[в) Третье положение Родбертуса]

[в) Третье положение Родбертуса]

«III) Высота прибыли на капитал определяется исключительно высотой стоимости продукта вообще и высотой стоимости сырого продукта и промышленного продукта в частности, или степенью производительности труда вообще и труда в производстве сырья и в промышленности в частности; высота земельной ренты зависит, кроме того, также и от величины стоимости продукта, т. е. от количества труда, или производительной силы, применяемого в производстве при данной степени производительности» (стр. 116–117) [Русский перевод, стр. 307].

Другими словами: норма прибыли зависит исключительно от нормы прибавочной стоимости, а последняя определяется исключительно производительностью труда; напротив, норма земельной ренты зависит также и от массы применяемого труда (от количества рабочих) при данной производительности труда.

В этом утверждении содержится почти столько же ошибок, сколько и слов.

Во-первых, норма прибыли отнюдь не определяется одной лишь нормой прибавочной стоимости, — об этом мы сейчас скажем. Но прежде всего неверно то, будто норма прибавочной стоимости зависит только от производительности труда. При данной производительности труда норма прибавочной стоимости изменяется в зависимости от продолжительности прибавочного рабочего времени. Следовательно, норма прибавочной стоимости зависит не только от производительности труда, но также и от количества примененного труда, так как количество неоплаченного труда может возрастать (при неизменной производительности) без того, чтобы при этом возрастало количество оплаченного труда, т. е. без того, чтобы возрастала затрачиваемая на заработную плату часть капитала. Прибавочная стоимость — как абсолютная, так и относительная (а Родбертус, следуя за Рикардо, знает только последнюю) — невозможна, если труд не настолько, по крайней мере, производителен, чтобы от рабочего дня после вычета того времени, которое необходимо для собственного воспроизводства рабочего, оставалось еще прибавочное рабочее время. Но раз наличие прибавочного рабочего времени предположено, то — при данном минимуме производительности — норма прибавочной стоимости изменяется вместе с изменением продолжительности прибавочного рабочего времени.

Следовательно, во-первых, неверно, будто норма прибыли, или «высота прибыли на капитал», — так как это-де имеет силу для нормы прибавочной стоимости, — определяется лишь производительностью эксплуатируемого капиталом труда. Во-вторых, предположим, как данную уже, норму прибавочной стоимости, изменяющуюся при данной производительности труда в зависимости от изменения продолжительности рабочего дня, а при данном нормальном рабочем дне — в зависимости от производительности труда. Тогда сама прибавочная стоимость будет различна в зависимости от числа рабочих, из каждого рабочего дня которых выжимается определенное количество прибавочной стоимости, иными словами — в зависимости от величины переменного капитала, затрачиваемого на заработную плату. Но норма прибыли зависит от отношения этой прибавочной стоимости к переменному капиталу плюс постоянный капитал. Величина прибавочной стоимости, при данной норме прибавочной стоимости, зависит, конечно, от величины переменного капитала, по высота прибыли, т. е. норма прибыли, зависит от отношения этой прибавочной стоимости к совокупному авансированному капиталу. Здесь, следовательно, норма прибыли будет, конечно, определяться ценой сырья (если таковое применяется в данной отрасли промышленности) и стоимостью машин известной эффективности.

Поэтому в корне ошибочно то, что утверждает Родбертус:

«В той же самой пропорции, в какой увеличивается, вследствие увеличения стоимости продукта, сумма прибыли на капитал, увеличивается, стало быть, и та совокупная стоимость капитала, на которую должна исчисляться прибыль, и прежняя пропорция между прибылью и капиталом совершенно не изменяется вследствие этого увеличения прибыли на капитал» (стр. 125) [Русский перевод, стр. 314].

Это утверждение верно только в том случае, если оно означает тавтологию: при данной норме прибыли {а норма прибыли весьма отличается от нормы прибавочной стоимости и от самой прибавочной стоимости} величина применяемого капитала безразлична именно потому, что норма прибыли предположена постоянной. Вообще же норма прибыли может возрастать невзирая на то, что производительность труда остается постоянной, или может падать невзирая на то, что производительность труда возрастает, и притом возрастает в каждой сфере.

