4. Моральная мотивация Мардж Джеральд Эрион, Джозеф Зеккарди

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

4.

Моральная мотивация Мардж

Джеральд Эрион, Джозеф Зеккарди

В Спрингфилде разнообразие нравственных типажей ограничивается только числом гуляющих по улицам персонажей. Спектр широк: от коррумпированного мэра «Бриллиантового» Джо Куимби и неисправимого рецидивиста Змея до таких религиозных людей, как преподобный Лавджой и Нед Фландерс. Барт признает, что не знает разницы между добром и злом, и запанибрата торгуется с дьяволом. Гомер, в свою очередь, то и дело принимается за эгоистичные и импульсивные проекты и даже пытается убедить Бога в том, что ради футбольного матча можно пропустить церковную службу. Тем временем Фландерс обращается к религиозным авторитетам и Священному Писанию для разрешения любой дилеммы, с которой он сталкивается, будь то вопросы этики, моды или выбора сухих хлопьев на завтрак.

Стоящая где-то между этими полюсами Мардж является на удивление крепким оплотом нравственности. Для того чтобы разрешить свои нравственные дилеммы, Мардж полагается на здравый смысл, который позволяет ей найти разумный и замечательный баланс между двумя крайностями. Она отличается от Фландерса тем, что последний всегда поступает так, как велит ему его религия, независимо от того, кажется ли это правильным ему самому. Мардж религиозна, однако ее сильно развитая совесть обычно заставляет ее делать только то, что сделал бы любой приличный и здравомыслящий человек, даже когда это идет вразрез с указаниями, исходящими от духовенства. Данные наблюдения позволяют предположить, что скрытая нравственная философия Мардж может иметь много общего с той, что была присуща древнегреческому философу Аристотелю. Итак, в данной главе мы проиллюстрируем аристотелевскую этику добродетели, обсудив жизнь Мардж в Спрингфилде.

Мы не утверждаем, что Мардж — примерный последователь Аристотеля, тщательно и неизменно применяющий его нравственную философию при любой возможности. В действительности многое из того, что она делает и говорит, вовсе не является добродетельным (с точки зрения Аристотеля)[59]. Однако, мы будем исследовать ее нравственный характер не просто на основании отдельных действий, а учитывая общую модель ее поведения. В то время как Барни Гамбл остается алкоголиком (несмотря на редкие моменты ответственного поведения в Monty Can?t Buy Me Love [224], художественные достижения в A Star is Burns [121] и подготовку к космическому полету в эпизоде Deep Space Homer [96]), модель поведения Мардж в целом может служить примечательной иллюстрацией к введению в нравственную философию Аристотеля.

Добродетель и характер

В то время как утилитаризм, этика Канта и другие современные нравственные философские учения, как правило, исследуют свойства, делающие поступок правильным, внимание древних греков чаще сосредотачивалось на чертах характера, которые делают человека хорошим[60]. «Никомахова этика» Аристотеля является важнейшим вкладом в эту традицию. В этом трактате Аристотель не только приводит длинный список добродетельных личностных качеств, но также предлагает систематическое объяснение каждой добродетели как середины между двумя крайностями. Кроме того, он пытается доказать ценность добродетельной жизни и даже дает советы тем, кто хочет сделать свою жизнь более добродетельной. Добродетель (по Аристотелю) можно понимать как такую черту характера, которая помогает сделать человека хорошим. Такие черты характера предполагают не только склонность действовать в определенной добродетельной манере, но также и предрасположенность испытывать те или иные добродетельные чувства и эмоции. В «Никомаховой этике» Аристотель приводит список добродетелей: 1) мужество, 2) благоразумие, 3) щедрость (особенно проявляемая в крупных масштабах), 4) величавость и чувство собственного достоинства, 5) ровность, 6) дружелюбие, 7) правдивость, 8) остроумие и 9) стыдливость[61]. Разумеется, это не исчерпывающий список, и философы после Аристотеля добавили к нему другие добродетели, но он позволяет понять, какого рода личностные качества Аристотель считает необходимыми для хорошего характера.

