[5) Общая норма прибыли и норма абсолютной ренты в их соотношениях между собой. Влияние понижения заработной платы на цены издержек]

[5) Общая норма прибыли и норма абсолютной ренты в их соотношениях между собой. Влияние понижения заработной платы на цены издержек]

В главе 17-й — «Налоги на другие товары, кроме сырых продуктов» — Рикардо говорит:

«Г-н Бьюкенен полагает, что хлеб и сырые продукты продаются по монопольной цене, потому что они дают ренту. Он исходит из предположения, что все товары, дающие ренту, должны продаваться по монопольной цене; и отсюда он делает тот вывод, что все налоги на сырые продукты падают на земельного собственника, а не на потребителя. «Так как на цену хлеба, который всегда дает ренту, — говорит Бьюкенен, — ни в каком отношении не влияют издержки его производства, то эти издержки должны оплачиваться за счет ренты; когда они повышаются или падают, следствием этого является, таким образом, не повышение или понижение цены, а повышение или понижение ренты. С этой точки зрения все налоги на сельскохозяйственных рабочих, на лошадей или на земледельческие орудия являются, в действительности, налогами на землю, бремя которых ложится на фермера в продолжение всего срока аренды, а затем, при возобновлении арендного договора, — на земельного собственника. Подобным же образом все усовершенствованные сельскохозяйственные орудия, дающие фермеру возможность сократить издержки производства, — например молотилки и жатвенные машины, а также все то, что облегчает фермеру сообщение с рынком, как, например, хорошие дороги, каналы и мосты, — все это, хотя и уменьшает действительные издержки производства хлеба, но не уменьшает его рыночной цены. Следовательно, все, что сберегается путем этих усовершенствований, достается земельному собственнику как часть его ренты».

Очевидно» (говорит Рикардо), «что если мы признаем правильной основу, на которой г-н Бьюкенен строит свою аргументацию, а именно, что цена хлеба всегда дает ренту, то отсюда, конечно, получатся все те выводы, которые он отстаивает» (стр. 292–293) [Русский перевод, том I, стр. 208–209].

Это отнюдь не очевидно. Свою аргументацию Бьюкенен основывает не на том, что всякий хлеб дает ренту, а на том, что всякий хлеб, дающий ренту, продается по монопольной цене и что монопольная цена в том смысле, в каком ее понимает А. Смит, а также и Рикардо, означает «наивысшую цену, по которой потребители согласны покупать товар»[103].

Но это как раз и неверно. Хлеб, который дает ренту (оставляя в стороне дифференциальную ренту), продается не по монопольной цене в том смысле, в каком об этом говорит Бью-кенен. Хлеб продается по монопольной цене лишь постольку, поскольку он продается выше своей цены издержек, по своей стоимости. Его цена определяется количеством овеществленного в нем труда, а не издержками его производства, а рента есть избыток стоимости над ценой издержек и, следовательно, определяется последней: рента тем больше, чем меньше цена издержек по отношению к стоимости, и тем меньше, чем больше цена издержек по отношению к стоимости. Все улучшения понижают стоимость хлеба, потому что они уменьшают требующееся для его производства количество труда. Но приводят ли они к падению ренты, это зависит от различных обстоятельств. Если хлеб дешевеет и вследствие этого падает заработная плата, то норма прибавочной стоимости повышается. В этом случае упали бы, далее, издержки арендатора на семена, на корм для скота и т. п. В связи с этим повысилась бы норма прибыли во всех других, неземледельческих, отраслях производства, а потому также и в земледелии. В неземледельческих отраслях производства относительные массы непосредственного и накопленного труда остались бы неизменными; число рабочих осталось бы прежним (по отношению к постоянному капиталу), но стоимость переменного капитала понизилась бы, и, следовательно, прибавочная стоимость [645] повысилась бы, а значит, повысилась бы и норма прибыли. Вследствие этого прибавочная стоимость и норма прибыли повысились бы и в земледелии. Рента здесь падает, потому что повышается норма прибыли. Хлеб становится дешевле, но его цена издержек возрастает. Поэтому разность между его стоимостью и его ценой издержек уменьшается.

Согласно нашему предположению, соотношение для среднего неземледельческого капитала = 80с + 20v, норма прибавочной стоимости = 50 %; поэтому прибавочная стоимость = 10, а норма прибыли = 10 %. Следовательно, стоимость продукта капитала в 100, со средним строением, равна 110.

