Глава 2.1 Метафилософия

Глава 2.1 Метафилософия

Метафизика. Основные вопросы философии

Курс истории философии позволил определить основную проблематику, те вопросы, которые неизбежно занимают ум, сердце философа, каждого человека.

Курс философии можно строить систематически, не отвлекаясь на анализ устаревших проблем. С другой стороны, актуальные философские вопросы должны рассматриваться всесторонне, с учетом достижений всех существующих философских школ и направлений. В этой связи мы обращаемся к теме метафизики. Это позволит провести короткий обзор основных идей философии.

Греческое слово "метафизика" буквально означает "что идет после физики". Подчас термин "метафизика" используется просто как синоним к термину "философия". Но чаще в термин "метафизика" вкладывается более специфический смысл. Имеются в виду некоторые сверхчувственные априорные универсальные принципы. То есть под метафизикой понимается не вся философия, а только ее основные принципы.

В античности идущая от Аристотеля традиция считала метафизику "первой философией", наукой о бытии. Метафизика есть онтология. В античности сколько-нибудь отчетливое разделение метафизики, науки и теологии (учения о Боге) отсутствует. Основные вопросы античной философии таковы: "Что есть бытие?", "Что есть идея?" (Платон), "Что есть форма и материя?" (Аристотель).

Средневековая философия не отождествляет все знание с метафизикой. Теперь метафизика признается высшей формой рационального познания, но она соотносится со сверхразумным знанием. Вопрос о сущем остается основным вопросом философии, но он приобретает нерационалистические черты, связанные с религиозной верой и откровением. "Что есть Бог?" — вот основной вопрос средневековой философии, которая, подобно античной философии, остается по преимуществу онтологией.

В Новое время в результате развития эмпиризма (Бэкон) и рационализма (Декарт, Спиноза, Лейбниц) метафизику начинают отделять от частных наук. Умозрительность метафизики больше не приветствуется. Первым вопросом является теперь не вопрос о бытии как таковом, а о познании и методе познания. Учение о познании называется гносеологией, учение о методе познания называется методологией. Метафизика в большей степени, чем когда бы то ни было ранее, становится гносеологией и методологией. Основной вопрос философских дискуссий — это вопрос о методе познания: является ли он эмпирическим или же рационалистическим.

Кант делает решающие шаги к разрушению метафизики как онтологии, на первое место он ставит вопрос познания: "Что я могу знать?". У Канта философия и метафизика превращаются преимущественно в гносеологию. Кант считал, что метафизика возможна как чисто априорное знание. Такую метафизику Кант построил, но с противоречиями реальной жизни не суждено было справиться и ему.

Гегель увидел в метафизике ограниченность рассудочного мышления, которая преодолевается диалектическим разумом. Гегель связал разум с диалектикой, рассудок — с метафизикой, противопоставив тем самым диалектику метафизическому методу. По Гегелю, а он дал начало новой философской традиции, диалектика есть противоположность метафизики как философии, неадекватной действительному положению дел. Диалектика исправляет недостатки метафизики, не справляющейся с жизненными противоречиями, переходами, процессами развития. Как видим, термину "метафизика" было придано еще одно значение (его также надо иметь в виду). Гегель принизил метафизику и возвысил диалектику. Основной вопрос гегелевской философии — это вопрос о логике. Философия становится особой философской — диалектической — логикой.

Диалектический материализм (Маркс, Энгельс) поддержал идущее от Гегеля противопоставление метафизики диалектике. Но в отличие от системы Гегеля в марксизме жестко противопоставляются друг другу материя и сознание. Для Гегеля различие материи и сознания есть результат логического движения идей, вопрос о соотношении материи и сознания не является для него основным. Для диалектических материалистов противоположность материи и сознания изначальна и составляет основной вопрос философии. Ответ на этот вопрос дается такой: сознание вторично по отношению к материи и в своих существенных чертах определяется характером производственных отношений ("социальной материей"). Метафизика как недиалектический способ мышления возникла, мол, не случайно, а обусловлена состоянием производственных отношений эпохи Бэкона и Локка.

Неопозитивисты зачислили в метафизику — а они понимали ее как умозрительное конструирование — и диалектику, и в целом философию Гегеля и Маркса. Метафизику они решили изгнать из науки. Это мероприятие окончилось неудачей, что и вынуждены были признать постпозитивисты. Основным вопросом философии нео- и постпозитивизма стал вопрос о природе научного знания.

Неопозитивистская тенденция, существенно смягченная пониманием неустранимости из арсенала знаний философских истин, привела к аналитической философии. Основной вопрос философии теперь сводится к вопросу не просто о науке, а о рациональности, будь то в науке или в жизни.

Лингвистическая философия (Витгенштейн, Хайдеггер) поставила в центр своего внимания проблему языка. Экзистенциальная философия обратилась к проблеме человека.

Таким образом, многовековое развитие философских представлений привело в конечном счете к двум толкованиям содержания метафизики. Согласно негативным представлениям, метафизика есть неудовлетворительный конкурент диалектике. Положительное толкование состоит в понимании ее как совокупности основополагающих принципов философии. Но таких принципов, как мы видели, набирается достаточно много. Как совладать с ними?

