Исторический материализм и разработка Энгельсом основ марксистской военной теории
Исторический материализм и разработка Энгельсом основ марксистской военной теории
[430]
Гениальный теоретик и великий пролетарский революционер, один из основоположников марксизма Фридрих Энгельс «после своего друга Карла Маркса… – как указывал В.И. Ленин, – был самым замечательным ученым и учителем современного пролетариата во всем цивилизованном мире»[431]. Марксизм немыслим без того неоценимого вклада, который внес в создание и особенно в разработку этой теории Энгельс. «Нельзя понять марксизм и нельзя цельно изложить его, не считаясь со всеми сочинениями Энгельса»[432].
Как подчеркивал сам Энгельс, марксистская теория по праву носит имя Маркса. «…Огромнейшая часть основных руководящих мыслей, особенно в экономической и исторической области, и, еще больше, их окончательная четкая формулировка принадлежит Марксу. То, что внес я, – говорил Энгельс, – Маркс мог легко сделать и без меня, за исключением, может быть, двух-трех специальных областей»[433]. К числу этих специальных областей относятся в первую очередь теоретическое естествознание и военная теория. Здесь вклад Энгельса имел решающее значение.
Как известно, великой заслугой Энгельса является исследование материальных основ военного дела. Выяснив зависимость между развитием материального производства и развитием военного дела, он заложил фундамент марксистской военной теории.
Развитая Энгельсом концепция материальных основ военного дела органически вытекает из самого существа марксистской теории, из самых основ диалектико-материалистического мировоззрения. Универсальный характер марксистской теории и разносторонние потребности классовой борьбы пролетариата, теоретическим оружием которого явился марксизм, настоятельно требовали применения диалектического материализма к области военного дела.
Разработка философских основ марксистской теории была первой и главной предпосылкой разработки материалистических основ марксистской военной теории. Конечно, исходными материалистическими положениями отнюдь не исчерпывается все богатство идей, развитых Энгельсом в области истории и теории военного дела. Развитие марксистской теории в целом, в особенности исторического материализма, определяло и развитие военно-теоретических воззрений Энгельса. Но ясно также, что это последнее было обусловлено не только дальнейшим развитием марксистской теории, но и рядом других определяющих факторов, прежде всего обобщением нового исторического опыта и новыми потребностями классовой борьбы пролетариата.
В свое время именно Энгельс указал на значение двух великих открытий Маркса в процессе обоснования и развития научного коммунизма: материалистического понимания истории (т.е. исторического материализма) и теории прибавочной стоимости (составляющей ядро марксистской политической экономии). «Этими двумя великими открытиями… – писал Энгельс в „Анти-Дюринге“, – мы обязаны Марксу. Благодаря этим открытиям социализм стал наукой…»[434].
Материалистическое понимание история впервые как целостная концепция было разработано совместно Марксом и Энгельсом в 1845 – 1846 гг. в рукописи «Немецкой идеологии». Это стало возможным благодаря выяснению внутреннего механизма самого материального производства как основы человеческого общества, благодаря выявлению диалектики взаимодействия и развития производительных сил и производственных отношений.
Как показали авторы «Немецкой идеологии», в ходе исторического развития решающим фактором в конечном счете является развитие производительных сил (в первую очередь – это орудия производства). Производительные силы определяют «форму общения» (т.е. характер общественных отношений, основу которых составляют производственные отношения). С развитием производительных сил наступает период, когда прежняя форма общения перестает им соответствовать и превращается в их оковы. Это противоречие между производительными силами и формой общения разрешается путем социальной революции: на смену прежней форме общения приходит новая, соответствующая более развитым производительным силам. Так совершается переход от одной общественной формации к другой, более высокой, так идет процесс развития человеческого общества.
Это открытие диалектики производительных сил и производственных отношений дало ключ к пониманию общей структуры человеческого общества (производительные силы – производственные отношения – политическая надстройка – формы общественного сознания) и закономерного процесса его развития, т.е. положило начало учению об общественно-экономических формациях. Оно имело решающее значение и для выяснения материальных основ военного дела.
