Ф. ЭНГЕЛЬС СМОТР ВОЛОНТЕРОВ В АНГЛИИ

Ф. ЭНГЕЛЬС СМОТР ВОЛОНТЕРОВ В АНГЛИИ

С тех пор как вы дали мне возможность поместить в вашей газете отчет о смотре волонтеров в Ньютоне в августе 1860 г., прошло два года. Может быть, вашим читателям будет небезынтересно после столь долгого перерыва снова услышать несколько слов о состоянии и тактической подготовке английского народного ополчения.

На численности и нынешней организации волонтеров я, быть может, остановлюсь вскоре в другой связи; теперь же я ограничусь сообщением, что по официальным данным наличный состав волонтерских формирований исчисляется в 162800 человек, являясь, таким образом, более многочисленным, чем когда-либо раньше, и сразу же перейду, пользуясь одним примером, к описанию тактической подготовки этих формирований.

2 августа генеральный инспектор всех волонтеров, полковник Мак-Мердо, производил в Хитон-парке, находящемся на расстоянии одного часа пути от Манчестера, смотр контингента волонтеров, выставленного этим городом. Войска состояли из 1-го, 2-го и 3-го манчестерских «полков» (6-й, 28-й и 40-й ланкаширские батальоны) и из «полков», выставленных пригородами Ардуиком и Солфордом (33-й и 56-й ланкаширские батальоны). Однако из этих так называемых «полков» только три (1-й и 3-й манчестерские и ардуикский) явились каждый в составе батальона; остальные два составляли вместе один батальон. В этих батальонах число рядов в роте колебалось от 18 до 21 [Имеется в виду двухшереножный строй. Ред.]; каждые 8 рот составляли батальон численностью, в среднем, включая и офицеров, до 400 человек. Кроме того, была представлена еще волонтерская кавалерия (32 человека) и артиллерия (две одолженные г-ном Уитвортом однофунтовые амюзетты и около 150 человек пехоты в качестве прикрытия) тоже из Манчестера. В большинстве батальонов можно было бы выставить пехоты на 100–150 человек больше, но командиры позаботились, по-видимому, о том, чтобы недостаточно обученные волонтеры остались дома.

Участок, на котором производился смотр (южная часть парка, принадлежащего графу Уилтону, где прежде происходили скачки), представляет собой понижающийся с запада на восток склон холма; справа и слева он ограничен лощинами, которые соединяются у восточного подножия холма, образуя ровный луг площадью, примерно, в 800 шагов в квадрате. Ручей, протекающий вдоль северного подножия холма, за которым местность снова повышается, ограничивает участок с этой стороны; по всем остальным направлениям он замыкается леском, расположенным вдоль стены парка. Совершенно открытый характер местности нарушается только огороженными или незащищенными группами мелкого кустарника, а также отдельными деревьями и кое-где заболоченными местами.

Смотры полковника Мак-Мердо, в противоположность большинству обычных волонтерских смотров, всегда производятся без предварительно установленной и сообщенной войскам программы: волонтеры никогда не знают заранее, что им придется делать. Зато передвижения, совершаемые под его командой, бывают лишь такого рода, которые действительно применяются перед лицом врага и исключают всякое тактическое мудрствование. Мак-Мердо, зять завоевателя Синда, сэра Чарлза Нейпира, и начальник его штаба в Индии, отнюдь не педант, а солдат глубоко практического склада, и вся его деятельность и волонтерских войсках доказывает, что он в этой должности вполне на своем месте.

