3) Прибавочная стоимость. [Отсутствие у Рикардо анализа происхождения прибавочной стоимости. Рикардовский взгляд на рабочий день как на постоянную величину]

3) Прибавочная стоимость. [Отсутствие у Рикардо анализа происхождения прибавочной стоимости. Рикардовский взгляд на рабочий день как на постоянную величину]

Если отвлечься от смешения труда и рабочей силы, то Рикардо в остальном правильно определяет среднюю заработную плату, или стоимость труда. А именно, она не определяется, говорит Рикардо, ни деньгами, ни жизненными средствами, получаемыми рабочими, а определяется тем рабочим временем, которого стоит производство этих последних, тем количеством труда, какое овеществлено в жизненных средствах, достающихся рабочему. Это Рикардо называет действительной заработной платой. (См. ниже.)

Это определение получается у него к тому же с необходимостью. Так как стоимость труда определяется стоимостью необходимых жизненных средств, на которые эта стоимость труда должна быть израсходована, а стоимость необходимых жизненных средств, как и всех других товаров, определяется затраченным на их производство количеством труда, то отсюда само собой следует, что стоимость труда равняется стоимости необходимых жизненных средств, равняется количеству труда, затраченного на производство этих необходимых жизненных средств.

Но как ни правильна эта формула (если отвлечься от того, что здесь непосредственно сопоставляются друг с другом труд и капитал), она все же недостаточна. Отдельный рабочий в возмещение своей заработной платы воспроизводит — а следовательно, если иметь в виду непрерывность этого процесса, — производит, хотя и не непосредственно те продукты, которые служат для поддержания его жизни {он может производить такие продукты, которые вовсе не входят в его потребление; и даже если он производит необходимые жизненные средства, то, вследствие разделения труда, он производит только один вид их, например хлеб в зерне, и придает ему лишь одну форму (например, хлеба в зерне, а не печеного хлеба)}, но он производит товар, обладающий стоимостью его жизненных средств, или производит стоимость своих жизненных средств. А это — если рассматривать ежедневное среднее потребление рабочего — означает, стало быть, следующее: рабочее время, содержащееся в необходимых жизненных средствах, потребляемых им за день, составляет часть его рабочего дня. Часть дня он работает, чтобы воспроизвести стоимость своих необходимых жизненных средств; товар, произведенный в течение этой части рабочего дня, имеет ту же стоимость, или содержит столько же рабочего времени, сколько содержится в потребляемых рабочим за день необходимых жизненных средствах. От стоимости этих необходимых жизненных средств (следовательно, от общественной производительности труда, а не от производительности той отдельной отрасли производства, в которой он работает) зависит, какая часть его рабочего дня посвящается воспроизводству или производству стоимости его жизненных средств, т. е. их эквивалента.

Рикардо, естественно, предполагает, что рабочее время, содержащееся в ежедневных необходимых жизненных средствах, равняется тому рабочему времени, в течение которого рабочий вынужден ежедневно работать, чтобы воспроизвести стоимость этих необходимых жизненных средств. Но этим Рикардо, — поскольку в его трактовке вопроса та или иная часть рабочего дня каждого рабочего не выступает непосредственно как предназначенная для воспроизводства стоимости его собственной рабочей силы, — затрудняет исследование этого вопроса и затемняет понимание имеющегося здесь отношения. Отсюда проистекает двойная путаница. Становится неясным происхождение прибавочной стоимости, и поэтому послерикардовские экономисты упрекали Рикардо в том, что он не понял, не развил природы прибавочной стоимости. Отчасти отсюда проистекают их схоластические попытки объяснить прибавочную стоимость. Но так как в таком виде происхождение и природа прибавочной стоимости не получают ясной формулировки, то прибавочный труд плюс необходимый труд — короче, совокупный рабочий день — рассматривается как некоторая фиксированная величина, упускаются из виду различия в величине прибавочной стоимости, остаются непонятыми производительность капитала, осуществляемое им принуждение к прибавочному труду — с одной стороны, в смысле производства абсолютной прибавочной стоимости, а затем — присущее капиталу внутреннее стремление сократить необходимое рабочее время; следовательно, не выясняется историческая правомерность капитала. Напротив, А. Смит уже дал правильную формулу. Насколько важно было свести стоимость к труду, настолько же важно было свести прибавочную стоимость к прибавочному труду, и притом в совершенно определенных выражениях.

