной мощности, обнаруженных средствами различных наук. Но познание не ограничивается открытием законов данного явления в виде их суммы. Следующий этап познания состоит в выяснении объективных связей и субординации этих законов. Здесь сущность выступает как система субординированных законов движения данного объекта, определяющих его возникновение, существование, переход в другое. Теперь задача научного исследования состоит не в том, чтобы, как, например, при исследовании человека, перечислить социальные законы наряду с физиологическими, эргономическими и др., а в том, чтобы выявить их объективные взаимосвязи и субординацию.

При этом переход от сущности первого порядка к сущности более высоких порядков не должен сопровождаться нарушением установленной субординации, как это имело место, например, у Фейербаха, который в учении о человеке поставил физиологию над социологией, нарушив субординацию объективных законов, действующих в его развитии. Углубление в сущность явления расширяет возможности для нового синтеза научного знания, идущего к сущности второго и высшего порядков, уточняет предпосылки и возможности дальнейшего движения познания и смысл исходного уровня познания сущности.

Таким образом, познание сущности выступает как прогрессирующий синтез знаний об объекте, полученных различными науками, и опирается на принципы диалектико-материалистической методологии исследования. Очевидно, что углубленное всестороннее познание сущности явлений делает такое комплексное, интегративное познание одной из основных закономерностей развитие познания.

Необходимо остановиться еще на одном побудительном стимуле развития интегративных процессов в науке. Развитие науки через процессы интеграции и дифференциации есть общая закономерность развития науки, она обусловлена не только чисто познавательными, но и социально-историческими факторами. Так, в эпоху научно-технической революции степень воздействия человека на природу чрезвычайно возросла. При создании современного крупного производства необходимо учитывать наличие природных ресурсов (которые могут быть быстро истощены), рациональное размещение производства, влияние производственной деятельности людей на окружающую среду, способной нарушить экологическое равновесие в природе. Кроме того, нужно иметь в виду и ряд социальных проблем — состав рабочей силы в данном районе, специфику демографических факторов и т. д.

Все эти проблемы разнокачественны и составляют предметы различных наук. Поэтому успешное решение задач, связанных с созданием современного производства, требует комплексного, интегративного, всестороннего исследования указанных проблем. К их решению подключается целая сеть научно-исследовательских институтов самого разного профиля, объединяющих свои усилия.

Первоначальная сравнительная нерасчлененность знания на уровне живого созерцания в ходе развития научного познания неизбежно уступает место его разделению на ряд относительно независимых по целям и задачам исследований, отделенных друг от друга „резкими разграничительными линиями“. Оправдывая применение такого подхода для начальных этапов научного познания, Ф.Бэкон утверждал: „Лучше рассекать природу на части, чем отвлекаться от нее“[292]. Стадию познания, на которой преобладают анализ и соответственно тенденция к дифференциации, проходит не только каждое отдельное исследование, но и наука в целом. В отношении познания в целом эта стадия непременно характеризуется нарастанием узкой специализации различных отраслей знания, но основой своей имеет разделение труда и складывание на этой основе общественной производительной силы.

Интеграция, преобладающая на следующем этапе развития науки, и составляет вторую тенденцию. В это время быстро растет число исследований, в которых четко прослеживается стремление к единству научного знания. Имея в виду эту общую тенденцию в развитии науки, К.Маркс пророчески писал: „Впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука“[293]. Однако, признавая важное значение интеграции для современного состояния науки, нельзя сводить развитие последней только к этой тенденции. Мир един и бесконечно разнообразен — таковы тезис и антитезис диалектического подхода к познанию объективной реальности и человеческого познания, исходным моментом которого является общественная практика, поскольку в ней как бы „сплавлены“ идеальное и материальное, сознательное целеполагание и „достоинство непосредственной действительности“.

Именно практика выступала и выступает в качестве фактора, определяющего дифференциацию научного знания. В силу своей исторической ограниченности практика обусловливает соответствующий ее возможностям (и конкретным историческим целям человека) „срез“ познания действительности, определяет группу свойств или отдельные свойства объектов, подлежащих изучению на данном отрезке времени. Кусок урановой руды для первобытного человека всего лишь орудие охоты, никакое другое из его бесчисленных свойств не могло тогда интересовать людей. В XVII в. урановая руда была ценным сырьем для производства цветного стекла. Современное общество использует уран в качестве источника ядерной энергии. И невозможно предвидеть, какие еще свойства урана окажутся наиболее важными для человека в будущем.

Объект исследования во всей его конкретности неисчерпаем, тогда как предмет исследования неизбежно ограничен. „Предметный срез“ объекта определяется потребностями и возможностями практики, на основе которой развивается и накапливается человеческое знание о мире и о самом человеке. Ответы на вопросы, чего мы хотим и что мы можем, во многом определяют взгляд человека на мир и его отношение к миру.

