Материалистическая диалектика как метод социально-исторического познания

Материалистическая диалектика как метод социально-исторического познания

Внимательный анализ всего комплекса социально-философских идей, развивавшихся Энгельсом с конца 80-х годов, позволяет вскрыть ошибочность распространенного в зарубежной литературе по истории марксизма мнения о том, что для Энгельса был характерен тотальный сциентизм, по сути своей противоположный «активному антропологизму Маркса»[1483]. Энгельс-теоретик, активно опровергавший фаталистические доктрины «экономического материализма» и разрабатывавший диалектико-материалистическое понимание истории как человеческой деятельности, отнюдь не похож на виновника «дегуманизации» марксистской философии – роль, которую ему усиленно приписывают сторонники указанной точки зрения. Вместе с тем «письма об историческом материализме» и тематически примыкающие к ним произведения 80 – 90-х годов нельзя рассматривать как разрыв Энгельса с теми принципами, на которых были построены такие его работы, как «Анти-Дюринг» и «Диалектика природы». Эти работы связаны общими принципиально важными идеями с социально-философскими изысканиями Энгельса в последние годы его жизни.

Прежде всего Энгельс ставит и решает проблему применения материалистической диалектики как метода теоретического исследования. В 70-е – начале 80-х годов Энгельс разрабатывал ее решение в основном применительно к естествознанию, теперь же, в последний период своей жизни, он обратился главным образом к социально-историческому знанию. Однако в целом его подход и в том и в другом случае принципиально один и тот же: поскольку диалектика как философский метод обладает предельно высокой степенью обобщения, он применяется к анализу окружающей нас действительности не непосредственно, а через методы конкретных наук, от которых, в свою очередь, требуется «внутренняя диалектичность», позволяющая схватывать связи явлений в их изменении и развитии. «Наше понимание истории, – писал Энгельс, – есть прежде всего руководство к изучению, а не рычаг для конструирования на манер гегельянства. Всю историю надо изучать заново, надо исследовать в деталях условия существования различных общественных формаций, прежде чем пытаться вывести из них соответствующие им политические, частноправовые, эстетические, философские, религиозные и т.п. воззрения»[1484]. Он прямо противопоставляет свой подход «фразам об историческом материализме», которые служат лишь для систематизации ограниченного круга данных, закрывающей путь дальнейшим изысканиям и притупляющей самую потребность этих последних.

К сожалению, приходится признать, что в плену такого рода фраз и концептуальных трафаретов оказалась и советская историческая наука, в которой в силу ряда причин социального и политического характера на долгое время утвердились схематизм и подмена изучения реальных событий их подгонкой под заранее заданную модель.

В качестве примера априорного конструирования, заменяющего изучение действительной истории, Энгельс рассматривает, в частности, взгляды членов группы «молодых», излагавшиеся ими в ходе прошедшей летом 1890 года на страницах газеты «Volks-Trib?ne» дискуссии о принципах распределения при социализме. Как характерную черту их подхода к обсуждавшейся проблеме Энгельс отмечает отсутствие диалектики. Будущее социалистическое общество «молодые» рассматривали как нечто раз и навсегда заданное, застывшее, что, собственно, порождало в них иллюзию, будто конкретные черты социалистического строя можно вывести чисто дедуктивным путем. Указывая на эту особенность методологии «молодых», Энгельс в письме к К. Шмидту от 5 августа 1890 года показывает, что забвение диалектики неизбежно ведет к схоластическому теоретизированию, превращающему слова «материалистическое понимание истории» в простую фразу, которой называют все что угодно, не давая себе труда заняться конкретным изучением вопроса. Детально установить черты социалистического общества, с точки зрения Энгельса, принципиально невозможно. Руководствуясь общими представлениями о ходе общественного развития, можно лишь: «1) попытаться отыскать способ распределения, с которого будет начато, и 2) постараться найти общую тенденцию дальнейшего развития»[1485]. В этих словах, по существу, сформулировано не только желательное направление дискуссии о социалистическом распределении, но и общий подход марксизма к вопросу о характере и мере научного предвидения в обществоведении.

При правильной постановке вопроса материалистическое понимание истории как материалистическая диалектика, примененная к развитию общества, выступает, по мысли Энгельса, не в виде какой-то «формальной схемы», по мере необходимости наполняемой тем или другим фактическим содержанием, а в виде конкретного воссоздания исторического процесса. Иными словами, это не возвышающаяся над исторической наукой категориальная структура, это и есть сама история, теоретически воссоздаваемая в соответствии с диалектико-материалистическим методом, который задает не схему, иллюстрируемую изучаемым процессом, а общие методологические принципы его объяснения. Образцом такого подхода Энгельс считал социально-исторические работы Маркса, такие, как «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», «Классовая борьба во Франции», и ряд других. Оценивая же труды современных ему марксистов, он особенно выделял работы Ф. Меринга, в частности его книгу «Легенда о Лессинге». Здесь, с удовлетворением писал он А. Бебелю, «материалистическое понимание истории… наконец начинает применяться надлежащим образом – в качестве путеводной нити при изучении истории»[1486].

Размышления Энгельса в последние годы его жизни над методологическими аспектами материалистического понимания истории не только вносили в него большую ясность, но и придавали ему некоторое новое качество. По сути дела, в ходе этих размышлений в рамках марксистского учения о развитии общества формировался новый структурный уровень – уровень саморефлексии, критического самоанализа теории.

Элементы такого анализа, где в качестве объекта положена не сама историческая реальность, а отношение к ней теории, описывающей и объясняющей эту реальность, разумеется, можно найти и в более ранних произведениях основоположников марксизма. Но именно с конца 80 – начала 90-х годов он становится неотъемлемым элементом марксистского социально-философского мышления. Именно с этим обстоятельством следует связывать такие характерные для последних работ Энгельса моменты (особенно отчетливо проявившиеся в написанном в 1895 году введении к работе Маркса «Классовая борьба во Франции»), как стремление обратить критическую функцию материалистической диалектики на собственные (свои и Маркса) выводы и показать связь этих выводов с той социально-исторической ситуацией, в рамках которой они были получены, а следовательно, осознать их неполноту и ограниченность, преодолевая которые и развивается постоянно действительное познание. Во введении Энгельс, в частности, указывает на ошибочность взглядов на перспективы пролетарской революции, которых Маркс и он придерживались в 40-е – начале 50-х годов, и отмечает, что их прогнозы были основаны на переоценке степени зрелости европейского капитализма. Анализ марксистской концепции исторического процесса, предпринятый Энгельсом, противостоял проявлявшимся уже в то время в работах целого ряда ведущих деятелей II Интернационала тенденциям к догматизации, к абсолютизации уже имеющихся положений в ущерб задачам и целям научного поиска.

Важным вкладом в развитие исторического материализма явился предпринятый Энгельсом в 80 – 90-е годы анализ форм общественного сознания, в частности искусства и религии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.