Рикардо исходит из имеющегося налицо факта капиталистического производства. Стоимость труда меньше стоимости того продукта, который создается этим трудом. Стоимость продукта поэтому больше стоимости того труда, который производит этот продукт, или больше стоимости заработной платы. Избыток стоимости продукта над стоимостью заработной платы составляет прибавочную стоимость. (Рикардо ошибочно говорит о прибыли, но он отождествляет здесь, как уже раньше было отмечено, прибыль с прибавочной стоимостью и говорит в действительности об этой последней.) Для Рикардо является фактом, что стоимость продукта больше стоимости заработной платы. Как возникает этот факт, остается неясным. Рабочий день, взятый в целом, превышает ту часть рабочего дня, которая требуется для производства заработной платы. Почему? Это у Рикардо остается невыясненным. Поэтому величина совокупного рабочего дня ошибочно предполагается у Рикардо фиксированной, а отсюда непосредственно следуют неправильные выводы. В результате этого увеличение или уменьшение прибавочной стоимости Рикардо может объяснять только возрастанием или падением производительности того общественного труда, который производит необходимые жизненные средства. Иначе говоря, Рикардо знает только относительную прибавочную стоимость.

[656] Ясно, что если бы у рабочего весь его день уходил на то, чтобы производить свои собственные жизненные средства (т. е. товары, равные по стоимости его собственным жизненным средствам), то невозможна была бы никакая прибавочная стоимость, а следовательно, невозможны были бы капиталистическое производство и наемный труд. Для того чтобы капиталистическое производство существовало, производительность общественного труда должна быть достаточно развитой, чтобы имел место избыток совокупного рабочего дня над рабочим временем, необходимым для воспроизводства заработной платы, т. е. чтобы существовал прибавочный труд той или иной величины. Но столь же ясно, что, если при данном рабочем времени (при данной величине рабочего дня) может быть весьма различна производительность труда, то, с другой стороны, при данной производительности труда может быть весьма различно рабочее время, величина рабочего дня. Далее, ясно, что если необходимо предположить известный уровень развития производительности труда, чтобы мог существовать прибавочный труд, то одна только возможность этого прибавочного труда (т. е. наличие этого необходимого минимума производительности труда) еще не создает его действительности. Для этого необходимо предварительно вынудить рабочего работать сверх вышеуказанного предела, а вынуждает рабочего к этому капитал. Всего этого у Рикардо нет, а между тем отсюда-то и проистекает вся борьба за определение нормального рабочего дня.

На низкой ступени развития общественной производительности труда — следовательно, на той ее ступени, когда прибавочный труд относительно мал, — класс живущих чужим трудом бывает вообще мал по сравнению с числом работников. Класс этот может возрасти весьма значительно (относительно) по мере того, как возрастает производительность труда, как возрастает, следовательно, и относительная прибавочная стоимость.

Далее, подразумевается, что стоимость труда в различные периоды в одной стране и в один и тот же период в разных странах сильно меняется. Однако родиной капиталистического производства являются умеренные пояса. Общественная производительная сила труда может быть очень слабо развита, и тем не менее именно в производстве необходимых жизненных средств это может компенсироваться, с одной стороны, плодородием естественных факторов (как, например, почвы), а с другой — крайне низким уровнем потребностей жителей (вследствие климата и т. п.); то и другое имеет место, например, в Индии. При грубом, примитивном состоянии общества минимум заработной платы может быть, вследствие еще не развитых социальных потребностей, очень незначителен (количественно в отношении потребительных стоимостей), и тем не менее этот минимум стоит большого труда. Но даже если бы необходимый для его производства труд был всего лишь средней величины, все же произведенная прибавочная стоимость, хотя и высокая по отношению к заработной плате (к необходимому рабочему времени), т. е. даже при высокой норме прибавочной стоимости, была бы, будучи выражена в потребительных стоимостях, столь же скудна (относительно), как и сама заработная плата.

Пусть необходимое рабочее время = 10 часам, прибавочный труд = 2 часам, весь рабочий день = 12 часам. Если бы необходимое рабочее время равнялось 12 часам, прибавочный труд 2²/₅, а весь рабочий день составлял бы 14²/₅ часа, то произведенные стоимости были бы весьма различны. В первом случае произведенные стоимости = 12 часам, во втором они равны 14²/₅ часа. Точно так же различны были бы и абсолютные величины прибавочных стоимостей. В одном случае прибавочная стоимость равна 2 часам, в другом — 2²/₅ часа. Тем не менее норма прибавочной стоимости, или прибавочного труда, была бы одна и та же, ибо 2:10 = 2²/₅:12. Если бы во втором случае затраченный переменный капитал был больше, то больше была бы и присваиваемая им прибавочная стоимость, или прибавочный труд. Если бы в последнем случае прибавочный труд увеличился не на ²/₅, а на ⁵/₅ часа, так что он стал бы равен 3 часам, а совокупный рабочий день — 15 часам, то норма прибавочной стоимости повысилась бы несмотря на то, что необходимое рабочее время — или минимум заработной платы — возросло бы (ибо 2:10 = ¹/₅, а 3:12 = ¹/₄). И то и другое одновременно могло бы произойти в том случае, если бы вследствие вздорожания хлеба и т. д. минимум заработной платы возрос с 10 до 12 часов. Таким образом, даже в этом случае норма прибавочной стоимости не только могла бы остаться без изменения, но она, а вместе с нею и масса прибавочной стоимости могли бы еще возрасти.