Как строить философию?

В любом учебнике воспроизводятся тексты. Мысль, повествование разворачиваются последовательно, страница за страницей. Изложение может строиться различным путем. Один из путей такой: рассматриваются разнообразные жизненные ситуации и на их основе приходят к высказываниям, убеждениям и отрицаниям общего характера. Чаще же начинают с изложения общих положений, которые интерпретируются на частностях. Так, в учебниках математики начинают с указания аксиом и правил вывода из них теорем; теоремы доказываются, а их содержание интерпретируется на экспериментальном материале. В технических науках при изучении различного рода устройств, приборов, технологий смысл характерных для них процессов понимается на основе данных фундаментальных наук, математики, физики, химии.

Второй путь изложения учебного текста выступает как путь дедукции — перехода от общего к частному. Именно он преимущественно используется в учебных текстах. Почему? Потому, что он максимально эффективен в учебных целях. Дедуктивное построение наук и учебных курсов знаменует собой достигнутое развитие учебной дисциплины. Ученые и педагоги уже разобрались в сложностях и тонкостях рассматриваемой науки, обнаружили субординационные связи: что более значимо, что менее. Именно как итог всего этого только и может появиться дедуктивное изложение, позволяющее быстро — а ведь экономия времени является существеннейшим фактором жизнедеятельности человека — ввести обучаемого в курс дела. С учетом всего изложенного желательно после изучения историко-философской проблематики строить дальнейший учебный текст дедуктивно. Но здесь мы встречаемся с новой трудностью, которая имеет для понимания философии фундаментальное значение. Дело в том, что, как мы убедились выше, философы в понимании сущности и перечня основных принципов философии отнюдь не единодушны.

Представители так называемых "строгих" наук — математики, физики — тоже далеко не единодушны в своих исходных установках, но согласия у них побольше, чем у философов. Так, математики предлагают различные наборы аксиом, между собой спорят интуитивисты, формалисты, логицисты. Но в конечном счете математики приходят к схожим результатам. Нечто аналогичное имеет место и в философии, но при большем разбросе мнений. С одной стороны, очевидно, что философы делают общее дело. Это подтверждается тем, что на философских конференциях, симпозиумах, в дискуссиях позитивисты, марксисты, феноменологи, герменевты отлично понимают друг друга. С другой стороны, как уже отмечалось, сохраняются существенные разногласия. Что стоит за этими разногласиями? Сложность мира философии! Этот мир таков, что упорядочить его в мысли столь же строго, как мир математики и физики, не удается.

Каждое из направлений, добившихся реальных успехов в философии, а именно такие и рассматриваются в учебниках, нашло свой путь в мире философии, следуя которому, оно осваивает поле философских проблем. Суть в том, чтобы поле этих проблем действительно осваивалось, а начинать его "вспашку" можно исходя из целого ряда вопросов. К истине, красоте, добру ведут различные дороги, правда, далеко не любые. Это означает, что основные принципы философии могут быть упорядочены неоднозначным образом.

Философию, как об этом свидетельствует наличие различных философских направлений, нельзя свести лишь к одному основному принципу, она имеет больше, чем одну, степеней свободы. Это — соотношение общего и частного, человека и природы, субъекта и объекта, сознания и материи, научного и ненаучного и т. д.

При изучении философии, равно как и при всяком осмыслении, очень важно не выпадать из философского круга. Это первое требование для всякого философского знания. Второе требование вытекает из первого: нахождение в философском круге не должно быть просто пребыванием в нем, желательно добиться успеха, но для этого необходима соответствующая активность, по возможности избегающая догматических ориентиров.

Мир философии

Для определенности желательно указать, что, собственно, входит в мир философии. Уже на максимально простом интуитивном уровне ясно, что философия занимается миром человека (мир человека, личности, мир общества) и миром природы. Несколько сложнее понять, что в некотором роде промежуточное положение между человеком и природой занимает мир символов. Речь идет о продуктах деятельности человека. Мы их назвали символами постольку, поскольку символ, по определению, есть то, в чем светится природа другого; человек в продуктах своей деятельности удваивает себя, существуя в этих продуктах, конечно же, не буквально, физически зримо, а символически. Например, в продуктах труда мы узнаем их создателей. Таким образом, мир философии — это три сферы бытия: мир человеческого, мир символического и мир природы. Ясно, что эти три сферы бытия связаны друг с другом. Так, нет человека без природы, а символов без человека. Мир философа можно представить в виде схемы, где двусторонние стрелки выражают многообразие связей:

Мир человека <-> Мир символов <-> Мир природы

Каждый из этих миров в свою очередь каким-то образом структурирован. Мир человека — это многообразие чувств, эмоций, мыслей, единства того и другого (эйдосов); мир символов — это труд, язык, культура; мир природы — физические, химические, биологические явления.

