Дальнейшая разработка Энгельсом теории социалистической революции

Дальнейшая разработка Энгельсом теории социалистической революции

Уделяя основное внимание разработке тактики пролетарских партий, Энгельс продолжал одновременно развивать теорию социалистической революции. Без этого невозможно было определение стратегических целей этих партий, с чем непосредственно был связан и выбор тактических средств их борьбы. В 80-е годы, анализируя процессы, происходившие в основных странах капиталистического мира, Энгельс пришел к заключению, что в таких государствах, где еще сильны полуабсолютистские порядки, пережитки феодальных отношений, где значительную часть, а то и большинство населения составляют крестьянство и городская мелкая буржуазия, в политическом отношении идущие за буржуазными партиями, целью рабочих партий не может быть непосредственное осуществление социалистической революции.

К таким государствам он относил прежде всего Германию. «…У нас… – писал он в 1883 году, – непосредственным результатом революции может и должно быть, по форме, не что иное, как буржуазная республика»[273]. Только тогда – эту мысль он высказывал неоднократно и в последующие годы – будет создана почва для «прямой, неприкрытой классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией…»[274]. Такую республику он рассматривал как необходимый этап исторического развития во всех капиталистических странах вообще, как обязательную предпосылку социалистической революции. Он считал, что в буржуазной республике, в максимальной степени свободной от феодальных пережитков, классовая борьба между пролетариатом и буржуазией будет неизбежно обостряться и в конце концов приведет к революционному кризису. Он не исключал того, что в Германии, при благоприятных обстоятельствах и ввиду отсутствия влиятельной чисто республиканской буржуазной партии, этот этап может оказаться «лишь коротким переходным моментом», в течение которого все «промежуточные партии» вероятнее всего обнаружат свою несостоятельность в решении насущных проблем и требований трудящихся масс, и это позволит пролетариату прийти к политической власти относительно быстро[275].

Ускорение хода событий в Германии, по его мнению, могло произойти в том случае, «если бы нас подхватил европейский ураган»[276], то есть если бы в той или иной форме разразился общеевропейский революционный кризис, который мог быть вызван различными причинами, в частности крупным общеевропейским военным конфликтом[277], буржуазной революцией в России или какими-либо другими факторами. При этом он предостерегал от иллюзий, «будто революцию можно сделать в один день. На самом же деле она представляет собой многолетний процесс развития масс в условиях, которые способствуют его ускорению»[278].

Свои соображения о характере будущей революции в Германии Энгельс развивал тогда почти исключительно в письмах своим друзьям и последователям. И это не было случайным. Суждения революционных лидеров германской социал-демократии по этой проблеме, вызывавшей у них в то время живой интерес, были ему хорошо известны из писем Бебеля и других немецких социалистов, и он, видимо, считал необходимым разъяснить им свою точку зрения.

В начале 80-х годов у Бебеля и некоторых его соратников складывалось представление о возможности и даже неизбежности революции в относительно близкие исторические сроки. Для такого вывода, казалось им, были достаточно веские и убедительные основания. Начавшийся в 1873 году экономический кризис перешел в затяжную депрессию, которая порождала недовольство и сознание безысходности не только у трудящихся, но и в среде мелких собственников и некоторых слоях буржуазии. С первых месяцев 1881 года Бебель в письмах Энгельсу не раз говорил об этом. «Нечего больше и думать о значительном и сколько-нибудь длительном деловом подъеме, – писал он, например, 11 февраля, – кризис стал хроническим и будет продолжаться до тех пор, пока какое-либо событие не вызовет всеобщий крах»[279]. Естественно, что и Бебель, и ближайшие его товарищи задумывались над тем, какую роль будет играть при наступлении ожидаемого «краха» их партия, которую они справедливо считали авангардом рабочего класса.

Исходя из своего тогдашнего понимания марксизма, Бебель считал, что в предстоящей в недалеком будущем революции пролетариат будет вести борьбу за завоевание политической власти. А «политическое господство пролетариата, – писал центральный орган партии, – это социальная революция»[280]. Недооценивая жизнеспособность капитализма и будучи уверенными в неизбежности его относительно близкого краха, руководители германской социал-демократии, с другой стороны, переоценивали и степень готовности пролетариата к социалистической революции. Основания для оптимизма были: партии удалось преодолеть негативные явлений, вызванные принятием закона против социалистов, заново организовать свои силы и добиться неуклонного роста своего влияния. В то же время Бебель был убежден в том, что экономический кризис приведет к деморализации господствующих классов, которые, писал он, «окажутся в гипнотическом состоянии и почти без сопротивления покорятся»[281]. Следовательно, рабочий класс окажется единственной силой, способной овладеть положением в условиях «всеобщего краха» и осуществить свои цели. Залог этого он видел в росте классового сознания немецких рабочих, в расширении влияния партии, в быстром возрастании ее роли в общественной жизни. Особенно рельефно была выражена эта мысль центральным органом партии: «Социал-демократия вновь открыто появилась на сцене, число ее сторонников почти во всех слоях населения растет в огромных масштабах, и она становится самой непосредственной угрозой для стабильности общества»[282].

Правда, будучи реальным политиком, далеким от волюнтаристских призывов к немедленной революции, Бебель подчеркивал опасность «преждевременного взрыва»[283] и говорил о том, что, чем дольше будет оттягиваться «всеобщий крах», «тем лучше развивается брожение умов»[284] и тем радикальнее будет переворот.

Однако в целом представления руководителей германской социал-демократии о характере ожидавшейся ими революции сводились к тому, что она должна привести к власти рабочий класс, что, как выражался Бебель, «наше влияние и руководство станут решающими»[285]. Считая такой прогноз ошибочным, но не желая, видимо, вступать в прямую полемику, Энгельс настойчиво доказывал своим немецким корреспондентам, что даже в случае наступления революционного кризиса социал-демократия не должна ставить своей непосредственной целью захват политической власти пролетариатом, что такой стране, как Германия, обязательно предстоит пройти буржуазно-демократический этап развития.