Но предположим, что необходимая заработная плата по-прежнему равна 10 часам, прибавочный труд равен 2 часам, все другие условия остаются прежними (здесь, следовательно, совсем не принимается во внимание уменьшение издержек производства на постоянный капитал). Если рабочий работает теперь на 2²/₅ часа больше, из которых 2 часа он присваивает себе, а ²/₅ часа составляют прибавочный труд, то в этом случае одинаково возрастут и заработная плата и прибавочная стоимость, но первая будет представлять большую величину, чем необходимая заработная плата, или необходимое рабочее время.

Если взять какую-нибудь данную величину и разделить ее на две части, то очевидно, что одна из них может увеличиваться лишь постольку, поскольку другая уменьшается, и наоборот. Но при возрастающих (переменных) величинах дело обстоит отнюдь не так. Рабочий день (пока не завоеван нормальный рабочий день) как раз и представляет собой такую возрастающую величину. У таких величин могут возрастать обе части, одинаково или неодинаково. Увеличение одной не обусловлено уменьшением другой, и наоборот. Это и есть тот единственный случай, когда заработная плата и прибавочная стоимость могут по своей меновой стоимости возрастать одновременно, а при известных условиях даже в одинаковой мере. Что касается их потребительной стоимости, то это само собой разумеется; она может увеличиваться, [657] хотя стоимость труда. скажем, уменьшается. В период 1797–1815 гг., когда в Англии значительно повысились цена хлеба и номинальная заработная плата, — в этот самый период вместе с тем сильно увеличилась продолжительность рабочего дня в главных отраслях промышленности, переживавших тогда фазу безудержного развития, и я думаю, что это задержало падение нормы прибыли (так как задержало падение нормы прибавочной стоимости). Но в подобных случаях нормальный рабочий день удлиняется при всех обстоятельствах, и в соответствии с этим сокращается нормальный период жизни рабочего, а значит, и нормальная продолжительность существования его рабочей силы. Это неизбежно наступает тогда, когда удлинение рабочего дня является постоянным. Если же оно носит лишь временный характер, будучи направлено на то, чтобы компенсировать временное вздорожание заработной платы, то (за исключением тех случаев, когда речь идет о женском и детском труде) оно может и не иметь никаких других последствий, кроме приостановки падения нормы прибыли в тех предприятиях, где удлинение рабочего времени возможно по самому их характеру. (Меньше всего это имеет место в сельском хозяйстве.)

Рикардо этого совершенно не принял во внимание, так как он не исследует ни происхождения прибавочной стоимости, ни абсолютной прибавочной стоимости, а потому рассматривает рабочий день как некую данную величину. Следовательно, для указанного выше случая неверен его закон, что прибавочная стоимость и заработная плата (он ошибочно говорит: прибыль и заработная плата), — если рассматривать их со стороны меновой стоимости, — могут увеличиваться или уменьшаться только в обратном отношении друг к другу.

Предположим в качестве исходного пункта, что необходимое рабочее время остается без изменения, а также остается без изменения и прибавочный труд. Следовательно, мы имеем 10 + 2; рабочий день = 12 часам, прибавочная стоимость = 2 часам; норма прибавочной стоимости = ¹/₅.

Пусть теперь необходимое рабочее время останется тем же, а прибавочный труд возрастет с 2 до 4 часов. Тогда рабочий день будет 10 + 4, т. е. 14 часов; прибавочная стоимость = 4 часам; норма прибавочной стоимости = 4:10 = ⁴/₁₀= ²/₅.

В обоих случаях необходимое рабочее время одно и то же; но прибавочная стоимость в одном случае вдвое больше, чем в другом, а рабочий день во втором случае на одну шестую больше, чем в первом. Далее, произведенные стоимости, в соответствии с затраченными на них количествами труда, были бы весьма различны, хотя заработная плата одна и та же; в первом случае произведенные стоимости равны 12 часам, во втором = 12 + ¹²/₆= 14. Таким образом, неверно, будто при предположении одной и той же заработной платы (по стоимости, по необходимому рабочему времени) содержащиеся в двух товарах прибавочные стоимости относятся одна к другой как содержащиеся в этих товарах количества труда. Это верно только в том случае, если нормальный рабочий день остается без изменения.

