Неравноправные международные соглашения

Война законов, направленная в Будущее, это неравноправные международные соглашения, двухсторонние или многосторонние, ограничивающие права тех или иных государств на развитие. Речь идет обычно о контроле над вооружениями, но военный аспект часто оказывается прикрытием экономического и технологического давления.

Начнем с исторического примера, уже частично рассмотренного в гл. 7.1.

Вашингтонская конференция

«В начале двадцатых годов Англо-японский союз стал серьезным препятствием для политики Вашингтона в Китае и Южных морях. В случае возобновления этого соглашения,

США должны были либо ограничить свое военное и экономическое присутствие на Дальнем Востоке, либо считаться с возможностью «войны двух океанов» и национальной катастрофы[208].

Американцам надлежало действовать – и действовать быстро, пока в их руках оставались такие мощные рычаги, как невозвращенные «военные займы». В июне 1921 года госсекретарь Хьюз предупредил посла Великобритании в Вашингтоне, что США будут настаивать на расторжении англо-японского союза. Правительство Ллойд-Джоржа отреагировало созывом Имперской конференции. Доминионы, однако, выступили вразнобой, причем премьер-министр Канады Мейген решительно поддержал американскую точку зрения. В чем представители «владений Британской короны» оказались едины, так это в нежелании участвовать в расходах на строительство общеимперского военно-морского флота.

Поскольку послевоенная Британия не нашла в себе политической воли начать еще один раунд схватки за мировой господство, в середине июля лорд Керзон выступил с предложением созвать международное совещание по ограничению вооружений.

Конференция открылась 12 ноября 1921 года в Вашингтоне, а 6 февраля следующего года были подписаны итоговые документы. Их оказалось пять.

Согласно Договору четырех держав[209], Англо-японский союз расторгался и заменялся четырехсторонним соглашением о «совместной защите территориальных прав сторон на Тихом океане». На деле это означало, что США избавлялись от угрозы войны на два фронта, кроме того, Англия и Япония отныне гарантировали их «особое положение» в Китае.

Приложением к этому основополагающему документу стал Договор девяти держав, фиксирующий «равные права» сторон в Китае и провозглашающий в этой стране «политику открытых дверей»[210]. Значение этого документа усиливалось одновременным заключением Трактата о таможенном тарифе.

Государственный секретарь Ч. Хьюз подчеркнул свое превосходство, заставив японскую делегацию подписать двумя днями раньше Вашингтонское соглашение, согласно которому Япония обязывалась вывести войска из Шаньдуня, вернуть китайской стороне железную дорогу Циндао-Цзинань и территорию Цзяочжоу. О «Двадцати одном требовании» отныне можно было забыть, хотя формально речь шла только о пятой группе позиций этого документа.

Наконец, Договор пяти держав рассматривал военно-морские вопросы.

Главным его содержанием было признание паритета линейных флотов Великобритании и США, причем Япония получила право лишь на 60% американского тоннажа, а Франция и Италия вынуждены были согласиться на 35%. Отныне соотношение сил на море фиксировалось формулой 5: 5: 3: 1,75: 1,75.

Общий тоннаж линкоров не должен был превышать 525 тыс. тонн для Великобритании и США, 315 тыс. тонн для Японии, 175 тыс. тонн для остальных великих морских держав. Авианосцев Япония могла иметь 81 тыс. тонн против 135 тыс. у англо-саксонских держав. Крейсерские силы не ограничивались, что вызвало весьма негативную реакцию в США и послужило толчком к организации следующей «мирной» конференции – Лондонской.

В качестве компенсации США приняли на себя обязательство не создавать военно-морские базы к востоку от 110 меридиана, но «за исключением островов у побережья США, Канады, Аляски, зоны Панамского канала, Австралии, Новой Зеландии и Гавайских островов».

В течение десяти лет сторонам запрещалось строительство каких-либо новых крупных кораблей, за исключением ЛК «Родней» и «Нельсон» в Англии. По истечении этого срока разрешалась постепенная замена кораблей, имеющих более чем двадцатилетний срок службы.

Великобритания должна была сократить свой флот на двадцать действующих и четыре строящихся линкора, американцы «списывали» пятнадцать вконец устаревших кораблей с 305-мм артиллерией, утративших всякое подобие боевого значения, и отказывались от строительства «целых» одиннадцати линкоров, шесть из которых существовали только в виде выданных заказов. Япония прекращала строительство всех кораблей программы «восемь – восемь», кроме «Нагато» и «Муцу», ликвидировала старые додредноуты и выводила из боевого состава четвертый крейсер серии «Конго», подлежащий переоборудованию в учебный корабль со скоростью 18 узлов.

Договор ограничил водоизмещение линкора цифрой 35 000 тонн, а калибр его артиллерии шестнадцатью дюймами (406 мм). «Стандартный крейсер» отныне должен был не превосходить 10 000 тонн и нести 203-мм орудия. Авианосцы ограничивались 33 000 тонн при «крейсерской артиллерии».

Вашингтонские соглашения изменили лицо мира, ознаменовав разрушение Версальской системы и утрату Великобританией господства на море и цивилизационного приоритета.

Сразу по окончании Конференции госдепартамент США заявил, что уступки, сделанные Японией в Китае, недостаточны. Конгресс же принял билль о взыскании с Великобритании и Франции военных долгов в полном объеме и создал специальную комиссию, которая должна была контролировать его выполнение [211].

А вот пример, более актуальный:

ДНЯО

Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) был одобрен резолюцией 2373 (XXII) Генеральной Ассамблеи ООН от 12 июня 1968 года и заключен 1 июля 1968 года одновременно в Лондоне, Вашингтоне и Москве.

Договор вводил понятие «государства, обладающего ядерным оружием», причем таковым государством признавалась страна, которая произвела и взорвала ядерное оружие или иное ядерное взрывное устройство до 1 января 1967 года. Таких держав насчитывалось пять: Соединенные Штаты Америки, Советский Союз, Великобритания, Франция и Китай. Первые три из вышеперечисленных государств были назначены депозитариями договора.

Таким образом, Договор вводил три государственных статуса в отношении обладания ядерным оружием:

• Государства-депозитарии ДНЯО (США, СССР, Великобритания);

• Прочие государства, обладающие ядерным оружием (Франция, Китай);

• Государства, не обладающие ядерным оружием.

Договор запрещал государствам, обладающим ядерным оружием, передавать кому-либо ядерное оружие или иные ядерные взрывные устройства, контроль над таким оружием или устройствами, не помогать, не поощрять и не побуждать какое-либо государство, не обладающее ядерным оружием, к производству или приобретению такого оружия или контроля над ним, не предоставлять исходного или специального расщепляющегося материала, а также оборудования или материала для производства расщепляющегося материала… Равным образом, договор требовал от государств, не обладающих ЯО, не принимать, не производить, не приобретать ядерное оружие, не добиваться и не принимать какой-либо помощи в его производстве.

Договор специально подчеркивал неотъемлемое право участников развивать исследования, производство и использование ядерной энергии в мирных целях без дискриминации (статья 3.3, статья 4.1, статья 5).

Отдельно оговаривалось право государства-участника выйти из Договора в случае угрозы национальной безопасности (статья 10.1).

Договор был заключен сроком на 25 лет с возможностью его продления.

Важным дополнением к договору являются резолюция Совета Безопасности ООН от 19 июня 1968 и идентичные заявления трех ядерных держав – СССР, США и Великобритании по вопросу о гарантиях безопасности неядерных государств-участников договора. В резолюции предусматривается, что в случае ядерного нападения на неядерное государство или угрозы такого нападения Совет Безопасности и, прежде всего, его постоянные члены, располагающие ядерным оружием, должны будут немедленно действовать в соответствии с Уставом ООН для отражения агрессии; в ней подтверждается также право государств на индивидуальную и коллективную самооборону в соответствии со статьей 51 Устава ООН до тех пор, пока Совет Безопасности не примет необходимых мер для поддержания международного мира и безопасности. В заявлениях, с которыми каждая из трех держав выступила при принятии этой резолюции, указывается, что любое государство, совершившее агрессию с применением ядерного оружия или угрожающее такой агрессией, должно знать, что его действия будут эффективным образом отражены при помощи мер, принятых в соответствии с Уставом ООН; в них провозглашается также намерение СССР, США и Великобритании оказать помощь тому неядерному участнику договора, который подвергнется ядерному нападению.

Не подлежит сомнению то обстоятельство, что государства, обладающие ядерным оружием, и в первую очередь государства-депозитарии, грубо нарушили обязательства, взятые на себя в преамбуле и статье 6 Договора о нераспространении ядерного оружия:

«…достигнуть прекращения гонки ядерных вооружений и принять эффективные меры в направлении ядерного разоружения ‹…›, содействовать смягчению международной напряженности и укреплению доверия между государствами, с тем чтобы способствовать достижению прекращения производства ядерного оружия, уничтожению всех существующих его запасов и исключению ядерного оружия и средств его доставки из национальных арсеналов в соответствии с договором о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем».

Еще более существенным является формальное нарушение державами-депозитариями следующего положения преамбулы Договора:

«…государства должны воздерживаться в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с целями Объединенных Наций». Это положение было грубо нарушено Советским Союзом в Афганистане, Соединенными Штатами Америки в Ираке и Югославии. Очень существенно, что во всех трех случаях имела место агрессия со стороны государства, обладающего ядерным оружием, против государства, участника ДНЯО, таким оружием не обладающего.

В настоящее время Соединенные Штаты Америки угрожают применить силу против Ирана и КНДР, препятствуя их праву свободно выйти из Договора в соответствии со статьей десятой.

В нарушение статей 4 и 5 ДНЯО не созданы механизмы недискриминационного доступа государств, не обладающих ядерным оружием, к мирным ядерным технологиям. Напротив, приняты меры к максимальной дискриминации целого ряда так называемых стран-изгоев, право которых на развитие ядерной энергетики оспаривается.

Индия, Пакистан и Израиль справедливо указывают, что Договором создан привилегированный клуб «ядерных государств», куда другие страны не имеют доступа, при этом никакого морального обоснования законности такого разделения Договор не содержит.

Режим нераспространения трактуется рядом государств (в частности, Индией) как экономически дискриминационный. Указывается, что в условиях сегодняшнего дня ДНЯО не столько препятствует расширению списка ядерных военных держав, сколько позволяет «государствам, обладающим ядерным оружием», эффективно контролировать рынок радиоактивных материалов и ядерных технологий. Другими словами, ДНЯО сегодня является формой государственного протекционизма.

Можно утверждать, что единственным мировым «игроком», заинтересованным в продлении ДНЯО в его нынешней форме, являются США. Можно ограничивать право на развитие не только государств, но и социальных групп и даже отдельных людей. В этом направлении работает механизм авторского права.

Авторское право

Авторское право охраняет интересы создателя интеллектуального продукта. Речь идет, во-первых, о защите имени автора, о борьбе с явным плагиатом, наконец, о необходимости согласовывать с автором всякие изменения, вносимые в продукт, а также любые иллюстрации, комментарии, предисловия, послесловия или иные добавления, которые непосредственно связаны с продуктом. Во-вторых, авторское право определяет порядок получения вознаграждения за творчество.

Исторически, авторское право всегда носило личный характер. Оно защищало только законченные продукты, то есть такие результаты интеллектуального труда, которые допускали трансляцию неограниченному числу лиц. Иными словами, текст книги мог быть защищен авторским правом, а идея книги – нет.

Закон никоим образом не запрещал использование отдельных элементов текста в произведениях другого жанра. Я. Перельман, включив в свою «Занимательную физику»[212]  «альтернативную главу» «Из пушки на Луну», сделанную по мотивам Жюля Верна, ничего не нарушал.

Авторское право не регламентировало использование общедоступных интеллектуальных продуктов, хотя наличие ссылки на автора считалось в этом случае признаком хорошего тона. Иными словами, если герой фильма слушает диск Булата Окуджавы или книжный персонаж вспоминает «Катюшу», на это не надо спрашивать разрешения у Исаковского или Окуджавы. А если кого-то из героев друзья называли Атосом, не нужно было обращаться к призраку Александра Дюма.

Авторское право ограничивалось сроком давности, не слишком значительным.

Эта правовая система просуществовала всю индустриальную фазу развития. Она более или менее устраивала всех, выгодно отличаясь от патентного права, где очень быстро установилась формула «сильный – всегда прав». Действительно, патенты оказались эффективным тормозом на пути развития техники, позволяя корпорациям скупать изобретения и «класть их под сукно», в то время как украсть полезную и прибыльную инновацию у изобретателя-одиночки крупному игроку не стоило ровно ничего.

Тем не менее во второй половине столетия патентное право не только не подверглось ограничениям, но и, напротив, расширило сферу своей юрисдикции. Появилось обобщающее и трактующееся все более расширительно понятие «интеллектуальной собственности». Как и любая другая собственность, интеллектуальная собственность может отчуждаться, продаваться, наследоваться.

Это сразу же привело к возникновению прав, как имущественных, так и неимущественных, у наследников создателя того или иного интеллектуального продукта. Нелогичность этого видна невооруженным глазом. Совершенно невозможно понять, почему дети строителя и проектировщика электростанции не имеют права получать свою ренту с каждого киловатта выработанной электроэнергии, а дети писателя или музыканта такой рентой обеспечены. Еще сложнее понять, почему наследники автора сохраняют за собой неимущественные права, то есть могут давать или не давать согласие на очередное переиздание. Это примерно, как если бы дальний родственник конструктора пассажирского лайнера распоряжался бы стоимостью билетов и, сверх того, решал бы, кому их можно продавать, а кому нельзя.

