Изменить Пентагон
Изменить Пентагон
Мысль о необходимости более глубокой реконцептуализации еще преследовала Старри, когда в 1977 году он пошел на повышение и был назначен командовать группой ТРАДОК. Старри всегда скрупулезно отдает должное доктрине активной обороны и генералу Де Пюи, с чьими взглядами он сейчас, как говорит, согласен почти полностью. Но в то время между ними существовало сильное расхождение по вопросам обороны и нападения. Старри говорил, что нужны не последовательные изменения, а полное переосмысление военной доктрины США снизу доверху.
Более того, пока в вооруженных силах шли дебаты по этому вопросу, американское общество, частью которого были вооруженные силы, само претерпевало глубокие изменения. В воздухе носились новые идеи и новые возможности. И когда американская экономика решительно двинулась от массового производства прежнего стиля в сторону демассификации производства, поскольку начала формироваться система создания богатств Третьей волны, армия США стала претерпевать параллельные изменения. Хотя внешний мир об этом не знал, начали делаться первые шаги к формулировке теории войн Третьей волны.
Попытки Старри форсировать это «переосмысление» вынудили его поставить под вопрос некоторые ключевые предпосылки военной науки Второй волны. Он оказался в роли доктринального революционера и инициатора процесса, который до сих пор развивается и движется во все новых направлениях.
Но изменить любую военную доктрину — это как пытаться остановить танк, бросая в него зефиром. Вооруженные силы, как любая большая современная бюрократия, сопротивляется новшествам — особенно если они влекут за собой упадок некоторых подразделений, требуют овладения новыми знаниями и превосходства над соперниками по службе.
Определить новую доктрину, завоевать для нее поддержку в вооруженных силах и среди политиков, а потом фактически воплотить ее в жизнь с помощью обученных войск и соответствующих технологий — это непомерная задача, и ни один человек, будь он генерал или кто, не может надеяться ее выполнить. Для этого нужно провести кампанию — в которой вместо пуль используются мысли.
Кампанию начали военные интеллектуалы, стимулируемые Старри. Они писали статьи и публиковали их в военной версии научных журналов. Обозреватели — военная модификация литературных критиков — драли статьи и предложения в клочья в долгом и сложном интеллектуальном процессе.
Ключевым моментом был пересмотр старой одержимости чистым числом. Поставить это под вопрос — означало бросить вызов не только идее, но и должностям, карьерам, тактике, технологии и отношениям с промышленностью, которые на этой идее строятся. Это означало пересмотр и возможные перемены структуры армии в целом — то есть ее размера, состава и числа боевых единиц. И все это надлежало сделать в то время, когда официальной советской доктриной оставалось «массовое наступление и непрерывные наземные бои». И вообще, ставить под вопрос идею массовости — это было не только пощечиной военной доктрине, это противоречило самому духу индустриального массового общества.
Прорыв к новой концепции военного дела выкристаллизовался лишь в конце семидесятых и начале восьмидесятых годов. В этот период Старри очень много читал, и не только по военным вопросам, но и о новых общественных и экономических силах, выводящих нас за пределы текущего дня, от цивилизации Второй волны к цивилизации Третьей волны. В процессе этого чтения он и нашел нашу книгу «Третья волна» и рекомендовал ее генералам своей группы.
— Армия, — говорил он нам в 1982 году на нашей первой встрече, — очень трудно поддается изменениям. В конце концов, она же… институт Второй волны. Это фабрика. Задумывалось, что наши промышленные фабрики должны делать, делать и делать оружие. Армия будет пропускать людей через обучающие фабрики. Потом она соединяет людей и оружие — и мы выигрываем войны. Весь подход в стиле Второй волны. Надо переходить в Третью волну.
Чтобы выполнить эту миссию, Старри нужна была поддержка его начальства. Он получил ее от генерала Е. К. Мейера, в то время бывшего начальником штаба сухопутных войск, от своего предшественника по ТРАДОКу Билла Де Пюи, от генерала Абрамса и других. Эти люди уверили Старри, что несогласие не будет считаться нелояльностью. Они, все еще пораженные вьетнамской травмой, тоже понимали необходимость свежей мысли.
Старри также нужны были в его группе офицеры с острым умом — военные интеллектуалы.
И он постоянно перетаскивал их к себе в форт Монро в Виргинию. Кроме того, генерал Уильям Р. Ричардсон и небольшая группа полковников — Ричмонт Энрикес, Хуба Васе де Чеге и Л. Д. Холдер работали на Старри в форте Ливенуорт в Канзасе, помогая определять проблемы и разрабатывать последствия любых доктринальных изменений.
