Гибкие технологии

Гибкие технологии

Один из сравнительно немногих, для кого эта революция — предмет повседневной тревоги — это румяный интеллектуал с флота по имени Ларри Сиквист. Для интеллектуала у него довольно необычная карьера.

Сын фермера из восточного Айдахо, Сиквист вырос в мечтах о приключениях, питаемых журналом «Нейшнл джеографик». За счет удачи и собственной инициативы он получил работу в частной компании, ведущей метеорологические наблюдения в Арктике, связанные с линией DEW — цепь радаров раннего оповещения, идущая вдоль семидесятой параллели от Гренландии через Канаду до Аляски за 200 миль к северу от Полярного круга. Зимуя там, он услышал, что Бюро погоды США ищет добровольцев в аргентинскую экспедицию к Южному полюсу. Получив порцию языковой подготовки по испанскому, он вылетел к полюсу с первым же аргентинским самолетом и четырнадцать месяцев провел на льду Антарктиды. К двадцати трем годам он побывал на обоих концах земли.

Позднее Сиквист записался в ВМФ США, дослужился до командира знаменитого линкора «Айова» — корабля, на котором потом был разрушительный взрыв. Имея опыт командования кораблями, Сиквист стал одним из высших стратегов флота, был переведен в Вашингтон, куда за ним поехала его жена — драматург Карла, и служил в Комитете начальников штабов Пентагона. В конце концов он оказался в министерстве обороны как специальный координатор небольших групп, чьей обязанностью было продумывать то, что вообразить себе страшно. Одним из результатов работы этой комиссии было полное изменение определения угрозы распространения. По Сиквисту, распространение определяется как «дестабилизирующее расползание, особенно в страны, вызывающие тревогу в ключевых регионах, целого ряда опасных военных возможностей, возможностей поддержки, сопутствующих технологий и/или ноу-хау». Само определение является резким разрывом с прошлым; оно и расширяет, и углубляет смысл термина.

До сих пор вся политика «нераспространения» узко сосредоточивалась на оружии, системах доставки и некоторых космических системах. Новая концепция называется «противораспространение» и имеет дело с «возможностями» вообще, куда включаются также технологии и знания. Таким образом, оценивая политику страны по отношению к оружию массового уничтожения, смотрят не на имеющееся у страны железо, а на ее военную доктрину, уровень обучения и другие нематериальные факторы.

Особое внимание уделяется основанным на знании технологиям Третьей волны — новым «гибким технологиям», способным постоянно менять свой результат в зависимости от потребностей. Они обеспечивают основу процесса «оцивиливания», описанного в предыдущей главе, и меняют все формулы распространения.

Как объясняет Сиквист: «Огромное значение имеет распространение в мире производственных машин продвинутого типа. Машины с числовым управлением есть теперь во многих странах третьего мира… Фармацевтическая фабрика, которая там нужна… имеет неотъемлемую способность выпускать биологическое оружие. Машины с числовым управлением, делающие хорошие автомобили, могут делать и хорошие ракеты».

Быстрое расползание этих машин, являющихся квинтэссенцией Третьей волны, меняет военное равновесие — и угрожает лишить США имеющегося превосходства. Если не считать превосходящего умения объединять передовые технологии и вооруженные силы, говорит Сиквист, у США «технологической монополии нет ни в чем».

Суть его утверждений следующая: «Никто еще не смог ответить на такой вопрос: назовите три вида технологий, которые находятся под эксклюзивным контролем военных США. Такого уже не осталось. Мы привыкли, как будто это до сих пор важно, прятать их от русских. А они, если такое создавали, прятали от нас. Так мы ехали по параллельным рельсам, а остальные отставали. Уже не отстают».

В основе железа, конечно, лежит нематериальное имущество: ноу-хау. Мы видим быструю и мирового масштаба демонополизацию всех видов информации. Даже врачи уже не могут контролировать поток медицинских знаний, вливающийся в общество с помощью СМИ и других каналов. Процесс демонополизации, движимый коммерческой и иной необходимостью, имеет широкие демократические последствия в одних обстоятельствах — и дестабилизирующие военные последствия в других.