1. Критика Ф. Энгельсом идейно-теоретических основ оппортунизма в международном рабочем движении

1. Критика Ф. Энгельсом идейно-теоретических основ оппортунизма в международном рабочем движении

После поражения Парижской Коммуны и самороспуска в 1876 г. I Интернационала перед международным рабочим движением встала задача создания массовых социалистических партий различных странах. «I Интернационал, – писал В.И. Ленин, – кончил свою историческую роль, уступив место эпохе неизмеримо более крупного роста рабочего движения во всех странах мира, именно эпохе роста его вширь, создания массовых социалистических рабочих партий на базе отдельных национальных государств» [2, т. 26, с. 50].

К. Маркс и Ф. Энгельс развивали учение о революционно-пролетарской партии в борьбе с лассальянством, с различными анархическими сектами, тред-юнионизмом и оппортунизмом, подчеркивая при этом, что эта партия в отличие от всякого рода сектантских организаций и группировок должна быть неразрывно связано с массовым рабочим движением и хорошо овладеть революционной теорией.

Учитывая уроки Парижской Коммуны, деятельности I Интернационала, усиление классовых битв во Франции и Германии уже после роспуска Интернационала, Маркс и Энгельс разрабатывают далее вопрос о партии рабочего класса. В 1886 г. Энгельс писал: «Первым важнейшим шагом всякой вновь вступающей в движение страны всегда должна быть организация рабочих в самостоятельную политическую партию, – все равно, каким бы путем это ни было достигнуто, лишь бы она была действительно рабочей партией» [1, т. 36, с. 489].

И в последующих своих работах Ф. Энгельс всегда подчеркивает великое значение организации рабочего класса в партию, политическую, организационную и идеологическую роль партии в подготовке и совершении социалистической революции. Большое внимание вопросу связи революционной партии с массами уделяли основоположники марксизма в процессе борьбы против сектантства и оппортунизма. Энгельс в письме к Каутскому 3 января 1895 г. в связи с оппортунистическими тенденциями в германской социал-демократической партии писал: «Массы, хотя и видят менее ясно, чем отдельные лидеры, все же во много раз лучше, чем все лидеры, вместе взятые. Только процесс развития сознательности протекает медленнее, чем где бы то ни было, потому что почти все старые лидеры заинтересованы в том, чтобы направить это пробуждающееся сознание в том или ином особом направлении или vulgo[30] его извратить» [1, т. 39, с. 301].

Разрабатывая вопрос о партии в условиях ожесточенной борьбы с сектантством и оппортунизмом, Маркс и Энгельс еще раз подчеркивают исключительно важную роль революционной теории. В предисловии к переизданию «Крестьянской войны в Германии» Энгельс отмечает, что рабочая партия наряду с борьбой экономической и политической ведет также и борьбу теоретическую. В своих письмах Маркс и Энгельс постоянно указывают на это Каутскому и Бебелю. Правильная теория является необходимым условием принципиальной в своих воззрениях и последовательной в своих действиях революционной партии. Энгельс писал Бебелю 14 ноября 1879 г., что следует придавать особенное значение тому, чтобы практика германской партии не расходилась с революционной теорией [см. 1, т. 34, с. 334].

Исходя из опыта Парижской Коммуны и последующей практической деятельности европейских социалистических партий Энгельс отмечает: «Развитие пролетариата повсюду сопровождается внутренней борьбой, и Франция, где теперь впервые создается рабочая партия, не является исключением. Мы в Германии уже прошли первый этап этой внутренней борьбы (с лассальянцами), другие нам еще предстоят» [1, т. 35, с. 319 – 320].

На основании изучения реального процесса развития пролетарских партий, Энгельс сформулировал вывод, согласно которому рабочая партия развивается в принципиальной борьбе с течениями, враждебными ей в рабочем движении. В борьбе со своими идейными противниками пролетарская партия укрепляется, становится подлинно монолитной. Основным законом ее развитого существования является революционное единство. Вся практическая деятельность К. Маркса и Ф. Энгельса всегда характеризовалась непримиримостью к малейшим отступлениям от революционной теории. В связи с этим они считали неизбежным размежевание с мелкобуржуазными элементами внутри социалистических партий. Анализируя положение во французской социалистической партии, Ф. Энгельс отмечает, что он и Маркс считали раскол в ней неизбежным. Расхождения между Ж. Гедом и П. Лафаргом, с одной стороны, Б. Малоном и П. Бруссом – с другой, носили принципиальный характер: революционной позиции была противопоставлена здесь позиция оппортунистическая, поссибилистская, буржуазно-реформистская.

