Глава 1.5 Философия XVIII в.

Глава 1.5 Философия XVIII в.

Историческая справка

Философия XVIII в. в не меньшей степени, чем ей предшествующая, отмечена духом новаторства. В идейном отношении непосредственно примыкая к философии XVII в., новая философия продолжала ее традиции, существенно конкретизировав их. При этом выявились интересные особенности эволюции философской мысли. Восходящая к именам английских мыслителей Бэкона и Локка философия нашла своих талантливых продолжателей во Франции, в частности в лице Дидро и Гольбаха. С другой стороны, идеи француза Декарта вдохновили немца Иммануила Канта. Такое своеобразное перераспределение философский пристрастий отчасти объясняется общественно-политическим климатом эпохи. Франция шла навстречу буржуазной революции, насущные вопросы требовали активной деятельности философов, ясных и быстрых опровержений устаревших феодальных и клерикальных идей. Во Франции, переживавшей бурную страницу своей истории, философия выходила за стены университетов и кабинетов ученых, она перемещалась в светские салоны Парижа, на страницы десятков и сотен запрещенных изданий. Философия становится делом идеологов и политиков. В этих условиях простые и ясные рецепты бэконовско-локковской философии используются весьма эффективно. По-другому обстоит дело в феодально-раздробленной Германии, где философией занимаются преимущественно университетские профессора в тиши и уединении своих рабочих кабинетов. Здесь разрабатываются рафинированные философско-рационалистические схемы. С учетом того что в XVIII в. центр философских изысканий переместился из Англии сначала во Францию, а затем в Германию, мы рассмотрим в первую очередь французскую, а затем немецкую философию данной эпохи. Разумеется, как и ранее, нас интересуют не столько философские персоналии, сколько принципиальные черты нарождавшихся новых философских миропонимании.

Философия французского Просвещения. Вольтер и Руссо

Во Франции философия выступала в XVIII в. как сердцевина, ядро просвещения, сама в свою очередь получая от просвещения — а оно являлось мощным общественно-культурным движением — конкретные импульсы к развитию. Философы-просветители считали философский разум базисной инстанцией при разрешении самых сложных вопросов. Это строго соответствовало центральному положению в философии принципа разумеющего субъекта. Все ставилось под критический свет разума при готовности принять любую альтернативу, если она только может быть разумно обоснована, существующему положению дел. Показательна в этой связи философская деятельность Вольтера и Жана-Жака Руссо, двух, пожалуй, главных идеологов Великой французской революции.

Вольтер без устали атакует религиозный фанатизм, различного рода суеверия и заблуждения, феодальный абсолютизм, произвол властей, в том числе и правовой. Выступления Вольтера способствовали не только Великой французской революции, но и реформам в Англии, Германии, России, где он провел часть своей жизни.

Основной предмет атак Вольтера — различные предрассудки, клерикализм, который он мечтал раздавить усилиями философов. Вольтер — не атеист, он деист, а это означает, что Бог признается творцом мира, но отвергается его участие в жизни общества. Вольтер выступает сторонником "естественной религии". Под естественной религией он понимает принципы морали, общие для всего человечества. Содержание морали Вольтер интерпретирует рационалистически. Главный принцип морали, считает Вольтер, сформулирован уже мудрецами древности: "Поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой".

Философская деятельность Вольтера, не достигающая особых высот в формулировке новых принципов, вместе с тем свидетельствует, что было бы неверно считать философию только наукой, только утехой кабинетных ученых. Творчество Вольтера показывает, что философия не менее других наук может иметь прикладной характер, добиваясь на этом поприще заслуженных успехов. Отнюдь не случайно по решению Учредительного собрания гроб с прахом Вольтера был в 1791 г. помещен в созданный в Париже Пантеон великих людей Франции.

Руссо так же, как и Вольтер, является представителем первой волны французских философов-просветителей. Он существенно развил гоббсовскую концепцию "общественного договора". Руссо не хотел допустить порабощения свободного по природе своей человека. А это, считает он, произошло и происходит по причине невежества части населения, вследствие его обмана и насилия над ним. Молодой Руссо видел истоки неравенства людей в частной собственности и государственном устройстве, он советует людям вернуться к природе, деревенскому уединению в том числе. Позднее философ становится на несколько иную точку зрения: общественный договор позволит преодолеть неравенство людей. При этом Руссо сохраняет свою заинтересованность в счастливом будущем всех людей. Руссо провозглашает суверенным народ, суверенитет народа неотчуждаем и неделим, законодательная власть должна принадлежать народу. Исполнительная власть лишь представляет народ. Провозглашенные Руссо политические требования в наши дни кажутся вполне очевидными и весьма привычными. В свое же время они были далеко не очевидными социально-философскими новациями, которые весьма ограниченно гармонировали с концепцией человека разумного. Руссо, подобно Вольтеру, проявил себя как мастер прикладного использования философии.

