20. Эпохи «творческих знаков»

20. Эпохи «творческих знаков»

Наверное, я немного слукавил, когда в прошлой главе сразу же назвал открытием гипотезу на грани великого открытия. Но это исключительно от желания быстрее сооб­щить читателю об этом вдохновляющем результате. На самом деле мы, разумеется, нем­ного забежали вперёд и заглянули в ответы вместо последовательного движения. Но судите сами, насколько это мысленное опережение было оправданным.

Мы знаем, что знаки Змей, Вода, Тростник, Землетрясение и Мировое Дерево име­ют «северную» ориентацию и означают творческие психотипы. Аналитическое описание «эпохи Землетрясения» 1933-1953 годов включает выход на мировую сцену современной Науки в качестве ведущего субъекта развития. Следовательно, предполагаем мы, в «твор­ческие» эпохи Змея, Воды и Тростника тоже должны происходить важные события в истории Науки и её взаимоотношениях с государством и обществом.

Заглядываем в «таблицу катунов» и сопоставляем даты:

Начало эпохи Змея не просто совпадает с назначением Исаака Ньютона смотрите­лем, а затем управляющим Монетного двора, но также с Великим посольством Петра I, включая встречу в Лондоне двух великих современников. Между тем, мы уже эмпири­чески уяснили, что финансовая политика, особенно основанная на строгих «научных» принципах, является важной частью «духа времени». Помним и о начале «эпохи Орла», когда российское правительство так же опиралось в денежной реформе на авторитет Науки в лице Менделеева.

Особенность большого узла 10/11 «Пик Подъёма», которому подходит психотип Змея, в том, что именно в этот период новое сообщество, созревшее под эгидой прежней традиции, ненадолго становится ведущим актором процесса. Для сравнения, в процессе российской истории будущая интеллигенция впервые выступила на историческую сцену в форме восстания декабристов, затем эта тенденция вновь ушла в тень, но вернулась в форме революционной демократии и стала ведущей силой в ХХ веке. Так и на рубеже XVI-XVII немногочисленные адепты Науки предприняли смелый, но утопический рывок в будущее. Город Санкт-Петербург является памятником этому прорыву Науки в сознание правящих элит, как и Сенатская площадь с Медным всадником напоминает о декабристах.

Английская феодальная аристократия ещё долго после жёстк ого напора Ньютона зализывала смертельные раны, как и российская знать после Петра. Годы безвременья и упадка самосознания, казалось бы, затянули болотной тиной воспоминания о прорыве в будущее. Но законы Ньютона, как и дворцы Петербурга стали незыблемым свидетель­ством о достигнутом новом уровне человеческого мышления и деятельности.

Есть ещё одно важное сходство эпох Змея и Землетрясения для России – сосредото­чение всех сил, ума и воли для победы над сильнейшей армией Европы, соответственно, в Великой Северной и в Великой Отечественной войне. Так что даже беглый обзор событий эпохи Змея более чем уверенно подтверждает нашу гипотезу о Науке как сообществе и факторе, влияющем на все прочие сферы жизни и задающем четкий ритм истории.

Теперь продолжим обзор творческих периодов эпох похожими событиями эпохи Воды, соответствующе большому узлу «Смена центра» (13/14):

Сразу же бросается в глаза очень близкое совпадение начала эпохи Воды с войной за независимость Соединённых Штатов. Это было государство, изначально устроенное отцами-основателями на научно-философских принципах Модерна. Завершается «эпоха Воды» вместе с активной фазой Великой Французской революции, основанной на тех же принципах «религии Разума», с принятием Конституции и выходом на политическую сцену генерала Бонапарта.

Второе совпадение ещё значительнее: в философском творчестве И.Канта принято называть «критическим периодом» годы с 1770 по 1797 год. В 1781 году написана «Кри­тика чистого разума», в 1788 и 1790 – две другие книги трилогии «Критик», подобно трём китам лежащие в основе классической естественнонаучной философии.