Предположим теперь, что вследствие понижения хлебных цен заработная плата упала на ¹/₄; тогда то же самое число рабочих, которое работает с постоянным капиталом в 80 ф. ст., т. е. с тем же количеством сырья и машин, обойдется всего лишь в 15 ф. ст. И прежнее количество товаров будет иметь стоимость 80с + 15v + 15m, так как количество выполняемого этими рабочими труда, согласно предположению, равно 30 ф. ст. Следовательно, стоимость того же самого количества товаров по-прежнему равняется 110 ф. ст. Но затраченный капитал составляет уже только 95 ф. ст., а 15 ф. ст. на 95 ф. ст. составляют 15¹⁵/₁₆%. При затрате прежней массы капитала, или при расчете на капитал в 100 ф. ст., соотношение получилось бы 84⁴/₁₉с + 15¹⁵/₁₉v. А прибыль равнялась бы 15¹⁵/₁₉ ф. ст. Стоимость продукта = 115¹⁵/₁₉ ф. ст. Но, согласно нашему предположению, земледельческий капитал = 60с + 40v, а стоимость его продукта равна 120 ф. ст. Рента была равна 10 ф. ст., пока цена издержек была 110 ф. ст. Теперь рента была бы равна всего лишь 4⁴/₁₉ ф. ст., потому что 115¹⁵/₁₉ ф. ст. + + 4⁴/₁₉ ф. ст. = 120 ф. ст.

Мы видим здесь следующее: капитал в 100 ф. ст., со средним строением, произвел товары, цена издержек которых составляет 115¹⁵/₁₉ ф. ст., вместо прежних 110 ф. ст. Повысилась бы вследствие этого средняя цена [единицы] товара?

Стоимость товара осталась бы прежней, так как требуется то же количество труда для превращения в продукт того же самого количества сырья и машин. Однако тот же капитал в 100 ф. ст. привел в движение большее количество труда и, вместо прежних 80 ф. ст., превратил теперь в продукт 84⁴/₁₉ ф. ст. постоянного капитала. Но в той же самой массе

[вновь присоединенного] труда неоплаченный труд составляет большую долю, чем прежде. Отсюда рост прибыли и совокупной стоимости всей товарной массы, произведенной капиталом в 100 ф. ст. Стоимость единицы товара осталась той же самой, но с помощью капитала в 100 ф. ст. произведено большее количество единиц товара, имеющих ту же самую стоимость. Но как обстояло бы дело с ценой издержек в различных отраслях производства?

Предположим, что неземледельческий капитал состоит из следующих капиталов:

Для случая 2) разность = —10, для 3) и 4), вместе взятых, = + 10. Для всего капитала в 400 эта разность составляет: 0 — 10 + 10 = 0. Если продукт капитала в 400 продается за 440, то произведенные этим капиталом товары продаются по их стоимости. Это составляет 10 % прибыли. Но в 2) товары были бы проданы на 10 ф. ст. ниже их стоимости, в 3) они были бы проданы на 2¹/₂ ф. ст. выше их стоимости, а в 4) на 7¹/₂ ф. ст. выше их стоимости. Только в 1) товар продается по своей стоимости, когда он продается по своей цене издержек, равняющейся 100 ф. ст. капитала плюс 10 ф. ст. прибыли.

[646] Но какое соотношение установилось бы вследствие того, что заработная плата понизилась на ¹/₄?

Для капитала 1). Вместо 80с + 20v мы имеем теперь 84⁴/₁₉c + 15¹⁵/₁₉v, прибыль — 15¹⁵/₁₉, стоимость продукта — 115¹⁵/₁₉.

Для капитала 2). На заработную плату затрачивается всего лишь 30 ф. ст., ибо ¹/₄ от 40 = 10, а 40–10 = 30. Стоимость продукта: 60с + 30v + прибавочная стоимость, равная 30 (ибо стоимость, созданная примененным трудом, равна здесь 60 ф. ст.). Это — на капитал в 90 ф. ст. Заработная плата составляет 33¹/₃ %. Для капитала в 100 соотношение получится 66²/₃с + 33¹/₃v; стоимость продукта = 133¹/₃. Норма прибыли = 33¹/₃ %.

Для капитала 3). На заработную плату затрачивается всего лишь 11¹/₄ ф. ст., ибо ¹/₄ от 15 = 3³/₄ а 15 — 3³/₄ = 11¹/₄. Стоимость продукта: 85с + 11¹/₄v + прибавочная стоимость, равная 11¹/₄ (стоимость, созданная примененным трудом, равна здесь 22¹/₂). Это — на капитал в 96¹/₄ ф. ст. Заработная плата составляет 111⁵³/₇₇%). Для капитала в 100 соотношение получится 88²⁴/₇₇c + 11⁵³/₇₇v, норма прибыли = 11⁵³/₇₇% а стоимость продукта 111⁵³/₇₇.

