III том «Капитала» в России

III том «Капитала» в России

III том «Капитала» вызвал многочисленные отклики в русской прессе и литературе. Так, вскоре после выхода книги на немецком языке в журнале «Научное обозрение» появилась небольшая рецензия М. Филиппова[1388]. Эта заметка имела целью сообщить читателям о выходе третьего тома. Отметив огромные трудности, которые пришлось преодолеть Энгельсу при подготовке рукописи Маркса к печати, автор выражал уверенность в том, что «Энгельс так близко знал Маркса и так проникся его учением, что особенно существенные отступления от Маркса у него едва ли могут оказаться». Но рецензия представляла собой только краткий перечень вопросов, рассматриваемых в книге.

Более подробная рецензия на третий том была дана С. Булгаковым[1389]. Уделив основное внимание вопросу, «насколько новая книга Маркса устраняет затруднения в приложении трудовой теории ценности»[1390], Булгаков пришел к выводу, что III том «Капитала» не оправдал его ожиданий и что Маркс не разрешил противоречия между законом стоимости и законом равных средних прибылей. «Здесь (т.е. в III томе. – Ред.), – писал Булгаков, – должны были разрешиться противоречия, в которые впадает трудовая теория ценности в своем последовательном развитии… но habent sua Fata libelli, и судьба „Капитала“ довольно печальна»[1391].

Предвосхищая Бём-Баверка, он утверждал, что анализ цены производства, данный в III томе, находится в «противоречии с выводами классического анализа ценности, которым открывается I том».

В 1896 году вышел в свет русский перевод третьего тома, в 1897 году в «Новом слове» за сентябрь была опубликована на русском языке работа Энгельса «Закон стоимости и норма прибыли». Ознакомление с этой работой Энгельса[1392] и более глубокое изучение III тома «Капитала» были причиной того, что Булгаков изменил свою точку зрения, высказанную в статье «Третий том „Капитала“ К. Маркса». Расходясь со своею же прежней позицией, Булгаков в статьях 1896 – 1898 годов выступил в защиту теории стоимости и цены производства Маркса, хотя и допустил некоторую непоследовательность и несогласованность в решении этих проблем. В них Булгаков полемизирует с Е. Бём-Баверком, В. Зомбартом и др.

Основной и правильной мыслью всех этих работ Булгакова было положение о том, что понять Марксов анализ цены производства, данный в III томе «Капитала», можно лишь тогда, когда будет понято, что стоимость выражает определенные развивающиеся общественные отношения, которые в свою очередь находят овеществление, материальное выражение в меновых актах, меновых пропорциях. Только с этих позиций и может быть понят процесс превращения стоимости в цену производства.

«Я вижу в ней (трудовой ценности. – Ред.), – писал Булгаков, – прежде всего общественное отношение, лишь находящее свое выражение в меновых пропорциях, вы же только эти пропорции видите, и с коммерческой точностью хотите исчислить соотношения, в них выраженные. С меня довольно указания, что данные общественные отношения приводят к иррациональному выражению, математически точное измерение их невозможно, но в целях научного познания общих и основных тенденций, а следовательно и для понимания грубой рыночной практики изменений в ценности этого измерения вполне достаточно»[1393].

Статьи Булгакова 1896 – 1898 годов, направленные на защиту и разъяснение теории стоимости Маркса, объективно сыграли положительную роль в том смысле, что были написаны в период, когда как в Европе, так и в России началась дискуссия вокруг так называемого «противоречия между I и III томами „Капитала“».

В 90-е годы отношение к «Капиталу» со стороны официальной экономической науки в России резко изменилось. Профессора университетов принимаются всерьез «уничтожать» Маркса. С выходом третьего тома в России снова развертывается дискуссия вокруг экономической теории Маркса. В «поход» против Маркса выступили Бунге, Слонимский, Нежданов и др.[1394] Хотя по отдельным, частным вопросам их взгляды были различны, но все они стремились доказать, что теория трудовой стоимости не объясняет явлений капиталистической действительности и поэтому несостоятельна. Так, например, П. Нежданов приписывал Марксу определение цены производства «как средней продажной цены товара, разложенной на свои необходимые составные элементы и посредством этого разложения поставленной в необходимую связь с трудовой ценностью»[1395]. На этой основе он пытался опровергнуть тезис о совпадении суммы цен производства с суммой стоимости и в целом Марксов анализ цены производства как превращенной формы стоимости.

Верную позицию в этом вопросе занимал Булгаков, отметив, что «когда говорится, что сумма цен равна сумме ценности и совокупная прибыль равна совокупной прибавочной ценности, то имеется в виду указать не точное соответствие цен ценностям, а прибыли прибавочной ценности, а лишь направление, в котором совершается их движение, тенденцию, которая вовсе не имела того строгого значения, которое придают ей сторонники коммерческого понимания»[1396].

