[б) Рикардо о влиянии усовершенствований в производстве на стоимость товаров. Ошибочное положение о высвобождении фонда заработной платы для уволенных рабочих]

[б) Рикардо о влиянии усовершенствований в производстве на стоимость товаров. Ошибочное положение о высвобождении фонда заработной платы для уволенных рабочих]

В главе 20-й («Стоимость и богатство, их отличительные свойства») Рикардо отмечает, что силы природы ничего не добавляют к стоимости товаров, что они, напротив, уменьшают ее. Как раз этим они увеличивают прибавочную стоимость, которая одна только интересует капиталиста.

«В противоположность мнению Адама Смита, г-н Сэй в четвертой главе говорит о стоимости, придаваемой товарам силами природы, например солнцем, ветром, давлением атмосферы и т. д., которые иногда заменяют труд человека, а иногда помогают ему в производстве. Но, хотя эти силы природы значительно увеличивают потребительную стоимость, они никогда не добавляют к товару меновой стоимости, о которой идет речь у г-на Сэя. Как только с помощью машин или естествознания мы заставляем силы природы выполнять такую работу, которая раньше выполнялась человеком, меновая стоимость этой работы соответственно падает» (стр. 335–336) [Русский перевод, том I, стр. 235–236].

Машина имеет стоимость. Силы природы, как таковые, ничего не стоят. Они, следовательно, и не могут прибавить никакой стоимости к продукту, а, напротив, уменьшают его стоимость в той мере, в какой они заменяют капитал или труд, непосредственный труд или же накопленный. В той мере, в какой естествознание учит тому, как без помощи машин или же с помощью только тех машин, что и раньше (быть может, еще дешевле, чем раньше, как это имеет место, например, при использовании парового котла, различных химических процессов и т. д.), заменять труд человека силами природы, — оно ничего не стоит капиталисту (а также и обществу) и абсолютно удешевляет товары.

После вышеприведенного места Рикардо продолжает:

«Если десять человек приводили в движение мельницу, а затем было открыто, что при помощи ветра или воды труд этих десяти человек может быть сбережен, то мука, которая отчасти является продуктом работы мельницы, сейчас же упала бы в своей стоимости соответственно количеству сбереженного труда; и общество стало бы богаче на всю сумму тех товаров, которые могли бы быть произведены трудом десяти человек, так как фонд, предназначенный на их содержание, ни в какой степени не уменьшился бы» (стр. 336) [Русский перевод, том I, стр. 236].

Общество стало бы богаче прежде всего на ту сумму, на которую упала цена муки. Оно или стало бы потреблять больше муки, или потратило бы те деньги, которые раньше предназначались на муку, на какой-либо другой товар, уже имеющийся налицо или впервые появившийся в связи с тем, что высвободился новый фонд потребления.

Об этой части дохода, которая раньше расходовалась на муку, а теперь, вследствие понижения цены муки, высвобождается для любого другого применения, можно сказать, что всей экономикой общества она «предназначалась» для определенной вещи и что теперь она освобождена от этого «предназначения». Это то же самое, как если бы был накоплен новый капитал. Таким способом применение машин и сил природы высвобождает капитал и создает возможности для удовлетворения тех потребностей, которые раньше находились в «скрытом состоянии».

Напротив, ошибочно говорить о «фонде, предназначенном на содержание» тех десяти человек, которые потеряли работу в результате нового открытия. Дело в том, что первый фонд, сберегаемый или создаваемый новым открытием, это — та часть дохода, которую общество платило раньше за муку и которую оно теперь сберегает благодаря понижению цены муки. А второй сберегаемый фонд, это — тот, который мельник ранее уплачивал десяти рабочим, ныне уволенным. Этот «фонд», действительно, как замечает Рикардо, ни в какой степени не уменьшился в результате сделанного открытия и увольнения десяти рабочих. Но фонд этот не находится решительно ни в какой естественной связи с указанными десятью рабочими. Они могут стать пауперами, умереть с голоду и т. д. Несомненно лишь то, что десять человек нового поколения, которые должны были бы занять место этих десяти рабочих, чтобы приводить в движение мельницу, теперь должны искать себе применения в каком-нибудь другом деле и что таким путем население относительно [по сравнению со спросом на труд] увеличилось (независимо от среднего прироста населения), поскольку мельница приводится теперь в движение [без помощи людей], а те десять рабочих, которые, не будь этого открытия, должны были бы приводить ее в движение, заняты в производстве какого-нибудь другого товара. Таким образом, изобретение машин и использование сил природы высвобождают капитал и людей (рабочих) и создают вместе с высвободившимся капиталом высвободившиеся руки («свободные руки», как выражается Стюарт[143]), а это приводит к тому, [736] что создаются новые сферы производства или же происходит расширение старых сфер производства, увеличение в них масштаба производства.

Мельник на свой высвободившийся капитал будет строить новые мельницы или отдаст этот капитал в ссуду, если сам он не сможет затратить его в качестве капитала.

Но при всех обстоятельствах здесь нет налицо никакого фонда, «предназначенного» для десяти уволенных рабочих. Мы еще вернемся^{145} к выступающей тут перед нами нелепой предпосылке о том, что если введение машин (или использование сил природы) не уменьшает массы жизненных средств, могущих служить заработной платой (как это отчасти имеет место в сельском хозяйстве, когда лошади вытесняют людей или когда скотоводство вытесняет хлебопашество), то высвободившийся указанным выше образом фонд необходимо должен быть израсходован в виде переменного капитала (как будто невозможен вывоз жизненных средств за границу или они не могут быть затрачены на непроизводительных работников, или заработная плата не может повыситься в тех или иных сферах производства, и т. п.) и должен быть затрачен как раз на уволенных рабочих. Машины постоянно создают относительное перенаселение, резервную армию рабочих, что весьма увеличивает власть капитала.

В примечании к стр. 335 [Русский перевод, том I, стр. 235–236] Рикардо делает еще следующее замечание против Сэя:

«Хотя А. Смит, определивший богатство как обилие предметов необходимости, комфорта и удовольствия, потребляемых человеком, согласился бы, что машины и силы природы могут в весьма значительной мере увеличивать богатство страны, но он не согласился бы, что они прибавляют что-нибудь к стоимости этого богатства».

Силы природы, действительно, ничего не прибавляют к стоимости, если нет налицо таких обстоятельств, при которых они дают возможность для создания ренты. Но машины всегда прибавляют к имеющейся стоимости свою собственную стоимость; и поскольку их наличие, во-первых, облегчает дальнейшее превращение [части] оборотного капитала в основной капитал и позволяет производить такое превращение во все возрастающем масштабе, постольку они увеличивают не только богатство, но и ту стоимость, которая к продукту годового труда прибавляется прошлым трудом; а во-вторых, так как наличие машин делает возможным абсолютный рост населения, а вместе с ним и рост массы годового труда, то они и этим вторым способом увеличивают стоимость годового продукта. [736]