Каузальность, необходимость и случайность

Каузальность, необходимость

и случайность

Большой интерес представляют идеи, высказанные Энгельсом при анализе проблемы соотношения таких фундаментальных для развития естественнонаучного знания категорий, как необходимость и случайность, причина и действие (следствие). Энгельс вскрывает метафизичность укоренившегося взгляда, согласно которому необходимость и случайность рассматриваются лишь как определения, «раз навсегда исключающие друг друга» [1, т. 20, с. 532], и доказывает истинность диалектической точки зрения о взаимодополнении, взаимопереходе случайного и необходимого, хотя они одновременно и взаимоисключают друг друга. Любое материальное образование представляет собой диалектическое единство случайного и необходимого. Необходимое как проявление реально возможного, не имеющего вариантов, выступает как процесс, который на различных ступенях приобретает различную степень полноты, завершенности. Случайное также имеет реальные основания, но иные: базируясь не на данной совокупности факторов, определяющих данную закономерность, случайность вариативна, но тем не менее объективна, ибо имеет основание хотя и в ином комплексе объективных факторов, но тем не менее именно объективных.

Такой подход к проблеме позволил Энгельсу дать глубокую философскую критику распространенного заблуждения, будто лишь необходимое единственно достойно научного интереса, тогда как случайное для познания якобы безразлично. Энгельс показывает, что наука без диалектики по самому своему существу не в состоянии последовательно преодолеть это заблуждение. При недиалектическом подходе различение необходимости и случайности носит субъективный характер, ибо все, что удалось каким-либо образом подвести под категорию закона, объявляется необходимым, а все связи и отношения, которые пока не укладываются в строго определенную необходимую закономерность, не считаются предметом научного анализа, так что характер их существования оказывается всецело зависящим от желания познающего субъекта. Тем самым вольно или невольно в познание вносится априоризм, с одной стороны, и агностицизм – с другой.

Попытка построить научное знание исключительно на необходимых связях приводит к далеким от действительной науки положениям, ибо вне систематического анализа остаются случайные связи, которые тем не менее не перестают оказывать влияние на происходящие процессы. Метафизическая философская установка, таким образом, ведет не к исследованию внутренней связи и взаимообусловленности необходимого и случайного через более глубокое раскрытие диалектической природы причинности, а к снятию самого вопроса о статусе случайности в мире и в познании.

Как и при анализе других категорий, Энгельс подходит к общей оценке категории причинности диалектически, прилагая немало усилий, чтобы дать идеям Гегеля о единстве причины и действия последовательно материалистическую интерпретацию: «Если Гегель рассматривает силу и ее проявление, причину и действие как тождественные, то это теперь доказано в смене форм материи, где равнозначность их доказывается математически. Эта равнозначность уже и раньше признавалась в мере: сила измеряется ее проявлением, причина – действием» [там же, с. 595]. (Энгельс понимает здесь под «тождественностью» эквивалентность энергетических преобразований.)

В теоретическом и практическом отношениях особенно актуальны для науки идеи, высказанные Энгельсом при анализе методологических основ той формы детерминизма, которая перешла «в естествознание из французского материализма…» [там же, с. 533]. «Согласно этому воззрению, – отмечает Энгельс, – в природе господствует лишь простая, непосредственная необходимость» [там же]. Подобная трактовка природы случайности и необходимости, при которой случайность просто отрицается, а необходимость отождествляется с неизбежностью единичных элементарных событий, принципиально неудовлетворительна: отрицание объективной природы случайности приводит к идее о фатальной и в общем загадочной и даже теологически окрашенной предопределенности всего сущего, ибо «необходимость остается пустой фразой, а вместе с этим и случай остается тем, чем он был» [там же, с. 534]. Подобный метафизический подход к проблеме приводит к утрате существа самой проблемы: «…случайность не объясняется здесь из необходимости; скорее, наоборот, необходимость низводится до порождения голой случайности» [там же].