Предположим далее, что вследствие повышения производительной силы труда необходимая заработная плата уменьшается с 10 до 9 часов (хотя она, будучи выражена в тех потребительных стоимостях, на которые она расходуется, остается неизменной) и что время прибавочного труда тоже уменьшается с 2 до 1⁴/5 часа (⁹/5). В этом случае 10:9 = 2:1⁴/5. Следовательно, время прибавочного труда уменьшилось бы в той же пропорции, как и необходимое время. Норма прибавочной стоимости в обоих случаях была бы одна и та же: так как 2 = ¹⁰/₅ и 1⁴/₅ = ⁹/₅, то 1⁴/₅:9 = 2:10. Количество потребительных стоимостей, какое можно купить на прибавочную стоимость, осталось бы, согласно предположению, тоже без изменения. (Но это относилось бы только к тем потребительным стоимостям, которые являются необходимыми жизненными средствами.) Рабочий день уменьшился бы с 12 до 10⁴/₅ часа. Масса стоимостей, которые производятся во втором случае, была бы меньше, чем в первом. И несмотря на эти неравные количества труда, норма прибавочной стоимости в обоих случаях была бы одна и та же.

При рассмотрении прибавочной стоимости мы различали: прибавочную стоимость и норму прибавочной стоимости. Рассматриваемая для одного рабочего дня, прибавочная стоимость равняется абсолютному числу часов, которое она представляет: двум, трем и т. д. Норма прибавочной стоимости равна отношению этого числа часов к тому числу часов, которое составляет необходимое рабочее время. Это различение уже потому очень важно, что оно указывает на различную продолжительность рабочего дня. Если прибавочная стоимость равна 2 часам, то она составляет одну пятую при необходимом рабочем времени в 10 часов и одну шестую при необходимом рабочем времени в 12 часов. В одном случае рабочий день составляет 12 часов, в другом — 14 часов. В первом случае норма прибавочной стоимости больше, и при этом рабочий в течение дня работает меньшее число часов. Во втором случае норма прибавочной стоимости меньше, стоимость рабочей силы больше, и при этом рабочий в течение дня работает большее число часов. Здесь мы видим, как при неизменной прибавочной стоимости (но при неодинаковом рабочем дне) норма прибавочной стоимости может быть различной. А в ранее приведенном случае (10:2 и 9:1⁴/₅) мы видели, как при неизменяющейся норме прибавочной стоимости (но при неодинаковом рабочем дне) может быть различной сама прибавочная стоимость (в одном случае — 2, в другом — 1⁴/₅).

Выше (глава 2-я) я показал, что, при данном рабочем дне (при данной его продолжительности), а также при данном необходимом рабочем времени, — следовательно, при данной норме прибавочной стоимости, — масса прибавочной стоимости зависит от числа одновременно занятых тем же капиталом рабочих[110]. Это положение было тавтологией. Ибо если 1 рабочий день дает мне 2 часа прибавочного труда, то 12 рабочих дней дают мне 24 часа — или 2 дня — прибавочного труда. Однако это положение приобретает весьма важное значение при определении прибыли, которая равна отношению прибавочной стоимости к авансированному капиталу и, стало быть, зависит от абсолютной величины прибавочной стоимости. Это приобретает важное значение потому, что капиталы равной величины, но различного органического строения применяют неодинаковое количество рабочих и, следовательно, должны производить неравную прибавочную стоимость, а значит и неравную прибыль. При падающей норме прибавочной стоимости прибыль может повышаться, а при повышающейся норме прибавочной стоимости прибыль может падать или оставаться неизменной, если повышение или падение нормы прибавочной стоимости уравновешивается обратным движением числа занятых рабочих. Здесь мы с самого же начала видим, как глубоко неправильно отождествлять законы [658] повышения и падения прибавочной стоимости с законами повышения и падения прибыли. Если рассматривать только простой закон прибавочной стоимости, то покажется тавтологией положение, что при данной норме прибавочной стоимости (и при данном рабочем дне) абсолютная масса прибавочной стоимости зависит от массы применяемого капитала, — ибо возрастание этой массы капитала и возрастание числа одновременно занятых рабочих, согласно предположению, тождественны, или представляют собой всего лишь выражения одного и того же факта. Но если перейти к рассмотрению прибыли, где масса применяемого совокупного капитала и масса применяемого количества рабочих весьма различны для капиталов одинаковой величины, то важность указанного закона станет понятной.

Рикардо исходит из рассмотрения товаров данной стоимости, т. е. товаров, представляющих данное количество труда. А при таком исходном пункте кажется, что абсолютная прибавочная стоимость и относительная прибавочная стоимость всегда совпадают. (Это, во всяком случае, объясняет односторонность его способа рассмотрения и соответствует всему его методу исследования — брать исходной точкой стоимость товаров, которая определена содержащимся в товарах рабочим временем, а затем исследовать, в какой мере на нее влияют заработная плата, прибыль и т. д.) Между тем, это — ложная видимость, так как здесь речь идет не просто о товаре, а о капиталистическом производстве, о товарах как продуктах капитала.