Философия Гольбаха

Своей вершины французская философия XVIII в. достигла в работах Дени Дидро и Поля Гольбаха. Под руководством Дидро издавалась знаменитая энциклопедия, в которой на суд человеческого разума ставились достижения "во всех областях знания и во все времена". 35 томов энциклопедии явились зримым торжеством просветительских идей.

Гольбах так же, как и Дидро, был одним из философских лидеров энциклопедистов. Его салон в Париже был фактически их штабом. Глубокий знаток философских, социально-политических, естественно-научных воззрений, Гольбах склонен к последовательному систематическому мышлению. Его главное произведение "Система природы" (1770) стало своеобразным итогом усилий энциклопедистов по развитию философских идей. Не случайно **Система природы" была воспринята как "библия материализма".

Как всякий последовательный материалист, Гольбах начинает анализ с материи, с того, что существует изначально, независимо от духовной жизни человека. Далее делается попытка дать объяснения самым сложным феноменам вплоть до сознания человека. По Гольбаху, "природа есть причина всего", она всецело материальна. Сама же природа есть не что иное, как модифицируемая движением материя. Материя есть причина самой себя, она состоит из частиц. Способом существования материи является движение, которое может быть механическим, химическим, биологическим. Природа есть целое, и в этом качестве она выступает как цепь причин и следствий, религиозному чувству здесь нет места (Гольбах — атеист). Все явления необходимы, это — следствие объективности законов. Случайность в природе отсутствует. Согласно необходимому порядку вещей, в природе самопроизвольно зарождается жизнь, вершиной которой является человеческая жизнь.

Что касается идей, то они возникают из опыта человека, в результате воздействия внешнего мира на органы человека. Опыт и размышления всегда наставят в конечном итоге человека на истинный путь. Люди способны разобраться во всех хитросплетениях существующих явлений, сознательно противиться страданиям, выпадающим на их долю. В этой связи Гольбах уделяет большое внимание этике и концепции общественного договора. Как и другие французские материалисты XVIII в., Гольбах доказывает необходимость коренных социальных преобразований, без которых невозможно утвердить гуманистические отношения между людьми. Философия Гольбаха, подобно идеям Вольтера и Руссо, подготовила Великую французскую революцию.

В заключение данного параграфа целесообразно критически отнестись к французскому материализму XVIII в., дабы он не выглядел как истина в последней инстанции. Безусловно, у рассматриваемой философии были свои достижения и недостатки. Те и другие выступают следствием развития философского принципа автономной разумной личности. Философы того времени гордились тем, что человек разумен: разум, считали они, есть вершина интеллекта человека. Но вопрос в том, как развивать обозначенную программу рационалистических воззрений. Путь, избранный французскими материалистами, не единственный, это станет ясным при рассмотрении в следующем разделе философии Канта и Фихте. Там же будет уместен сравнительный анализ двух наиболее значимых философских систем XVIII в.

Философия в Германии. Кант и Фихте

Для немецкого философа Иммануила Канта самый главный предмет философии — это человек, ибо он для себя есть своя последняя цель. Отправной точкой философствования Канта являются противоречия между положениями, каждое из которых признается логически доказуемым. Человеку присуща свобода, но у него нет никакой свободы, все в нем есть природная необходимость; мир имеет начало, но он не имеет начала. Чтобы "разобраться" с этими и сходными антиномиями, Кант строит тщательно продуманную систему, к которой он пришел лишь в зрелый период своего творчества. Кант считает, что духовные интересы человека выражаются следующими философскими вопросами: 1) что я могу знать? (метафизика, т. е. философия); 2) что я должен делать?(мораль); 3) на что смею надеяться? (религия); 4) что такое человек? (антропология). Перед нами "скелет" той философской системы, которую Кант строит с поистине немецкой тщательностью. В центре внимания — человек, а философствование начинается с вопроса: "Что я могу знать?" Кант начинает не с вопроса о бытии (онтология), а с анализа познавательной деятельности человека. Такой подход в философии называется гносеологическим (греч. "гносис" — знание). Схематически сам Кант изображал свою философскую систему в следующем виде (две последние колонки добавлены нами — В.К.).

Всем способностям души соответствуют рациональные способности. Анализ познавательных способностей человека должен дать обоснование науке, искусству, морали. Кант очень тонко чувствует те трудности, которые связаны с пониманием природы идеализаций науки. В них, собственно, скрыта тайна науки как достоверного всеобщего и необходимого знания. Кант видел недостатки решения проблемы идеализации как в эмпирических, так и в рационалистических построениях.