Через два года после того, как это открытие было сформулировано в рукописи «Немецкой идеологии», во второй половине декабря 1847 года в Немецком рабочем обществе в Брюсселе Маркс читал лекции о наемном труде и капитале, в которых впервые затронул вопрос о материальных основах военного дела. 5 – 11 апреля 1849 года работа Маркса «Наемный труд и капитал» была опубликована в «Новой Рейнской газете», которую Маркс и Энгельс издавали в Германии в период революции 1848 – 1849 гг.
Излагая сущность материалистического понимания истории, Маркс говорит здесь, что материальные средства производства определяют общественные производственные отношения, и поясняет эту зависимость на примере из области военной истории: «В зависимости от характера средств производства эти общественные отношения, в которые вступают производители друг к другу, условия, при которых они обмениваются своей деятельностью и участвуют в совокупном производстве, будут, конечно, различны. С изобретением нового орудия войны, огнестрельного оружия, неизбежно изменилась вся внутренняя организация армии, преобразовались те отношения, при которых индивиды образуют армию и могут действовать как армия, изменилось также отношение различных армий друг к другу»[435].
Здесь уже ясно видно, как из основной концепции материалистического понимания истории вырастает материалистическое понимание военной истории. Пример из истории армии не случаен: Маркс считал, что именно в этой области правильность созданной им материалистической концепции выступает особенно наглядно. Он проводит здесь аналогию между сферой материального производства и областью военного дела. Еще в «Экономическо-философских рукописях» (1844 г.) он сформулировал важное положение об определяющей роли материального производства, которое накладывает печать на все другие стороны человеческой деятельности, так что они выступают уже как «лишь особые виды производства и подчиняются его всеобщему закону»[436]. А в «Немецкой идеологии», где выдвигается тезис о зависимости формы общения от развития производительных сил, широкое понятие «форма общения» охватывает и войну как один из видов «внешнего общения»[437]. Отсюда следует, что уровень развития производительных сил обусловливает не только способ производства, но и способ ведения войны. Ясно, что такое применение материалистической концепции к области военной истории делает само материалистическое понимание истории более универсальным, углубляет основную концепцию исторического материализма.
Инициатива Маркса, положившего начало разработке материалистического понимания военной истории, была подхвачена Энгельсом. После поражения революции 1848 – 1849 гг. оба они эмигрируют в Англию. В ноябре 1850 года Энгельс переезжает в Манчестер и здесь приступает к систематическому изучению военного дела. В предвидении грядущих революционных битв он считает, что в партии должен быть человек, который бы профессионально разбирался в военных вопросах. Одним из первых плодов его занятий явилась рукопись «Возможности и перспективы войны Священного союза против Франции в 1852 г.». Она была написана для Маркса. В третьем разделе своей работы Энгельс впервые рассматривает вопрос о материальных основах военного дела[438]. Основная концепция в общих чертах здесь уже разработана. Энгельс сводит способ ведения войны к его социальным и экономическим основам, не только к данным общественным отношениям, но в конечном счете и к уровню развития производительных сил. Вырабатывается новая терминология, соответствующая новым идеям. Ясно проглядывает аналогия между военным делом и материальным производством: подобно тому как средства производства (прежде всего орудия производства) определяют способ производства, так и боевые средства (прежде всего оружие) определяют способ ведения войны.
Проходит несколько лет. В августе 1857 года в связи с началом первого мирового экономического кризиса и в предвидении возможного начала революционного процесса Маркс приступает к разработке своей экономической теории. Он спешит разработать ее хотя бы в общих чертах и в течение нескольких месяцев создает грандиозную и гениальную рукопись под названием «Критика политической экономии», в которой делает свое второе великое открытие – открывает прибавочную стоимость и создает основы теории прибавочной стоимости. Применение материалистического понимания истории к области политической экономии, к анализу капиталистического способа производства не только приводит к этому новому великому открытию, но и блестяще подтверждает правильность первого открытия Маркса – материалистического понимания истории – и существенно обогащает его. Это дальнейшее развитие исторического материализма находит яркое воплощение во «Введении» к рукописи Маркса, написанном в конце августа 1857 года, и в знаменитом «Предисловии» к его книге «К критике политической экономии», датированном январем 1859 года.