Бригада встретила инспектора, построенная, как обычно, в линию. После вступительных формальностей он приказал построиться в колонны на одну четверть дистанции (обычная колонна англичан при движениях войск вне сферы неприятельского огня), сомкнуться к середине и изменить фронт колонн захождением вправо, так что упомянутый ровный луг и роща у восточной стены парка оказались перед фронтом. Во время этих перестроений, произведенных быстро и без какого-либо замешательства, кавалерия рассыпалась в цепь, промчалась через лесок и открыла огонь по предполагаемому неприятелю, но скоро вернулась обратно. После этого правофланговый батальон (6-й ланкаширский) был выдвинут вперед, причем четыре его роты рассыпались в цепь, а четыре остались на месте в качестве поддержки; два других батальона (смешанный 28-й и 56-й ланкаширские и 33-й ланкаширский) развернули фронт, в то время как левофланговый батальон (40-й ланкаширский) остался построенным в колонну и вместе с кавалерией расположился на расстоянии 200 шагов позади в качестве резерва. Оба орудия стояли на краю холма, на правом фланге цепи стрелков. До того как был отдан приказ о наступлении, стрелки, роты поддержки и развернутые в линию батальоны лежали распластавшись на земле. В таком положении бригада представляла очень воинственное зрелище, какое мы не привыкли наблюдать во время обычных волонтерских маневров; сразу было видно, что командует настоящий солдат.

Но вот раздался сигнал для цепи стрелков двинуться вперед и открыть огонь. Бой в рассыпном строю был проведен не совсем удачно. Волонтеры, привыкшие по шаблону рассыпаться в цепь на открытой ровной местности своего учебного плаца, слишком тщательно заботились о сохранении равнения, чтобы думать о прикрытии. Естественные рубежи и заросли были для них в диковинку. Особенно сбивали их с толку огороженные кусты, через которые нельзя было пройти; одна рота остановилась перед таким кустарником в тесной лощине и преспокойно стреляла в него, между тем как остальная часть цепи уже давно его обошла и находилась за ним. Кроме того, цепь стрелков постепенно переместилась целиком на левый фланг, так что лесок, в направлении которого была брошена кавалерия, подвергся очень слабой атаке, а фронт развернутых батальонов обнажался все больше и больше. Так как весь план и ход выполнения маневра отнюдь не требовали такого движения, то я полагаю, что это произошло по недосмотру. Артиллерия продвигалась вперед вместе с правым флангом пехоты, все время стреляя, причем оставалась часто неприкрытой, и если мой бинокль меня не обманул, то колеса орудий нередко стояли накренившись на склоне холма.

Затем стрелки еще на некоторое время были усилены рассыпавшимися в цепь ротами поддержки, после чего их отозвали обратно; развернувшиеся батальоны тем временем продвинулись вперед и открыли беглый огонь. Огонь на правом фланге, особенно со стороны 28-го ланкаширского батальона, был очень энергичным и, пожалуй, несколько торопливым; в центре, на правом фланге 33-го ланкаширского батальона, перестрелка велась вяло и прерывалась длительными паузами; на левом фланге стреляли довольно беспорядочно. Часть фронта оказалась здесь непосредственно за гребнем, почти вдвое превышавшим рост человека, что, однако, не мешало волонтерам оживленно стрелять прямо перед собой. Тем временем 40-й ланкаширский батальон подтянулся из резерва к линии фронта на расстояние в 200 шагов и развернулся; справа от него расположился уже вновь соединившийся 6-й ланкаширский батальон. В обоих батальонах левофланговые взводы рот произвели захождение назад, чтобы пропустить первый эшелон, который начал теперь отходить поротно, сдвоенными рядами. Признаюсь, я совершенно не могу согласиться с этим перестроением, предписанным в данном случае уставом; на этот раз оно понравилось мне меньше, чем когда-либо. Устав требует, чтобы отступающий первый эшелон сделал поворот кругом и подошел бы, развернутый в линию, ко второму, тоже развернутому эшелону на дистанцию длины фронта роты, а затем, разбившись поротно, проходил через образованные вышеуказанным способом интервалы. Если первый эшелон отходит только из-за недостатка боевых припасов, когда его ряды не расстроены и нет оснований опасаться немедленной атаки, тогда такой маневр можно, пожалуй, совершить беглым шагом; но для активного противника это был бы самый удобный момент, чтобы двинуть вперед свои главные силы. Здесь же все это было проделано даже не по уставу. Первый эшелон тотчас же разбился по-ротно, и в этом построении, к тому же весьма неряшливо выполненном, ему пришлось отходить целых 200 шагов без всякого стрелкового прикрытия.