В Мардж мы находим отличные примеры добродетельных личностных качеств, перечисленных Аристотелем. Во-первых, она явно храбрая женщина. Разгоняя в The Springfield Connection [126] банду, торгующую поддельными джинсами, совершая побег из секты в эпизоде The Joy of Sect [191] или сражаясь с Poe-ssessed в Treehouse of Horror [16], Мардж почти всегда проявляет смелость. Благоразумием пронизан каждый день ее жизни. Она делает покупки в Safeway[62], на гаражных распродажах и ярмарках в Scenes from the Class Struggle in Springfield [142]. Наконец, неприятие лжи стоит семье Мардж миллионов долларов, которые можно было бы получить с помощью судебного иска (Bart Gets Hit By A Car [23]). В этих и многих других примерах Мардж проявляет такие качества, которые Аристотель считал столь важными для хорошего характера.

Перечисляя добродетели, Аристотель также объясняет каждую как золотую середину, или баланс, между двумя порочными крайностями, одна из которых — избыток, а другая — недостаток[63]. Например, добродетельная храбрость находится где-то посредине между глупым безрассудством Гомера и его же порочной трусостью. Благоразумный человек не злоупотребляет физическими удовольствиями, как Барни, но и не отказывается от них вовсе, как Фландерс, а выбирает средний путь. Люди, обладающие добродетелью щедрости, не оделяют других без разбору (следовательно, не являются расточительными, чем порой отличается Гомер), но и не скупятся, как мистер Бернс. Таким образом, мы можем определить любую добродетель в списке Аристотеля через соотнесение с двумя соответствующими порочными крайностями[64]. Так, бдительность Мардж, позволившая ей остановить преступников в The Springfield Connection [126], и опасный побег из общины переселенцев в The Joy of Sect [191] демонстрируют, что она по-настоящему храбра, но не безрассудна. Она преодолевает реки, скача а-ля Джеймс Бонд по аллигаторам, но отказывается прыгнуть из коляски Джимми в семейный автомобиль, когда они несутся через Центральный парк в эпизоде The City of New York vs. Homer Simpson [179]. Хотя она может быть настолько смелой, насколько этого требует практически любая ситуация, она не бросается очертя голову в каждую битву, а использует отвлекающие маневры (например, «трюк с рукой[65]» в Blood Feud [35]), когда знает, что грубая сила бесполезна. Она также понимает важность пассивного сопротивления, поддерживая Лизу, когда та бойкотирует устроенный Гомером просмотр матча «Уотсон против Тейтума II» (Homer vs. Lisa and the 8th Commandment [26]). Или когда прозревший Красти борется с «последним искушением» (The Last Temptation of Krust [193]) и призывает публику сжечь деньги, то Гомер велит Мардж отдать ему все банкноты из ее сумочки; не вступая с Гомером в бесполезный спор, Мардж отдает деньги Лизе, чтобы та бежала домой и закопала их на заднем дворе.

Что касается благоразумия, то Мардж редко потакает своим слабостям. Скорее, ее можно назвать аскетом. Мардж — временами жена безработного, заключенного или прикованного к постели мужа — вынуждена всячески экономить. Она делает покупки там, где надеется получить скидку, и отказывается потратить средства из семейного бюджета на пару новых туфель, которые, уверена, ей не особенно нужны (и лишь вздыхает: «Если б только у меня не было пары туфель» — в эпизоде The City of New York vs. Homer Simpson [179]). Ее шокирует роскошь поместья мистера Бернса, которое семья Симпсонов посетила в эпизоде The Mansion Family [238]. Тогда Мардж заметила, что машина, сжигающая незаправленную постель хозяина и выдвигающая из стены новую, «кажется немного неэкономной». Тем не менее она отнюдь не так скупа, как Мегаэконом Чак Гарабедьян, ради экономии устраивающий вечеринку на дешевой яхте, пропахшей кошачьей мочой, с красотками-трансексуалами в Thirty Minutes Over Tokyo [226]. Гарабедьян олицетворяет поистине порочную скупость, которую Мардж осуждает, особенно после жестоких желудочных колик у Гомера, отравившегося испорченной едой из 33-центового магазина (а он между тем просит добавки).