Для преодоления методологических трудностей науки при ее попытках решить проблему взаимоотношения необходимости и случайности, сущности закона, случайности и причинности Энгельс мастерски применяет метод материалистической диалектики. Он показывает, что беспомощность многих естествоиспытателей в вопросах методологии связана с тем, что они не смогли осмыслить диалектику реального мира и процесса познания, не увидели никакого рационального содержания в гегелевской диалектике. Это привело к тому, что они предпочли гегелевской диалектике вольфовскую метафизику с ее жестким противопоставлением случайного и необходимого. Между тем, по убеждению Энгельса, прав в общей постановке вопроса Гегель, который выдвинул идею взаимообусловленности этих двух категорий. Энгельс высказывает согласие с диалектическим подходом к вопросу Гегеля, а именно, что случайное имеет основание в необходимости и одновременно не имеет такого основания. Вместе с тем взгляд Энгельса, по сути дела, существенно отличается от гегелевской чисто мыслительной диалектики: основание того, что случайное коренится в необходимости, и основание того, что оно в то же время является все-таки случайным, не совпадают. Видимо, именно поэтому существуют разные виды случайности: во-первых, случайность как выражение необходимости, во-вторых, как «дополнение» последней. Следует также иметь в виду, что не только случайность имеет различные основания и виды, но то же происходит и с необходимостью, ибо «следует различать взаимосвязанные, но не тождественные два вида необходимости: (а) непременность возникновения следствия, коль скоро налицо причина и весь комплекс ее действия; (б) неукоснительность появления следствий, составляющих в своей совокупности основную, магистральную линию развития объекта» [10, с. 216].

Решение проблемы соотношения необходимости и случайности связывается Энгельсом с коренной проблемой причинности. Причинно-следственную детерминистскую связь он трактует как происходящую непременно через перенос движений разного рода от одних объектов к другим. При этом Энгельс рассматривает понятия причины и следствия как моменты универсального взаимодействия, отмечая, что в процессе познания, «чтобы понять отдельные явления, мы должны вырвать их из всеобщей связи и рассматривать их изолированно, а в таком случае сменяющиеся движения выступают перед нами – одно как причина, другое как действие» [1, т. 20, с. 546 – 547]. На основе подготовительных работ к «Диалектике природы» эта идея формулируется Энгельсом в «Анти-Дюринге» следующим образом: «…причина и следствие суть представления, которые имеют значение, как таковые, только в применении к данному отдельному случаю; но как только мы будем рассматривать этот отдельный случай в его общей связи со всем мировым целым, эти представления сходятся и переплетаются в представлении универсального взаимодействия, в котором причины и следствия постоянно меняются местами; то, что здесь или теперь является причиной, становится там или тогда следствием и наоборот» [там же, с. 22]. Опираясь на эти положения Энгельса, В.И. Ленин писал, что «человеческое понятие причины и следствия всегда несколько упрощает объективную связь явлений природы, лишь приблизительно отражая ее, искусственно изолируя те или иные стороны одного единого мирового процесса» [2, т. 18, с. 160].

Привлекая обширный естественнонаучный материал, в первую очередь работы Ч. Дарвина, который в своем эпохальном произведении «Происхождение видов путем естественного отбора» (1859) «исходит из самой широкой, покоящейся на случайности, фактической основы» [1, т. 20, с. 535], Энгельс дает содержательную критику механистического детерминизма. Важным моментом анализа Энгельсом проблемы соотношения необходимости, случайности и закономерности является проницательная диалектико-логическая трактовка причинно-следственных связей.

Уже рассмотрение вопроса о статусе случайности и необходимости в естествознании требовало определенного решения проблемы соотношения случайности и причинности. Энгельс не сомневался в том, что всякая случайность так или иначе причинно обусловлена. При этом он полностью избежал крушения, неизбежно настигающего всякого мыслителя-метафизика при попытке обойти Сциллу фатализма, вытекающего из гипостазирования необходимости, и Харибду индетерминизма, абсолютизирующего случайность. Диалектико-материалистическая позиция позволила Энгельсу преодолеть ложную антитезу «причинность или случайность».

Рассматривая необходимость, причинность и случайность как внутренне взаимосвязанные и взаимозависимые категории, отражающие различные связи и отношения бытия и познания, марксистская диалектика проводит различие между существенными, определяющими причинно-следственными связями в объекте, с одной стороны, и связями также каузальными, но несущественными, привходящими и в этом смысле «случайными» – с другой. «Ряды» внешних связей (Энгельс приводит пример со связями, влияющими на число горошин в одном стручке) разветвляются до бесконечности и расходятся в ней. «Интерпретация случайности как пересечения двух или нескольких „рядов“ необходимости позволяет преодолеть не только индетерминизм, но и фатализм не посредством ссылки на контраст внутреннего (существенного) и внешнего, ибо все внешнее во Вселенной оказывается внутренним, но лишь посредством отрицания фаталистической посылки, возводящей эти ряды к некоему гипотетическому всеобщему логически „исходному пункту“» [9, с. 50]. Факт диалектического единства бесконечной природы не снимает различия между существенным и привходящим в каждом определенном объекте или процессе, но придает этому различию диалектически относительный смысл.