Письмо К. Маркса к В.И. Засулич. Наброски ответа на письмо Засулич

Письмо К. Маркса к В.И. Засулич.

Наброски ответа на письмо Засулич

Не только передовые русские мыслители откликнулись на труды Маркса. Он, со своей стороны, живо интересовался вопросами общественного развития России и отражением его в русской общественной мысли, углубляя в этой связи теорию и метод исторического материализма. В течение многих лет Маркс систематически следил за литературой в России по аграрно-крестьянскому вопросу. Он был также осведомлен и о полемических статьях в связи с публикацией на русском языке «Капитала». В письме в редакцию «Отечественных записок» (1877), оставшемся неотправленным, Маркс решительно протестовал против попытки Михайловского превратить его «исторический очерк возникновения капитализма в Западной Европе в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются, – для того, чтобы прийти в конечном счете к той экономической формации, которая обеспечивает вместе с величайшим расцветом производительных сил общественного труда и наиболее полное развитие человека» [1, т. 19, с. 120]. Об этом письме стало известно лишь после смерти его автора. Как предполагал Энгельс, Маркса остановило опасение, что «одно его имя поставит под угрозу существование журнала, где будет напечатан его ответ» [1, т. 36, с. 106].

18 февраля 1881 г. в Лондоне Маркс получил из Женевы письмо от известной русской революционерки В.И. Засулич. Письмо было навеяно полемикой в русской печати вокруг идей «Капитала», и в нем ставился вопрос о применимости Марксовой теории развития буржуазного общества к специфическим условиям России, о степени неизбежности прохождения последней исторического пути Западной Европы.

В марте 1881 г. в ответном письме к В.И. Засулич К. Маркс отмечал, что «анализ, представленный в „Капитале“, не дает… доводов ни за, ни против жизнеспособности русской общины. Но специальные изыскания, которые я произвел на основании материалов, почерпнутых мною из первоисточников, убедили меня, что эта община является точкой опоры социального возрождения России…». Но для этого, продолжал Маркс, необходимо «устранить тлетворные влияния, которым она подвергается со всех сторон, а затем обеспечить ей нормальные условия свободного развития» [1, т. 19, с. 251].

Маркс работал над этим ответом [см. там же, с 400 – 421] непосредственно после изучения книг М. Ковалевского «Общинное землевладение, причины, ход и последствия его разложения» [24] и Л. Моргана – «Древнее общество, или Исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации» [52].

Известны четыре предварительных наброска ответа, причем четвертый по существу идентичен тексту отправленного адресату письма. Последнее своим лаконизмом и ответом лишь на непосредственно поставленные Засулич вопросы наводит на мысль, что «по-видимому, Маркс счел тогда момент неподходящим для публичного выступления с подробным рассмотрением вопросов о характере социально-экономического развития, об общине в России. Он принял решение написать В. Засулич краткое письмо, оставляя до другого времени использование подготовленных рукописных материалов» [25, с. 73]. Следует заметить, что особенности докапиталистических формаций длительное время интересовали Маркса, о чем говорят, например, подготовительные материалы к «Капиталу». В том же направлении занимался исследованием этих проблем и Энгельс, что видно по его наброскам, касающимся истории древних германцев и судеб германской марки. Содержащиеся там идеи были использованы Энгельсом при написании книги «Происхождение семьи, частной собственности и государства».

В набросках ответа Маркса на письмо Засулич содержится разработка методологических принципов анализа общины и места последней во всемирной истории, а также обобщение под этим углом зрения громадного материала по истории России. Письмо, отправленное к Засулич, представляет собой сжатое конспективное изложение идей данных набросков, где эти идеи развиты более подробно и получили более основательную аргументацию, чем в самом тексте отправленного письма. Кроме того, в набросках обсуждается и ряд других проблем, не вошедших в письмо, для выяснения которых Маркс, в частности, подробно конспектировал труды Ковалевского, Моргана и многие другие работы.

Подготавливая ответ Засулич о применимости разработанной в «Капитале» теории буржуазного развития к России, Маркс подчеркивал, что в основе происхождения капиталистического производства лежит полное отделение производителя от средств производства и что социальным стержнем этого процесса является экспроприация земледельцев. Карликовая частная собственность многих лиц, основанная на личном труде, вытесняется крупной капиталистической частной собственностью, основанной на эксплуатации чужого, наемного труда. Причем Маркс подчеркивает, что в «Капитале» он точно ограничивает историческую неизбежность этого процесса странами Западной Европы [см. 1, т. 19, с. 400, 411 – 412 и др.].

