2. Ошибочное понимание политической экономией воспроизводства в расширенном масштабе

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2. Ошибочное понимание политической экономией воспроизводства в расширенном масштабе

Прежде чем мы приступим к некоторым более точным определениям накопления, или обратного превращения прибавочной стоимости в капитал, необходимо устранить двусмысленность, порожденную классической политической экономией.

Как товары, покупаемые капиталистом для собственного потребления на часть прибавочной стоимости, не могут служить ему в качестве средств производства и увеличения стоимости, так и труд, покупаемый им для удовлетворения своих естественных и социальных потребностей, не является производительным трудом. Покупая такого рода товары или труд, капиталист не превращает затраченной на них прибавочной стоимости в капитал, а, наоборот, потребляет или расходует ее как доход. В противоположность стародворянскому принципу, который, по справедливому замечанию Гегеля, «состоит в потреблении имеющегося в наличии»[164] и особенно ярко проявляется в роскоши личных услуг, буржуазная политическая экономия считала исключительно важным провозгласить накопление капитала первой гражданской обязанностью и неустанно проповедовать, что не может накоплять тот, кто проедает весь свой доход вместо того, чтобы добрую долю его расходовать для найма добавочных производительных рабочих, дающих больше, чем они стоят. С другой стороны, политической экономии приходилось бороться с народным предрассудком, который смешивает капиталистическое производство с накоплением сокровищ{845} и считает поэтому, будто накопленное богатство есть богатство, огражденное от разрушения в его данной натуральной форме и, следовательно, изъятое из сферы потребления и даже из сферы обращения. В действительности изъятие денег из обращения было бы прямой противоположностью их употребления в качестве капитала, а накопление товаров в смысле собирания сокровищ было бы чистейшей бессмыслицей{846}. Накопление значительных масс товаров есть результат приостановки обращения или результат перепроизводства{847}. Как бы то ни было, в народном представлении встает, с одной стороны, картина накопленных в потребительном фонде богачей медленно потребляемых благ, с другой стороны, образование запасов — явление, которое свойственно всем способам производства и на котором мы еще остановимся при анализе процесса обращения.

Следовательно, в этих пределах классическая политическая экономия вполне права, когда она подчеркивает как характерный момент процесса накопления то обстоятельство, что прибавочный продукт потребляется рабочими производительными, а не рабочими непроизводительными. Но здесь же начинается и ее ошибка. А. Смит ввел в моду изображать накопление как простое потребление прибавочного продукта производительным рабочим, т. е. изображать капитализацию прибавочной стоимости как простое превращение ее в рабочую силу. Послушаем, например, Рикардо:

«Необходимо понять, что все продукты страны потребляются; но величайшая разница, какую только можно себе представить, заключается в том, потребляются ли они теми, кто воспроизводит другую стоимость, или же теми, кто ее не воспроизводит. Когда мы говорим, что доход сберегается и прибавляется к капиталу, мы подразумеваем, что та часть дохода, о которой говорится, что она присоединилась к капиталу, потребляется производительными рабочими, а не непроизводительными. Нет большего заблуждения, чем предположение, что капитал увеличивается от непотребления»{848}.

Не может быть большего заблуждения, чем повторяемое Рикардо и другими вслед за А. Смитом утверждение, будто «та часть дохода, о которой говорится, что она присоединилась к капиталу, потребляется производительными рабочими». Согласно этому представлению вся прибавочная стоимость, превращающаяся в капитал, должна стать переменным капиталом. В действительности она, как и первоначально авансированная стоимость, разделяется на постоянный капитал и переменный капитал, на средства производства и рабочую силу. Рабочая сила есть та форма, в которой переменный капитал существует в процессе производства. В этом процессе она сама потребляется капиталистом. Рабочая сила потребляет средства производства посредством своей функции — труда. Вместе с тем деньги, уплаченные при покупке рабочей силы, превращаются в жизненные средства, потребляемые не «производительным трудом», а «производительным рабочим». Вследствие ошибочного в самой основе своей анализа А. Смит приходит к тому нелепому результату, что если каждый индивидуальный капитал и разделяется на постоянную и переменную составные части, то общественный капитал целиком состоит только из переменного капитала, т. е. весь затрачивается на заработную плату. Например, фабрикант сукон превращает 2000 ф. ст. в капитал. Одну часть этих денег он расходует на наем ткачей, другую часть на покупку шерстяной пряжи, машин и т. д. Но люди, у которых он купил пряжу и машины, опять-таки частью полученных ими денег оплачивают труд и т. д., пока, наконец, все 2000 ф. ст. не будут затрачены на заработную плату, или весь продукт, представляемый этими 2000 ф. ст., не будет потреблен производительными рабочими. Как видим, вся сила этого аргумента заключается в словах «и т. д.», которые отсылают нас от Понтия к Пилату. Адам Смит обрывает свое исследование как раз там, где начинается его трудность{849}.

Пока мы рассматриваем фонд совокупного годового производства, ежегодный процесс воспроизводства очень понятен. Но все составные части годовой продукции должны быть вынесены на товарный рынок, и вот тут-то начинаются трудности. Движения отдельных капиталов и личных доходов перекрещиваются, смешиваются, теряются во всеобщем перемещении — в обращении общественного богатства, — которое обманывает взор и ставит перед исследованием весьма запутанные задачи. В третьем отделе второй книги я дам анализ действительных связей. Большая заслуга физиократов заключается в том, что они в своей «Экономической таблице»[166] впервые сделали попытку дать картину годовой продукции в том виде, в каком она выходит из обращения{850}.

Впрочем, разумеется само собой, что политическая экономия не преминула использовать в интересах класса капиталистов положение А. Смита, что вся превратившаяся в капитал часть чистого продукта потребляется рабочим классом.