6-й и 40-й ланкаширские батальоны открыли теперь, в свою очередь, частый огонь, причем на этот раз огонь был более равномерным и насыщенным, чем у первых двух батальонов. Когда каждый сделал примерно по 4–5 выстрелов (артиллерия все время вела огонь с правого фланга каждого первого эшелона), раздался сигнал отбоя, и первая часть маневров на этом окончилась. До сих пор полковник Мак-Мердо рассматривал свою бригаду как отдельное соединение, самостоятельно вступившее в бой с предполагаемым противником; расположение и маневрирование войск были направлены против лежащей перед ними местности, занятой неприятелем. С этого момента он выстроил все четыре батальона в одну линию, которая должна была действовать в качестве первого эшелона какого-то более крупного отряда. Ограниченность пространства не позволяла ему теперь считаться с особенностями лежащей перед ним местности, и, чтобы удержать волонтеров собранными вместе для маневрирования всей массой войск, он не принимал также во внимание весь более дальний огонь стрелковых цепей.

Сначала первый эшелон произвел перемену фронта захождением влево, благодаря чему он оказался на продолжении вышеупомянутой северной лощины. Остальные батальоны развернулись в линию слева от него, и вся линия открыла частый огонь. Затем всю линию начали все больше и больше растягивать влево, для чего батальоны правого фланга один за другим по-ротно отделялись, маршировали позади фронта на левый фланг и там снова выстраивались. После того как левый фланг был таким образом растянут почти до леска у западной стены парка, линия фронта, начиная с правого фланга, была оттянута назад, описав при этом четверть окружности, причем осью захождения служил левый фланг. За исключением левофлангового батальона, это движение было выполнено, как обычно, посредством построения батальонов в колонны на четверть дистанции, с последующим переходом на новое направление и развертыванием на нем, при этом очень быстро и в полном порядке, несмотря на крутой косогор. В тот момент, когда батальоны вновь развертывались, я проходил как раз вдоль фронта 40-го ланкаширского батальона, видел, как роты выходили на линию фронта, и должен сказать, что даже самые лучшие из наших линейных войск на континенте выполнили бы это, быть может, более элегантно и «молодцевато», но наверняка не так спокойно и быстро. Во время перестроения полковник Мак-Мердо несколько раз громко выражал батальону свое полное одобрение. 6-й ланкаширский батальон также развернулся быстро и в полном порядке; мне приходилось видеть, как французские линейные войска исполняли этот маневр гораздо неряшливее.

После нескольких залпов бригада слева поэшелонно двинулась вперед, с дистанциями в 100 шагов между батальонами, затем остановилась и беглым шагом построилась в каре. Местами это было исполнено не особенно четко, так как во время движения через кустарник ряды несколько расстроились. Батальоны снова развернулись, выдвинулись на линию левофлангового батальона, дали каждый по залпу, в общем довольно стройному, и затем вся бригада, выстроенная в одну линию, двинулась вперед. Мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь из столь многочисленных в Германии офицеров, придерживающихся взгляда, будто молодые войска не могут выполнять движения в линию, видел фронтальный марш этой линии, состоящей из 640 сдвоенных рядов. Местность была крайне неровная. Фронт проходил поперек склона холма, довольно круто понижавшегося с трех сторон; почва была покрыта ямами и кочками; кроме того, было много отдельно расположенных деревьев. Тем не менее, волонтеры прошли несколько сот шагов в полном порядке, с достаточно хорошим равнением, сомкнуто и без отклонений, особенно два батальона в центре (6-й и 40-й), и полковник Мак-Мердо выразил как на месте, так и позднее, в беседе со штаб-офицерами, свое полное удовлетворение этим движением. В заключение он приказал трубить сигнал к атаке, и тогда вся масса с чисто волонтерским рвением быстро пробежала примерно сотню шагов вниз по склону до открытого поля; это было похоже скорее на состязание в беге, чем на атаку. Когда прозвучал сигнал отбоя, 40-й ланкаширский батальон остановился, хотя и не с очень хорошим равнением, но в компактном, сомкнутом построении, а 6-й в несколько худшем порядке. Зато на флангах, особенно на левом, был сильный беспорядок; люди основательно перемешались, многие упали, один волонтер из первой шеренги даже был ранен в икру, так как часть второй шеренги держала здесь штыки наперевес. На этом маневры закончились, войска построились к церемониальному маршу, продефилировали и разошлись по домам.