А затем снова появляется аляповатый фокус с земельной рентой (стр. 125–126) [Русский перевод, стр. 314–315], простое увеличение которой повышает-де ее норму, так как она в каждой стране исчисляется на «неизменное число моргенов» (стр. 126) [Русский перевод, стр. 315]. Если возрастает масса прибыли (при данной норме прибыли), то возрастает и масса капитала, с которого она получается; если же возрастает земельная рента, то изменяется-де только один фактор — сама рента, тогда как ее масштаб, «число моргенов», остается фиксированным, неизменным.

[482] «Земельная рента может поэтому повышаться вследствие причины, повсюду возникающей в ходе экономического развития общества, — вследствие увеличения применяемого в производстве труда, другими словами, вследствие возрастания населения, без одновременного повышения стоимости сырого продукта, так как уже то обстоятельство, что земельная рента получается с большего количества сырого продукта, должно иметь такой результат» (стр. 127) [Русский перевод, стр. 315—3161.

На стр. 128 Родбертус делает странное открытие, что даже если бы земельная рента и совсем исчезла вследствие падения цены сырого продукта ниже его нормальной стоимости, то невозможно было бы,

«чтобы прибыль на капитал когда-либо могла составлять 100 процентов» (при том именно условии, что товар продается по его стоимости); «как бы прибыль ни была высока, она всегда должна быть значительно меньше» (стр. 128) [Русский перевод, стр. 316].

А почему?

«Потому что она» (прибыль на капитал) «получается исключительно в результате деления стоимости продукта. Поэтому она может составлять всегда только дробную часть этой единицы» (стр. 127–128) [Русский перевод, стр.316].

Это, г-н Родбертус, целиком зависит от способа Вашего исчисления.

Предположим, что авансированный постоянный капитал равен 100, авансированная заработная плата равна 50, а избыток продукта труда над этими 50 составляет 150. Мы имели бы тогда такой расчет:

Постоянный капитал..100

Переменный капитал..50

Прибавочная стоимость..150

Стоимость..300

Издержки производства..150

Прибыль..150, т. е. 100%

Для того чтобы этот случай был возможен, требуется только одно — предположить, что рабочий работает ³/₄ рабочего дня на своего хозяина, т. е. что для собственного воспроизводства рабочего достаточно одной четверти рабочего времени. Конечно, если г-н Родбертус берет стоимость продукта, равную 300, как единое целое, если он не выделяет содержащийся в ней избыток над издержками производства, а говорит: этот продукт подлежит распределению между капиталистом и рабочим, — то доля капиталиста, действительно, может составить только часть этого продукта, даже если бы она равнялась ⁹⁹⁹/₁₀₀₀ всего продукта. Но этот расчет ошибочен или, по меньшей мере, почти во всех отношениях бесплоден. Когда кто-либо затрачивает 150 и выручает 300, то он обычно не говорит, что получает 50 % прибыли, если только он не считает 150 на 300 (вместо того чтобы считать их на 150).

Предположим, что в приведенном выше примере рабочий работал 12 часов: 3 часа — на себя, 9 часов — на капиталиста. Предположим затем, что он работает 15 часов: следовательно, 3 часа он работает на себя и 12 — на капиталиста. В соответствии с прежним соотношением в производстве [между средствами производства и количеством живого труда] к постоянному капиталу должна была бы прибавиться дополнительная затрата в 25 (в действительности меньше, так как затраты на машины возросли бы не в том же отношении, в каком увеличивается количество труда). Итак:

Постоянный капитал..125

Переменный капитал..50

Прибавочная стоимость..200

Стоимость..375

Издержки производства..175

Прибыль..200, т. е. 114²/₇%

Затем Родбертус вновь преподносит нам свои рассуждения относительно возрастания «земельной ренты до бесконечности», потому что он, во-первых, принимает простое возрастание величины земельной ренты за ее повышение, т. е. о повышении он говорит и в том случае, когда та же самая норма земельной ренты уплачивается с большей массы продуктов. Далее, потому, что ренту он исчисляет на «морген» в качестве масштаба, — две вещи, не имеющие ничего общего между собой.