Намечая в конце «Введения» программу дальнейшей разработки своей материалистической концепции, Маркс в качестве первого пункта формулирует следующее важное положение: «Война раньше достигла развитых форм, чем мир; способ, каким на войне и в армиях и т.д. такие экономические отношения, как наемный труд, применение машин и т.д., развились раньше, чем внутри гражданского общества. Также и отношение между производительными силами и отношениями общения особенно наглядно в армии»[439]. Здесь прямо развивается мысль, высказанная за 10 лет до этого, из которой ясно видно, что марксистское положение о соотношении производительных сил и формы общения (отношений общения) относится не только к сфере материального производства, но охватывает и область военного дела, т.е. имеет более широкое значение, носит более универсальный характер. Вместе с тем здесь снова наглядно выступает органическая связь между материалистическим пониманием истории и учением о материальных основах военного дела.
Приведенное положение Маркса было сформулировано в последних числах августа, а 25 сентября 1857 года, развивая ту же мысль, он пишет Энгельсу по поводу его статьи «Армия» для «Новой американской энциклопедии»: «История армии всего нагляднее подтверждает правильность нашего воззрения на связь производительных сил и общественных отношений. Вообще, армия играет важную роль в экономическом развитии». Приведя ряд примеров, которые показывают, что многие экономические явления – заработная плата, владение движимой собственностью, цеховой строй, применение машин, металлические деньги, разделение труда внутри одной отрасли производства – развиваются в армии раньше, чем в остальном обществе, Маркс заключает: «Кроме того, в истории армии с поразительной ясностью резюмируется вся история гражданского общества. Если у тебя будет как-нибудь время, ты должен разработать данный вопрос с этой точки зрения»[440].
Прошел еще ряд лет. Незадолго до окончания 1-го тома своего главного труда – «Капитала» Маркс снова возвращается к своему предложению. 7 июля 1866 года он пишет Энгельсу: «Наша теория об определении организации труда средствами производства нигде так блестяще не подтверждается, как в человекоубойной промышленности» (снова сравнение войны с производством). «Право, стоило бы, чтобы ты написал об этом что-нибудь (у меня для этого не хватает знаний), что я мог бы за твоей подписью включить в мою книгу в виде приложения. Подумай об этом». – «О человекоубойной промышленности постараюсь написать тебе», – отвечал Энгельс 12 июля[441], но так и не смог сделать это в то время.
С 1851 года на протяжении многих лет проблема материальных основ военного дела оставалась в поле зрения Энгельса и находила отражение в отдельных местах его работ, посвященных военным вопросам. С 1857 года Маркс неоднократно советовал ему разработать эту проблему специально. Но только 20 лет спустя, в 1877 году, обстоятельства позволили ему осуществить это положение друга: в своем классическом произведении «Анти-Дюринг», именно в III главе его второго отдела, в связи с критикой идеалистической теории насилия Энгельс всесторонне разработал данную проблему. Как выяснилось при подготовке 20-го тома второго издания Сочинений Маркса и Энгельса, классический труд, известная статья Энгельса «Тактика пехоты и ее материальные основы», где развивается та же концепция, представляет собой не что иное, как фрагмент рукописи «Анти-Дюринга», который в окончательном тексте книги Энгельс заменил кратким вариантом[442].
Таким образом, факты показывают, что разработка основ марксистской военной теории явилась результатом применения материалистического понимания истории к области военного дела, что между фундаментальными положениями марксизма и марксистскими идеями в области военной теории существует неразрывная, органическая связь. Это нашло свое выражение и в том, что именно от Маркса – главного творца исторического материализма – исходила первоначально инициатива в постановке вопроса о материальных основах военного дела. В силу сложившегося между Марксом и Энгельсом разделения труда задача всесторонней разработки данного вопроса выпала на долю Энгельса. Но развитая им концепция воплощает полное единство взглядов обоих основоположников марксизма, их единую точку зрения на кардинальные проблемы военной теории.