Пусть капитал применяет определенную массу рабочих, например 20 человек, и пусть заработная плата равняется 20 ф. ст. Для упрощения мы примем основной капитал равным О, т. е. не будем вовсе принимать его в расчет. Предположим, что эти 20 рабочих перерабатывают в пряжу на 80 ф. ст. хлопка, если они работают по 12 часов в день. Если фунт хлопка стоит 1 шилл., то 20 фунтов хлопка стоят 1 ф. ст., а 80 ф. ст. = 1600 фунтам хлопка. Если 20 рабочих перерабатывают в 12 часов 1600 фунтов хлопка, то в 1 час они перерабатывают ¹⁶⁰⁰/₁₂ фунтов = 133¹/₃ фунта. Таким образом, если необходимое рабочее время равно 10 часам, то прибавочное рабочее время составляет 2 часа и дает 266²/3 фунта пряжи. Стоимость 1600 фунтов пряжи составит 104 ф. ст.; ибо если 10 рабочих часов = 20 ф. ст., то 1 рабочий час =2 ф. ст., а 2 рабочих часа = 4 ф. ст.; следовательно, 12 рабочих часов = 24 ф. ст. (80 ф. ст. [стоимость сырья] + 24 ф. ст. [стоимость, созданная вновь присоединенным трудом] = 104 ф. ст.).

Но если предположить, что время прибавочного труда рабочих равняется 4 часам, то их продукт составит 8 ф. ст. (я имею в виду прибавочную стоимость, создаваемую рабочими; в действительности их продукт = 28 ф. ст.[111]). Совокупный продукт будет иметь стоимость в 121¹/₃ ф. ст.[112], и эти 121¹/₃ ф. ст. равняются 1866²/₃ фунта пряжи. Так как условия производства не изменились, то 1 фунт пряжи имел бы такую же стоимость, как и прежде; в нем содержалось бы столько же рабочего времени. Согласно предположению, оставалась бы без изменения и необходимая заработная плата (ее стоимость, содержащееся в ней рабочее время).

Производятся ли эти 1866²/₃ фунта пряжи при первых условиях или при вторых, т. е. при двух часах прибавочного труда или же четырех, — в обоих случаях они имели бы одну и ту же стоимость. А именно, 266²/₃ фунта хлопка, превращаемые в пряжу сверх прежних 1600 фунтов хлопка, стоят 13¹/₃ ф. ст. Если прибавить их к 80 ф. ст., уплаченным за 1600 фунтов хлопка, то это составит 93¹/₃ ф. ст., и в обоих случаях 4 добавочных рабочих часа 20 человек равны 8 ф. ст. Для всего [вновь присоединенного] труда это составит 28 ф. ст. Следовательно, стоимость 1866²/₃ фунта пряжи равна 121¹/₃ ф. ст. В обоих случаях заработная плата та же. Фунт пряжи стоит в обоих случаях 1³/₁₀ шилл. Так как стоимость 1 фунта хлопка = 1 шилл., то для вновь присоединенного труда, содержащегося в 1 фунте пряжи, в обоих случаях остается ³/₁₀ шилл., или 3³/₅ пенса (или ¹⁸/₅ пенса).

И тем не менее при предположенных условиях соотношение между стоимостью и прибавочной стоимостью в каждом фунте пряжи было бы весьма различно. В первом случае, — так как необходимый труд = 20 ф. ст., а прибавочный труд = 4 ф. ст., или первый = 10 часам, а второй = 2 часам, — прибавочный труд относится к необходимому, как 2:10, или 1:5. (Точно так же 4 ф. ст.: 20 ф. ст. = ⁴/₂₀ = ¹/₅.) В 3³/₅ пенса [вновь присоединенного труда, овеществленного] в 1 фунте пряжи, содержится, следовательно, в этом случае ¹/₅ неоплаченного труда = ¹⁸/₂₅ пенса, или ⁷²/₂₅ фартинга, т. е. 2²²/₂₅ фартинга. Во втором же случае необходимый труд составляет 20 ф. ст. (10 рабочих часов), прибавочный труд = 8 ф. ст. (4 рабочих часа). Прибавочный труд относился бы к необходимому, как 8:20 = ⁸/₂₀= ⁴/₁₀= ²/₅. Таким образом, в 3³/₅ пенса [вновь присоединенного труда, овеществленного] в 1 фунте пряжи, неоплаченный труд составляет ²/₅ этой суммы, т. е. 5¹⁹/₂₅ фартинга, или 1 пенс 1¹⁹/₂₅ фартинга. Прибавочная стоимость, содержащаяся в одном фунте пряжи, — [659] хотя в обоих случаях он имеет одну и ту же стоимость и хотя в обоих случаях уплачивается одинаковая заработная плата, — в одном случае вдвое больше, чем в другом. В единице товара, как определенной части продукта, должно, само собой разумеется, иметь место то же самое соотношение между стоимостью труда и прибавочной стоимостью, как и во всем продукте.

