23. Философская тройка

23. Философская тройка

Дальнейшее углубление в психоисторическую ретроспективу на основе майянской символической разметки эпох имеет смысл, если каждый шаг будет углублять также наше понимание взаимосвязей, образующих для каждой эпохи уникальный «дух времени».

Допустим, мы угадали, и период с 1815 по 1854 годы (три эпохи Собаки, Мастера и Лестницы) является второй, «активной» четвертью Надлома для сообщества Науки. Что это значит с точки зрения структуры и динамики сообщества? Образец в виде истории российской цивилизации 1918-1940 годов у нас имеется, как и другой наглядный пример – активная четверть учреждения государства РФ в 1992-93 годах. Можно сослаться и на обобщенную модель адаптивной кибернетической системы в книге «Государство и Тради­ция». Или лучше пояснить своими словами так:

В активной четверти Надлома в системе доминирует подсистема обратной связи, которая подменяет собой полуразрушенную в узле Смены центра исполнительную ветвь. Обратная связь становится положительной, отсюда очень быстрые темпы политических событий и переход в разрушительные «запредельные режимы» в 16 стадии Надлома. Так, в истории СССР речь идёт о доминировании представительной ветви власти в виде однопартийной вертикали Советов. При учреждении РФ – это краткий период трёхглавого политического центра при Съезде народных депутатов. Есть и другие наглядные примеры в истории России, как доминирование и конкуренция центров боярско-дворянских дум при Иване Грозном.

Нам для понимания сути трёх эпох следует понять, что в развивающейся системе Науки является исполнительным контуром управления, а какое сообщество – подсистемой обратной связи. Что касается аналогии законотворческой работы в конструктивной чет­верти Надлома, то именно во второй половине XIX века открыты и приняты сообществом основные фундаментальные законы современной Науки. Это не значит, что законодатель­ная работа в Науке не велась ранее или после этой эпохи, но основные законы, конституи­рующие деятельность сообщества в целом, были открыты и приняты именно в эпохи Тростника и Ягуара (что мы уже отметили выше, в 21 главе).

Прямая связь сообщества Науки с предметом деятельности – это эксперименты и внедрение результатов исследований. Что же тогда будет обратной связью, как не отклик общества на достижения наук и обобщение этих реакций в особой подсистеме, являющей­ся частью Науки, но не наукой в практическом смысле. Речь о научной философии.

Именно последние десятилетия XVIII века и первая половина XIX века являются периодом развития классической немецкой философии, разделённой на конкурирующие фракции. Причём начало «гражданской войне» между философскими партиями положила революция в философии и научном мировоззрении, произведенная Иммануилом Кантом. (Творческий дух Истории подмигивает нам, поместив дни рождения Канта и Ленина на один листок календаря.)

Кант в «Критике чистого разума» до основания разрушил здание прежней системы европейской метафизики. Однако же и в исторических аналогах: революция 1917 года раз­рушила прежнюю представительную власть и учредила новую, а переворот осени 1991 года упразднил союзный парламент и учредил власть триумвирата во главе трёх ветвей представительной власти. Сюжет взаимодействия властей повторяется очень точно.

Мы уже заметили, что сосредоточенная в Европе научная и философская элита была ведущей частью европейской политической элиты. Через это участие фазы развития Науки и европейской цивилизации были в отчётный период синхронизированы. Великая европейская революция потому и случилась в Париже, который был при «старом режиме» и остался после революции центром представительной ветви европейской элиты, что называется «законодателем моды». Однако на место отрицательной обратной связи «ста­рого режима» пришла революционная подсистема наполеоновских войн с положительной обратной связью. Затем для управления всё тем же центром возник европейский аналог «нэпа» – сдерживающий Священный Союз, а после случилась серия европейских револю­ций, аналогичная культурной революции 1930-х в СССР.

Заметим, что ту же роль, которую философия играет для надстроечных сообществ – науки, политики, религии, в жизни народов и цивилизаций играет высокая поэзия и основанная не ней классическая литература. Собственно поэтому эпоха Канта в Науке синхронизирована с эпохой Гёте и европейских классиков в литературе.

Теперь от обобщенной оценки большой эпохи перейдём к детальным аналогиям в рамках отдельных стадий. Эпоха Собаки по майянскому календарю соответствует 14-й стадии Надлома и для Науки, и для Европы, то есть периоду «гражданской войны» внутри этих сообществ, между конкурирующими центрами революционных элит. Для эпохи наполеоновских войн в Европе этот тезис не требует отдельного доказательства.

Для философских споров о науке и религии стоит назвать центральные фигуры каждой из эпох. В «эпоху Воды» (1775–1795) центральной фигурой, вокруг которой шли философские споры, был Кант. Затем в «эпоху Собаки» (1795–1815) на роль возмутителя спокойствия выдвинулся Фихте с его критикой религии, парадоксально сочетающейся с рациональным конструированием новой версии идеализма. Параллель с французскими антихристианскими адептами новой «религии Разума» достаточно ясна. Однако, как и Париж имел соперников в Лондоне, Вене и Петербурге, кафедра Фихте в Берлинском университете не была единственным центром философской мысли. Противовесом ему был хотя бы Гёте.

Очевидна преемственность между Фихте и Гегелем, ставшим центральной фигурой «идеалистической партии» в «эпоху Мастера» (1815–1835). При этом диалектически поло­жена совместимость гегелевского «абсолютного духа» с монархической Реставрацией в Европе. Наконец, «эпоха Лестницы» (1835–1854) находит выражение в радикально мате­риалистической философии Фейербаха, уравнивающей людей в отношении к отсутствую­щему Богу. Любопытно, что именно эта философия вдохновила таких мыслителей как Маркс и Ленин (оба – Лестница во Владыке). Хотя, на мой взгляд, предвосхищающая идеи Юнга «иррационально-идеалистическая» альтернатива Керкьегора с его четырьмя типами личности намного ближе к объективной реальности.

На 14-16 стадиях развития собственная активность исполнительной подсистемы в значительной степени ограничена, подчинена спорам в представительной подсистеме. Поэтому практическими результатами история Науки первой половины XIX века не так богата. Значительная часть научных опытов имеют целью и результатом испытание и уточнение общих принципов, как «закон сохранения энергии», эволюционировавший в ходе горячих споров из революционного, но негативного принципа отказа от «вечных двигателей». Достаточно перечислить учёных, поработавших в эти годы над уточнением «конституционного» принципа Науки: Гей-Люссак, Фарадей, Карно, Клапейрон, Майер, Гельмгольц, Джоуль. Таким образом, практическая (исполнительная) ветвь научного сообщества в отчётный период также занята выработкой и уточнением эмпирических научных принципов как философской части практической науки и практического раздела научной философии.