Одним из главных результатов выработки материалистического понимания истории явилось создание марксистской теории классов и классовой борьбы. В основных чертах этот раздел исторического материализма сложился уже в «Немецкой идеологии», а исходным тезисом «Манифеста Коммунистической партии» стало уже классически сформулированное положение: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов». Впоследствии Энгельс внес в него существенное уточнение: «Вся прежняя история, за исключением первобытного состояния, была историей борьбы классов»[443]. Классовый подход к анализу социальных явлений, или, как говорил Маркс, «метод сведения к классам», стал одной из кардинальных особенностей также и марксистской военной науки.
Особой заслугой Энгельса явилось исследование активной роли политической и идеологической надстройки, ее обратного влияния на экономический базис общества. Это дало научную основу для правильного учета роли надстроечных явлений также и в области военного дела: роли политических, моральных и идеологических факторов.
Зависимость военно-теоретических взглядов Энгельса от развития философских основ марксистской теории проявляется в изменении самого характера этих взглядов. Если материалистическое понимание истории сложилось в середине 40-х годов XIX века, то только с этого времени возникли и необходимые предпосылки для выработки подлинно марксистских взглядов в области военной теории. Характерно в этом отношении различие между представлениями Энгельса о будущей армии до создания целостного материалистического понимания истории и аналогичными представлениями уже после того, как эта материалистическая концепция была разработана. Рубежом здесь, как отмечалось, был 1845 год, совместная работа Маркса и Энгельса над «Немецкой идеологией».
Незадолго до этого, в феврале 1845 года, Энгельс выступал с яркими речами на двух собраниях в Эльберфельде, посвященных обсуждению коммунистических идей. Б?льшую часть своего первого выступления он уделил описанию будущего, коммунистического общества, его преимуществ по сравнению с существующим, буржуазным. Он говорил главным образом об экономических преимуществах коммунизма, но вместе с тем затронул и вопрос об армии – о замене постоянной армии всеобщим вооружением народа и о превосходстве армий коммунистического общества: «В коммунистическом обществе никто не станет и думать о постоянном войске. Да и зачем? Для охраны внутреннего спокойствия страны? Но мы уже видели, что никому и в голову не придет нарушать это внутреннее спокойствие… Для захватнической войны? Но как может коммунистическое общество дойти до того, чтобы предпринять захватническую войну… Для оборонительной войны? Для этого оно не нуждается в постоянной армии, так как легко будет научить каждого годного для войны члена общества, наряду с его другими занятиями, владеть оружием настолько, насколько это необходимо для защиты страны, а не для парадов. И примите при этом во внимание, что член такого общества в случае войны, которая, конечно, может вестись только против антикоммунистических наций, должен защищать действительное отечество, действительный очаг, что он, следовательно, будет бороться с воодушевлением, со стойкостью, с храбростью, перед которыми должна разлететься, как солома, механическая выучка современной армии. Вспомните, какие чудеса совершал энтузиазм революционных армий с 1792 по 1799 г. – армий, которые боролись ведь только за иллюзию, за мнимое отечество, и вы поймете, какова должна быть сила армии, борющейся не за иллюзию, а за нечто реальное и осязаемое»[444].
В этом замечательном рассуждении, правильность ряда предвидений которого столь блистательно подтвердилась в дни героической Парижской коммуны, и особенно в истории первого социалистического государства – в период гражданской войны и военной интервенции в нашей стране, во время Великой Отечественной войны советского народа – и в истории других социалистических стран, Энгельс подчеркивает такие преимущества армий, защищающих новое общество, как воодушевление, стойкость, храбрость, т.е. сводит их к чисто моральному фактору. В этом отношении он, по существу, почти не выходит еще за пределы представлений тех предшественников научного коммунизма, которые гениально предвосхищали именно эти черты будущего общества. К числу таких предшественников относились коммунисты-утописты Мабли, Дезами, Вейтлинг[445].
Предвидеть моральные преимущества армий будущего общества можно было, и не опираясь еще на материалистическое понимание истории. И лишь после того, как эта материалистическая теория была разработана, представления о преимуществах таких армий стали значительно более глубокими.