Если мы обратимся вновь к философским направлениям, то легко убедимся, что каждое из них действительно движется своим путем в мире философии. Укажем некоторые пути философствования (стрелки фиксируют переход от основных философских проблем к вторичным). Материализм — природа — > человек; субъективный идеализм — субъект — > природа; экзистенциализм — экзистенциалы человека — > мысли человека, природа; лингвистическая философия — язык — » духовный мир субъекта; постпозитивизм — научное знание — > ненаучное знание.

Приведенная выше схема содержания мира философии при всей своей правильности без учета одного весьма существенного обстоятельства может привести к недоразумениям. Дело в том, что она не выражает наличие общего и частного. Между тем без такого разделения нет науки, нет и философии. Крайне существенно учитывать наличие в мире философии наряду с частным общего.

Как выше объяснялось, есть резон в том, чтобы систематические изменения философии начать с непосредственного рассмотрения общего, разумеется, интерпретируя его содержание на базе частного.

Самое общее в философии — это, по определению, метафилософия, нередко ее называют метафизикой. В отечественной философской литературе советского периода метафилософию называли диалектикой, рассматривая последнюю в качестве философской науки о наиболее общих законах связи, движения и развития. Но дело заключается, естественно, не в словах, а в существе вопроса. Речь идет о метакатегориях философии, таких, как количество, качество, связь, отношение, движение, возможность и т. п., которые характерны и для мира человека, и для мира символов, и для мира природы и которые в обобщенной форме выражают общее мыслей, чувств и предметов. Ближайшая задача состоит в том, чтобы в тексте выразить определенность философских метакатегорий.

Основные категории метафилософии

Бытие. Бытие — это философская категория, выражающая самую общую определенность мира философии. Каково оправдание (доказательство) для введения категории бытия? Ведь введение той или иной категории должно быть вполне оправданным.

В основании любой науки лежит убеждение, что все изучаемые ею явления одинаковы, одинаковы постольку, поскольку они изучаются именно данной наукой. Так, в любой математической теории начинают с констатации одинаковости изучаемых феноменов в том смысле, что они подпадают под одну и ту же совокупность аксиом, правил вывода, лемм и теорем.

Философия также постулирует одинаковость всего того, что она изучает. Все есть бытие. Мир человека, мир природы, мир символов с позиции метафилософии есть одно и то же. Рассуждая от противного, нетрудно понять, что так оно и есть. Если бы рассматриваемые нами миры были сугубо разными, то к ним просто нельзя было бы применить одни и те же категории, а ведь это делается, и не без успеха. Вывод ясен: все явления одинаковы, или, иначе говоря, они — в философском смысле — существуют, бытийствуют. Таким образом, введение категории бытия имеет глубокий смысл. Фактически речь идет о первом принципе философии: все есть одно и то же.

Существовать в физическом смысле значит быть участником взаимодействий. Существовать в биологическом смысле — значить жить, дышать, размножаться. Существовать в социальном смысле — значит чувствовать, размышлять, говорить, подчиняться социальным закономерностям. Существовать в философском смысле — значит иметь определенность, выражаемую философскими категориями.

Часто под бытием понимают просто весь мир философии. Но лучше проводить различия между миром философии (универсумом) и бытием. Задача философа состоит в универсальном понимании мира философии. Добиваясь этого, он обнаруживает одинаковость явлений. Для обозначения этих явлений философ вводит категорию бытия.

Общее и единичное. Первые шаги философа связаны с различием общего и единичного (частного, отдельного). При отсутствии такого различения вряд ли возможна была бы философия. Уже древние философы понимали, что огромное многообразие отдельных явлений не может быть усвоено без обращения к общему. В философии сложились два понимания общего (относительно единичного спорят меньше).

Согласно первому пониманию, общее есть сходное у ряда единичных явлений. Общее выступает как некоторая сторона отдельного, оно значительно беднее его. В выражении "все лебеди белы" в качестве общего для всех лебедей признака взят цвет их оперения.

Согласно второму пониманию, общее есть род и закон единичных, отдельных особенных явлений. Теперь общее заключает в себе все богатство особенного.

В соответствии с первым пониманием общего оно однопорядково с конкретными чертами единичных явлений. В соответствии со вторым пониманием общее неоднопорядково с единичным, оно принадлежит к сфере общего, а не единичного.

Гегель, который много занимался проблемой общего, считал первое понимание общего всего лишь рассудочным и недостаточным для науки. Будучи сторонником второго понимания общего, он считал, что разум выражает общее в понятиях.

По поводу понимания природы общего и его соотношения с единичным среди современных философов существуют большие разногласия, восходящие к дискуссиям античных и средневековых мыслителей. Среди современных позитивистски настроенных философов весьма распространены номиналистические тенденции. Они считают, что добавление к конкретным пространственно-временным объектам еще каких-то общих сущностей ничего не объясняет. Вместе с тем они полагают правомерным использование общих терминов, многие из которых являются теоретическими, т. е. входящими в состав теорий. В свою очередь реалисты (их часто называют платонистами) обвиняют номиналистов в недооценке действительного содержания общего, в стремлении превратить общие термины в малозначимые слова. Видимо, возможно сближение позиций спорщиков на пути признания реальности общего и его укорененности в единичном.