В общефилософском плане борьба К. Маркса и Ф. Энгельса с оппортунизмом теснейшим образом была связана с критикой идеализма, позитивизма и метафизики, которые в разных комбинациях являлись теоретическим обоснованием оппортунистической практики лассальянцев, французских поссибилистов и немецких реформистов в лице Э. Бернштейна, Г. Фольмара и др. К. Маркс в письме к Ф. Зорге от 19 октября 1877 г. подчеркивает, что компромисс с лассальянцами, Дюрингом и другими временными попутчиками в социал-демократической партии привел к тому, что целый ряд вожаков ее пытается заменить материалистическую базу социализма идеалистическими идеями, «современной мифологией с ее богинями справедливости, свободы, равенства и братства» [1, т. 34, с. 234]. И. Мост, Э. Бернштейн и другие ревизионисты пытались заменить диалектический и исторический материализм Маркса – Энгельса дюрингианством, пестрой смесью вульгарно-материалистических и разных идеалистических воззрений. С изложением взглядов Дюринга перед рабочей аудиторией выступали социал-демократы Фрицше и Бернштейн. Труд Энгельса против Дюринга, знаменитый «Анти-Дюринг», явился могучим теоретическим средством борьбы против реформизма и ревизионизма (см. главу 12 настоящего издания).

Диалектико-материалистический метод во всем богатстве его методологических сторон и моментов был противопоставлен Энгельсом эклектическому методу, широко распространившемуся среди социал-демократов того времени. «Как широко был распространен эклектицизм, – писал Каутский в „Die Neue Zeit“ в 1895 г., – показывает Готская программа, показывает влияние Дюринга, показывает тот успех, который имела в партийных кругах брошюра Шеффле „Сущность социализма“» [12, с. 715]. В германской социал-демократической партии продолжала кипеть борьба с оппортунистическими группами. Линия прогрессивного развития социал-демократии поддерживалась Марксом, Энгельсом и их сторонниками. Маркс и Энгельс с немалой тревогой следили за развитием социал-демократической партии Германии, выправляли ее движение, критикуя промахи, недостатки и оппортунистические ошибки партийного руководства, вновь и вновь обращая особое внимание на необходимость усвоения научной теории общественного развития. Энгельс подверг принципиальной критике услужливость и приспособленчество оппортунистического большинства фракции социал-демократии в рейхстаге, указывая, что политика уступок капитализму ведет к еще большему оппортунизму. Между тем социал-демократические депутаты при голосованиях в рейхстаге проявляли явный оппортунизм, проводя линию поддержки экономической политики буржуазно-юнкерского правительства.

Уже в конце 70-х годов К. Маркс и Ф. Энгельс сурово критикуют оппортунистические взгляды Э. Бернштейна, который выступил против социальной революции рабочего класса и стал рассматривать социал-демократию как партию реформ. Вкупе с социал-филантропом К. Хёхбергом и оппортунистом Р. Шраммом Э. Бернштейн противопоставил идее социальной революции идею бесконфликтного общественного развития и стал проповедовать «этический социализм», основанный на идеалистическом мировоззрении. Ф. Энгельс в письме к Э. Бернштейну от 26 июня 1879 г. указывает, что в действительности социализм является результатом материально-экономического процесса [см. 1, т. 34, с. 296] и, следовательно, требует диалектико-материалистического подхода к анализу социального прогресса.

В немецком социал-демократическом журнале «Die Zukunft» подвизались различные буржуазные попутчики. В статье К. Хёхберга «Социализм и наука» базой социализма были объявлены психологические стремления и аффекты человека, идея «справедливого распределения человеческого счастья» [14, с. 2]. В статье «Идеализм и реализм в социальной политике» в том же журнале утверждалось, что основой социализма является тезис о субъективном идеале, вытекающем из чистого сознания индивидуума [см. там же, с. 33]. Критикуя содержание журнала, Маркс указывает, что главное стремление последнего – заменить материалистическое понимание социального развития обманчивыми идеологическими фразами о справедливости.