Для капитала 4). На заработную плату затрачивается всего лишь 3³/₄ ф. ст., ибо ¹/₄ от 5 = 1¹/₄ a 5–1¹/₄ = 3³/₄. Стоимость продукта: 95с + 3³/₄v + прибавочная стоимость, равная 3³/₄ (ибо стоимость, созданная совокупным [вновь присоединенным] трудом, равна здесь 7¹/₂). Это — на капитал в 98³/₄ ф. ст. Заработная плата составляет 3⁶³/₇₉%. Для капитала в 100 соотношение получится 96¹⁶/₇₉c + 3⁶³/₇₉v. Норма прибыли = 3⁶³/₇₉%. Стоимость продукта = 103⁶³/79.

Итак, мы имели бы:

Прибыль составляет 16 %, точнее — несколько больше чем 16¹/₇ %. Расчет не вполне сходится потому, что мы отбросили дробь при вычислении средней прибыли и не ввели эту дробь в дальнейшие выкладки, в результате чего для 2) несколько большей получилась отрицательная разность, а для 1), 3) и 4) несколько меньшей получилась [положительная разность].

Мы видим, однако, что, не будь этих неточностей в расчете, положительные и отрицательные разности взаимно уничтожили бы друг друга. Но мы видим также, что значительно возросла бы продажа товаров, с одной стороны, в 2) ниже их стоимости, а [с другой стороны] в 3) и особенно в 4) — выше их стоимости. Правда, для единицы продукта это повышение или понижение не столь велико, как это кажется по приведенным в таблице цифрам, ибо во всех четырех категориях применяется большее [чем прежде] количество труда, а поэтому и большее количество постоянного капитала (сырья и машин) превращается в продукт; так что указанные повышение и понижение распределились бы на большую товарную массу. Однако они все же были бы значительными.

Таким образом, оказалось, что понижение заработной платы вызвало повышение цены издержек [по сравнению со стоимостью] для 1) и 3) и весьма значительное повышение для 4).

Это тот самый закон, который вывел Рикардо при рассмотрении различия между оборотным и основным капиталом[104], но относительно которого он ни в какой мере не доказал — и доказать не мог, — что закон этот совместим с законом стоимости и что стоимость продуктов для совокупного капитала остается той же [как бы она ни распределялась между отдельными отраслями производства].

[647] Гораздо сложнее будет вычисление и выравнивание, если мы примем во внимание еще и те различия в органическом строении капитала, которые проистекают из процесса обращения. В самом деле, при нашем вычислении мы предположили. что весь авансированный постоянный капитал входит в продукт, т. е. что он включает в себя только износ основного капитала — например, в течение года (так как мы должны исчислять прибыль за год). Если бы мы не сделали этого предположения, то стоимости масс продуктов оказались бы весьма различны, тогда как при этом предположении они изменяются лишь вместе с переменным капиталом. Во-вторых, при одной и той же норме прибавочной стоимости, но при различном времени обращения, получились бы значительные различия в массе произведенной прибавочной стоимости по отношению к авансированному капиталу. В этом случае, при отсутствии различий в переменном капитале, массы прибавочных стоимостей относились бы друг к другу как массы различных стоимостей, производимых равновеликими капиталами. Норма прибыли стояла бы на еще гораздо более низком уровне там, где относительно большая доля постоянного капитала состоит из основного капитала, и на гораздо более высоком там, где относительно большая доля капитала состоит из оборотного капитала, а на самом высоком уровне там, где переменный капитал относительно велик по сравнению с постоянным капиталом, в котором вместе с тем доля основного капитала относительно невелика. Если бы соотношение между оборотной и основной частью постоянного капитала было одинаково у различных капиталов, то решающим было бы только различие между переменным капиталом и постоянным. Если бы одинаковым было отношение переменного капитала к постоянному, то решающим было бы лишь различие между основным и оборотным капиталом, различие внутри самого постоянного капитала.