В одном случае [когда 1866²/₃ фунта хлопка перерабатываются в пряжу при 12-часовом рабочем дне] капитал, авансированный на хлопок, составляет 93¹/₃ ф. ст., сколько составляет капитал, авансированный на заработную плату? Заработная плата, затраченная здесь на превращение в пряжу 1600 фунтов хлопка, равняется 20 ф. ст.; стало быть, на превращение в пряжу добавочных 266²/₃ фунта хлопка она составит 3¹/₃ ф. ст. Следовательно, всего на заработную плату будет затрачено 23¹/₃ ф. ст. Совокупная же затрата = [постоянному] капиталу в 93¹/₃ ф. ст. + 23¹/₃ ф. ст. = 116²/₃ ф. ст. Продукт = 121¹/₃ ф. ст. Добавочная затрата [переменного] капитала в 3¹/₃ ф. ст. дала бы здесь всего лишь 13¹/₃ шилл. (или ²/₃ ф. ст.) прибавочной стоимости (20 ф. ст.: 4 ф. ст. = 3¹/₃ ф. ст.: ²/₃ ф. ст.).

Наоборот, в другом случае [когда те же 1866²/₃ фунта хлопка перерабатываются в пряжу при 14-часовом рабочем дне] авансированный капитал составлял бы только 93¹/₃ ф. ст. + 20 ф. ст. = 113¹/₃ ф. ст., и к 4 ф. ст. прибавочной стоимости прибавилось бы еще 4 ф. ст. В обоих случаях произведены одинаковые количества пряжи, и стоимость того и другого количества одинакова, т. е. они представляют равные совокупные количества труда; но эти равные совокупные количества труда приведены в движение неравновеликими капиталами, хотя заработная плата та же самая; напротив, рабочие дни неравны по величине, и поэтому количества неоплаченного труда различны. Если рассматривать отдельный фунт пряжи, то затраченное на него количество заработной платы, или содержащееся в нем количество оплаченного труда, неодинаково. Та же самая заработная плата распределяется здесь на большую массу товаров не потому, что труд в одном случае производительнее, чем в другом, а потому, что совокупная масса неоплаченного прибавочного труда, приводимого в движение, в одном случае больше, чем в другом. Поэтому при посредстве того же самого количества оплаченного труда в одном случае производится больше фунтов пряжи, чем в другом, хотя всего в обоих случаях производятся одинаковые количества пряжи и они представляют равные количества совокупного труда (оплаченного и неоплаченного). Если бы, наоборот, производительность труда во втором случае увеличилась, то при всех обстоятельствах (как бы ни складывалось отношение прибавочной стоимости к переменному капиталу) стоимость фунта пряжи упала бы.

Следовательно, в подобном случае было бы ошибкой утверждать, что так как дана стоимость фунта пряжи, составляющая 1 шилл. 3³/₅ пенса, дана, далее, стоимость присоединенного труда, равная 3³/₅ пенса, и так как заработная плата, согласно предположению, та же самая, т. е. необходимое рабочее время остается без изменения, — то поэтому прибавочная стоимость должна быть та же самая, и два капитала, при прочих равных условиях, производили бы пряжу с одинаковой прибылью. Это было бы верно, если бы речь шла об одном фунте пряжи, но здесь речь идет о таком капитале, который произвел 1866²/₃ фунта пряжи. А чтобы знать, как велика получаемая этим капиталом прибыль от одного фунта (т. е., собственно, прибавочная стоимость), мы должны знать, как велик рабочий день, или какое количество неоплаченного труда (при данной производительности) капитал этот приводит в движение. Но этого нельзя видеть по единице товара.

Итак, Рикардо исследует лишь то, что я назвал относительной прибавочной стоимостью. Он исходит из предпосылки (из которой, по-видимому, исходили также Смит и его предшественники), что величина рабочего дня дана. (У Смита, самое большее, упоминаются такие различия в величине рабочего дня в различных отраслях труда, которые сводятся на нет — или компенсируются — относительно большей интенсивностью труда, его трудностью, отталкивающим характером и т. п.) Исходя из этой предпосылки, Рикардо в общем правильно трактует относительную прибавочную стоимость. Но прежде чем говорить об основных пунктах его исследования, мы приведем еще несколько цитат, характеризующих рикардов-скую концепцию.

«Труд одного миллиона человек в промышленности всегда произведет одну и ту же стоимость, но не всегда он произведет одно и то же богатство» (цит. соч., стр. 320) [Русский перевод, том I, стр. 226].

