[2) Требование развития производительных сил как основной принцип Рикардо в оценке экономических явлений. Апологетика наиболее реакционных элементов господствующих классов у Мальтуса. Фактическое опровержение мальтусовской теории народонаселения Дарвином]

[2) Требование развития производительных сил как основной принцип Рикардо в оценке экономических явлений. Апологетика наиболее реакционных элементов господствующих классов у Мальтуса. Фактическое опровержение мальтусовской теории народонаселения Дарвином]

Рикардо рассматривает капиталистический способ производства как самый выгодный для производства вообще, как самый выгодный для создания богатства, и Рикардо вполне нрав для своей эпохи. Он хочет производства для производства, и он прав. Возражать на это, как делали сентиментальные противники Рикардо, указанием на то, что производство как таковое не является же самоцелью, значит забывать, что производство ради производства есть не что иное, как развитие производительных сил человечества, т. е. развитие богатства человеческой природы как самоцель. Если противопоставить этой цели благо отдельных индивидов, как делал Сисмонди, то это значит утверждать, что развитие всего человеческого рода должно быть задержано ради обеспечения блага отдельных индивидов, что, следовательно, нельзя вести, к примеру скажем, никакой войны, ибо война во всяком случае ведет к гибели отдельных лиц. (Сисмонди прав лишь против таких экономистов, которые затушевывают этот антагонизм, отрицают его.) При таком подходе к вопросу остается непонятым то, что это развитие способностей рода «человек», хотя оно вначале совершается за счет большинства человеческих индивидов и даже целых человеческих классов, в конце концов разрушит этот антагонизм и совпадет с развитием каждого отдельного индивида; что, стало быть, более высокое развитие индивидуальности покупается только ценой такого исторического процесса, в ходе которого индивиды приносятся в жертву. Мы не говорим уже о бесплодности подобных назидательных рассуждений, ибо в мире людей, как и в мире животных и растений, интересы рода всегда пробивают себе путь за счет интересов индивидов, и это происходит потому, что интерес рода совпадает с интересом особых индивидов, в чем и состоит сила этих последних, их преимущество.

Прямолинейность Рикардо была, следовательно, не только научно честной, но и научно обязательной для его позиции. Но поэтому для Рикардо и совершенно безразлично, поражает ли насмерть дальнейшее развитие производительных сил земельную собственность или рабочих. Когда этот прогресс обесценивает капитал промышленной буржуазии, то Рикардо это тоже приветствует. Если развитие производительной силы труда обесценивает наполовину наличный основной капитал, то что из этого? — говорит Рикардо, — зато ведь производительность человеческого труда удвоилась. Здесь, таким образом, — научная честность. Если точка зрения Рикардо и соответствует в целом интересам промышленной буржуазии, то это лишь потому, что ее интересы совпадают — и лишь в той мере, в какой они совпадают, — с интересами производства, или с интересами развития производительности человеческого труда. Там, где буржуазия вступает в противоречие с этим развитием, Рикардо столь же беспощадно выступает против буржуазии, как в других случаях — против пролетариата и аристократии.

Но Мальтус! Этот негодяй извлекает из добытых уже наукой (и всякий раз им украденных) предпосылок только такие выводы, которые «приятны» (полезны) аристократии против буржуазии и им обеим — против пролетариата. Он поэтому хочет не производства ради производства, а лишь производства в той мере, в какой оно поддерживает или укрепляет существующий строй и служит выгоде господствующих классов.

Уже его первое сочинение[39], один из самых примечательных литературных примеров успеха плагиата за счет оригинальных работ, преследовало практическую цель — «экономически» доказать, в интересах существующего английского правительства и землевладельческой аристократии, утопичность преобразовательных стремлений французской революции и ее сторонников в Англии. Словом, это был панегирический памфлет в защиту существующего строя против исторического развития; к тому же это было и оправданием войны против революционной Франции.

Его сочинения 1815 г. о покровительственных пошлинах и земельной ренте[40] отчасти должны были подтвердить прежнюю апологию нищеты производителей, но в первую очередь — защитить реакционную земельную собственность против «просвещенного», «либерального» и «прогрессивного» капитала, в особенности же оправдать тот шаг назад английского законодательства, который проектировался тогда в интересах аристократии против промышленной буржуазии[41]. Наконец, [498] его «Principles of Political Economy», направленные против Рикардо, имели в сущности целью свести абсолютные требования «промышленного капитала» и тех законов, по которым развивается его производительность, к таким «пределам», которые были бы «выгодны» и «желательны» с точки зрения существующих интересов землевладельческой аристократии, «государственной церкви» (к которой принадлежал Мальтус), получателей правительственных пенсий и пожирателей налогов. Но человека, стремящегося приспособить науку к такой точке зрения, которая почерпнута не из самой пауки (как бы последняя ни ошибалась), а извне, к такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для нее интересами, — такого человека я называю «низким».