Проблема усугубилась резким расширением срока давности авторского права и расширением списка правообладателей. Переиздавая мемуары времен Второй мировой войны, издательства сегодня должны договариваться не только с наследниками авторов, но и, например, с наследниками их стенографистов.

Поскольку авторское право перестало носить личный характер, возникли агентства, эти права защищающие – то есть зарабатывающие на их действительных и мнимых нарушениях. При этом реальному автору, чьи права вроде бы охраняются, может вообще ничего не выплачиваться.

Возникла целая группа прав на элементы художественного произведения: героев, антураж, названия, сюжетообразующую идею, антураж. Появился и соответствующий бизнес: регистрируется большое количество идей, изложенных наиболее общим языком, благо, сюжетов вообще ограниченное количество и охватить все возможности не очень сложно. Затем, когда кто-то создаст произведение и оно приобретет популярность, можно подавать в суд.

Возникла практика, согласно которой вы нарушаете право на интеллектуальную собственность, даже при косвенном цитировании. Например, герой включает радио и несколько секунд слушает музыку. Стоп! Ему нужно уладить имущественные и неимущественные отношения с лицами, обладающими правами на данную музыкальную композицию, причем таких лиц может быть много.

Круг лиц, чьи авторские права вы можете вольно или невольно нарушить при создании собственного интеллектуального продукта, в сущности, не определен. Это превращает творчество, особенно же – безгонорарное сетевое творчество, в хождение по минному полю. Например, если издательство «Росмэн» купило права на перевод цикла произведений той же Дж. Ролинг, вы не можете опубликовать в сети альтернативный перевод, даже бесплатно. Поскольку исчерпать достаточно сложный художественный текст одной-единственной версией перевода невозможно в принципе, мы сталкиваемся с практикой искусственного сужения канала информационного кросс-культурного обмена. Можно высказать и более общее утверждение: уменьшение практической пропускной способности всех каналов обмена информацией и является реальным социальным содержанием современной версии прав обращения интеллектуальной собственности[213].

В некоторых случаях такие соглашения заключаются на корпоративном уровне, а государство выступает лишь в качестве гаранта исполнения договора слабейшей в военном и политическом отношении стороной.

SSJ и соглашение с «Боингом»

«Как стало известно РБК daily, корпорация Boeing разрешила компании «Гражданские самолеты Сухого» (ГСС) выпуск 130-местного варианта самолета Sukhoi SuperJet (SSJ). На лайнер такой вместимости рассчитывает Аэрофлот. ГСС связана с корпорацией Boeing соглашением, запрещающим российскому производителю выпуск самолетов вместимостью более 110 мест. Чтобы получить разрешение, «Аэрофлот» обязался купить 22 дальнемагистральных самолета Boeing 787.

Как рассказали РБК daily несколько источников в авиапроме, Boeing дал принципиальное согласие на создание 130-местного SSJ. Как ранее говорил РБК daily замгендиректора АХК «Сухой» по стратегическому развитию Дмитрий Маценов, компания разрабатывает различные варианты самолета SSJ 100. «Мы рассматриваем возможность создания варианта самолета на 110 посадочных мест», – отмечал он.

А старший вице-президент ГСС по экономике и финансам Максим Гришанин сообщал, что добавить мест пока нельзя из-за договора с Boeing, по которому американский производитель оказывал консультационные услуги российскому предприятию. Взамен «Сухой» обещал не приступать к производству самолетов вместимостью более 110 мест. В ГСС уже давно рассчитывали пересмотреть условия договора.

Их вынуждали на это авиакомпании, которые отмечали, что без увеличения пассажировместимости сегодняшняя линейка SSJ им будет не нужна. Например, глава Аэрофлота Валерий Окулов заявлял, что если отечественные производители к 2010 году не создадут линейку самолетов на 130-140 мест, то российские авиакомпании окончательно пересядут на западную технику.

Аэрофлот, похоже, добился своего. По неофициальным данным, взамен покупки авиаперевозчиком 22 дальнемагистральных лайнеров Boeing 787 «Сухой» получил долгожданное разрешение на изготовление 130-местного самолета. Следующим шагом может стать сокращение ранее предусмотренных роялти. По неофициальным данным, среди условий участия американского авиапроизводителя в проекте SSJ отчисление российской стороной 8% с каждого проданного самолета новой серии».

Как справедливо заметил Сергей Кравченко, Региональный президент компании «Боинг» по России и СНГ (на 2008 г.):

«…цена вхождения в элиту, в очень небольшую элитную группу производителей гражданской авиационной техники, чрезвычайно высока»[214].