Итак, представление об общем имеет важнейшее значение для современной науки. Споры номиналистов и реалистов не отменяют этот факт. Рациональный смысл дискуссий состоит в более глубоком постижении природы общего.

Если общее ориентирует на поиск законообразного, родового, то единичное связано со специфическим. Наконец, особенное опосредует отношение между единичным и общим. Сравним ряд терминов: человек — русский — русский из Москвы — гражданин Петров, проживающий в Москве. Здесь крайние члены выражают соответственно общее и единичное, а два средних термина фиксируют особенное. Всякое познание требует четкой ориентации в соотношении всеобщего (общего), особенного и единичного.

Сущность и явление. Общее и единичное, взятые не в изолированности друг от друга, а в их взаимосвязи, называются соответственно сущностью и явлением. Сущность понимается при этом как единство многообразия. Так, в науке закон есть сущность единичных явлений. Если же общее понимается как сходство единичных явлений, их некоторая сторона, то часто используется представление не о сущности, а о существенном, о том, что важнее, значительнее других сторон. Специфическое тоже может быть признано существенным. Существенное — это не обязательно общее.

В античной философии сущность мыслилась как внутреннее начало вещей, источник их возникновения. Демокрит сводил сущность вещей к атомам. Платон, убедившись, что сущность (идея) не сводится к определенности единичных явлений, отщепил ее от них и стал считать сущность изначально самостоятельной. Аристотель доказывал, что сущность и явления не могут существовать врозь. Вместе с тем он понимал, что сущность отличается от определенности единичных вещей. Поэтому Аристотель считал невозможным выведение сущности — а для него это форма — из материи. Выход он нашел в том, что сущность вносится в материю (сравните: скульптор из меди делает шар).

Философы особенно настойчиво пытались понять степень расщепленности сущности и явления и характер их соотношения друг с другом. Гегель подчеркивал единство сущности и явления. Сущность является, явление существенно. У Гегеля сущность активна, она проявляется. Такое приписывание сущности качества активности вызывало многочисленные протесты. Диалектические материалисты (Маркс) и неопозитивисты относили свойство активности к единичным явлениям: друг на друга влияют элементарные частицы, животные, люди. Общее не влияет на единичное. Так, законы Ньютона не воздействуют на механические явления.

Марксисты стали понимать сущность как исходные формы бытия, которые приводят к более конкретным, многообразным явлениям. При таком понимании сущностью любых капиталистических реалий оказываются товарные отношения, сущностью социально-политических отношений являются производственные отношения, сущностью любых макроявлений выступают микроявления и т. д. В результате проблема соотношения сущности и явления была трансформирована в проблему соотношения различных частей целого в процессе его развития. Такая трансформация не во всем удовлетворительна, ибо фундаментальная проблема соотношения общего и единичного остается неразрешенной. А между тем при рассмотрении любых процессов, в том числе и товарного производства, используют преставление об общем и его соотношении с единичным. Макроявления возникают в результате микровзаимодействия, это верно. Но к пониманию этого мы приходим в результате опоры на законы физики.

Нео- и постпозитивисты (Рассел, Поппер, Куайн и др.) в русле номиналистической традиции стали вообще отрицать правомерность учения о сущности, которое часто называют эссенциализмом. Резкие формы отрицания учения о сущности сводятся к утверждениям: общее не существует, следовательно, сущность как общее также не существует; к тому же вопрос "Почему?" не правомерен, его следует заменить вопросом "Как?". Мы изучаем, как происходят явления, а не почему именно случается то-то и то-то. Перед нами феноменологизм (учение о мире феноменов, явлений, того, что дано человеку в его чувственно-эмпирической жизни). Феноменологизм сталкивается со значительными трудностями в понимании законов науки, фактически фиксирующих общее как сущность. В этой ситуации отрицание общего не убедительно, о чем пишут многие современные философы.

В экзистенциализме категория сущности вытеснена категорией существования. Реальность сущности либо вообще отрицается, либо ее проблематику относят к сфере науки, которая, де, в принципе не способна постичь существование человека. Между тем развитие экзистенциалистских представлений выявило одно весьма любопытное обстоятельство. В своих книгах экзистенциалисты (Хайдеггер, Сартр) начинают с рассмотрения экзистенциалов (бытие, время, ничто), которые объясняют другие экзистенциалы. Экзистенциализм фактически тоже пользуется категориями, но не в понятийной, научной форме. Переход от проблематики сущности к проблематике существования не снял вопрос о сущности, он и в рамках экзистенциализма сохраняет свою актуальность.

Отметим еще раз, что категории философии не сводятся к научным понятиям. Если мы часто ссылаемся на научные данные, то лишь постольку, поскольку в некоторых случаях это позволяет что-то более или менее убедительно обосновать. Например, ктото отрицает общее, а в науке оно получает свое выражение; есть возможность сослаться на данные науки для выяснения истины.