* * *

Следующие пункты можно отметить совсем кратко, так как они не имеют никакого отношения к моей задаче.

«Стоимость земли» есть «капитализированная земельная рента». Для этого ее денежного выражения определяющее значение имеет поэтому высота господствующей процентной ставки. При капитализации из 4 %, земельная рента должна быть умножена на 25, ибо 4 % = ¹/₂₅ от 100; при капитализации из 5 % — на 20, ибо 5 % = ¹/₂₀ от 100. В стоимости земли это составило бы разницу в 20 % (стр. 131). Даже вследствие понижения стоимости денег земельная рента, а поэтому и стоимость земли, номинально повысилась бы, ибо здесь нет-де того, что имеет место по отношению к капиталу. Когда ссудный процент или прибыль выражается в большем количестве денег, то одновременно с этим одинаково повышается в своем денежном выражении и капитал. Напротив, выраженная в большем количестве денег земельная рента должна-де распределяться «на неизменное количество моргенов земельного участка» (стр. 132).

Свою премудрость относительно экономического развития Европы г-н Родбертус резюмирует следующим образом:

1) «… У европейских наций производительность труда вообще — труда в производстве сырья и в промышленности — возросла… Вследствие этого та доля национального продукта, которая идет на заработную плату, уменьшилась, а доля, остающаяся в качестве ренты, увеличилась… Следовательно, рента вообще повысилась» (стр. 138–139) [Русский перевод, стр. 322–323].

2) «… Производительность в промышленности увеличилась в большей степени, чем в производстве сырья… Вследствие этого в настоящее время при равной величине стоимости национального продукта доля ренты, приходящаяся на сырой продукт, больше той, которая приходится на промышленный продукт; следовательно, несмотря на повышение ренты вообще, повысилась все же только земельная рента, а прибыль на капитал, напротив, упала» (стр. 139) [Русский перевод, стр. 323].

Таким образом, здесь г-н Родбертус совершенно так же, как и Рикардо, объясняет повышение земельной ренты и падение нормы прибыли одно из другого; падение одной равносильно повышению другой, а повышение земельной ренты объясняется относительной непроизводительностью [483] земледелия. Рикардо где-то даже определенно говорит, что дело идет не об абсолютной, а об «относительной» непроизводительности^{18}, Но даже если бы он и сказал противоположное, то это не вытекало бы из выдвигаемого им принципа, так как действительный автор отстаиваемого Рикардо воззрения, Андерсон, определенно говорит об абсолютной способности любой почвы к улучшению.

Если «прибавочная стоимость» вообще (прибыль и рента) повысилась, то норма всей ренты по отношению к постоянному капиталу не только может упасть, но она обязательно упадет, потому что повысилась производительность труда. Несмотря на то, что увеличилось число занятых рабочих и возросла степень их эксплуатации, затраченный вообще на заработную плату капитал — хотя он абсолютно и возрос — все же относительно упал; ибо все возрастающую часть совокупного капитала составляет приводимый в движение этими рабочими [постоянный] капитал, который, в качестве авансированного продукта прошлого труда, входит в производство как его предпосылка. Поэтому норма прибыли и земельной ренты, вместе взятых, упала, несмотря на то, что повысилась не только их сумма (их абсолютная величина), но и норма эксплуатации труда. Этого г-н Родбертус не в состоянии увидеть, так как для него постоянный капитал есть изобретение промышленности, о котором земледелие ничего не знает.

Что же касается относительной величины прибыли и земельной ренты, то из того, что земледелие относительно менее производительно, чем обрабатывающая промышленность, отнюдь не следует, что поэтому норма прибыли должна абсолютно упасть. Если ее отношение к земельной ренте равнялось раньше 2:3, а теперь оно равно только 1:3, то раньше она составляла ²/₃земельной ренты, а теперь — только ¹/₃; другими словами, если раньше прибыль составляла ²/₅ совокупной прибавочной стоимости (⁸/₂₀), а теперь — только ¹/₄(⁵/₂₀), то она упала, следовательно, на ³/20, т. е. с 40 % до 25 %.