В истории России 1775 год завершает Пугачёвщину и Запорожскую Сечь, и делит просвещённое правление Екатерины II на две части, разные по духу времени. В России после восстания служилых сословий развернулась революция сверху, близкая по право­вому духу американской революции, но на весьма консервативной общественной почве. Внешние формы не всегда отражают содержание, а чаще – внешние же отношения. Как и в Северной Америке, масоны предуготовили екатерининские реформы, но запрещение масонства в России после 1975 года отражало развод с лондонским центром масонства так же, как и приход к власти масонов в США. Однако научно-философские принципы просветителей посильно воплощались и там, и здесь.

Психотип под знаком Воды характеризуется склонностью к запасам, накоплению энергии, чтобы затем использовать её в решительный момент, например, в войнах. Конец XVIII века – именно такое накопление сил, сосредоточение и экспансия великих держав перед началом эпохи наполеоновских войн. Что же касается Науки, то философия Канта – это накопление и обобщение зёрен смысла, методов и принципов, завершение эпохи энци­клопедистов созданием единой системы понятий – ресурсов, с помощью которых Наука осуществит штурм естественнонаучных вершин в XIX веке.

Творческий психотип востребован и в большом узле 16/17 «Дно Надлома»:

Для просвещённой монархии в России Крымская война и особенно конец 1854 года, когда к антирусской коалиции предательски примкнула Австро-Венгрия, – это жес­токий кризис базовых принципов, порождающий реформистское крыло в высшей элите. Не меньший кризис, выразившийся в Канзасской гражданской войне, испытывает и заоке­анская просвещённая демократия, где в 1854 году появляется Республиканская партия. Россия и Америка вступают в полосу нестабильности, реформ, отмены рабства и заверше­ния территориальной экспансии, символом чего стала купля-продажа Аляски.

Научная картина мира испытывает в этот период не меньший кризис и раскол в рядах философов и социальных мыслителей, последователей Канта и Гегеля. Выход из тупика взаимного непонимания идеалистов и материалистов, левых и правых возможен лишь на пути предельного обострения и обнажения противоречий, возвеличивания одной из сторон бытия (материальной) в такую же абсолютную степень, какую ранее другие догматики приписывали идеальной, божественной стороне. Поэтому стоит ли удивляться, что «эпоха Тростника» – это время написания «Капитала» Марксом и Энгельсом. С тех пор и по сей день наука об экономических отношениях людей, гуманитарная по своей сути, прочно приписана чуть ли не к естествознанию, поскольку предметы и ресурсы, по поводу которых развиваются эти отношения, можно измерить по денежной шкале или даже в эквивалентах физических величин, вроде киловатт-часа.

Но нас сейчас не интересует содержание или методология экономической науки, нас интересует сам феномен мировоззренческого гамбита со стороны гуманитарной части Науки. Выход из непримиримых и бесплодных споров о словах был сделан с помощью этой очень весомой уступки. Результатом стала возможность движения вперёд и переход от стадии взаимной разрушительной критики к немного более конструктивному процессу, продвигающему социальные науки.

Следующий большой узел 19/20 «Консолидации» и соответствующую ему «эпоху Землетрясения» мы уже рассматривали. Стоит добавить к этому описанию появление в этот период стараниями Норберта Винера новейшего философского учения, укрывшегося ради единства Науки под именем научной «теории управления», она же – «кибернетика».

Не будем останавливаться на достигнутом, и обратим взоры в самое ближайшее будущее, в «эпоху Мирового Дерева», которая должна наступить в 2012 году и будет соответствовать завершению всей большой стадии Надлома Науки. Есть надежда, что именно в этот период все противоречия и расколы в научном и научно-философском сообществе будут преодолены, сняты, в том числе – между материализмом и идеализмом, эволюционизмом и креационизмом, социально-психологическими и естественнонауч­ными подходами, в том числе и в экономике. Каждый подход получит свою меру и свои границы применимости.

Есть надежда, что гармонизация постепенно произойдёт и в отношениях между на­родами, и в глобальной политике «эпоха дважды Мирового Дерева» откроет не только новую большую эпоху, но и новый счёт календаря мировой цивилизации. Эта надежда, как раз, и вытекает из практически доказанной нами гипотезы о том, что все социальные процессы высокого уровня задаются не только общим ритмом, но и соответствующим каждой эпохе духом времени, диктуемым развитием современной Науки.