Мне кажется, что такой пример даст читателям «Allgemeine Militar-Zeitung»[340] гораздо более наглядное представление о характере и уровне подготовки этих волонтеров, чем всякие доктринерские рассуждения. Хотя в данном случае численность сосредоточенных для смотра войск была невелика, но, тем не менее, именно это и позволило произвести ряд передвижений, применяющихся на практике, которые были бы невозможны при сосредоточении здесь большего числа волонтеров; в Англии для них никогда не хватает места. К тому же батальоны, участвовавшие в смотре, дают хорошее представление об английских волонтерских частях в целом; два батальона, как мы видели, значительно опередили в смысле подготовки оба других и представляли собой крепко сколоченные батальоны крупных городов; два другие, более отсталые по подготовке, уже в силу своего более смешанного состава характерны скорее для волонтерских частей, формируемых в деревне и в небольших городах. В общем, можно сказать, что волонтеры достаточно освоились с главнейшими построениями батальона; они строятся в колонны и развертываются, двигаются в колонне и в линии с достаточной, иногда даже с большой уверенностью. Однако было бы неплохо избавить их от искусственных развертываний и контрмаршей, которые еще предписываются английским уставом, как и уставами многих других стран. Бой в рассыпном строю, который всегда был слабым местом англичан, волонтеры знают лишь в той мере, в какой их можно было научить этому на учебном плацу; но и здесь сказывается заметная разница между различными батальонами. Ошибки, допущенные во время этого смотра, ничем не отличаются, как мы видели, от ошибок, которые можно ежедневно наблюдать на занятиях в наших континентальных кадровых армиях, хотя эти армии и имеют то преимущество, что ими командуют офицеры, поседевшие на учебном плацу. Однако все же нельзя отрицать, что офицеры английских волонтерских войск все еще представляют слабое место во всей организации, хотя и в этом отношении имеется заметное улучшение. Те, кому доставляют удовольствие церемониальные марши, найдут, что и в этом искусстве волонтеры сделали гораздо большие успехи, чем можно было ожидать. Наконец, что касается их достижений на стрельбище, то они безусловно могут померяться силами с любой из европейских постоянных армий и, несомненно, имеют в среднем в каждом батальоне больше хороших стрелков, чем большая часть линейных войск. В конечном итоге, теперь, через три года, можно считать опыт вполне удавшимся. Почти без всяких затрат со стороны государства Англия создала организованную армию в 163000 человек для обороны страны — армию, которая уже настолько подготовлена, что ей достаточно будет пройти обучение в лагерях от трех до шести недель, в зависимости от различной степени подготовки отдельных батальонов, чтобы стать вполне боеспособной полевой армией. А столько времени англичане будут иметь в своем распоряжении даже в самом худшем случае при любой попытке иноземного вторжения.

Написано Ф. Энгельсом в августе 1862 г.

Напечатано в «Allgemeine Militar-Zeitung» №№ 44 и 45; 1 и 8 ноября 1862 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого