БОГАТЫЕ ВХОДЯТ В ЦЕРКОВЬ

БОГАТЫЕ ВХОДЯТ В ЦЕРКОВЬ

Первые века христианства совпадают с распадом римского общества. Гигантская Римская империя захватила почти весь тогда известный мир и превратилась постепенно в чисто военную силу, сковавшую железной дисциплиной все эти покоренные народы, массы подвергались ужасной эксплуатации — огромные богатства скоплялись наверху, в особенности у императоров и при дворе. Императоры в этом царстве дисциплины признавались существами божественными и всемогущими. Они, действительно, не стеснялись посылать на смерть ближайших к себе сенаторов, иногда просто желая приобрести себе приглянувшееся им имущество жертв.

Но если все, сверху донизу, трепетало перед императорами, то императоры трепетали перед мечом любого из своих телохранителей, и чуть не больше половины императоров погибло насильственной смертью в дворцовых переворотах. Царство всеобщего страха постепенно охватывало Римскую империю. Колоссальные богатства верхов приводили к вырождению богачей. Рождавшиеся в роскоши дети вырастали в разочарованных юношей с испорченными нервами и желудками, которым никакая роскошь не была на радость. Такое настроение богатых наверху и мучительное состояние бедноты привели и там, и здесь к мистическим настроениям, отвращению к жизни, ожиданию какого–то чудесного спасения, нового мира за гробом или после светопреставления.

Богатые, в особенности женщины, бросались на всякие восточные культы (Изида, Митра[151]) в своей жажде какого–нибудь утешительного суеверия. Среди разнообразных религий, вербовавших таким образом по всему свету сторонников, с большой мощью выступило и христианство, считавшееся своеобразной еврейской сектой. В самом деле, бедняки христиане в первые века отличались необыкновенно счастливым настроением. Они проводили время в песнопениях, взаимном лобызааии, утешая друг друга и беспрестанно восклицая, что скоро придет жених и начнутся дни радости. Они не боялись смерти даже насильственной, так как у них была крепка вера, что смерть сразу приводит душу верного к богу. Словом, свежая христианская вера с ее напряженным ежедневным ожиданием спасителя, с ее интенсивным культом дружбы и любви внутри общины не могла не привлекать к себе внимания. Опять и здесь первыми стали приходить из богатых классов женщины.

Прикосновение богатых к бедным всегда приносит с собою разврат и роскошь.

Первые богачи шли к церкви из худших побуждений, хотели спасти свою душу или, скажем, душу какого–нибудь почившего и умершего в грехах мужа. Женщины охотно жертвовали в общину бедных, если не все имущество, то, во всяком случае, крупный кусок, а часто земли, здания и т. д., чтобы святые божий молились за упокой души.

Конечно, само собою, молитва за упокой души, да еще за даяние церкви, есть уже разврат первоначальной христианской мысли. Если бог всезнающ и всеблаг, то он прекрасно знает все хорошие и дурные стороны умершего человека и должен судить его по полной справедливости и по полной милости. Что же тут можно сделать молитвой? Можно ли представить себе, что на бога можно подействовать какими–то прошениями, как на обыкновенного земного судью?

Постепенно это явление принимало чрезвычайно уродливые формы, особенно в наши дни. Я хорошо помню те прейскуранты, которые рассылали, например, афонские монастыри[152], где прямо говорилось, сколько нужно заплатить за то или другое количество сорокоустов[153], обеспечивающих душе спасение на том свете. Помнится, рублей за сто можно было купить постоянную молитву, и, очевидно, предполагалось, что если богу молятся постоянно, то он не может устоять и даже самую грешную душу простит, причем выясняется, что бедняк, который не обладает сторублевкой, не может в данном случае рассчитывать на подобную экстраординарную милость божию. В самом деле, если бы эти купленные за сто рублей постоянные молитвы были бесполезны, никто не покупал бы их.

Как бы то ни было, но именно пожертвования за упокой души, к которым язычники давно привыкли, ибо все языческие религии, особенно египетская, которая в это время сильно распространилась во всем мире, включали в себе такую черту: заботу о покойнике и всяческое стремление предоставить его душе известный комфорт, — из этого отказываемого церкви по завещанию или родственниками умершего, главным образом, и составилось постепенно огромное имущество церкви: недвижимость, которая в целом ряде государств впоследствии стала обнимать одну треть, а иногда даже и половину всех земель.

Такое развитие церковного имущества, конечно, имело место только впоследствии (в средние века), но церковь начала богатеть уже в III и IV вв.. Конечно, духовенство продолжало официально выдавать себя за управителей этого имущества, которого реальное назначение было; содержание самой церкви и содержание бедных, как угодников и молитвенников божьих. На деле же церковь пользовалась своим новым экономическим могуществом как орудием своих политических интриг, своего властолюбия, а чем дальше, тем больше и просто жажды широко и великолепно жить.