Появились также и работы, содержащие критику сформулированного Марксом закона тенденции средней нормы прибыли к понижению.

Первым с критикой марксистского учения о законе тенденции нормы прибыли к понижению выступил русский экономист, теоретик «легального марксизма» М.И. Туган-Барановский в статье «Основная ошибка абстрактной теории капитализма Маркса». Приписывая Марксу такую трактовку данного закона, при которой он превращался из тенденции в абсолютную, фатальную закономерность, Туган-Барановский задался целью опровергнуть существование этого закона. Его усилия были направлены на то, чтобы доказать неизменность нормы прибыли на протяжении нескольких циклов капиталистического воспроизводства. В обоснование своей позиции он выдвинул утверждение о возможности роста производительности труда без уменьшения стоимости продукта. Теоретические построения Туган-Барановского вызвали широкую критику не только со стороны марксистов, но и со стороны «легальных марксистов» – П. Маслова, М. Филиппова и др.

Более тонкую попытку опровергнуть закон тенденции нормы прибыли к понижению предпринял П.Б. Струве в статье «Основная антиномия теории трудовой ценности». В отличие от Туган-Барановского, Струве не отрицал факта падения нормы прибыли, но объявил самую норму прибыли «чисто социальной категорией, относящейся к разделению совокупного общественного продукта между социальными классами». Падение нормы прибыли он объяснял конкуренцией капиталистов.

Струве попытался искусственно разделить категории «Капитала» на политико-экономические и «чисто социальные». При этом категории политической экономии, наиболее ярко вскрывающие противоречия капитализма, оказались «чисто социальными». Это наводило на мысль, что противоречия капитализма не имеют глубоких экономических корней и проистекают лишь из устранимых неурядиц в отношениях между классами общества.

Норма прибыли в ее движении наиболее ярко вскрывает противоречивый, а поэтому преходящий характер капитализма как определенной общественно-экономической формации. Объявив эту категорию «чисто социальной», Струве и пытался доказать, что, упорядочив процесс распределения прибылей между капиталистами, можно не только прекратить снижение нормы прибыли, но добиться того, что она будет возрастать.

В защиту Марксова учения о законе тенденции нормы прибыли к понижению выступил А. Богданов[1397]. Он показал, что Туган-Барановский извратил теорию трудовой стоимости. Противопоставляя схемам Туган-Барановского марксистский анализ закона тенденции нормы прибыли к понижению, Богданов на цифровых примерах проиллюстрировал историческую тенденцию падения нормы прибыли.

Богданов рассматривал движение нормы прибыли не на примере одной отрасли, как это делал Туган-Барановский, а на примере движения всего капиталистического производства. Тем самым Богданов еще раз подчеркнул, что закон тенденции нормы прибыли есть показатель неизбежной гибели капиталистического способа производства.

* * *

Отчасти под влиянием выдвинутого Бём-Баверком тезиса о фундаментальном противоречии между I и III томами «Капитала», во многом же под влиянием набирающих силу тенденций к критическому пересмотру Марксова учения усилились идейные шатания среди теоретиков и идеологов европейской социал-демократии, и прежде всего германской. По выходе в свет III тома к окончательному убеждению в невозможности согласования средней прибыли с трудовой теорией стоимости Маркса пришел Э. Бернштейн, опубликовавший в начале 1895 года пространную рецензию на III том «Капитала». Уже тогда Бернштейн высказал определенные сомнения в правильности основных идей экономического учения марксизма[1398]. Позднее, в письме к К. Каутскому от 1 сентября 1897 года, он подтвердил, что именно III том дал последний толчок, заставивший его пересмотреть свое отношение к научному социализму. Каутский тогда отверг скептические суждения Бернштейна о содержании и теоретическом значении заключительного теоретического тома Марксова труда, как и его неверные представления о последовательности создания «Капитала» (Бернштейн подхватил выдвинутую еще итальянским вульгарным критиком Маркса А. Лориа и опровергнутую Энгельсом идею о том, будто Маркс опубликовал I том «Капитала», еще не имея полной ясности по проблемам последующих частей этого труда). Но при этом Каутский не уделил достаточного внимания разъяснению идей III тома. Показательно в этом отношении то обстоятельство, что он включил главу «Прибавочная стоимость и прибыль», где он изложил основы Марксовой теории о прибыли, лишь в восьмое издание своей книги «Экономическое учение К. Маркса» (1903 г.). Отмеченное невнимание к теоретическому значению III тома «Капитала» свидетельствовало об определенных слабостях в теоретических позициях лидеров социал-демократии того времени, что вполне выразилось в ходе полемики в партии по фундаментальным теоретическим вопросам во второй половине 90-х годов[1399].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.