Итак, сущность есть общее, которое взаимосвязано с единичным (явлением). Сущность не вызывает к жизни явление, она содержится в нем изначально. Но почему в философствовании столь эффективно движение от сущности к явлению? Надо полагать, это определяется состоянием, определенностью мира философии. Тот, кто оперирует не просто явлением, но его сущностью, движется к успеху, теоретическому или практическому, куда более быстро, чем его оппонент.

Закон. Закон есть прежде всего связь общего с общим. В мире явлений закону могут соответствовать необходимые и случайные, повторяющиеся и неповторяющиеся, существенные и несущественные явления. Вспомните, например, законы метафизики — им сопутствуют случайные явления. Что касается неповторимых явлений, то они также охватываются законами.

Если реальность общего, а следовательно, и сущности отрицается, то тем самым отрицается и реальность закона как связи общего с общим. В таком случае говорят об эмпирических законах, под которыми понимают связи явлений, установленные эмпирическим образом.

Между тем широко используются в науке теоретические законы, в культурологии — связи между категориями культуры, в философии — связи между философскими категориями. Во всех этих случаях закон выступает как связь общего с общим.

Мир законов не столь изменчив, как мир явлений, — это замечено давно, вместе с тем законы не являются и царством спокойствия. Не все законы равнозначны друг другу. Наиболее значимые законы называются принципами. Умение пользоваться принципами считается вершиной философской деятельности. Сфера правомерности закона обычно не охватывает собой весь универсум. Различают философские, общенаучные (математические, кибернетические и др.) и частнонаучные (физические, химические, социологические) законы. Развитию явлений соответствует развитие законов.

Разделенность и единство мира. Часть и целое. Элемент и система. Давно замечено, что все существующее раздроблено на фрагменты, которые связаны друг с другом и образуют единство. Речь идет о факте фундаментальном: его нельзя вывести из других фактов. С разделенностью мы встречаемся повсюду: пограничные линии проходят между общим и единичным, сущностью и явлением, природным и социальным. П.А. Флоренский считал, что мир трагически прекрасен в своей раздробленности, и вспоминал Платона, согласно которому любовь есть инстинктивное стремление к единству, целостности. Жизнь предполагает разделенность и единство, а также преодоление то первого, то второго.

Уже древние философы для понимания разделенности и единства мира использовали представление о части и целом. Если нечто поддается раздроблению, то оно обладает частями, а само является целым. Если же нечто неделимо, то оно называется атомом, что означает буквально "неделимый". Но наукой XX в. установлено, что супермонолитное, неизменное не существует. В этой связи, а также по ряду других оснований был развит системный подход. Дополняя понятия целого, части, атома, стали использовать понятия системы и элемента. Связь компонентов системы называют структурой. Элемент — это такая часть системы, которая после своего раздробления на части уже не обладает характеристиками системы. Другими словами, элемент — это наименьшая часть системы. Но здесь термин наименьшая нельзя понимать сугубо в пространственном смысле. Элемент системы отличается от атома тем, что он, элемент, может состоять из частей, между тем атом, по определению, монолитен. Отдельные субъекты — это элементы общества, биологические особи — элементы популяций, гены — элементы биологических особей.

Несостоятелен софизм по поводу предшествования то ли части целому и элемента системе, то ли наоборот — целого части, а системы элементу. Элемент и система, целое и часть находятся в неразрывной связи друг с другом, они не могут быть разновременными. Раз так, то понимание части требует опоры на понимание целого. Здесь нет вопреки Шеллингу антиномии, противоречия, а есть взаимная связь. Принцип предпочтения целого части называется холизмом (греческое "холлос" означает целое). Принцип предпочтения части целому также часто используется, для его объяснения можно использовать термин партикуляризм (от латинского "партикулярис" = частичный). Термин партикуляризм в указанном смысле применяется довольно редко.

Рассмотрим взаимоотношение личности и общества. Если личностное объясняют общественным, как это делается, например, в марксизме, то в качестве доминирующей реальности берется целое. Марксисты — сторонники холизма. Персоналисты и экзистенциалисты объясняют общественное на основе личного, а это означает, что они сторонники не принципа холизма, а принципа партикуляризма.

Системный подход стал особенно широко использоваться в философии, науке и культуре во второй половине нашего века в связи с достигнутыми успехами в изучении сложных объектов. Были развиты различные варианты общей теории системы, а вопросы управления сложными динамическими системами стала изучать специальная наука — кибернетика. Справедливости ради следует отметить, что достаточно часто назойливое стремление управлять сложными системами нежелательно. Некоторые исследователи заговорили о либернетике — науке обеспечения сложным системам свободы.

Структура, форма и содержание. Способ организации целого называется формой, а способ организации системы называется структурой. Форма соотносится с содержанием, представляющим собой совокупность частей целого.

У Платона форма — это то же, что и идея. Согласно Аристотелю, форма есть определенность самих материальных вещей. Поэтому он соотносит форму с материей. Гегель поставил на место материи содержание, не все вещи материальны, но все обладают содержанием. От Гегеля и тянется традиция сопоставления формы с содержанием.