Со стороны Рикардо нет ничего низкого в том, что он приравнивает пролетариев к машинам, вьючному скоту или товару, так как «производству» (с его точки зрения) способствует то, что они лишь машины или вьючный скот, или так как они в буржуазном производстве действительно только товары. Это — стоицизм, это объективно, это научно. Поскольку это возможно без греха против его науки, Рикардо всегда филантроп, каким он и был в практической жизни.

Совершенно иначе обстоит дело у попа Мальтуса. Он [тоже] ради производства низводит рабочих до положения вьючного скота, обрекает их даже на голодную смерть и безбрачие. [Однако] там, где те же самые требования производства сокращают лендлорду его «ренту», где они угрожают «десятине» государственной церкви или интересам «пожирателей налогов», или также в тех случаях, когда та часть промышленной буржуазии, интересы которой тормозят прогресс производства, приносится в жертву той части буржуазии, которая является представительницей этого прогресса, — словом там, где какой-либо интерес аристократии противостоит интересам буржуазии, или там, где какой-либо интерес консервативных и застойных слоев буржуазии противостоит интересам прогрессивной буржуазии, — во всех этих случаях «поп» Мальтус не жертвует особым интересом во имя производства, а изо всех сил старается требования производства принести в жертву особым интересам господствующих классов или классовых групп в существующем обществе. И ради этой цели он фальсифицирует свои выводы в области пауки. В этом его низость в отношении науки, его грех против науки, не говоря уже о его бесстыдном плагиаторстве, практикуемом им в качестве ремесла. Выводы Мальтуса по научным вопросам сфабрикованы «с оглядкой» на господствующие классы вообще и на реакционные элементы этих господствующих классов в особенности; а это значит: Мальтус фальсифицирует пауку в угоду интересам этих классов. Наоборот, его выводы безоглядно-решительны, беспощадны, поскольку дело касается угнетенных классов. Он не только беспощаден, но и выставляет напоказ свою беспощадность, цинически кичится ею и доводит свои выводы, поскольку они направлены против «отверженных», до крайности, даже превышая ту меру, которая с его точки зрения еще могла бы быть как-то научно оправдана^{28}.

Ненависть английского рабочего класса к Мальтусу — топу-шарлатану», как его грубо называет Коббет (Коббет, правда, крупнейший политический писатель Англии нынешнего века; однако ему недоставало лейпцигского профессорского образования[42], и он был открытым врагом «ученого языка»), — эта ненависть к Мальтусу, следовательно, вполне оправдана; народ верным инстинктом почувствовал, что против него выступает здесь не человек науки, а купленный его врагами адвокат господствующих классов, их бесстыдный сикофант.

Человек, впервые открывший какую-нибудь идею, может, добросовестно заблуждаясь, доводить ее до крайности; плагиатор же, доводящий ее до крайности, всегда делает из этого «выгодное дельце».

Сочинение Мальтуса о народонаселении — первое издание — не содержит ни одного нового научного слова; это сочинение следует рассматривать лишь как назойливую капуцин-скую проповедь, как написанный в стиле Абрагама а Санта Клара[43] вариант рассуждений Таунсенда, Стюарта, Уоллеса, Эрбера и т. д. И так как оно в действительности рассчитано на то, чтобы производить впечатление только своей популярной формой, то и народная^{29} ненависть обращается против него с полным правом.

Единственная заслуга Мальтуса, по сравнению с жалкими проповедниками гармонии интересов, подвизающимися в буржуазной политической экономии, состоит именно в усиленном подчеркивании дисгармоний, которых он, правда, отнюдь не открыл, но которые он во всяком случае с поповски-самодовольным цинизмом фиксирует, размалевывает и выставляет напоказ.

* * *

[499] Чарлз Дарвин говорит во введении к своей книге «On the Origin of Species by means of Natural Selection, or the Preservation of Favoured Races in the Struggle for Life» (5th thousand), London, 1860 [стр. 4–5]:

«В следующем отделе будет рассмотрена борьба за существование между органическими существами всего мира, которая неизбежно проистекает из их способности к размножению в высокой геометрической прогрессии. Это — учение Мальтуса, примененное ко всему царству животных и растений».

Дарвин в своем превосходном сочинении не видел, что он опрокинул теорию Мальтуса, открыв «геометрическую» прогрессию в царстве животных и растений. Теория Мальтуса основывается как раз на том, что он геометрическую прогрессию Уоллеса относительно размножения людей противопоставил химерической «арифметической» прогрессии животных и растений. В произведении Дарвина, например там, где речь идет о вымирании видов, имеется и детальное (не говоря уже об основном принципе Дарвина) естественноисторическое опровержение мальтусовской теории. А поскольку теория Мальтуса опирается на теорию ренты Андерсона, она была опровергнута самим Андерсоном[44]. [499]