Итак, рассуждает Маркс, в Западной Европе в процессе происхождения капиталистического производства одна форма частной собственности сменялась другой. Что же касается России, то здесь «земля никогда не была частной собственностью русских крестьян…» [там же, с. 400].

Поэтому теоретические обобщения, сделанные в «Капитале» на материале Западной Европы, были в то время применимы к русской действительности лишь в возможности. Если Россия, считал Маркс, будет продолжать движение по тому пути капитализации, на который она по существу уже встала, то община будет разлагаться все быстрее. И как только на месте общинной коллективистской собственности сложится частная парцеллярная собственность на землю, так сразу можно будет сказать, что неизбежна экспроприация непосредственных производителей и рост капиталистической частной собственности. Тогда механизм исторического развития, раскрытый в «Капитале», неизбежно проявит себя и в России.

Но пока в России сохраняется община, до тех пор путь Западной Европы не является фатально неизбежным для России. А потому неправомерно не только теоретическое «приложение» к русской деревне закономерностей развития капитализма в Западной Европе, но и практическое «подталкивание» ее к капитализму, искусственное «добивание» общины, даже если его целью провозглашается скорейшее создание предпосылок грядущего социалистического общества.

Особенности социально-экономической структуры русской деревни действительно открывали, по мнению Маркса, определенную возможность ее развития к социализму, минуя капитализм, но не в силу некоего мистифицируемого народниками общинного духа и вообще не на основе общины как таковой, а лишь в связи с социалистической революцией, которая откроет общине возможность «воспользоваться всеми положительными приобретениями, сделанными капиталистической системой, не проходя сквозь ее кавдинские ущелья» [там же, с. 420]. Только социалистическая революция могла создать исключительную историческую ситуацию для русской общины, которая вне этих условий неизбежно, в силу объективных исторических законов, будет раздавлена наступлением капитализма. В первом наброске письма к Засулич Маркс дважды чеканно сформулировал главную предпосылку, при которой надежды народников получили бы известное оправдание: «Чтобы спасти русскую общину, нужна русская революция» [там же, с. 410].

В ответе на вопрос Засулич о судьбах русской общины Маркс ставит и гораздо более широкую проблему – о месте общины во всемирно-историческом процессе.

В черновиках письма к Засулич земледельческая (сельская) община отчетливо отграничивается от более древних типов общин. Наиболее архаичные общины, говорит Маркс, покоятся на кровном родстве своих членов. Напротив, устройство земледельческой общины создает реальную объективную основу для разрыва этих узких связей. Исходный синтез рода и общины (родовая община) окончательно разрушается. Община становится гораздо более способной расширяться и выдерживать соприкосновение с другими, чужими общинами [см. там же, с. 403]. Отношения собственности, вещные связи оказываются гораздо более динамичными и емкими, нежели кровнородственные и вырастающие из них племенные.

Дилемму Моргана и Ковалевского «род или община» (акцентирование первым из названных авторов идеи саморазложения рода, а вторым – закономерной зависимости разложения общины от характера социальной среды) Маркс в этих набросках разрешает путем диалектического «снятия» объективного содержания обеих концептуальных схем.

Рассматривая общину как выходящее за пределы своей первичной родовой формы социальное образование, как «пронизывающий» все докапиталистические формации и в этом смысле «стержневой» по отношению к ним общественно-экономический институт, Маркс формулирует в связи с типологией общин новый аспект временного членения всемирно-исторического процесса. Общинная форма собственности в России того времени рассматривается им как «наиболее современная форма архаического типа, который, в свою очередь, прошел через целый ряд эволюций» [там же, с. 413]. Маркс приходит к понятию так называемой архаической формации, имея в виду, судя по контексту, первобытнообщинный строй. «Архаическая, или первичная формация земного шара, – констатирует он, – состоит из целого ряда напластований различных периодов, из которых одни ложились на другие. Точно также архаическая общественная формация открывает нам ряд различных этапов, отмечающих собой последовательно сменяющие друг друга эпохи. Русская сельская община принадлежит к самому новому типу в этой цепи» [там же, с. 413 – 414].