Учитывая нестабильные доходы Симпсонов, не стоит удивляться тому, что Мардж немного колеблется, жертвуя семейные деньги на благотворительность. Она даже не разрешает Лизе «растратить» полученные ею в наследство сто долларов на нужды общественного вещания в эпизоде Bart the Fink [143]. Но, как пишет Аристотель, «ничто не мешает, чтобы более щедрым оказался тот, кто дает меньше, если он дает из меньшего состояния»[66], а Мардж щедра настолько, насколько ей позволяет это изменчивое финансовое положение семьи. Прежде всего, Мардж всегда следит за тем, чтобы Гомер оставлял достаточно в церкви, и ругает его, когда вместо регулярного семейного пожертвования он пытается подбросить тридцатицентовый купон забегаловки Shake?n?Bake в эпизоде Bart?s Girlfriend [110]. Пусть даже финансовая помощь сравнительно невелика, зато Мардж щедро тратит свое время, таланты и прочие ресурсы для поддержки нуждающихся. Она пускала пожить у себя дедушку и Отто, водителя автобуса, вместе с Лизой оттирала от нефти валуны в Bart After Dark [158], вызвалась давать телефонные консультации в спрингфилдской церковной общине в In Marge We Trust [175] и жертвовала продукты в местную благотворительную столовую в Homer Defined [40].

Мардж от природы умеренна во всем — от воспитания детей и ведения хозяйства до шуток по поводу размера гениталий Бернса в Brush with Greatness [31]. Она не так строга, как Мод Фландерс или Агнес Скиннер, но и не настолько снисходительна, как миссис Манц или недавно разведенная Луан Ван Хутен. Мардж даже воспитывает умеренность в Гомере, призывая его есть свинину не чаще шести раз в неделю в Principal Charming [27]. Действия Мардж стремятся к нравственному балансу между порочными крайностями и в этом отвечают требованию Аристотеля, который говорит о важности поиска разумной середины в истинно добродетельной жизни.

Обоснование добродетельной жизни

Хотя добродетель может быть труднодостижима, Аристотель полагает, что те, кто обретут ее, будут вознаграждены. Дело в том, что добродетель является неотъемлемой составляющей удачно прожитой жизни. Как он утверждает в начале «Никомаховой этики», конечная цель человеческой жизни — счастье. Есть много других вещей (таких, как слава, деньги и свиные отбивные), которых мы можем желать, но мы желаем их потому, что считаем, будто они сделают нас счастливыми. Конечно, здесь мы иногда ошибаемся, но суть в том, что счастье, как ничто иное, представляется безоговорочно полным, «ведь его мы всегда избираем ради него самого и никогда ради чего-то другого»[67].

Далее, важно отличать аристотелевское понятие счастья (первоначальный греческий термин — eudaimonia) от удовольствия (м-м-м… удовольствие…), ведь Аристотель вовсе не говорит, что целью человеческой жизни являются простые телесные радости, на достижение которых Гомер (не грек) тратит столько времени. Скорее, он имеет в виду более продолжительное счастье или общее процветание. Теренс Ирвин, переводчик «Никомаховой этики», полагает, что правильнее переводить eudaimonia как «благополучие». Если конечной целью человеческой жизни является счастье такого рода, то, как утверждает Аристотель, добродетели желательны, поскольку они способствуют длительному благополучию тех, кто обладает ими. Хотя соблюдение добродетелей еще не гарантирует, что мы будем процветать, такие качества, как уверенность в себе, дружелюбие и честность повышают наши шансы на успех. Итак, добродетельную жизнь можно обосновать, поскольку добродетели способствуют благополучию тех, кто ими обладает.

