Диалектика объективного и субъективного в истории

Диалектика объективного и субъективного в истории

Значительный вклад работы Энгельса 90-х годов вносят и в разработку комплекса теоретических проблем, связанных с диалектикой объективного и субъективного факторов общественного развития.

«Люди сами делают свою историю»[1477], – подчеркивает Энгельс. Основная проблема материалистического понимания истории состоит для него в том, чтобы объяснить, как можно «делать историю», если ни природа, ни находимые нами социальные условия от нас не зависят. Решение этого вопроса Энгельс ищет на путях анализа природы исторической необходимости, в ее отношении с суверенитетом наделенных волей и сознанием личностей, из действий которых и рождается то, что мы называем историческими событиями.

Прежде всего он отмечает тот факт, что деятельность людей всегда разворачивается в определенном «пространстве возможностей», обусловленном данной наличной природной и социальной средой, а также уже существующими общественными отношениями, «среди которых экономические условия, как бы сильно ни влияли на них прочие – политические и идеологические, – являются в конечном счете все же решающими и образуют ту красную нить, которая пронизывает все развитие и одна приводит к его пониманию»[1478]. Выбор тех или иных действий осуществляется, следовательно, на основе уже имеющейся необходимости – как выбор из конкретных уже существующих независимо от данного человека (но также созданных людьми) альтернатив.

Другой момент, выделяемый Энгельсом в связи с проблемой исторической необходимости, состоит в том, что в истории конечный результат всегда получается от столкновений интересов и стремлений множества отдельных индивидов, желания которых определяются особыми, зачастую неповторимыми жизненными обстоятельствами (личными и общественными). «Имеется бесконечное количество перекрещивающихся сил, бесконечная группа параллелограммов сил, и из этого перекрещивания выходит одна равнодействующая – историческое событие»[1479].

Индивидуальные желания, устремления, намерения, таким образом, исчезают в итоговой равнодействующей: ведь то, чего хочет один, встречает сопротивление со стороны другого, и в результате в конце концов обычно появляется нечто такое, чего не хотел и не предвидел никто. Это позволяет, по мысли Энгельса, при достаточно большом масштабе рассмотрения вообще абстрагироваться от стремлений отдельных индивидов и интерпретировать исторические закономерности по аналогии с природными, действующими «бессознательно и безвольно». Однако из того, что в массовых социальных процессах отдельные люди не достигают поставленных ими целей, а их действия не приводят к желаемому результату, вовсе не следует заключать, что воля отдельного человека ничего не значит или равна нулю. Наоборот, она «участвует в равнодействующей и постольку включена в нее»[1480].

Проблема столкновения индивидуальных воль тесно связана у Энгельса с диалектикой необходимости и случайности, анализируя которую он развивает идеи, изложенные им ранее в «Диалектике природы», и, в частности, рассматривает генезис необходимости как взаимное наложение и соединение в едином процессе различного рода случайностей. Люди, пишет в этой связи Энгельс, до сих пор творили свою историю, не руководствуясь каким-то общим планом, и их стремления в результате этого перекрещивались. Во всех обществах, в которых механизм исторического процесса носит такой характер, «господствует поэтому необходимость, дополнением и формой проявления которой является случайность»[1481]. Эта необходимость, пробивающаяся сквозь разнообразные случайности, имеет в конечном счете экономическое содержание. По сути она представляет собой, с точки зрения Энгельса, не что иное, как статистически преобладающую тенденцию в действиях людей, перекрывающую другие тенденции, в силу того что вопросы производства и воспроизводства своего материального существования являются в конечном счете решающими.

Анализ диалектики необходимости и случайности вплотную подвел Энгельса к чрезвычайно важной проблеме о роли личности в истории, в частности к вопросу о так называемых великих личностях. То обстоятельство, что такой и именно вот этот великий человек появляется в определенное время именно в данной стране, Энгельс относит к случайному. Но исторические функции, которые он должен был выполнить, являются необходимыми. Поэтому, если по каким-либо причинам тот или иной человек, способный выполнить эти функции, устраняется, его место занимает кто-то другой, берущий на себя те же задачи, но решающий их уже по-своему. Так, «если материалистическое понимание истории открыл Маркс, то Тьерри, Минье, Гизо, все английские историки до 1850 г. служат доказательством того, что дело шло к этому, а открытие того же самого понимания Морганом показывает, что время для этого созрело и это открытие должно было быть сделано»[1482].