Мир как объективная реальность не дан нам в непосредственном ощущении в виде полной и связной картины. Он не задан нам и в виде некой идеальной универсальной схемы. Более того, люди нередко оказываются в положении слепых, с разных сторон ощупывающих слона, — у них порой даже не возникает мысль о том, что все они имеют дело с одним и тем же объектом. Объект исследования в конечном счете всегда содержит в себе нечто такое, чего исследователь еще не знает и предварительно знать не может.

Число наук и научных направлений в конечном счете оказывается пропорциональным числу основных проблем, возникающих в ходе общественно-исторической практики людей. Неизбежное отграничение понятного известного от нового, неизвестного и еще не понятного; выделение новых моментов во взаимодействии человека и природы создают предпосылки для дифференциация научного знания и специализации научной деятельности. Астрономия, механика, гидродинамика, термодинамика, акустика, электродинамика, спектроскопия, ядерная физика, радиоастрономия, микробиология, агрохимия, социальная психология и т. д. — это науки, возникшие в результате дифференциации научного знания. Хотя целостный объект познания несомненно существует независимо от познания и в этом смысле первичен по отношению к предмету исследования, однако предмет исследования каждой науки исторически определяется раньше, чем оказывается познанным. Бытие, как подчеркивал Ф.Энгельс, есть вообще открытый вопрос за пределами нашего „поля зрения“, определяемого практикой.

Мы познаем объект в той мере, в какой позволяют возможности нашего взаимодействия с ним, практического и теоретического освоения его. При этом не исключено, что, постулируя реальное существование того или иного материального объекта, мы в дальнейшем не обнаруживаем его (вспомним теплород, флогистон, эфир, „физический вакуум“, „виртуальные частицы“, „магнетоны“ т. п.). Сказанное, разумеется, не дает повода для отрицания того, что целостность объекта познания есть основание для синтеза научного знания, но заставляет взглянуть на проблему синтеза с позиций историзма. Принцип материального единства мира, подчеркивал Ф.Энгельс, есть результат развития познания, а не предпосланный познанию постулат.

Расширение и углубление возможностей практики существенно повышает требования к организации человеческой деятельности, к ее теоретическому обеспечению. На определенном уровне развития общества практика приобретает ярко выраженный коллективный характер, вследствие чего появляется необходимость комплексного подхода к ее организации и осознанию ее результатов. Общественное производство обусловливает „тяготение“ различных видов деятельности друг к другу, лежит в основе процесса синтеза наук о природе и человеке. Создание и обеспечение успешной работы сложных технических систем, использование сложных комбинаций взаимодействия различных форм движения материи для получения определенных социально значимых результатов возможны лишь на основе разработки и реализации единых исследовательских программ, „стыковки“ различных компонентов научного знания.

Ярким примером направленного синтеза наук и научной деятельности являются современные космические программы, работы по овладению термоядерной энергией, ряд медико-биологических программ и т. п. Но сколь современными ни были бы методы исследования отдельных сторон природных процессов и явлений, сколь полным ни казалось бы знание об отдельных элементах естественных или искусственных систем, эти стороны и элементы неизбежно взаимодействуют друг с другом, поэтому в процессе исследовательской работы в первоначальное (нередко одностороннее) представление об объекте постоянно вносятся поправки, дополнения, уточнения. Это предопределяет стремление ученых к созданию единого теоретического образа изучаемого объекта[294].

Например, сегодня в ядерной физике устойчивые состояния ядер объясняются на основе оболочечной модели ядра, их возбуждение — на основе капельно-жидкой, а некоторые процессы поглощения — на основе оптической модели. А ведь ядро — это единый материальна объект.

Успехи практики способствуют не только выделению различий, но и установлению сходства между различными объектами и ситуациями, которое в каких-то отношениях оказывается достаточно общим или даже всеобщим. Таким образом, с одной стороны, практика вследствие своеобразия каждого из ее конкретных аспектов содержит основание для дифференциации знания. С другой стороны, успешная реализация отдельных теоретических разработок на практике создает возможность и необходимость интеграции знания.

С возрастанием роли науки в практической деятельности людей усложняется связь между теорией и практикой, видоизменяется процедура практической проверки истинности знаний. Начинаясь с сопоставления предвидимых и наблюдаемых фактов, проверка продолжается в ходе выбора аксиом (которые могут быть положены в основу теории) путем сравнения наблюдаемого и выводимого следствия. В дальнейшем предметом проверки становятся основания выбора между концепциями» нормы научности и обоснованности знания. Происходящее при этом «укрупнение» теоретических систем также создает предпосылки для интеграции науки.

К традиционным путям синтеза научного знания следует добавить формирование наук, уходящих корнями, в проблемы, непосредственно связанные с жизнью и развитием человечества. Таковы, на наш взгляд, экология, медицина, прогностика и т. п. Данные научные направления не столько отражают независимо от человека существующий мир, сколько помогают человеку формировать принципы его деятельности в этом мире с учетом потребностей и особенностей развития всего человечества.

