[а) Положение Бартона об относительном уменьшении спроса на труд в ходе накопления капитала. Непонимание Бартоном и Рикардо внутренней связи этого явления с господством капитала над трудом]

[а) Положение Бартона об относительном уменьшении спроса на труд в ходе накопления капитала. Непонимание Бартоном и Рикардо внутренней связи этого явления с господством капитала над трудом]

Сочинение Бартона называется:

John Barton. Observations on the Circumstances which influence the Condition of the Labouring Classes of Society. London, 1817.

Приведем прежде всего те немногие теоретические положения, которые имеются у Бартона.

«Спрос на труд зависит от увеличения оборотного, а не основного капитала. Если бы было верно, что отношение между этими двумя видами капитала во все времена и во всех странах одно и то Me, то отсюда, действительно, следовало бы, что число занятых рабочих пропорционально богатству государства. Но такое предположение не имеет и подобия вероятности. По мере развития техники и распространения цивилизации основной капитал становится все большим и большим по отношению к оборотному капиталу. Количество основного капитала, применяемого при производстве куска английского муслина, но меньшей мере в сто, а может быть и в тысячу раз больше основного капитала, применяемого при производстве такого же куска индийского муслина, тогда как [748] доля применяемого при этом оборотного капитала — в сто или в тысячу раз меньше. Легко себе представить, что при известных обстоятельствах вся сумма годичных сбережений какого-нибудь промышленного народа может быть присоединена к основному капиталу; в таком случае эти сбережения не вызвали бы никакого увеличения спроса на труд» (Бартон, назв. соч., стр. 16–17).

{По поводу этих слов Бартона Рикардо в примечании на стр. 480 своей книги [Русский перевод, том I, стр. 326] заявляет:

«По моему мнению, трудно себе представить, чтобы при каких бы то ни было обстоятельствах увеличение капитала не сопровождалось увеличением спроса на труд: самое большее, что можно сказать, это то, что спрос на труд будет расти в уменьшающейся пропорции. Мне кажется, что г-н Бартон в вышеназванном сочинении придерживается правильного взгляда на некоторые последствия увеличения размеров основного капитала для положения рабочих классов. Его работа содержит много ценных сведений».}

К приведенному выше положению Бартона необходимо присоединить еще следующее место:

«Основной капитал, когда он уже создан, перестает вызывать спрос на труд» { это неверно, так как необходимо воспроизводство основного капитала, хотя оно и происходит только через известные промежутки времени и лишь постепенно}, «но во время его созидания он дает занятие точно такому же количеству рабочих рук, какое занимал бы таких же размеров оборотный капитал или доход» (стр. 56).

И еще это:

«Спрос на труд целиком зависит от общей суммы дохода и оборотного капитала» (стр. 34–35).

Бартону бесспорно принадлежит очень большая заслуга. А. Смит полагает, что спрос на труд возрастает прямо пропорционально накоплению капитала. Мальтус выводит перенаселение из того, что капитал не накопляется (не воспроизводится в возрастающем масштабе) так же быстро, как население. Бартон впервые отметил, что различные органические составные части капитала не возрастают в одинаковой мере вместе с накоплением и развитием производительных сил; что, напротив, в процессе возрастания производительных сил та часть капитала, которая превращается в заработную плату, относительно уменьшается по сравнению с той частью (Бартон называет ее основным капиталом), которая в сравнении со своей величиной лишь незначительно изменяет спрос на труд. Поэтому Бартон впервые выдвигает то важное положение, что «число занятых рабочих» не «пропорционально богатству государства», что оно относительно больше в промышленно неразвитой стране, чем в промышленно развитой.

В третьем издании своих «Principles», в главе 31-й («О машинах»), Рикардо, который в предыдущих изданиях своей книги еще всецело следовал в этом пункте за Смитом, принимает поправку Бартона, и притом в той односторонней формулировке, которую дает ей Бар-тон. Единственный пункт, в котором Рикардо идет дальше, — и этот пункт имеет важное значение, — состоит в том, что он не только, подобно Бартону, устанавливает положение, что спрос на труд не растет пропорционально развитию машин, но еще утверждает, что сама машина «делает часть населения избыточным населением»^{151}, т. е. порождает перенаселение. Рикардо только ошибочно ограничивает этот результат введения машин тем случаем, который встречается лишь в земледелии и который он распространяет также и на промышленность, а именно тем случаем, когда чистый продукт увеличивается за счет валового продукта. Но этим самым in nuce^{152} дано опровержение всей нелепой теории народонаселения, в особенности же болтовни вульгарных экономистов о том, что рабочие должны стараться удерживать свое размножение на таком уровне, который был бы ниже уровня накопления капитала. Наоборот, из даваемой Бартоном и Рикардо трактовки вопроса следует, что такое ограничение размножения рабочего населения, уменьшающее предложение труда и, следовательно, повышающее его цену, лишь ускорило бы введение машин, превращение оборотного капитала [затрачиваемого на заработную плату] в основной и таким путем искусственно создало бы «избыточное» население; ибо избыток населения существует, как правило, не по отношению к количеству средств существования, а по отношению к количеству средств найма труда, к действительному спросу на труд.