Норма прибыли арендатора, как мы видели, при всех обстоятельствах повысилась бы, если бы, вследствие удешевления хлеба, возросла общая норма прибыли не земледельческого капитала. Повысилась ли бы его норма прибыли непосредственно, это еще вопрос, и зависит это, по-видимому, от характера введенных улучшений. Если введенные улучшения такого рода, что капитал, затрачиваемый на заработную плату, значительно уменьшился бы по сравнению с капиталом, затрачиваемым на машины и т. п., то нет необходимости в том, чтобы норма прибыли арендатора непосредственно повысилась. Если они, например, такого рода, что арендатору требуется рабочих на ¹/4 меньше, то ему приходилось бы затрачивать на заработную плату, вместо прежних 40 ф. ст., теперь только 30. Следовательно, его капитал будет теперь составлять 60с + 30v, или — при расчете на 100 — 66²/₃c + 33¹/₃v. И так как труд, оплачиваемый 40 единицами, дает 20 прибавочной стоимости, то труд, оплачиваемый 30, дает 15, а труд, оплачиваемый 33¹/₃, дает 16 %. Таким образом, органическое строение земледельческого капитала стало бы приближаться к строению неземледельческого капитала. А в вышеприведенном случае, при одновременном падении заработной платы на одну четверть, оно могло бы даже стать частным случаем строения неземледельческого капитала[105]. При таком положении вещей рента (абсолютная рента) исчезла бы.

После вышеприведенного замечания о Бьюкенене Рикардо продолжает:

«Надеюсь, я достаточно ясно показал, что пока в стране еще не вся земля обработана и, притом, не самым интенсивным образом, в ней всегда существует такая часть прилагаемого к земле капитала, которая не приносит никакой ренты, и» (!) «что именно эта часть капитала (продукт которой, как и в промышленности, делится на прибыль и заработную плату) регулирует цену хлеба. А так как на цену хлеба, не дающую ренты, влияют издержки его производства, то эти издержки не могут оплачиваться за счет ренты. Поэтому следствием роста этих издержек будет более высокая цена, а не более низкая рента» (цит. соч., стр. 293) [Русский перевод, том I, стр. 209].

Так как абсолютная рента равна избытку стоимости земледельческого продукта над его ценой производства [Produktionspreis], то ясно, что все, что уменьшает совокупное количество труда, требующегося для производства хлеба и т. п., уменьшает и ренту, потому что уменьшает стоимость, а значит и избыток стоимости над ценой производства. Поскольку цена производства состоит из оплаченных издержек, ее падение тождественно с падением стоимости и идет рука об руку с ним. Но поскольку цена производства (или «издержки») равняется авансированному капиталу плюс средняя прибыль, дело происходит как раз наоборот. Рыночная стоимость продукта падает, но та часть ее, которая равна цене производства, повышается, когда, вследствие падения рыночной стоимости хлеба, повышается общая норма прибыли. Рента, следовательно, падает здесь потому, что «издержки» в этом смысле — а Рикардо так и понимает их обычно, когда говорит об издержках производства, — повышаются. Улучшения в земледелии, вызывающие рост постоянного капитала по сравнению с капиталом переменным, значительно понизили бы ренту даже в том случае, если бы совокупное количество затраченного труда [живого и овеществленного] уменьшилось лишь незначительно, или если бы оно уменьшилось в столь слабой степени, что это не оказало бы никакого влияния на заработную плату (никакого непосредственного влияния на прибавочную стоимость). Если вследствие этих улучшений капитал 60с + 40v превращается в 66²/₃c + 33¹/₃v (это могло бы произойти в результате, например, повышения заработной платы, вызванного эмиграцией, войной, открытием новых рынков, процветанием неземледельческих отраслей производства, или же в результате конкуренции заграничного хлеба: в этих случаях арендатор мог бы оказаться вынужденным изыскивать средства для того, чтобы применять больше постоянного капитала и меньше переменного; эти же обстоятельства могли бы продолжать действовать и после введения улучшений, и потому заработная плата не упала бы, несмотря на улучшения), — [648] то стоимость земледельческого продукта понизилась бы с 120 до 116²/₃, т. е. на 3¹/₃. Норма прибыли осталась бы по-прежнему равной 10 %. Рента упала бы с 10 до 6²/₃, и притом это падение ренты имело бы место без какого бы то ни было падения заработной платы.

Абсолютная рента может повыситься по той причине, что вследствие дальнейшего прогресса в промышленности падает общая норма прибыли. Норма прибыли может понизиться потому, что имеет место повышение ренты, вызванное возрастанием стоимости земледельческого продукта, а значит и возрастанием разности между его стоимостью и его ценой издержек. (Вместе с тем норма прибыли падает здесь и потому еще, что повышается заработная плата.)

Абсолютная рента может упасть в результате того, что стоимость земледельческого продукта падает, а общая норма прибыли повышается. Она может упасть и потому, что стоимость земледельческого продукта падает вследствие переворота в органическом строении капитала, хотя норма прибыли при этом не повышается. Она может совершенно исчезнуть, как только стоимость земледельческого продукта и его цена издержек становятся равны друг другу, так что земледельческий капитал имел бы то же строение, какое в среднем имеет неземледельческий капитал.

Положение Рикардо было бы верно лишь в том случае, если бы оно было выражено таким образом: когда стоимость земледельческого продукта равна его цене издержек, то никакой абсолютной ренты не существует. Но у Рикардо это положение ошибочно, так как он говорит: не существует абсолютной ренты, потому что стоимость и цена издержек вообще тождественны — как в промышленности, так и в земледелии^{103}. В действительности дело обстоит как раз наоборот: земледелие являлось бы каким-то составляющим исключение видом производства, если бы в нем стоимость и цена издержек были тождественны.

Признавая возможность такого положения вещей, при котором не существует земли, не платящей никакой ренты, Рикардо полагает, что даже и в этом случае достаточной опорой служит для него то обстоятельство, что, по крайней мере, существуют такие дозы прилагаемого к земле капитала, которые никакой ренты не платят. Первое обстоятельство столь же безразлично для теории, как и второе. Действительный вопрос заключается в следующем: регулируют ли рыночную стоимость продукты таких земель или таких капиталов? Или же, напротив, не вынуждены ли они продавать свои продукты ниже их стоимости, потому что их добавочное предложение может быть продано только по рыночной стоимости, регулируемой помимо них, а не выше этой рыночной стоимости? В отношении дальнейших доз капитала дело обстоит просто, так как здесь при вложения добавочных доз земельная собственность для фермера не существует и его, как капиталиста, интересует лишь цена издержек; даже в том случае, когда он сам является владельцем добавочного капитала, для него выгоднее вложить этот капитал в арендуемую им землю с прибылью даже ниже средней, чем отдать его в ссуду и, следовательно, получить только процент, а не прибыль. Что касается земельных участков, то земли, не платящие ренты, образуют составные части таких земельных владений, которые платят ренту; от этих последних они неотделимы, вместе с ними они сдаются в аренду, хотя отдельно их нельзя сдать ни одному капиталистическому фермеру (но вполне можно сдать бедняку-арендатору, а также мелкому капиталисту). Эти клочки земли тоже не противостоят арендатору в качестве «земельной собственности». Или же собственник вынужден обрабатывать их сам. Фермер не может платить за них ренту, а даром земельный собственник не сдаст их в аренду, за исключением того случая, когда он хочет таким способом, без каких бы то ни было издержек со своей стороны, превратить свою землю в возделанную.

Иначе обстояло бы дело, если бы в какой-либо стране строение земледельческого капитала было равно среднему строению неземледельческого капитала, что предполагает высокое развитие земледелия или низкое развитие промышленности. В этом случае стоимость земледельческого продукта была бы равна его цене издержек. Тогда уплачиваться могла бы лишь дифференциальная рента. Те земельные участки, которые не дают дифференциальной ренты и могли бы приносить только [собственно] земледельческую ренту, тогда совсем не имели бы возможности платить какую бы то ни было ренту. Ибо, когда продукты этих земель продаются арендатором по их стоимости, то они лишь покрывают его цену издержек. Арендатор, следовательно, не платит никакой ренты. Собственнику приходится тогда самому возделывать эти земли, или же он забирает себе под названием арендной платы часть прибыли или даже заработной платы своего арендатора. То обстоятельство, что этот случай мог бы иметь место в одной стране, не мешало бы тому, чтобы в другой стране происходило прямо противоположное. Но там, где промышленность — следовательно, капиталистическое производство — развита слабо, там не существует капиталистических арендаторов, ибо предпосылкой их существования является капиталистическое производство в сельском хозяйстве. Тогда мы имеем дело с совершенно иными отношениями. чем та экономическая организация, при которой земельная собственность экономически существует только как земельная рента.

В той же главе 17-й Рикардо говорит:

«Сырые продукты не имеют монопольной цены, так как рыночная цена ячменя и пшеницы регулируется издержками их производства точно так же, как и рыночная цена сукна и холста. Единственное различие состоит в том, что цену хлеба регулирует одна часть применяемого в земледелии капитала, а именно, та часть, которая не платит никакой ренты, тогда как в производстве промышленных товаров каждая часть применяемого капитала дает одинаковые результаты; а так как ни одна из этих частей не платит ренты, то каждая из них в одинаковой мере является регулятором цены» (цит. соч., стр. 290–291) [Русский перевод, том I, стр. 207].

Это утверждение, согласно которому в промышленности каждая часть применяемого капитала дает одинаковые результаты и ни одна из этих частей не приносит ренты (которая, однако, в промышленности называется сверхприбылью), не только ошибочно, но и [650][106]опровергнуто, как мы ранее видели^{104}, самим Рикардо.

Теперь мы подходим к рассмотрению теории прибавочной стоимости Рикардо.