Это значит, что продукт их однодневного труда всегда будет продуктом одного миллиона рабочих дней, будет содержать одно и то же рабочее время, а это неверно или же могло бы оказаться верным лишь в том случае, если бы повсюду был установлен один и тот же нормальный рабочий день, с учетом различных степеней трудности и т. п. в различных отраслях труда.

Однако даже и тогда это положение в той всеобщей форме, в какой оно здесь высказано, является неверным. Предположим, что нормальный рабочий день равен 12 часам. Предположим, что годовой продукт труда одного человека, выраженный в деньгах, равняется 50 ф. ст. и что стоимость денег остается без изменения. В этом случае продукт труда 1 миллиона человек будет всегда равняться 50 миллионам ф. ст. в год. Предположим, что необходимый труд равняется 6 часам. Тогда затрачиваемый на этот 1 миллион человек капитал составляет за год 25 миллионов ф. ст. Прибавочная стоимость также равняется 25 миллионам ф. ст. Продукт всегда был бы равен 50 миллионам, независимо от того, получают ли рабочие 25, 30 или 40 миллионов. Но прибавочная стоимость в первом случае была бы равна 25 миллионам, во втором — 20 миллионам, а в третьем — 10 миллионам. Если бы авансированный капитал состоял из одного лишь переменного капитала, т. е. только из капитала, затрачиваемого на заработную плату этого миллиона человек, то Рикардо был бы прав. Он был бы прав, следовательно, только в одном случае, а именно: если бы весь капитал был равен по-ременному капиталу, — эта предпосылка и проходит через все исследование как у Рикардо, так и у А. Смита, [660] поскольку этот последний говорит о капитале всего общества; но в условиях капиталистического производства такого положения вещей не существует ни в какой-либо отдельной его отрасли, ни, тем более, во всем общественном производстве в целом.

Та часть постоянного капитала, которая входит в процесс труда, не входя в процесс образования стоимости, не входит в продукт (в стоимость продукта), а потому совершенно не интересует нас здесь, где речь идет о стоимости годового продукта, как ни важно учитывать эту часть постоянного капитала при определении общей нормы прибыли. Иначе обстоит дело с той частью постоянного капитала, которая входит в годовой продукт. Мы видели, что одна часть этой части постоянного капитала — или то, что в одной сфере производства выступает как постоянный капитал, — в другой сфере, на протяжении одного и того же годового периода производства, выступает как непосредственный продукт труда; что, следовательно, значительная часть ежегодно затрачиваемого капитала, которая с точки зрения отдельного капиталиста или особой сферы производства выступает как постоянный капитал, с точки зрения всего общества или всего класса капиталистов сводится к переменному капиталу. Следовательно, эта часть содержится в упомянутых 50 миллионах, в той части этих 50 миллионов, которая образует переменный капитал, или затрачивается на заработную плату.

Но иначе обстоит дело с той частью постоянного капитала, которая потребляется для возмещения потребленного в промышленности и в земледелии постоянного капитала, с потребленной частью постоянного капитала, занятого в тех отраслях производства, которые производят постоянный капитал — сырье в его первичной форме, основной капитал и вспомогательные материалы. Стоимость этой части постоянного капитала появляется вновь, воспроизводится в продукте. И от имеющейся налицо величины этой стоимости (предполагается, что производительность труда осталась без изменений; однако, как бы она ни изменялась, стоимость эта всегда имеет ту или иную определенную величину) зависит целиком и полностью то, в каких пропорциях она входит в стоимость всего продукта. (В среднем, если оставить в стороне некоторые исключения в сельском хозяйстве, от величины этого постоянного капитала, представляющего собой предпосылку производства, будет, конечно, зависеть также и масса продуктов, т. е. масса произведенного одним миллионом человек богатства, в том смысле, в каком Рикардо отличает богатство от стоимости.) Эта часть стоимости продукта не существовала бы без нового годового труда одного миллиона человек. С другой стороны, труд одного миллиона человек не дал бы той же массы продукта без этого постоянного капитала, существующего независимо от их годового труда. Указанный постоянный капитал, в качестве условия производства, входит в процесс труда, но для воспроизводства этой части стоимости всего годового продукта не затрачивается труда ни на один час больше. Таким образом, как стоимость, эта часть не является результатом годового труда, хотя без этого годового труда ее стоимость не могла бы быть воспроизведена в продукте.

Предположим, что та часть постоянного капитала, которая входит в продукт, равна 25 миллионам. Тогда стоимость продукта одного миллиона человек будет равна 75 миллионам. Если бы входящая в продукт часть постоянного капитала была равна 10 миллионам, то стоимость этого продукта равнялась бы только 60 миллионам, и т. д. А так как в процессе капиталистического развития отношение постоянного капитала к переменному растет, то стоимость годового продукта одного миллиона человек имеет тенденцию постоянно возрастать пропорционально возрастанию прошлого труда, участвующего в качестве фактора в годовой производственной деятельности этого миллиона человек. Уже из этого видно, что Рикардо не мог понять ни сущности накопления, ни природы прибыли.