Уже в то время Э. Бернштейн и другие немецкие социал-демократы исходя из идеалистического, позитивистского и прагматического мировоззрения прокламировали отказ от борьбы за социальную конечную цель, считая, что центральной задачей партии является реформаторство в рамках буржуазного общества. К. Маркс и Ф. Энгельс в «Циркулярном письме А. Бебелю, В. Либкнехту, В. Бракке и др.» так характеризуют сущность взглядов социал-филантропов: «…вместо того чтобы во главу угла ставить далеко идущие, отпугивающие буржуазию и все же недостижимые для нашего поколения цели, пусть лучше все свои силы и всю свою энергию она (партия. – Авт.) обратит на осуществление тех мелкобуржуазных реформ-заплат, которые укрепят старый общественный строй и тем самым, может быть, превратят конечную катастрофу в постепенный, совершающийся по частям и по возможности мирный процесс перерождения» [1, т. 19, с. 173].

Маркс и Энгельс, отвергая оппортунистическую позицию Бернштейна и других, указывают, что рабочий класс может прийти к завоеванию политической власти не непременно одинаковым, совершенно одним и тем же для всех путем. Они разъясняют, что диалектика истории такова, что при определенных конкретных обстоятельствах не исключается возможность относительно мирных революционных преобразований; но это вовсе не снимает принципиального подхода к классовой борьбе пролетариата против буржуазии: «…мы никак не можем идти вместе с людьми, которые эту классовую борьбу стремятся вычеркнуть из движения» [там же, с. 175].

Энгельс обращает внимание на то, что возможна и мирная форма упразднения отмирающей действительности («Людвиг Фейербах…», 1886 г.): «Место отмирающей действительности занимает новая, жизнеспособная действительность, занимает мирно, если старое достаточно рассудительно, чтобы умереть без сопротивления, – насильственно, если оно противится этой необходимости» [1, т. 21, с. 275]. Но вместе с тем Энгельс предупреждает («Ответ достопочтенному Джованни Бовио», 1892 г.), что «имеется десять шансов против одного, что наши правители еще задолго до этого времени (возможности завоевания социалистами большинства в парламенте. – Авт.) применят против нас насилие; а это перенесет нас с арены парламентской борьбы на революционную арену» [1, т. 22, с. 287].

Развивая и конкретизируя свою теорию революции в свете новых фактов международного революционного движения 70 – 80-х годов, основоположники марксизма обращают особое внимание на обоснование форм революции и на вопрос о понимании мировой революции как длительного процесса, а не одноактового взрыва, происходящего одновременно во всех странах. В работах Энгельса ставится вопрос и о возможном «маршруте» пролетарской революции в связи с конкретными условиями международного рабочего движения и революционной ситуацией в той или иной стране. В 1892 г. он пишет: «…если судить по теперешнему положению вещей, разве не может оказаться, что Германия станет также ареной первой великой победы европейского пролетариата?» [1, т. 22, с. 320]. Энгельс в то время считал, что победа революции может быть обеспечена совместными усилиями пролетариата Англии, Франции, Германии.

Уже в 70-х годах основоположники марксизма, разъясняя свой взгляд на социалистическую революцию, указывали на возможность при определенных конкретных условиях мирного революционного преобразования для отдельных стран. В речи на митинге в Амстердаме 8 сентября 1872 г. Маркс говорил: «Мы знаем, что надо считаться с учреждениями, нравами и традициями различных стран; и мы не отрицаем, что существуют такие страны, как Америка, Англия, и если бы я лучше знал ваши учреждения, то может быть прибавил бы к ним и Голландию, в которых рабочие могут добиться своей цели мирными средствами. Но даже если это так, то мы должны также признать, что в большинстве стран континента рычагом нашей революции должна послужить сила; именно к силе придется на время прибегнуть, для того чтобы окончательно установить господство труда» [1, т. 18, с. 154].

В противовес этим четким классовым положениям революционной теории К. Маркса и Ф. Энгельса большинство социал-демократов в рейхстаге открыто встало на позиции «мирного», «естественного» врастания капитализма в социализм. Оппортунист К. Грилленбергер официально выступил в 1891 г. в рейхстаге со следующим отступническим заявлением: «Социал-демократическая партия не приняла программного требования Маркса о диктатуре пролетариата. Маркс был недоволен именно тем, что немецкая социал-демократия свою программу составила так, как она это считала правильным в немецких условиях, и поэтому у нас никогда не заходило речи о революционной диктатуре пролетариата» [13, с. 1805]. Оппортунисты Ауэр, Блос, Гейзер, а позже Фольмар также весьма откровенно выступили против марксистского учения о революции.

После того как Энгельс опубликовал в 1891 г. Марксову «Критику Готской программы», оппортунистические элементы в германской социал-демократической партии выступили против марксистского учения о революции и диктатуре пролетариата совершенно открыто. Считая такие выступления крайне опасными для судеб грядущей пролетарской революции, Энгельс не только наносит ряд метких разящих ударов по открытому оппортунизму, но и последовательно выступает против примиренческого отношения к нему со стороны руководства партии в лице В. Либкнехта и К. Каутского. Суровая критика со стороны Энгельса заставляла оппортунистов до некоторой степени отступать, способствовала выправлению политической линии партии.

Маркс и Энгельс хорошо понимали, что оппортунизм не случаен, он имеет свои определенные социальные корни, тесно связан с буржуазной политической идеологией и соответствующими философско-теоретическими источниками. Анализируя социальные корни оппортунизма, они указывают на его мелкобуржуазную базу. Энгельс писал, что прилив мелких буржуа и крестьян говорит о большом успехе рабочего движения, но в то же время это становится опасным для него. Их присоединение доказывает, что пролетариат действительно стал руководящим классом. Но нельзя забывать, что пролетариат не выполнит своей исторической руководящей роли, если будет делать уступки мелкобуржуазным идеям и стремлениям.

Маркс и Энгельс постоянно предупреждают об опасности проникновения в партию мелкобуржуазных, а также буржуазных элементов, не воспринимающих пролетарское мировоззрение, но, наоборот, приносящих с собой чуждое пролетариату мировоззрение в ряды партии. «Если к пролетарскому движению, – указывают они в уже упоминавшемся выше циркулярном письме, – примыкают представители других классов, то прежде всего от них требуется, чтобы они не приносили с собой остатков буржуазных, мелкобуржуазных и тому подобных предрассудков, а безоговорочно усвоили пролетарское мировоззрение» [1, т. 19, с. 174].

В 90-х годах Энгельс выступает с резкой критикой реформизма Г. Фольмара, который в противоположность Марксовой теории революции и диктатуры пролетариата выдвинул теорию «государственного капитализма». Революции Фольмар противопоставлял реформу и «мирное» развитие, диктатуре пролетариата – буржуазный парламентаризм, учению о разрушении буржуазной государственной машины – учение о «надклассовости» государства и его постепенном реформировании. В проект новой программы социал-демократической партии, представленный Эрфуртскому съезду партии (1891), были включены некоторые идеи подобного рода. Энгельс в письме К. Каутскому от 29 июня 1891 г. указывает на оппортунистические положения проекта программы, сеявшей иллюзии мирного общественного развития. Он пишет: «…Это давало мне повод ударить по миролюбивому оппортунизму „Vorw?rts“ и по бодро-скромно-весело-свободному „врастанию“ старого свинства в „социалистическое общество“» [1, т. 38, с. 105].

Критика Энгельсом оппортунизма предвосхитила будущую критику революционными социал-демократами ревизионизма Э. Бернштейна и его единомышленников, отказавшихся в своих программных установках от «конечной цели» и печально знаменитых приспособлением выдвигаемых ими требований к рамкам общественных отношений капиталистического общества. Энгельс пророчески писал: «Это забвение великих, коренных соображений из-за минутных интересов дня, эта погоня за минутными успехами и борьба из-за них без учета дальнейших последствий, это принесение будущего движения в жертву настоящему, – может быть, происходит и из-за „честных“ мотивов. Но это есть оппортунизм и остается оппортунизмом, а „честный“ оппортунизм, пожалуй, опаснее всех других» [1, т. 22, с. 237]. Энгельс решительно требовал отсечения оппортунистических элементов от партии. В последующей истории рабочего движения оппортунизм в большинстве случаев оказался вполне сознательной и своекорыстной линией приспособления политики пролетарской партии к интересам как буржуазии в целом как класса, так и к узко понятным и сугубо личным интересам реформистских лидеров, стремившихся самоутвердиться на гребне революционного рабочего движения. История социалистических революций показала также, что и «честный» оппортунизм кончал, как правило, прямой изменой делу рабочего класса.