Многие ошибочно принимали аристотелевское оправдание добродетели за апелляцию к нашим собственным корыстным мотивам. Однако Аристотель понимал, что люди представляют собой социальный вид и их долгосрочное счастье во многом зависит от семьи и друзей. Нам не достичь эвдемонии без помощи окружающих, и поэтому многие из добродетелей (например, щедрость, дружелюбие и правдивость) ценны именно тем, что помогают укреплять семейные связи и дружбу, необходимые для успешной жизни.

Счастье Мардж, как и счастье любого другого человека, является тому примером. У нее нет друзей, кроме сестер Пэтти и Сельмы («кошмарная парочка»), а в отсутствие постоянной работы или хобби все ее внимание сосредоточено на Барте, Лизе, Мэгги и Гомере. Очевидно, самое важное для нее — благополучие детей и супруга; для нее оно представляет ценность само по себе. Как говорит Мардж, «единственное, от чего я кайфую — это любовь, любовь к моему сыну и дочерям. Да, немного Л-С-Д — это все, что мне нужно» (Home Sweet Home-Diddily-Dum-Doodily [131]). Итак, Мардж достигает эвдемонии через счастье своей семьи. Простые хозяйственные заботы, такие как стирка, приготовление колбасного хлеба (Mr. Lisa Goes to Washington [37]) и вязание ремней безопасности в The City of New York vs. Homer Simpson [179], для нее приятны. Более того, они приносят ей счастье, поскольку способствуют благополучию столь нежно любимой семьи[68]. В самом деле, Мардж чуть не теряет смысл жизни, после того как новая работа Гомера в Globex Corporation заставляет семью переехать в автоматизированный дом, который почти все делает сам (You Only Move Twice [155]). Мардж, не зная, чем еще помочь семье, впадает в депрессию и начинает пить (впрочем, умеренно). Итак, соблюдая аристотелевские добродетели, Мардж укрепляет социальные отношения, которые привносят в ее жизнь чувство глубокого счастья.

Развитие добродетели

Учитывая то, сколь важную роль в создании эвдемонии играют добродетели, хочется знать, как нам сделать свою жизнь более добродетельной и, следовательно, более успешной. Согласно Аристотелю, «ни одна из нравственных добродетелей не врождена нам по природе»[69]. Однако, говорит он, нам присуща естественная способность приобретать добродетель благодаря привычке: воздерживаясь от удовольствий, мы становимся благоразумными, а становясь такими, лучше всего способны от них воздерживаться. Так и с мужеством: приучаясь презирать опасности и не отступать перед ними, мы становимся мужественными, а став такими, лучше всего сможем выстоять (EN. 1104а25—b5).

Таким образом, добродетельные люди служат важными образцами для нашего нравственного развития. Стремясь следовать их примеру, мы сами можем стать более добродетельными. Со временем мы даже можем научиться чувствовать мотивацию, свойственную тем, кто поступает добродетельно просто потому, что понимает ценность добродетели.

Мардж также знает, сколь важным может быть ее пример для нравственного развития детей. Сильнее всего она влияет на Лизу и при каждом удобном случае стимулирует развитие в ней чувства справедливости. Когда Гомер решает нелегально подключиться к местной кабельной сети телевещания в Homer vs. Lisa and the 8th Commandment [26], Мардж поощряет протест Лизы лимонадом и советом: «Когда любишь кого-то, нужно верить, что в конце концов они поступят правильно». В эпизоде The Old Man and the Lisa [174] Мардж призывает Лизу прислушаться к своей совести, когда перед той встает нравственная дилемма: принять или нет многомиллионный куш, причитающийся ей после запуска завода по переработке морской живности, построить который Лиза нечаянно надоумила мистера Бернса. «Лиза, делай то, что велит тебе твоя совесть», — говорит она. Результат нравственного влияния Мардж на Лизу наиболее остро проявляется в вышеупомянутой сцене в таверне Мо:

Мардж: Лиза, вот все деньги, что у меня есть. Возьми их и закопай на заднем дворе.

Лиза: Я люблю тебя, мама (The Last Temptation of Krust [193]).