До тех пор пока существует целое, форма как способ организации целого устойчива и сохраняется. Соответственно структура характеризует устойчивость системы. Ее часто понимают как инвариантный, сохраняющийся аспект системы.

В современной философии имеется целое направление, в рамках которого первостепенное значение придают категории структуры. Речь идет о структурализме, особенно популярном во Франции. Структуралисты ведут поиск структур в литературе, языке, бессознательном, других областях социогуманитарного знания, то есть там, где традиционные методы науки малопригодны. Поиск структур выступает как способ обнаружения законов. Леви-Строс обнаружил, что мифы (сказания) различных народов имеют общую структуру. Лакан обнаружил сходство между структурами языка и бессознательного. Как видим, структуралисты добиваются научного успеха. Что касается французского структурализма, то он близок по своим философским установкам к нео- и постпозитивизму.

Символ и знак. Проблематика части и целого, элемента и системы показывает, что раздробленность мира философии не имеет абсолютного характера, многие фрагменты мира связаны между собой. Та или иная часть целого свидетельствует о других частях целого. Там, где один смысл обозначает другой, проницательно замечает современный французский философ Пьер Рикёр, мы имеем дело с символами, каковых, заметим от себя, в философии множество. Мир философии глубоко символичен.

Строго говоря, символ — это одна из разновидностей знаков. Двумя другими разновидностями знаков являются соответственно иконические знаки (знаки-копии) и знаки-признаки (их часто называют также индикаторами или симптомами). Знак — это свидетельство о другом. Характерная особенность иконических знаков состоит в их известном сходстве с обозначаемым. Примерами иконических знаков являются фотографии, рисунки, репродукции, отпечатки пальцев. Знаки-признаки, не являясь копиями обозначаемых ими явлений, тем не менее указывают на них. Так, дым есть знак, при-знак горения. Техника есть при-знак человека, ибо она производится человеком и придана ему. Техника выступает как при-(человеке) — знак. Наиболее сложные знаки называются символами. Символы намного богаче иконических знаков и знаков-признаков, индикаторов. Обычно символ связан с всеобщим, с многообразием, с синтезом, с реализацией духовных возможностей человека. Выдающийся русский философ Алексей Лосев определял символ как идеальную конструкцию вещи, как идейную, образную или идейно-образную структуру. Известный русский символист Андрей Белый понимал символ как результат синтеза, для постижения богатства которого требуются не только знание и наука, но еще и богатство культуры.

Символами являются, например, философские категории и понятия науки. Та же техника столь многогранна в своих значениях, что вполне правомерно считать ее своеобразным символом (символ может, следовательно, быть материальным образованием). Замечательный американский философ Чарльз Перс, глубокий знаток символической проблематики, однажды выразился таким образом: "Человек — это мысль, и в качестве мысли он есть разновидность символа".

В философии, часто неосознанным образом, широко используется категория символа. Так, объективные идеалисты (Платон, Гегель) рассматривали мир единичного как символ мира общего. В религиозной философии земное есть символ божественного. Что касается науки, то здесь понятия выступают символами своих значений. В литературе метафора выступает как иносказательность, т. е. опять же как символ. Использование категорий знака и символа позволит в дальнейшем дать содержательную характеристику самым разнообразным явлениям — от психических функций человека до языка и техники.

Взаимовлияние и активность. Единство и борьба противоположностей. Противоречие. Символичность мира является результатом взаимовлияния частей целого, элементов и частей системы. Взаимовлияние частей целого называют противоречием. Стороны противоречия называются противоположностями. Гегель, который много занимался рассматриваемой проблематикой, отмечал: "Нет предмета, в котором нельзя было бы найти противоречия…", "…противоречие… есть корень всякого движения и жизненности". Часто противоположностями называют лишь такие взаимовлияющие части целого, которые существенно отличаются друг от друга. Термин "борьба" является выражением той же тенденции конфликтомании, имеется в виду, что взаимовлияние выступает как взаимоуничтожение. Сравним действие электронов между собой и взаимодействие их с позитронами. Лишь во втором случае взаимодействие, если оно достаточно интенсивное, сопровождается аннигиляцией, электроны и позитроны превращаются в другие элементарные частицы. Многие живые организмы влияют друг на друга, но лишь некоторые из них являются по отношению друг к другу хищниками и жертвами. В обществе дело доходит до социальных антагонизмов, до войн, но опять же не везде и далеко не всегда. Взаимовлияние людей и обществ часто является содружеством. Таким образом, содержание терминов "противоположность", "борьба", "противоречие" можно понимать в максимально общем или же в более специфическом плане.

Части целого взаимовлияют друг на друга — это всеобщий закон, не знающий исключения. Но влияние есть всегда выражение внутренне присущей явлениям активности. Феномены активности и влияния соотносятся друг с другом как внутреннее и внешнее. Конечно же, весьма заманчиво было бы выразить, понять сам механизм проявления активности, ее превращения во влияние.

У Гегеля активны идеи, то есть он приписывает атрибут активности общему, например законам. Такая точка зрения об истоках активности, пожалуй, не находит практического подтверждения. Влияют друг на друга отдельные явления. Если так, то прав не Гегель, а Аристотель, который считал сущностью, активным нечто присущее вещи, а именно форму.