[749] Ошибка или недостаток состоит у Бартона в том, что он органическую дифференциацию капитала, или органическое строение его, берет лишь в той форме, в какой это строение выступает в процессе обращения, — в виде основного и оборотного капитала, — различие, открытое уже физиократами, развитое дальше А. Смитом, а после него ставшее предрассудком экономистов, предрассудком постольку, поскольку в органическом строении капитала они — по традиции — видят только это различие. Это проистекающее из процесса обращения различие оказывает значительное влияние на воспроизводство богатства вообще, а, следовательно, также и на ту его часть, которая образует «рабочий фонд». Но здесь не это является решающим. В качестве основного капитала машины, постройки, племенной скот и т. д. отличаются от оборотного капитала непосредственно не каким бы то ни было отношением к заработной плате, а только способом своего обращения и воспроизводства.

Непосредственное отношение различных составных частей капитала к живому труду связано не с явлениями процесса обращения, проистекает не из него, а из непосредственного процесса производства и представляет собой отношение постоянного и переменного капитала, различие между которыми основывается лишь на их отношении к живому труду.

Так, например, Бартон говорит: спрос на труд зависит не от основного капитала, а только от оборотного капитала. Но часть оборотного капитала — сырье и вспомогательные материалы — точно так же не обменивается на живой труд, как и машины и т. п. Во всех тех отраслях производства, в которых сырье, в качестве элемента, входит в процесс образования стоимости, оно, — поскольку мы при этом рассматриваем лишь ту часть основного капитала, которая входит в товар, — составляет наиболее значительную часть той доли капитала, которая не затрачивается на заработную плату. Другая часть [того, что Бартон называет] оборотным капиталом, а именно часть товарного капитала, состоит из таких предметов потребления, которые входят в доход непроизводительного класса (т. е. не входят в доход рабочего класса). Следовательно, возрастание обеих этих частей оборотного капитала затрагивает спрос на труд ничуть не больше, чем возрастание основного капитала. К тому же та часть оборотного капитала, которая состоит из сырья и вспомогательных материалов, увеличивается не в меньшей или даже в еще большей пропорции, чем та часть капитала, которая, как основной капитал, вкладывается в машины и т. п.

Рамсей развил дальше то различение, которое было намечено Бартоном. Он подправляет Бартона, но не выходит за пределы его способа представления. Фактически он сводит бартоновское различение к различению между постоянным и переменным капиталом, но по-прежнему называет постоянный капитал основным капиталом, хотя относит сюда также сырье и т. д., а переменный капитал называет оборотным капиталом, хотя исключает из него весь тот оборотный капитал, который не затрачивается непосредственно на заработную плату. Об этом — после, когда мы дойдем до Рамсея. Но это доказывает необходимость внутренне обусловленного дальнейшего движения вперед.

Стоит только однажды уяснить себе различие между постоянным и переменным капиталом, проистекающее исключительно из непосредственного процесса производства, из отношения различных составных частей капитала к живому труду, чтобы обнаружилось также, что само по себе это различие не имеет никакого отношения к абсолютной массе произведенных предметов потребления, хотя оно и имеет большое отношение к тому, в каких именно предметах реализуется данная масса валового дохода. Однако этот способ реализации валового дохода в различных товарах является не причиной, как это выходит у Рикардо и подразумевается у Бартона, а результатом имманентных законов капиталистического производства, ведущих к тому, что все более уменьшается, по сравнению со всей суммой продукта, та часть его, которая образует фонд для воспроизводства рабочего класса. Если значительная часть капитала состоит из машин, сырья, вспомогательных материалов и т. д., то из всей массы рабочего класса лишь незначительная часть будет занята воспроизводством жизненных средств, [750] входящих в потребление рабочих. Но это относительное уменьшение воспроизводства переменного капитала представляет собой не причину относительного уменьшения спроса на труд, а, наоборот, его следствие. Точно так же более значительная часть рабочих, занятых производством предметов потребления, вообще входящих в доход, будет производить предметы, входящие в потребление — в расходование дохода — капиталистов, земельных собственников и их слуг (государства, церкви и т. д.), и менее значительная часть будет производить предметы, предназначенные для дохода рабочих. Но это опять-таки — следствие, а не причина. С изменением социального отношения рабочих и капиталистов, с революционизированием отношений, господствующих в капиталистическом производстве, это немедленно изменилось бы. Доход, употребляя выражение Рикардо, «реализовался бы в других товарах».

В, так сказать, физических условиях производства нет ничего такого, что вынуждало бы к тому или другому способу реализации дохода. Если бы рабочие господствовали, если бы они имели возможность производить для самих себя, то они очень скоро и без больших усилий подтянули бы капитал (употребляя выражение вульгарных экономистов) до уровня своих потребностей. Огромная разница заключается в том, противостоят ли наличные средства производства рабочим как капитал, так что они лишь поскольку могут применяться рабочими, поскольку это необходимо в интересах увеличения прибавочной стоимости и прибавочного продукта для их нанимателей, применяют ли эти средства производства их, рабочих, — или же рабочие, в качестве субъектов, применяют средства производства как объект, чтобы производить богатство для самих себя. Разумеется, при этом предполагается, что капиталистическое производство уже вообще развило производительные силы труда до той необходимой высоты, на которой может наступить эта революция.

{Возьмем для примера 1862 год (нынешнюю осень). Бедственное положение ланкаширских безработных. С другой стороны, на лондонском денежном рынке — «трудность найти применение для денег», в результате чего почти необходимостью стало образование спекулятивных обществ, так как за ссужаемые деньги трудно получить даже 2 %. По теории Ри-кардо получалось бы, что так как, с одной стороны, в Лондоне имеется налицо капитал, а, с другой стороны, в Манчестере имеется незанятая рабочая сила, то для незанятых рабочих «обязательно открылся бы доступ в какую-нибудь другую отрасль приложения труда».}