Мардж также оказывает влияние на более медленное и несколько беспорядочное нравственное развитие Барта. Так, она советует ему «слушать свое сердце, а не голоса в голове», когда он пытается разрешить вопрос, давать ли показания на суде по делу нападения на Фредди Куимби, что грозит ему самому наказанием за пропуск занятий в The Boy Who Knew Too Much [101][70]. Таким образом, как и Аристотель, Мардж знает, что следует делать для развития добродетели в тех, кто пока не способен в полной мере осознать ее ценность.

Мардж против теории божественного произвола[71]

Многие из нас полагают, что вопросы этики могут быть решены только с помощью религии. Так, мы часто обращаемся к священникам, пастырям, раввинам и другим религиозным лидерам, как будто они эксперты в сфере нравственности с особыми полномочиями решения моральных проблем. Представителей основных религий также часто приглашают в различные комиссии по этическим вопросам. Более того, многие люди считают, что ежедневная молитва в классе, расклейка десяти заповедей или преподавание креационизма в школах нашей страны могут помочь искоренению таких социальных проблем, как злоупотребление алкоголем или наркотиками и школьное насилие.

В Спрингфилде для понимания влияния религии на этику одним (если не единственным) из примеров служит Нед Фландерс[72]. Похоже, Нед является, как говорят философы, теоретиком божественного произвола, поскольку считает, что нравственность — это просто функция божественной воли. Для него «нравственно правильное» означает «предписанное Богом», а «нравственно ложное» — «запрещенное Богом»[73]. Поэтому Нед консультируется с преподобным Лавджоем или молится Богу всякий раз, когда имеет потребность разрешить возникшую нравственную дилемму. Например, он спрашивает у его преподобия разрешения сыграть с Родом и Тоддом в игру «захват флага» в воскресенье (King of the Hill [201]), на что Лавджой отвечает: «Да играйте, Нед, черт вас подери!» Нед также специально звонит в подвал дома Лавджоя, отвлекая его от любимой игрушечной железной дороги, когда пытается решить, крестить ли приемных детей — Барта, Лизу и Мэгги, в Home Sweet Home-Diddily-Dum-Doodily [131][74]. (Этот вопрос заставляет Лавджоя спросить: «Нед, ты никогда не подумывал о переходе в другую веру? Они все примерно одинаковы».) А когда ураган разрушает его семейное гнездышко, не тронув весь остальной Спрингфилд в Hurricane Neddy [161], Нед пытается получить объяснение у Бога: «Я делал все, что требует Библия, даже те вещи, которые противоречат другим вещам!» Таким образом, Нед, судя по всему, верит, что не может решить свои нравственные проблемы самостоятельно, а должен исполнять соответствующее божественное установление. Его вера столь же слепа, сколь и абсолютна, и он движется по жизни на «нравственном автопилоте», а ответ на все его этические дилеммы дан заранее.

В таком контексте кажется, что религиозные убеждения Мардж оказывают сравнительно небольшое влияние на принятие решений. Ее вера в Бога очевидна: она молится, чтобы отвратить неизбежное, казалось бы, разрушение Спрингфилда в Bart?s Comet [117] и Lisa the Skeptic [186], а когда Гомер отрекается от церкви, то предупреждает его: «Не заставляй меня выбирать между мужем и Богом, потому что у тебя никаких шансов» (Homer the Heretic [62]). Более того, она дважды просит помощи преподобного Лавджоя для разрешения проблем брака в эпизодах War of the Simpsons [33] и Secrets of a Successful Marriage [103]. И все же каждодневные этические решения Мардж принимает, руководствуясь своей развитой совестью, а не религиозной верой, со спокойным сердцем игнорируя официальные этические суждения церкви, чего никогда бы не сделал Фландерс. Например, вместо того чтобы подобно семьям Лавджоя и Фландерса протестовать против демонстрации статуи обнаженного Давида Микеланджело, Мардж защищает великое произведение искусства, выступая в программе Кента Брокмана Smartline (Itchy & Scratchy & Marge [22]). Она отказывается возглавить или даже поддержать глупый протест, так как понимает, что нагота не обязательно порочна или аморальна, в то время как Хелен Лавджой только на то и способна, что выкрикивать свою излюбленную фразу: «А кто подумает о детях?» Мардж также критикует оторванные от реальности пастырские советы его преподобия и организует собственную консультационную службу, получающую восторженные отзывы жителей Спрингфилда:

Мо: Мне незачем больше жить.