Согласившись с Аристотелем, мы сталкиваемся с немалыми трудностями при объяснении феномена влияния в области соответственно физических, биологических и социальных явлений. Относительно просто дело обстоит с физическими явлениями. Физические объекты взаимодействуют между собой посредством обмена так называемыми квантами взаимодействия. Интенсивность взаимодействия определяется такими характеристиками, как масса и заряд. Итак, физическим явлениям присуща активность, которая проявляется вовне как действие, т. е. физические объекты взаимодействуют друг с другом. Механизм взаимовлияния достаточно сложен уже в мире физических процессов, еще более сложным является он в мире социальных и биологических явлений.

Дело в том, что механизм биологического или же социального влияния не может быть реализован иначе, как через свою физическую основу. Допустим, два субъекта обмениваются звуковой информацией и осуществляют в соответствии с ней определенные действия. Тот, кто передает информацию, вынужден сначала закодировать ее в звуке, ибо без физического посредника ее вообще невозможно передать. Второй собеседник вычленяет информацию из звукового сигнала, воспринимает и обдумывает ее, принимает решение и только потом действует. И обдумывание, и действие опять же требуют использования физических агентов. Это означает, что социальное влияние осуществляется посредством физических действий. Аналогичным образом осуществляется и биологическое влияние, т. е. также через физическое действие. Итак, социальное и биологическое влияние непременно связаны со своей физической основой, с действием. При этом нет какой-либо устойчивой пропорциональности между физическим действием, с одной стороны, и биологическим или социальным влиянием — с другой. Малому физическому действию может соответствовать большое биологическое или социальное влияние, но может быть и так, что физическое действие значительно, а его социальное содержание ничтожно. Показательна в этом смысле ситуация, когда слово, сказанное шепотом, производит больший эффект, чем громкий крик. Читатель, наверняка, способен привести другие примеры, показывающие, что связь между физическим действием, с одной стороны, и биологическим и социальным влиянием — с другой, имеет довольно причудливый характер.

Рассмотрим закон единства и борьбы противоположностей. Смысл этого закона очень прост: взаимовлияющие стороны как взаимоотрицают, так и взаимополагают друг друга. Взаимополагание сохраняет единство взаимовлияющих сторон, единство целого. Взаимоотрицание сторон целого приводит к изменению и, наконец, к разрушению былого единства. Таким образом, и сохранение, и изменение целого имеют своей основой взаимовлияние его частей. Закон единства и борьбы противоположностей фиксирует источник неизменности и изменчивости вещей. Этот источник — взаимовлияние, внешняя активность вещей, составляющих нашего мира. Содержание рассматриваемого закона нацеливает на определение источника, динамической причины происходящих процессов. В этом состоит одно из несомненных его достоинств.

Отметим вместе с тем, что достоинства закона единства и борьбы противоположностей не следует преувеличивать. Пожелавшему представить в развитой рациональной форме физические, биологические или социальные процессы придется использовать весь арсенал теорий физических, биологических и социальных явлений. Закона единства и борьбы противоположностей окажется для указанных целей явно недостаточно. К тому же использующему рассматриваемый закон следует быть осмотрительным: не всякие взаимовлияющие явления противоположны, не все они "борются" друг с другом. Многократно, со ссылкой на закон единства и борьбы противоположностей, пролетариат называли могильщиком буржуазии: очевидно, здесь присутствует элемент преувеличения. Недопустимо вносить дополнительный конфронтационный момент в закон взаимовлияния явлении. В таком случае он превращается в закон борьбы противоположностей.

Причина и следствие. Детерминизм и индетерминизм. Взаимодействие вещей приводит к возникновению новых вещей (свойств, событий, процессов). Исходное явление, непосредственно обусловливающее и в этом смысле порождающее другие явления, называется причиной, при этом возникшее явление будет следствием. Следствие, порожденное некоторой причиной, само становится причиной других явлений, тем самым образуются причинно-следственные связи. Как выражался Гегель, субстанция шествует через причинность. Согласно принципу детерминизма, все явления причинно обусловлены. Отрицание же этого принципа называют индетерминизмом.

Анализ механизма детерминации показывает, что в своей основе он выступает как взаимодействие физических явлений. На этой основе осуществляется биологическое и социальное взаимодействие (влияние). Смысл произнесенного слова не может сам по себе передвинуть мебель в комнате или построить храм. Но усвоенный людьми смысл они при желании овеществляют в камне и металле. Всякое причинение есть взаимовлияние не менее чем двух реалий (вещей), дело не сводится к действию одного объекта. Некто бросил камешек в окно, в результате разбилось оконное стекло. Следствие здесь обусловлено взаимодействием камешка и стекла (было бы стекло попрочнее, оно могло и не разбиться). Если бы физические взаимодействия передавались с бесконечно большой скоростью, то все существующие явления были бы связаны друг с другом. Однако, согласно специальной теории относительности, взаимодействия не могут передаваться со скоростью больше, чем 300 000 км в секунду. С указанной скоростью перемещаются, например, электромагнитные сигналы, что же касается, скажем, ракет, то они движутся с намного меньшими скоростями. Конечность скорости передачи физических взаимодействий означает, что взаимодействовать могут лишь те явления, которые находятся друг от друга на расстоянии ct где t — время жизни объекта, с — скорость света в вакууме.