Оппортунисты в германской социал-демократической партии при попустительстве примиренцев делали все, чтобы скомпрометировать революционный марксизм. Они не останавливались даже перед фальсификацией взглядов Маркса и Энгельса, чтобы более надежно завуалировать их революционные идеи, предотвратить распространение этих идей в рабочем классе, и особенно это касалось вопросов насильственной революции и восстания. Введение Энгельса к новому изданию работы Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.», написанное им в марте 1895 г., незадолго до смерти, было напечатано в урезанном виде; революционное острие Введения оказалось обломлено. Возникла беспримерно лживая легенда оппортунистов о будто бы происшедшем «отказе» Энгельса от тактики насильственной революции и вооруженного восстания. Энгельс самым решительным образом отмел попытки ложного истолкования его политической позиции по вопросу о завоевании власти рабочим классом [см. письмо Каутскому от 1 апреля 1895 г.; 1, т. 39, с. 373].

Критикуя политическую сущность оппортунизма, основоположники марксизма особое внимание обращали также на необходимость усвоения социально-философских основ и принципов пролетарского мировоззрения. Об этом они много раз писали А. Бебелю, В. Либкнехту и другим руководителям немецкой социал-демократии. А факты были тревожными. Еще в конце 70-х годов редактор газеты «Der Sozialdemokrat» Г. Фольмар то и дело открывал оппортунистическим идеям дорогу на страницы этого органа. В 80-х годах на страницах «Die Neue Zeit» Каутский допускал к печати статьи К.А. Шрамма, который противопоставлял Марксу буржуазного экономиста Родбертуса. О нем в катедер-социалистической печати писалось как об… «основоположнике современного социализма» (одна из брошюр Г. Адлера так и называлась: «Родбертус – основатель научного социализма»). Энгельс указывал, что буржуазные элементы в партии стали группироваться вокруг Родбертуса, как они прежде тяготели к Дюрингу. В области философии в социал-демократической печати усиленно стал протаскиваться идеализм и позитивизм. Оппортунисты были, как правило, противниками философского материализма. Так, например, Гейзер в журнале «Die Neue Welt» в статье «Das Innere der Erde» довольно откровенно выступил в защиту идеализма, против материализма и атеизма. Большое значение для укрепления теоретических основ партии в борьбе против буржуазного мировоззрения имела работа Энгельса «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии», опубликованная в «Die Neue Zeit» в 1886 г. Она явилась достойным ответом на вылазки реформистов против марксистского материализма (см. выше, § 3 главы 14).

За острой политической борьбой против оппортунистов Энгельс не забывал о необходимости укрепления и развития материалистического мировоззрения в партии в собственно теоретическом плане. Его переписка с К. Шмидтом и другими деятелями социал-демократии свидетельствует о том, какое большое значение он придавал марксистской философии в обосновании правильной постановки и решения социально-политических проблем.

Подводя итог всему сказанному, следует подчеркнуть, что К. Маркс и Ф. Энгельс вели борьбу за укрепление революционных позиций социал-демократии на два фронта – как против волюнтаризма, так и против всякого фатализма. Подвергая критике международный оппортунизм в таких его формах, как поссибилизм, тред-юнионизм и реформизм, Маркс и Энгельс обращали специальное внимание на его ложную теоретическую основу, а именно: 1) идеализм в вопросах объяснения исторического процесса, 2) догматический и эклектический метод истолкования исторических событий, 3) признание стихийности в смысле фаталистически толкуемой «объективной» предопределенности событий и 4) конформизм в смысле приспособления к капитализму во всех областях политики и идеологии и капитуляции перед ними. Опровержение этой теоретической основы оппортунизма классиками марксизма составило важный вклад в дальнейшее развитие методологии диалектического и исторического материализма.