с) Соотношение отталкивания и притяжения

Различие между одним и многими определилось в различие их соотношения друг с другом, которое разложено на два соотношения, на отталкивание и притяжение, каждое из коих сначала стоит самостоятельно вне другого, но так, что они, однако, по существу связаны вместе. Их еще неопределенное единство должно получить более определенные очертания.

Отталкивание как основное определение одного выступает первым и непосредственным, так же, как и его одни, хотя и порожденные им, но вместе с тем положенные как непосредственные, и тем самым оно выступает как безразличное к притяжению, которое привходит к нему, как к такому пред-положенному, внешним образом. Напротив, притяжение не предполагается отталкиванием, так что к полаганию его и его бытию первое не должно быть причастно, т. е. отталкивание не есть уже в самом себе отрицание самого себя, одни не суть уже в самих себе подвергшиеся отрицанию. Таким образом, мы имеем отталкивание абстрактно, само по себе, равно как и притяжение имеет по отношению к одним как сущим аспект некоторого непосредственного наличного бытия и привходит к ним спонтанейно (von sich aus), как некоторое другое.

Если мы согласно этому возьмем голое отталкивание так просто, само по себе, то оно будет рассеянием многих одних в неопределенную даль, лежащую вне сферы самого отталкивания, ибо оно состоит в отрицании соотношения многих одних друг с другом; отсутствие соотношения есть его, взятого абстрактно, определение. Но отталкивание не есть только пустота; одни, как не имеющие соотношений, не отталкивают, не исключают, что составляет их определение. Отталкивание есть, по существу хотя и отрицательное, но все же соотношение; взаимное неподпускание и избегание не есть освобождение от того, что не подпускается и чего избегают; исключающее еще находится в связи с тем, что из него исключается. Но этот момент соотношения есть притяжение, следовательно, притяжение в самом отталкивании. Оно есть отрицание того абстрактного отталкивания, по которому одни были бы лишь соотносящимися с собою, сущими, а не исключающими.

Но поскольку исходным пунктом служило отталкивание налично сущих одних и, стало быть, притяжение также положено приходящим к нему внешним образом, то при всей их нераздельности они все же еще удерживались одно вне другого как разные определения. Теперь, однако, оказалось, что не только отталкивание предполагается притяжением, но что имеет место также и обратное соотношение отталкивания с притяжением, и первое равным образом имеет свою предпосылку в последнем.

Согласно этому определению они нераздельны и вместе с тем каждое из них определено по отношению к другому как долженствование и предел. Их долженствование есть их абстрактная определенность как сущих в себе, которая, однако, вместе с тем безоговорочно выпирается за себя и соотносится с другой определенностью и таким образом каждое из них имеет бытие через посредство своего другого как другого; их самостоятельность состоит в том, что они в этом опосредствовании положены друг для друга как некий другой процесс определения, отталкивание как полагание многих, притяжение как полагание одного, притяжение, вместе с тем как отрицание многих, а отталкивание как отрицание их идеальности в одном — состоит в том, что также и притяжение есть притяжение лишь посредством отталкивания, а отталкивание есть отталкивание лишь посредством притяжения. Но что в этом процессе определения опосредствование с собою через другое на самом деле, наоборот, отрицается, и каждое из этих определений есть опосредствование себя с самим собою, это вытекает из более близкого их рассмотрения и приводит их обратно к единству их понятия.

Во-первых, что каждое предполагает само себя, соотносится в своей предпосылке лишь с собою, это уже подразумевается в наведении (in dem Verhalten) пока что еще относительных отталкивания и притяжения.

Относительное отталкивание есть взаимное неподпускание имеющихся налицо многих одних, которые, как предполагается, преднаходят друг друга как непосредственные. Но что имеются многие одни, в этом ведь и состоит самое отталкивание; предпосылка, которую оно якобы имеет, есть лишь его собственное полагание. Далее, определение бытия, которое якобы принадлежит одним сверх того, что они суть положенные, — определение, благодаря которому они оказались бы предшествующими, равным образом принадлежит отталкиванию. Отталкивание есть то, через что одни проявляют и сохраняют себя как одни, то, через что они как таковые имеют бытие. Их бытием и служит само отталкивание; последнее, таким образом, не есть некое относительное к некоторому другому наличному бытию, а относится всецело лишь к самому себе.

Притяжение есть полагание одного как такового, реального одного, в отношении которого многие в их наличном бытии определяются, как лишь идеализованные и исчезающие. Таким образом, притяжение сразу же предполагает само себя, а именно, предполагает себя в том определении других одних, согласно которому они суть идеализованные, тогда как помимо этого эти другие одни должны были бы быть для-себя-сущими, а для других, следовательно, также и для какого бы то ни было притягивающего — отталкивающими. В противовес этому определению отталкивания они получают идеальность не через отношение к притяжению, а она уже предпослана, есть в себе сущая идеальность одних, так как они как одни — включая и то одно, которое представляют себе как притягивающее — не отличны друг от друга, суть одно и то же.