Исторически сложившееся на мировоззренческом уровне представление о единстве мира, несомненно, способствует укреплению идеи единства научного знания, однако и обоснованная идея единства мира еще не определяет путей синтеза и конкретной формы единства знаний. Именно исходя из единства человеческой практики можно предположить, что в дальнейшем основой синтеза наук станут исследования особенностей общественно-исторической деятельности людей, методов получения и правил построения истинного знания, закономерностей смены научных концепций и стилей мышления;

«Отступить, чтобы прыгнуть вперед», — эта мысль В.И.Ленина о диалектическом движении от незнания к знанию выражает объективную закономерность развития научного познания. «Знание о знании» должно существенно углубиться, для того чтобы люди могли вернее постигать многообразие объектов, их сущность. Углубление знания необходимо и потому, что сам человек есть реальная частичка материального мира, и закономерности его деятельности, в том числе познавательной, включены во «всеобщую связь» природы. Познавая самого себя, человек открывает дорогу к более эффективному познанию и преобразованию окружающего мира. Среди наук, сливающихся, по мысли Маркса, в «единую науку», науки о человеке и человеческом познании должны сыграть важную роль.

В настоящее время возможен и перспективен скорее не «предметный» и «объектный», а методологический синтез наук. Подобная точка зрения уже высказывалась в нашей философской литературе[295]. Она основана на факте возникновения и развития в последние десятилетия таких направлений исследования, как теория систем, теория измерений, теория подобия, теория симметрии, охватывающих общее в различных традиционных областях исследования.

Диалектический процесс дифференциации и интеграции научного знания, основывающийся на развитии практики, в то же время в силу относительной самостоятельности науки и ее отдельных отраслей всякий раз приобретает особые конкретно-исторические формы.

При всем разнообразии конкретных форм интеграции и дифференциации можно выделить их наиболее общие типы. Существует два основных типа дифференциации. Первый из них связан с такой закономерностью познания, как движение мысли от абстрактного к конкретному. Он характеризует развитие науки, обусловленное сменой этапов ее развития, изменения в области фундаментальных теорий. Так, снятие противоположности между небесной и земной механикой в механике Ньютона, синтез механики, оптики и электромагнитной теории в современной физике, создание релятивистской квантовой механики — это не только примеры интеграции знаний, но и этапы, переломные моменты в развитии дифференциации науки. В итоге обнаруживаются новые задачи познания, либо характеризующие какие-то новые аспекты объекта (возникновение на базе общей механики механики сплошных сред, небесной статистической механики, динамики, статики, кинематики и т. д.), либо раскрывающие сложную внутреннюю организацию объекта (так, единое учение об атоме «распалось» на физическую химию, атомную физику, квантовую механику, теорию ядра, теорию элементарных частиц и т. д.).

Второй тип дифференциации, тесно связанный с первым, — дифференциация как результат обнаружений таких новых явлений, познание которых с необходимостью ведет к формированию новой отрасли науки cо специфическим предметом исследования. Наиболее характерными случаями подобного рода дифференциации явились формирование электромагнитной теорий в XIX в., возникновение этологии или генной инженерии в наши дни. Оба этих вида дифференциации существуют во взаимосвязи.

Можно выделить и два основных типа интеграции. Первый связан с тем, что познание явлений, представлявшихся первоначально различными и потому исследовавшихся средствами разных наук, может привести к смыканию или даже слиянию последних в рамках общей науки, снимающей их «взаимодополнительность». Подобный процесс ныне переживают, например, физика и химия. Особой разновидностью этого типа интеграции являются такие ситуации, когда в ходе решения практических задач требуется создать какой-либо искусственный объект (техническое устройство), предполагающий сочетание различных элементов и действие различных законов (комплексные научно-технические программы).

Вторым типом интеграции выступает объединение ранее автономно развивавшихся теорий на основе обнаружения их внутреннего единства в каком-то отношении. Этот процесс может и не сопровождаться их непосредственным слиянием, он может приводить к формированию особой науки на основе того общего, что есть в исходных науках. Так возникли кибернетика, эргономика, теория простых машин и т. д. Возможно, к этому типу интегральных по своему происхождению наук следует отнести и математику.

Как видно, интеграция и дифференциация научного знания могут не только противостоять друг другу, но и взаимопроникать, причем иногда до такой степени, что утрачивается четкая грань между ними. Так, учение о радиоактивности формировалось на стыке разных наук (оптики, механики, химии и др.) и в этом смысле интегрировало исходные знания; в то же время его формирование знаменовало отделение новой теории от исходных. Преодоление механицизма в ходе революции в физике конца XIX — начала XX в. было характерно для многих направлений интеграции знаний, однако это не только не привело к полной ликвидации традиционных разделов науки, но, напротив, способствовало расширению и дополнению дифференциации физических теорий, увеличению общего числа физических наук. Таким образом, можно сказать, что развитие научного познания включает в себя смену этапов дифференциации и интеграции и в то же время предполагает их единство.

Интеграция науки имеет определяющий характер, но она осуществляется на фоне постоянной дифференциации, никогда не давая такого единства знаний, когда ученым осталось бы лишь детализировать и уточнять их.