В отличие от Засулич, рассматривающей сельскую общину как специфическую черту России, и от многих буржуазных ученых, видевших в ней в лучшем случае особенность Востока, Маркс придавал проблеме общины значение всемирно-исторического феномена, трактуя ее как границу и одновременно связующее звено двух качественно различных эпох развития человечества. «Земледельческая община, будучи последней фазой первичной общественной формации, является в то же время переходной фазой ко вторичной формации, т.е. переходом от общества, основанного на общей собственности, к обществу, основанному на частной собственности. Вторичная формация, – поясняет далее Маркс, – охватывает, разумеется, ряд обществ, основывающихся на рабстве и крепостничестве» [там же, с. 419]. Таким образом, под «вторичной формацией» Маркс имеет в виду совокупность докапиталистических классово-антагонистических формаций, а не какое-то единое формационное образование. Объединяющим два специфических способа производства признаком здесь выступает наличие определенного типа общинных социальных связей: именно лишь в этом плане рабовладельческая и феодальная общественно-экономические формации противопоставляются здесь как специфические «вторичные формации» первобытнообщинному строю, с одной стороны, и косвенно капитализму – с другой [см. 12, с. 154].

Именно земледельческая община является, по Марксу, той социальной ячейкой, «клеточкой», в недрах которой совершаются коренные изменения типа общественных связей, знаменующие собой переломную эпоху всемирной истории. Что же движет общину от «первичной» формации к так называемой «вторичной» и далее к альтернативе, открываемой эпохой кризиса капитализма? Внешние силы? – Нет, внутренние процессы, центром которых выступает взаимодействие общественной (коллективной) и частной (индивидуальной) собственности на средства производства и потребления.

Маркс, как бы заглядывая внутрь общины, раскрывает объективный динамизм данной, в принципе сравнительно инертной, социальной формы. Исходным пунктом разложения общины является выделение из-под ее контроля дома и приусадебного участка (двора), становящихся первыми объектами недвижимой частной собственности. Затем к ним «притягивается» пахотная земля, которая, оставаясь общинной собственностью, продолжает подвергаться переделам, правда, все более редким. Маркс отмечает, что генетически связанная с переделами привычка коллективного (артельного) выполнения определенного круга работ представляла собой реликт первобытного типа кооперации, который «был, разумеется, результатом слабости отдельной личности, а не обобществления средств производства» [1, т. 19, с. 404]. Его последним материальным оплотом остаются леса, выгоны, пустоши, дольше всех других земель находящиеся в коллективной собственности общины. Анализируя генетическую структуру процесса трансформации родовой общины в сельскую, Маркс вновь, как и в конспекте книги Ковалевского «Общинное землевладение, причины, ход и последствия его разложения», подчеркивает роль накопления движимого имущества в социальной дифференциации общины [см. там же, с. 419].

Итак, движущей силой разложения общины выступает вызревающая в ее недрах частная собственность на все более широкий круг объективных предпосылок общественного производства, в свою очередь порождающая имущественную и социальную дифференциацию общинников, столкновение интересов и зарождение классовых антагонизмов.

Великое открытие Маркса, до которого не смог подняться никто из предшествующих буржуазных исследователей первичных социальных институтов, состояло в выявлении того, что община внутренне противоречива не в силу внешних воздействий на нее, а по самой своей сути. В экономическом плане дуализм сельской общины заключался в сосуществовании в ее недрах инертной раннеколлективной и динамичной частной собственности на объективные предпосылки производства.

Влияния исторической среды обычно стимулируют тот или иной из полюсов внутреннего дуализма общины и соответственно подавляют другой. В зависимости от ее характера последний либо «дремлет», либо активизируется, «разрывая» в конце концов общинные узы. Здесь диалектически заключены как истоки консерватизма, застойности общинных форм, так и исторического динамизма зреющих внутри них центробежных сил. «…Дуализм, свойственный строю земледельческой общины, может служить для нее источником большой жизненной силы. Освобожденная от крепких, но тесных уз кровного родства, она получает прочную основу в общей собственности на землю и в общественных отношениях, из нее вытекающих, и в то же время дом и двор, являющиеся исключительным владением индивидуальной семьи, парцеллярное хозяйство и частное присвоение его плодов способствуют развитию личности, несовместимому с организмом более древних общин. Но не менее очевидно, что со временем тот же дуализм может стать зародышем разложения. Помимо всякого рода разрушительных влияний, приходящих извне, община носит в своих собственных недрах элементы своей гибели» [там же, с. 418 – 419].