Старри также повысил уровень, на котором разрабатывалась доктрина — в прошлом ее зачастую поручали второстепенным работникам. Для этого он создал новый пост заместителя начальника штаба по доктрине. Однажды к нему в офис вошел Дон Морелли, а вскоре бригадный генерал Морелли был поставлен возглавлять новый отдел по формулировке доктрины.
Старри, Морелли, небольшая группа других офицеров — Джеймс Мерримен, Джек Вудманси, Карл Вуоно и гражданские лица, д-р Джо Брэддок (его консалтинговая фирма «Брэддок, Данн и Макдональд», или БДМ, работала на ведомство ядерной обороны) образовали «дрейфующий мозговой центр» для ТРАДОКа. Пока они выковывали свои идеи насчет оружия, организации, логистики, электронной войны, угрозы ядерного оружия и важности маневренной войны по сравнению с позиционной, Старри и Морелли неустанно разъезжали, испытывая свои концепции на брифингах в военной аудитории по всем Соединенным Штатам, Британии и Германии. Вопросы и критические высказывания оттачивали их мысль. Тем временем дома возникли межведомственные проблемы. В военно-воздушных силах не было точного аналога ТРАДОКа. Ближайший его эквивалент представлял собой ТАК — тактическое авиационное командование на базе ВВС в Лэнгли, в пятнадцати минутах пути от форта Монро (одна из причин, почему ТРАДОК разместили там).
Внимание Старри к концепции «глубокого боя» или «расширения поля боя» означало, что сражение будет происходить не просто на «фронте», но и глубоко в тылу противника — там, где будут располагаться следующие эшелоны. Необходимо будет предотвратить перемещение людей, грузов и информации, чтобы тыловые эшелоны не могли поддержать войска вторжения.
Понадобятся глубокие рейды авиации, чтобы вывести из строя командные пункты, линии снабжения, линии связи и ПВО противника. Это, в свою очередь, потребует более тесного взаимодействия воздушных и наземных сил. Но в ВВС существовали элементы, относящиеся подозрительно ко всем подобным дискуссиям. Им казалось (а некоторым высшим чинам ВВС до сих пор кажется), что армия вторгается в компетенцию ВВС, пытаясь ввязаться в превентивные действия, что традиционно было прерогативой авиации.
И это возглавлявший ТАК Билл Крич убедил свое начальство, что разработка доктрины нового способа войны — не вопрос о том, где чья компетенция. Вскоре группа офицеров ВВС стала ежедневно работать бок о бок с людьми из ТРАДОКа, пытаясь создать необходимые связи между воздушными и наземными операциями.
Еще даже в процессе разработки доктрины Старри приходилось отвечать на вопросы о ее воплощении. Какие солдаты и офицеры понадобятся будущему? И какая техника понадобится этим солдатам?
ТРАДОКу было поручено не только сформулировать новую доктрину и обучить армию нового стиля, но и фактически определить, какие виды оружия и техники будут нужны этой армии. Этой работой ТРАДОК реально помог определить требования к танку М-1 «Абрамс», вертолету «Апач», боевой машине «Брэдли» и ракете «Патриот» — в те времена это оружие еще не производилось. «Джей-Старз», широко восхваляемая радарная система воздушного базирования, которая давала детальную информацию о целях наземным станциям во время «Бури в пустыне», аналогично была выкована ТРАДОКом. Система массового пуска ракет (MRLS), ракетная система ATACMS — все это оружие, которое, как определил ТРАДОК, в последующие годы должно было стать необходимым для реализации новой доктрины войны.
Из этой интенсивной работы в марте 1981 года наконец появилась первая официальная формулировка новой доктрины, нацеленной на будущее. Это была тонкая отксеренная брошюра с камуфляжно-зеленой обложкой и названием «Воздушно-наземный бой и корпус 86, издание ТРАДОК 525-5». Это был предварительный документ, который Морелли (автор термина «Воздушно-наземный бой»), использовал в плотной череде брифингов, выходя теперь от военных на членов Конгресса, чиновников Белого дома, на вице-президента и, наконец, как уже было сказано раньше, — на нас, совершенно невоенных интеллектуалов.
Концепция воздушно-наземного боя вышла на свет — стала предметом внешних анализов, нападок и критики не только со стороны политиков и традиционалистов в армии США, но и со стороны многих стран НАТО в Европе, которые видели в ней не способ избежать атомной войны, а проявление «агрессивного» духа Америки.