Так как явления выступают порождениями некоторых актов причинения, то человек вынужден изучать, исследовать

его механизм. Недостаточно знать, как происходят явления, надо еще знать, почему они происходят и именно таким образом. В отличие от феноменологических концепций динамические теории раскрывают механизм цепей причинения. Физика добилась впечатляющих успехов после постижения ею взаимодействий элементарных частиц. Биология достигла удивительных результатов после раскрытия генного механизма наследственности.

Между тем, как показывает практика, изучение природы причинных цепей не является легким делом ни в физике, ни в биологии, ни в юриспруденции. Английский философ XVIII в. Давид Юм вообще поставил под сомнение возможность обнаружения причин. Согласно Юму, то, что считают следствием, не содержится в том, что считается причиной, и не выводимо из последнего. Вводя понятия причины и следствия, люди совершают, мол, логическую ошибку типа "после этого — значит, по причине этого". Но если после А последовало В, то отнюдь не обязательно после А всегда будет В. Сомнения Юма породили большой поток литературы, но не опровергли возможность познания причин и следствий (читатель имеет возможность самостоятельно критически оценить воззрения Юма на причинность). Физики, биологи, социологи умеют предвидеть будущее не в последнюю очередь именно потому, что они познали причинные отношения. Люди способны познать причинно-следственные связи, но они не всесильны в этом деле. Когда политик желает построить рай на Земле, то он, как правило, сильно преувеличивает свои познания в области причинно-следственных связей.

Много полемических копий было сломано в борьбе детерминистов и индетерминистов по вопросу о природе явлений микромира и свободе воли человека. Кажущееся причудливым поведение микрочастиц вначале не умели объяснять как результат взаимодействий. К тому же детерминисты старой школы считали, что там, где имеют место причинно-следственные отношения, налицо необходимость (но ведь элементарные частицы ведут себя случайным образом!). Казалось, что принцип детерминизма не подтверждается в микромире. Последующие успехи физики все поставили на свое место. Происходящее в микромире тоже определяется взаимодействиями, в результате возникают причинно-следственные связи. Было также выяснено, что сам характер микровзаимодействий содержит элемент случайности, а это оказалось для многих большой новостью.

В разрешении вопроса о свободе воли также были развиты детерминистские представления. Свобода воли человека действительно существует, но и воля человека не выпадает из цепи причинно-следственных зависимостей.

Возможность и действительность. Причина вызывает к жизни следствие. Причина и следствие характеризуют мир философа непосредственно по признаку порождения. Но причина и следствие входят в систему различных связей. Причина как знак, символ следствия есть возможность; следствие же как реализация, осуществление причины-возможности есть действительность.

Известно, что куколка есть возможность гусеницы, а гусеница есть возможность бабочки. Жизненное есть возможность смертного, обратное неверно: смерть не есть возможность жизни. Наши примеры можно продолжить, но и приведенных здесь достаточно для важного заключения. Возможность — это не нечто такое, что скрыто в причинах и существует там в виде тенденции. Возможность — это сама причина, взятая как знак, символ будущего.

Возможность часто называют тенденцией, которую вместе с тем отличают от причины. Конкретный адрес возможности в таком случае затрудняются указать. Превращение возможности в действительность выступает чем-то мистическим. На самом же деле выражение "возможность реализовалась" означает не что иное, как превращение одних явлений в другие.

Аристотель и Гегель, являвшиеся глубокими знатоками рассматриваемой проблематики, связывали возможность и действительность не с символической связью причины и следствия, а с сущностью. По Аристотелю, "с точки зрения сущности действительность идет впереди возможности…" Гегель, в противовес Аристотелю, связывает сущность напрямую с возможностью: действительность выступает как реализация сущности, как единство сущности и явления; без явления сущность будет возможностью.

Позиция Гегеля уязвима в том смысле, что сущность не переходит в явление. Между тем категории возможности и действительности выражают реальные механизмы превращения, в основе которых лежит причинение.

Аристотель также упускает из виду символическую связь причины и следствия. У него сама действительность обладает возможностями, между тем в хорошей метафилософии действительность есть нечто возникшее.

В обыденной жизни принято рассуждать по схеме: нечто обладает возможностями, которые либо реализуются, либо не реализуются. Такое рассуждение кажется ясным и очевидным. Однако для постижения не мнимого, а реального смысла приведенной схемы рассуждений требуются дополнительные усилия. Причина как символ, как выражение следствия есть возможность. Сократ, не ставший маршалом, не был возможностью маршала. "Да, — говорят, — вот если бы…" Но, специально подчеркнем это обстоятельство, связь возможности и действительности не знает сослагательного наклонения. О реальных возможностях человека можно с уверенностью судить лишь после того, как они реализовались.