Предположим, что стоимость фунта хлопка была равна 2 шилл. Она падает до 1 шилл. 100 рабочих, раньше превращавших за один день в пряжу 100 фунтов хлопка, теперь превращают в пряжу 300 фунтов хлопка. Затрата капитала на 300 фунтов хлопка раньше составляла 600 шилл.; теперь она составляет лишь 300 шилл. Предположим, далее, что стоимость машин в обоих случаях равна ¹/₁₀ [суммы, затраченной на хлопок в первом случае], т. е. 60 шилл. Наконец, заработная плата для превращения в пряжу 300 фунтов хлопка прежде затрачивалась на 300 рабочих и составляла 300 шилл., а теперь затрачивается лишь на 100 рабочих и составляет 100 шилл. Так как производительность труда рабочих «увеличилась» и мы должны предположить, что они оплачиваются здесь продуктом своего собственного труда, то допустим, что раньше прибавочная стоимость составляла 20 % заработной платы, а теперь 40 %.

Итак, 300 фунтов пряжи стоят:

I) в первом случае —

сырье 600, машины 60, заработная плата 300, прибавочная стоимость 60, итого — 1020 шилл.;

II) во втором случае —

сырье 300, машины 60, заработная плата 100, прибавочная стоимость 40, итого — 500 шилл.

Издержки производства в первом случае 960 шилл., прибыль 60 шилл., норма прибыли 6¹/4 %.

Издержки производства во втором случае 460 шилл., прибыль 40 шилл., норма прибыли 8¹⁶/23 %.

Если рента составляла, положим, ¹/₃ от каждого фунта хлопка, то в первом случае она равнялась 200 шилл., или 10 ф. ст., а во втором — 100 шилл., или 5 ф. ст. Рента здесь упала, так как сырой продукт подешевел на 50 %. Но весь продукт подешевел больше чем на 50 %. Вновь присоединенный промышленный труд относился к стоимости сырья в первом случае — как 360:600, или 6:10, или 1:1²/₃; во втором случае — как 140:300, или 1:2¹/₇. Производительность промышленного труда возросла в большей степени, чем производительность земледельческого труда; тем не менее, в первом случае норма прибыли ниже, а рента выше, чем во втором случае. В обоих случаях рента составляет ¹/₃ сырья.

Предположим, что масса сырья в случае II удвоилась и что в пряжу превратились 600 фунтов хлопка; тогда соотношение было бы таким:

II) 600 фунтов хлопка (сырье) — 600 шилл., 120 шилл. — машины, 200 шилл. — заработная плата, 80 шилл. прибавочная стоимость; итого 920 шилл. — издержки производства. Прибыль — 80 шилл., норма прибыли 8¹⁶/₂₃ %.

Норма прибыли возросла бы сравнительно с I. Величина ренты была бы точно такой же, как в I. 600 фунтов пряжи стоили бы только 1000, тогда как раньше они стоили 2040 шилл.

[484] Из относительной дороговизны земледельческого продукта отнюдь не следует, что он приносит ренту. Но коль скоро сделано допущение, что рента прирастает, как процент, к каждой части стоимости земледельческого продукта, — как это допускает Родбертус, ибо его мнимое доказательство есть вздор, — то из такого допущения, конечно, следует, что рента повышается вместе с возрастанием дороговизны земледельческого продукта.

«… Вследствие роста народонаселения чрезвычайно увеличилась также и сумма стоимости национального продукта… Поэтому теперь в нации получается больше заработной платы, больше прибыли, больше земельной ренты… Это увеличение суммы земельной ренты повлекло за собой еще и повышение уровня земельной ренты, тогда как по отношению к заработной плате и прибыли увеличение общей суммы каждой из них не могло оказать такого действия» (стр. 139) [Русский перевод, стр. 3231.