Доктрина Старри — Морелли была наконец воплощена в армейский боевой устав (Field Manual — FM) 100-5 (Операции) 20 августа 1982 года, примерно через четыре месяца после нашего первого разговора с Морелли. Ей предстояло стать, как он желал, основой подобных же или параллельных изменений доктрины западноевропейских армий НАТО. В ней делался упор на тесное взаимодействие наземных и воздушных сил, на глубокие удары для предотвращения выхода на поле боя первого, второго и последующих эшелонов противника, и, что важнее всего, на использование новой техники для поражения целей, ранее предназначенных для ядерного оружия. Такие действия уменьшают вероятность ядерного конфликта.
Развивая уроки, которые вынес Старри с Голанских высот, новый устав поощрял офицеров и солдат захватывать инициативу — тактически и оперативно действовать наступательно, даже стратегически находясь в обороне. Даже если сильный противник прорывается, как прорвались вначале сирийцы, следует предпринимать внезапные контратаки на его слабые места, а не фронтальные на острие прорыва. И наконец, новая доктрина требовала большей квалификации людей — не только командования; она требовала обучения для увеличения возможностей каждого солдата.
После своего появления доктрина воздушно-наземного боя обновлялась, уточнялась и переименовывалась. Поскольку целью воздушно-наземного боя являлось внесение хаоса в тыловые эшелоны противника, более поздняя ее версия получила название воздушно-наземных операций. В ней поощрялись ранние действия с целью предотвращения формирования тыловых эшелонов вообще. Работа над доктриной воздушно-наземных операций началась в 1987 году. Официальной доктриной она стала 1 августа 1991 года — всего через год после того, как Саддам Хусейн застал мир врасплох своим вторжением в Кувейт.
В ней делался упор на способность действовать на дальнем расстоянии и с большой скоростью. Подчеркивалась необходимость совместных операций различных служб и согласованных операций с союзными силами. Она давала «большее пространство для инициативы» и требовала «больше полагаться на квалифицированных солдат».
Ставя время во главу угла, она призывала к синхронным одновременным атакам и «осуществлению управления в реальном времени». И наконец, абсолютно центральным вопросом становится улучшение разведки и связи.
В наше время перемены на мировой арене идут так быстро, что пересмотры доктрины — которые раньше делались с интервалом в лет сорок-пятьдесят — теперь выполняются каждый год-другой.
Поэтому 14 июня 1993 года появилась последняя версия боевого устава (FM) 100-5 (Операции). «Недавний опыт дал нам возможность увидеть новые методы ведения войны, — гласит предисловие к последней версии. — Он явился концом методов индустриальной эры и началом методов ведения войны информационной эпохи».
Последняя версия большое значение придает универсальности — способности армии быстро переключаться от конфликта одного рода к конфликту другого рода. В ней евроцентричная точка зрения заменена на глобальную, а от идеи передового развертывания — то есть базирования войск вблизи зон потенциальных конфликтов — она переходит к идее расположенных в США сил, которые могут быть быстро переброшены в любую точку земного шара. С зашоренности угрозой глобальной войны с Советами она переносит внимание на региональные неожиданности. Кроме того, в новой доктрине отведено место для так называемых операций невоенного характера, в которые входят борьба с последствиями катастроф, стихийных бедствий и гражданскими беспорядками, миротворческие операции и борьба с наркотрафиком.
В ней тщательно объясняется, что армия США ответственна перед американским народом, который «ожидает быстрой победы с избежанием ненужных потерь» и который «оставляет за собой право лишить армию своей поддержки, если хоть одно из этих условий не будет выполнено».
Последняя версия тщательно продумана и своевременна. (Как интеллектуальный продукт, она заслужила внимания «Нью-Йорк таймс бук ревью».) В ней отражены некоторые из глубоких изменений глобальной ситуации, произошедших с момента создания доктрины «воздушно-наземного боя», и потому она выходит за пределы этой доктрины. Тем не менее, как и в случае ранних версий, ее ДНК все еще может быть найдена в доктрине Старри — Морелли, первой сознательной попытке вооруженных сил США адаптироваться к Третьей волне перемен. Чтобы понять все последующее, нам необходимо взглянуть на влияние этой работы на военное дело. Влияние это поразительно повторяет возникновение новой формы экономики — революционной системы создания богатств Третьей волны.