С возрастанием отношения постоянного капитала к переменному растет также и производительность труда, растут произведенные людьми производительные силы, при помощи которых действует общественный труд. Правда, вследствие этого же увеличения производительности труда часть имеющегося в наличии постоянного капитала все время обесценивается, поскольку его стоимость определяется не тем рабочим временем, какого он первоначально стоил, а тем рабочим временем, какое должно быть затрачено на его воспроизводство, а это рабочее время постоянно уменьшается с увеличением производительности труда. Хотя поэтому стоимость постоянного капитала возрастает не пропорционально его массе, все же она растет, ибо масса постоянного капитала растет еще быстрее, чем падает ею стоимость. Однако к взглядам Рикардо на накопление мы вернемся позже.

Во всяком случае, уже здесь ясно, что, при данном рабочем дне, стоимость всего продукта годового труда одного миллиона человек окажется весьма различной в зависимости от различий в массе постоянного капитала, входящего в продукт, и что, несмотря на рост производительности труда, эта стоимость будет больше там, где постоянный капитал составляет значительную долю совокупного капитала, чем при таких общественных условиях, где он составляет относительно небольшую долю совокупного капитала. С прогрессом производительности общественного труда, сопровождающимся — как это происходит в действительности — ростом постоянного капитала, относительно все большая часть всего годового продукта труда будет поэтому приходиться на долю капитала, как такового, и, следовательно, капиталистическая собственность (не говоря уже о доходе капиталистов) будет все время увеличиваться, а доля той части стоимости, которую создает [вновь присоединенный труд] отдельного рабочего и даже всего рабочего класса, будет все более понижаться [661] по отношению к противостоящему им в качестве капитала продукту их прошлого труда. Поэтому постоянно возрастают отчуждение и противоположность между рабочей силой и объективными условиями труда, получившими в капитале обособленное самостоятельное существование. (Мы не говорим здесь о переменном капитале, о той части продукта годового труда, которая требуется для воспроизводства рабочего класса; но даже и эти средства существования рабочего класса противостоят ему как капитал.)

Взгляд Рикардо, что рабочий день есть величина данная, ограниченная, фиксированная, высказывается им также и в других местах его книги, например:

«Они» (заработная плата и прибыль на капитал) «вместе всегда имеют одну и ту же стоимость» (цит. соч., стр. 499, глава 32-я: «Взгляды г-на Мальтуса на ренту») [Русский перевод, том I, стр. 338].

Это означает другими словами только следующее; рабочее время (рабочий день), продукт которого делится между заработной платой и прибылью на капитал, всегда одно и то же, является постоянной величиной.

«Заработная плата и прибыль, вместе взятые, имеют одну и ту же стоимость» (стр. 491, примечание) [Русский перевод, том I, стр. 332].

Мне незачем повторять здесь, что вместо прибыли здесь всегда следует читать: прибавочная стоимость.

«Заработная плата и прибыль, взятые вместе, всегда будут составлять одну и ту же стоимость» (стр. 490–491) [Русский перевод, том I, стр. 332].

«Заработная плата должна оцениваться по ее действительной стоимости, т. е. по количеству труда и капитала, употребленному на ее производство, а не по ее номинальной стоимости, будет ли она выражена в сюртуках, в шляпах, в деньгах или в хлебе» (глава 1-я: «О стоимости», стр. 50) [Русский перевод, том I, стр. 63].

Стоимость жизненных средств, которые получает рабочий (которые он покупает на свою заработную плату), — хлеба, одежды и т. д. — определяется совокупным рабочим временем, требующимся для их производства: как количеством непосредственного труда, так и количеством овеществленного труда, необходимого для их производства. Но Рикардо запутывает вопрос тем, что не формулирует его в чистом виде и не говорит: «ее (заработной платы) действительная стоимость, т. е. та часть рабочего дня, которая требуется для воспроизводства стоимости его (рабочего) собственных необходимых жизненных средств, для воспроизводства эквивалента необходимых жизненных средств, уплаченных ему в виде заработной платы, или обмененных на его труд». «Действительную заработную плату» следовало бы определять тем средним временем, в течение которого рабочий должен ежедневно затрачивать свой труд, чтобы произвести или воспроизвести свою собственную заработную плату. [Рикардо же дает такую формулировку:]

«Рабочий только тогда получает действительно высокую цену за свой труд, когда на свою заработную плату он может купить продукт большого количества труда» (стр. 322) [Русский перевод, том I, стр. 227, примечание].