Через шесть лет после «Эльберфельдских речей» в известной уже рукописи 1851 года Энгельс ставит вопрос по-новому: «Эмансипация пролетариата… будет иметь свое особое выражение в военном деле… Можно уже сейчас до известной степени предвидеть, в чем будут заключаться материальные основы этой новой системы ведения войны»[446]. Это уже специфически марксистская постановка вопроса. За ней стоит в конечном счете материалистическое понимание истории. Ни один из предшественников научного коммунизма, разумеется, так формулировать проблему не мог.
Опираясь на диалектико-материалистический анализ прошлой военной истории, Энгельс предвидит, что «предпосылкой каждого нового усовершенствования в системе ведения войны также будут новые производительные силы». Коммунистическое преобразование общества связано с огромным увеличением средств производства. «Новый способ ведения войны как раз и предполагает наличие этого». Новая военная наука будет «необходимым продуктом новых общественных отношений». Подобно тому как пролетарская революция в промышленности будет заключаться отнюдь не в упразднении паровых машин, а в увеличении их числа, «так и в военном деле речь пойдет не об уменьшении массовости армий и их подвижности, а, наоборот, о поднятии того и другого на более высокую ступень». И Энгельс предвидит: «По своей массе и стратегической подвижности эти армии будут обладать, следовательно, неслыханно страшной силой. Тактическая подвижность… у таких солдат также будет стоять на гораздо более высокой ступени. По силе, ловкости, интеллигентности они превзойдут всех тех солдат, которых может дать современное общество»[447]. Но эти армии, разумеется, будут существовать лишь постольку, поскольку останутся еще некоммунистические страны, и будут использоваться не для захватнических, а только для оборонительных войн.
Таким образом, в этой работе Энгельс предвидит преимущества армий будущего общества, выражающиеся в целом комплексе особенностей, которые можно свести к трем главным:
1) более быстрое развитие производительных сил, материального производства, поскольку устранены тормозившие их развитие оковы частной собственности; отсюда – экономическое превосходство коммунистического общества, проявляющееся также и в военной области;
2) отсутствует классовая борьба внутри общества, осуществлено подлинное единство общества, поскольку устранены классовые антагонизмы и сами классовые различия; отсюда – социальное превосходство;
3) изменились сами люди; отсюда – их физическое, интеллектуальное и моральное превосходство.
Этот новый взгляд стал возможен только на основе материалистического понимания истории и в результате глубокого исследования военной истории.
Следует подчеркнуть одно важное обстоятельство, без учета которого нельзя правильно понять подлинный смысл рассуждений Энгельса в рукописи 1851 года. Дело в том, что предпосылкой всех его конкретных прогнозов является предположение, что при существующих в данное время условиях, в 1852 году, во Франции происходит пролетарская революция. Этот «факт» заранее задан в его исследовании, и только исходя из него он развивает все конкретные следствия.
Однако, помимо совершенно конкретных прогнозов относительно предположенной ситуации, в рассуждениях Энгельса есть и некоторые общие элементы, которые не зависят от его исходной предпосылки. Так, он показывает, что с развитием материального производства изменяются средства и способы ведения войны, возрастает массовость и подвижность армий. Пролетарская революция, устраняя препятствия на пути развития производительных сил, классовые антагонизмы, изменяя самих людей, создает, при прочих равных условиях, значительно большие возможности и для развития военного дела.
Та же работа Энгельса, которая столь убедительно свидетельствует о решающем влиянии исторического материализма на военно-теоретические воззрения основоположников марксизма, вместе с тем показывает и определенное обратное влияние военных исследований Энгельса на развитие теории научного коммунизма.
Одной из заслуг Энгельса была постановка вопроса об использовании буржуазных специалистов в период после пролетарской революции. В этом вопросе между Марксом и Энгельсом существовало определенное единство взглядов, но именно Энгельс уделил данной проблеме особое внимание. Именно в рукописи 1851 года Энгельс приходит к выводу, что при формировании массовых революционных армий неизбежно придется использовать прежних военных специалистов, наличные офицерские кадры: «Необходимо будет привлечь на свою сторону возможно большее количество офицеров. Последнее весьма важно при невозможности создать как по волшебству новых офицеров в двухмесячный срок»[448].
Вскоре после этого, около 20 июля 1851 года, развивая аналогичную мысль, Энгельс пишет Марксу: «Хорошо бы рекомендовать вести повсюду пропаганду среди конторских служащих. На случай, если бы пришлось организовать управление, без подобного рода людей не обойтись» и т.д.[449].