Это самопредпосылание обоих определений, каждого из них самого по себе, означает, далее, то, что каждое из них содержит в себе другое как момент. Самопредпосылание вообще есть в то же время полагание себя как отрицательного себя (das Negative seiner), — отталкивание; а то, что здесь предпосылается, есть то же самое, что и предпосылающее, — притяжение. Что каждое из них есть в себе лишь момент, означает, что каждое из них спонтанейно (aus sich selbst) переходит в другое, отрицает себя в самом себе и полагает себя как другое самого себя. Поскольку одно как таковое есть выхождение вне себя, поскольку оно само состоит лишь в том, что оно полагает себя как другое, как множественное, а множественное также состоит лишь в том, что оно сжимается в себя и полагает себя как свое другое, как одно, и поскольку именно в этом они соотносятся лишь с самими собою и каждое из них продолжает себя в своем другом, постольку, следовательно, выхождение вне себя (отталкивание) и полагание себя как одного (притяжение) уже в самих себе имеются нераздельными. Но в относительных отталкивании и притяжении, т. е. в таком отталкивании и таком притяжении, которое предполагает непосредственные, налично сущие одни, положено, что каждое из них есть это отрицание себя в самом себе и тем самым также и продолжение себя в свое другое. Отталкивание налично сущих одних есть самосохранение одного путем взаимного неподпускания других, так что (1) другие одни отрицаются в нем — это есть аспект его наличного бытия или его бытия-для-другого; но этот аспект есть, следовательно, притяжение как идеальность одних; и (2) одно есть в себе, без соотношения с другими; но «в себе» не только вообще давно уже перешло в для-себя-бытие, но и в себе, по своему определению, одно есть сказанное становление многими. — Притяжение налично сущих одних есть их идеальность и полагание одного, в чем оно, стало быть, как отрицание и продуцирование одного снимает само себя и как полагание одного оказывается отрицанием самого себя в самом себе, оказывается отталкиванием.

Этим развитие для-себя-бытия завершено и дошло до своего результата. Одно, как соотносящееся с самим собой бесконечным образом, т. е., как положенное отрицание отрицания, есть опосредствование в том смысле, что оно себя, как свое абсолютное (т. е. абстрактное) инобытие (т. е. многие), отталкивает от себя и, соотносясь с этим своим небытием отрицательно, снимая его, именно в этом соотношении есть лишь соотношение с самим собою; и одно есть лишь это становление, в котором исчезло определение, что оно начинается, т. е. положено как непосредственное, сущее, и что оно равным образом и как результат восстановило себя, сделавшись снова одним, т. е. таким же непосредственным, исключающим одним; процесс, который оно есть, повсюду полагает и содержит его в себе лишь как некоторое снятое. Снятие, определившееся сначала лишь в относительное снятие, в соотношение с другим налично сущим (каковое соотношение, следовательно, само есть некоторое диферентное отталкивание и притяжение), оказывается также и переходящим в бесконечное соотношение опосредствования через отрицание внешних соотношений непосредственного и налично сущего. При этом оно имеет своим результатом именно то становление, которое ввиду неустойчивости его моментов есть опадание или, вернее, слияние с собою, переход в простую непосредственность. Это бытие по тому определению, которое оно теперь получило, есть количество.

Если обозреть вкратце моменты этого перехода качества в количество, то окажется, что качественное имеет своим основным определением бытие и непосредственность, в которой граница и определенность так тождественны с бытием данного нечто, что вместе с их изменением исчезает и само нечто; положенное таким образом, оно определено как конечное. Вследствие непосредственности этого единства, в котором различие исчезло, но в котором, как в единстве бытия и ничто, оно в себе имеется, это различие как инобытие вообще имеет место вне вышеупомянутого единства. Это соотношение с другим противоречит непосредственности, в которой качественная определенность есть соотношение с собою. Это инобытие снимается в бесконечности для-себя-бытия, реализовавшего различие, которое оно имеет в отрицании отрицания у и внутри самого себя, сделав его одним и многим и их соотношениями, и возведшего качественное в истинное, уже не непосредственное, а положенное как согласующееся с собою, единство.

Это единство есть, стало быть (?) бытие лишь как утвердительное, т. е., как опосредствованная с собою через отрицание отрицания непосредственность; бытие положено как единство, проходящее сквозь свои определенности, границы и т. д., которые положены в нем как снятые. (?) Наличное бытие; оно есть по такому определению отрицание или определенность как момент утвердительного бытия; однако, она уже более не есть непосредственная, а есть рефлектированная в себя, соотносящаяся не с другим, а с собою определенность, — безоговорочная определенность, в-себе-определенность, — одно; инобытие как таковое само есть для-себя-бытие. (?) Для-себя-бытие как то продолжающееся сквозь определенность бытие, в котором одно и в-себе-определенность сами положены как снятые. Одно вместе с тем определено как вышедшее за себя и как единство; стало быть, одно, т. е. безоговорочно определенная граница положена как граница, которая не есть граница, — как граница, которая есть в бытии, но безразлична для него.