Мардж: Брось, Мо, это смешно. Тебе есть ради чего жить.

Мо: Правда? Это совсем не то, что мне говорил преподобный Лавджой. Да, ты молодец! Спасибо (In Marge We Trust [175]).

Так что нравственные стандарты Мардж остаются вне влияния даже самых видных религиозных авторитетов Спрингфилда.

Многие специалисты по этике, в том числе религиозные мыслители, разделяют сомнения Мардж относительно теории божественного произвола[75]. Великий древнегреческий философ Платон (учитель Аристотеля в Афинской академии) сыграл особенно важную роль в этой традиции. В своем классическом диалоге «Евтифрон» Платон отмечает, что мораль стала бы исключительно произвольной, если бы теория божественного произвола была верна. В этом случае бог мог бы приказать нам совершить что угодно, и источник приказа автоматически делал бы это нравственно правильным. Однако, согласно логике этих рассуждений, было бы абсурдом предположить, что воля бога сама по себе может сделать приемлемыми массовое убийство или изнасилование, а значит, теория божественного произвола ошибочна. Этика начинается не с тезиса, что божья воля делает поступок правильным, а с вопросов о том, какие качества делают поступок правильным и (возможно) достойным божьего одобрения. В любом случае, под влиянием платоновской критики многие этики начали более глубоко изучать такие моральные вопросы, и если эти мыслители не заблуждаются, то нравственность можно исследовать и постигать независимо от религии.

Вывод: «Просто делай то, что сделала бы я»

Является ли Мардж примерной последовательницей Аристотеля? Нет. Как и другие персонажи «Симпсонов», Мардж не до конца предсказуема. Порой она может выкинуть что-нибудь, достойное Барта или Гомера, даже если это идет вразрез с ее характером. Действительно, в силу самой природы сериала во всех героях «Симпсонов» много противоречий. Как говорит Бернс в Team Homer [140]: «У меня произошла типичная смена настроения». И все же, как правило, Мардж следует аристотелевским рекомендациям ведения счастливой нравственной жизни, причем весьма успешно. Благо, на которое она ориентируется, принимая решения (этические или иные), — это благо ее семьи, а значит, и ее собственное. Она принимает эти решения не потому, что надеется на благодарность, а потому, что они выигрышны по своей природе: что хорошо для семьи, хорошо и для нее. Мардж является примером того, что нравственные добродетели в понимании Аристотеля могут благополучно существовать не только в отвлеченных трудах философов, но и в реальном будничном мультипликационном мире. Нельзя отрицать храбрости, честности, сдержанности и других добродетелей Мардж, равно как вытекающего из них ощущения счастья. Мардж нравится быть храброй, честной и сдержанной, потому что эти качества позволяют ей помогать своим домашним. Ее счастье оправдывает жизнь в согласии с аристотелевскими добродетелями и доказывает, что люди (ну, по крайней мере, нарисованные) могут вести добродетельную жизнь независимо от своих религиозных убеждений.

Как многих других наших современников, Мардж можно назвать перипатетиком с налетом христианства. Таким по душе идея мира во всем мире и любви к людям, но безразличны многие строгие нравственные установления Библии и ее требования к диете. Не пытаясь соблюдать, как Фландерс, «все благие правила, которые не очень полезны в реальной жизни», подобные люди могут выступать за смертную казнь, отстаивать право на аборты и при этом спокойно посещать церковь по воскресеньям, так как их этические решения основаны на здравом смысле и совести, а не на слепой вере. В самом деле, Мардж скорее заботится о том, чтобы быть хорошим человеком, нежели хорошим христианином.