В конце 1851 – начале 1852 года Маркс пишет одну из своих лучших работ – «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». Здесь он впервые приходит к выводу о необходимости слома старой государственной машины – к выводу, который Ленин считал главным в учении марксизма о государстве. Этот вывод Маркса и мысль Энгельса о необходимости использовать буржуазных специалистов взаимосвязаны. А сама эта мысль, как видно из приведенных фактов, поначалу возникла у Энгельса именно в связи с изучением военного дела. Так его военные исследования вели к обогащению и дальнейшему развитию и самой теории научного коммунизма.
Другим важным примером взаимосвязанного процесса углубления и развития научного коммунизма и диалектико-материалистических основ военной теории является изменение взглядов Энгельса на соотношение постоянной армии и всеобщего вооружения народа. В начале 1868 года он подвел своего рода итог длительному периоду разработки вопроса о судьбе армии в будущем обществе, о замене постоянной армии всеобщим вооружением народа, милиционной системой (разумеется, при условии, что наряду с коммунистическими странами будут существовать еще и некоммунистические).
Уже предшественники Маркса и Энгельса выдвигали требование упразднить постоянную армию, заменить ее всеобщим вооружением народа. Основоположники научного коммунизма присоединились к этому требованию. Как мы видели, в начале 1845 года в «Эльберфельдских речах» Энгельс говорил, что в коммунистическом обществе не будет постоянной армии. В начале 1848 года в «Требования Коммунистической партии в Германии» Маркс и Энгельс включили пункт о всеобщем вооружении народа. Кроме того, в составленных Энгельсом в конце октября 1847 года «Принципах коммунизма», а затем в «Манифесте Коммунистической партии» и в «Требованиях» 1848 года фигурировала идея об организации промышленных армий[450].
Однако специальное изучение военного дела в 50-х и 60-х годах, и в особенности анализ новых исторических явлений – опыта волонтерского движения в Англии и Гражданской войны в США, привели Энгельса к существенно новым выводам. Опыт показал, что без опоры на какую-то постоянную армию, составляющую ядро вооруженных сил, эффективное использование милиционной системы невозможно, что, следовательно, эта последняя в чистом виде неосуществима[451]. Наиболее определенно эта новая точка зрения Энгельса была выражена в письме к Марксу от 16 января 1868 года: «…любая рациональная военная организация не может не представлять собой нечто среднее между прусской и швейцарской системой[452], – но что именно? Это зависит в каждом отдельном случае от обстоятельств. Только коммунистически устроенное и воспитанное общество может очень близко подойти к милиционной системе, но и то полностью не достигнет ее»[453].
Здесь важно, что Энгельс, как и прежде, предвидит период сосуществования коммунистических и некоммунистических стран; приходит к выводу о невозможности осуществить чисто милиционную систему организации армии, и даже в коммунистически устроенном и коммунистически воспитанном обществе можно будет только близко подойти к ней, но нельзя будет полностью осуществить ее; конкретно указывает на неизбежное в будущем сочетание постоянной армии и милиционной системы. Таким образом, Энгельс пересматривает и конкретизирует свои прежние взгляды.
Становление и развитие всей марксистской теории в целом, и в особенности диалектико-материалистического понимания истории, обусловили диалектико-материалистическую разработку основ военной теории. По инициативе Маркса решение этой важнейшей задачи взял на себя Энгельс. Ему мы обязаны тем, что фундамент марксистской военной науки был заложен.
Разработка основ военной теории с позиций диалектического материализма в свою очередь способствовала дальнейшему развитию, углублению и обогащению всей марксистской теории в целом. Этот органически взаимосвязанный процесс начался с возникновения марксизма и продолжается уже многие десятилетия. После смерти Энгельса – первого военного теоретика пролетариата – процесс всестороннего развития марксистской теории нашел свое воплощение в теоретической и практической деятельности величайшего продолжателя дела Маркса и Энгельса – В.И. Ленина, в революционной творческой деятельности миллионов борцов за воплощение в жизнь принципов научного коммунизма.