Кант делит знание на две рубрики: апостериорное (послеопытное) и априорное (доопытное) знание. Вывести идеализации буквально из экспериментальных данных невозможно, поэтому не правы эмпирики, считающие такое выведение возможным. С другой стороны, заблуждаются рационалисты, в том числе Декарт и Лейбниц, признавая идеальное знание врожденным для человека; они не показывают, как и благодаря чему оно появляется. И вообще тезис о врожденности идеализации излишне натуралистичен. Кант предлагает свое решение одной из сложнейших философских проблем. Приступающий к познанию индивид располагает сложившимися до него в науке формами познания, категориями, которые обеспечивают возможность познания. С одной стороны, индивид обладает готовыми категориальными конструкциями, с другой — эмпирическими данными. Благодаря своему продуктивному воображению индивид объединяет то и другое, синтезирует рациональное и чувственное. В этом синтезе и состоит природа науки.

Так, если иметь в виду геометрию, то необходимо различать: 1) пространство как идеальную форму, присущую человеку, а отнюдь не природе; 2) экспериментальные факты расположенности природных явлений; 3) объединение первого со вторым в геометрии как науке. По Канту, пространство — это идеальная, а не объективно-реальная форма. Такой вывод всегда шокировал людей, привыкших к простым материалистическим схемам. Конечно же, считают они, пространство существует объективно-реально, т. е. независимо от человека. Но необходимо отметить, что Кант преодолевает упрощенные воззрения. Он не отрицает того, что природные явления существуют сами по себе, что они рядоположенны, т. е. пространственно разобщены. В этой части он полностью согласен со своими материалистически настроенными оппонентами. Но вместе с тем вопреки им он считает, что идеальные пространственные конструкции, идеализации не существуют в природе, им не соответствуют реальные аналоги; нет в природе точек, прямых, плоскостей. Все идеализации являются творением самого человека, они присущи не внешнему, т. е. трансцендентному для человека миру, а рассудку человека, его внутреннему, специфически человеческому, т. е. трансцендентальному миру. Все познаваемо настолько, насколько оно познаваемо на основе трансцендентальных способностей человека. Перед нами философская система, которую часто называют трансцендентальным идеализмом. Термин "идеализм" здесь вносит некоторую путаницу. Кант не утверждает, что идеи творят, создают мир, он лишь подчеркивает своеобразную природу научных идеализации. Идеализации Канта — это не платоновские идеи, они не определяют ход природных событий.

Философскую систему Канта часто называют также критическим идеализмом. По Канту, философия есть форма критики, но критику он понимает весьма своеобразно. В своих основных произведениях, в названиях которых, как правило, присутствует термин критика — "Критика теоретического разума", "Критика способности суждения", "Критика практического разума", — Кант не столько критикует в привычном смысле этого слова, сколько выясняет границы соответственно рассудка, способности суждения, воли.

Рассудок выполняет функцию подведения многообразия чувственного мира под единство понятия. Но рассудок не реализует ценностное отношение человека к миру. Последнее осуществляет способность суждения (осуждения). Теперь речь идет не о познании, а об оценках. Способность суждения позволяет подвести явления внешнего мира, с которыми контактирует человек, под единство, лишенное и познавательного, и морального интереса. На основе способности суждения развивается эстетический вкус. Но и эстетическая по своей природе способность суждения имеет свои пределы применимости.

Как рассудку, так и способности делать оценки недостает конечной цели, которая определяла бы направление деятельности человека. Выработка цели — прерогатива разума, именно он дает безусловные конечные цели, необходимые для реализации желания, воли. Идея души, идея Космоса в целом, идея Бога — это все безусловные цели, в соответствии с которыми человек свободен. Существо, способное действовать в соответствии со всеобщими целями, есть существо свободное. Разумная воля — это практический разум. Религия разума — это чистая вера в добро, в собственные моральные устои. Бог — это просто абсолютно нравственный закон. Практическому разуму открывается абсолютный, всеобщий и необходимый нравственный закон, категорический императив: "Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства".

