Отношение марксизма к философским традициям

Отношение марксизма

к философским традициям

Выявляя «рациональное содержание» философии Фейербаха, Энгельс отмечает, в частности, что хотя Фейербах иногда выступал против оценки его философии как материалистической, но фактически при решении большинства философских проблем (за исключением основных проблем общественной жизни) он стоял на позициях материализма. Энгельс признает то огромное влияние, которое на него и на Маркса в период их формирования как философов оказали лучшие работы Фейербаха, изложенное в них атеистическое и материалистическое мировоззрение. «Воодушевление было всеобщим: все мы стали сразу фейербахианцами, – пишет он. – С каким энтузиазмом приветствовал Маркс новое воззрение и как сильно повлияло оно на него, несмотря на все критические оговорки, можно представить себе, прочитав „Святое семейство“» [1, т. 21, с. 281]. Историческая роль Фейербаха, по мнению Энгельса, заключается в том, что он возродил материализм в Германии 40-х годов XIX в. (и тем самым, добавим мы, в немалой степени способствовал становлению Маркса и самого Энгельса как философов-материалистов).

Характеризуя отношение философии марксизма к немецкой классической философии, Энгельс показывает, что марксизм усвоил присущие ей рациональные моменты, но при этом критически переработал все то положительное и ценное, что в ней имелось. Марксистская философия возникла не как механическое соединение диалектического метода Гегеля и материализма Фейербаха. Формирование диалектического и исторического материализма, происходя в процессе коренной переработки всех предшествовавших философских учений, заключалось прежде всего в выработке принципиально новых решений прежних философских проблем и в решении тех новых проблем, которые ставила современность.

Существенной переработки требовали, в частности, идеи материализма в той его исторической форме, в какой он выступал в XVII – первой половине XIX в., в том числе и в философии Фейербаха.

К недостаткам материализма XVII – XVIII вв. Энгельс относит прежде всего его созерцательность, механицизм и общую метафизичность, его неспособность «понять мир как процесс, как такую материю, которая находится в непрерывном историческом развитии» [там же, с. 287]. В работе «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» Энгельс специально обращает внимание на то, что метафизический метод имел в свое время историческое оправдание, ибо существует определенная закономерность познания изменяющихся и развивающихся явлений: «Надо было исследовать предметы, прежде чем можно было приступить к исследованию процессов. Надо сначала знать, что такое данный предмет, чтобы можно было заняться теми изменениями, которые с ним происходят» [там же, с. 303].

Однако по мере развития науки и усложнения практики все более очевидной становилась необходимость исследования процессов изменения и развития. Важную роль в этом отношении, отмечает Энгельс, сыграли три великих открытия в естествознании, указавшие на диалектический характер структур и процессов природы[29]. В условиях нового значительного прогресса наук обнаружилась несостоятельность метафизического способа мышления. На повестку дня встал вопрос о замене его диалектическим методом.

Анализ Энгельсом сущности метафизического метода и изменения задач философии в связи с эволюцией естественных наук обнаруживает еще одну особенность методологии Энгельса применительно к историко-философскому исследованию. Он рассматривает не только экономические и социально-политические условия, под воздействием которых протекает историко-философский процесс, но и условия теоретические, в том числе развитие частных естественных и общественных наук, оказывающих воздействие на изменения в философии, на смену философских взглядов и концепций. Противоречивость общественного развития и процесса познания получает свое отражение в противоречивости не только историко-философского процесса в целом, но и отдельных философских учений, систем и воззрений.

Так, например, рациональное содержание гегелевской диалектики вступило в противоречие с идеалистической ее формой. Для марксистской философии «этот метод в его гегелевской форме был непригоден» [там же, с. 301]. Задача критического преодоления философии Гегеля состояла поэтому, согласно Энгельсу, в том, чтобы преодолеть свойственное этой философии противоречие между методом и системой, устранив те искусственные, вымученные идеалистические конструкции, в которые был втиснут диалектический метод, «перевернуть» гегелевскую диалектику, вновь поставить ее на ноги, «так как прежде она стояла на голове» [там же, с. 302]. И когда это было сделано Марксом и Энгельсом, когда был совершен на более высоком уровне диалектический возврат к материалистической точке зрения, «мы снова увидели в человеческих понятиях отображения действительных вещей, вместо того чтобы в действительных вещах видеть отображения тех или иных ступеней абсолютного понятия» [там же, с. 301 – 302]. При этом коренным образом изменилось представление о самой диалектике, которую стали наконец понимать как науку о наиболее общих законах движения внешнего мира и человеческого мышления, а также как науку о диалектических законах развития человеческой практики и познания. Тем самым было сохранено и восстановлено революционное зерно гегелевской философии, а диалектика была «освобождена от тех идеалистических оболочек, которые у Гегеля затрудняли ее последовательное проведение» [там же, с. 302].