Человек, следующий категорическому императиву, избегающий соблазна его нарушения во имя мнимой любви к ближнему, поистине свободен. Он свободен не от моральных обязательств, он свободен постольку, поскольку абсолютные нормы морали присущи именно ему, субъекту, поскольку они априорны. Кант не признает каких-либо исключений из сферы абсолютного нравственного закона, человек вынужден действовать в соответствии со своим долгом. Этика Канта устремлена на должное, она априорна и абсолютна. У Канта, следует отметить, априорность вообще везде сопровождается абсолютностью. Такая жесткая связь, как выяснилось впоследствии, необязательна. Согласно Канту, идеализации, например, евклидовой геометрии априорны и абсолютны. Но когда, уже после смерти Канта, были созданы неевклидовы геометрии, то последователи кантианской философии были вынуждены отказаться от признания абсолютного характера евклидовой геометрии, сохранив, однако, представление о ее априорности. Рассматривая различные душевные и познавательные способности человека, границы между ними, Кант стремится сохранить их единство. Это единство Кант видит в самом трансцендентальном субъекте, который изначально един. Альфа и омега философской системы Канта — принцип трансцендентального субъекта. Философия Канта — это философия трансцендентального субъекта.

Без малого два века нет Канта среди живущих на Земле, но число сторонников его философской системы (либо полностью, либо некоторых существенных ее черт) все увеличивается. В чем секрет силы философии Канта? Пожалуй, в системности и научной утонченности. Кант рассмотрел в системе основные стороны человеческой жизни и всем им отдал должное. Там, где вступал в действие могучий интеллект Канта, неизменно вскрывались россыпи важнейших в философском отношении положений. Кант гордился тем, что он сделал в философии, и по праву. Он имел все основания надеяться на то, что его философия "потребуется человечеству для высоких помыслов".

Концепция трансцендентального субъекта Канта еще при жизни философа подвергалась критике со стороны тех мыслителей, которые стремились, как им казалось, к более последовательной точке зрения. Так, Иоганн Фихте желает продолжить дело Канта и вместе с тем прийти к более основательной точке зрения. На место трансцендентального субъекта Канта он ставит абсолютное Я, исходя из деятельности которого Фихте хотел бы объяснить всю полноту реальности, весь объективный мир — его самостоятельность вне Я весьма рискованно ставится философом под сомнение. Абсолютное Я Фихте — это деятельное Я, реализующее себя в преодолении различных препятствий, в свободном творчестве. Философия Фихте — это деятельная философия, философия свободы, желание освободить человека от внешних оков. Фихтевское Я абсолютно самодеятельно, не определено через вещи, а само определяет их, Я реализует себя согласно определенному философскому проекту, который достигается в результате интеллектуальной интуиции. Исходя из этого Фихте не без претенциозности называл свою систему наукоучением.

Философия Фихте интересна прежде всего тем, что она показывает возможности философии, принципом которой является философски понятый субъект. В противоположность созерцательному материализму субъективный идеализм Фихте развивает деятельную сторону, мир берется как деятельность человека. И хотя эта деятельность осмысливается в весьма абстрактном виде, тем не менее налицо значительный шаг вперед в понимании природы человека и общества, их отличия от природных явлений.

Мы рассмотрели сначала французский материализм, а затем немецкий идеализм. При всей кажущейся противоположности сравниваемые способы философствования, относящиеся в основном к XVIII в., имеют много общего. Философы XVIII в. в центр своего внимания поставили человека, субъекта, обладающего определенными способностями, среди которых чаще всего выделяли рассудительность, разум, ум. Французские материалисты считали, что всесильный, всепонимающий разум человека позволяет субъекту построить непротиворечивую картину развития бытия, венцом которого выступает сам разум. В соответствии с этой убежденностью философская система строится как восхождение от природных явлений к человеку. Для рассматриваемого пути построения философского знания характерны: онтологизм (приоритетность учения о бытии), эволюционизм (бытие и мысль рассматриваются в эволюции, изменении), непрерывность (считается, что каждая последующая стадия эволюции вытекает из предыдущей), наконец материализм в том смысле, что человек есть итог развития природных, материальных начал.

Трансцендентальный идеализм начинает с описания не идеи, а познающего субъекта. Идея принадлежит субъекту; как таковая, то есть сама по себе, она не может сотворить внешний мир, нечто материальное. Идеальное, по Канту, есть особенность человека, которую никаким образом нельзя вывести из своеобразия природных явлений. Для рассматриваемого подхода характерны: гносеологизм (приоритетность учения о познании), забвение вопроса об эволюции природы к человеку, подчеркивание и всяческое выделение своеобразия человека, внимание к деятельности людей.

Французские материалисты добились успехов в объяснении природных явлений, выработали в противовес теологическому юридическое мировоззрение, идеологически подготовили Великую французскую революцию, проанализировали природу социальнополитических, этических и педагогических явлений. Соответственно Кант и Фихте существенно продвинули вперед понимание человека, его самосознания, активности, свободы и творческой деятельности.

Как видим, каждое из двух основных философских направлений XVIII в. имеет свои достоинства, которые дополняют друг друга. Их желательно было бы обобщить, синтезировать. Эта задача решается уже за пределами XVIII в., на новых этапах развития философии.