Ф. ЭНГЕЛЬС ПИСЬМА ИЗ ЛОНДОНА

Ф. ЭНГЕЛЬС

ПИСЬМА ИЗ ЛОНДОНА

III

МИТИНГ В ГАЙД-ПАРКЕ

Лондон, 14 ноября 1872 г.

Либеральное английское правительство держит в настоящее время в своих тюрьмах не менее 42 ирландских политических заключенных, с которыми оно обращается не только так же, как с ворами и убийцами, но гораздо хуже, с совершенно исключительной жестокостью. В славные времена короля-бомбы [Фердинанда II. Ред.] глава нынешнего либерального кабинета, г-н Гладстон, совершил путешествие в Италию и посетил в Неаполе политических заключенных; вернувшись в Англию, он опубликовал брошюру, в которой заклеймил перед лицом Европы неаполитанское правительство за его недостойное обращение с политическими заключенными[202].

Это не мешает тому же г-ну Гладстону обращаться подобным же образом с ирландскими политическими заключенными, которых он все еще держит под замком. — Ирландские члены Интернационала в Лондоне решили организовать грандиозную демонстрацию в Гайд-парке (самый обширный общественный парк Лондона, где проводятся все большие народные собрания во время политических кампаний) с требованием всеобщей амнистии. Они связались со всеми демократическими организациями Лондона и образовали комитет, в который в числе прочих вошли Мак-Доннел (ирландец), Марри (англичанин) и Лесснер (немец) — члены прежнего Генерального Совета Интернационала.

Возникло одно затруднение. Во время последней сессии парламента правительство провело закон, который дает ему право регламентировать общественные собрания в парках Лондона. Оно воспользовалось этим и приказало расклеить регламент, предписывающий тем, кто желает провести такое общественное собрание, за два дня до его созыва в письменном виде уведомить об этом полицию и указать имена ораторов[203]. Этот регламент, тщательным образом скрытый от лондонской прессы, одним росчерком пера уничтожал одно из прав, которыми больше всего дорожит рабочее население Лондона, — право проводить собрания в парках когда и как ему угодно. Подчиниться этому регламенту значило бы пожертвовать правом народа.

Ирландцы, являющиеся наиболее революционным элементом населения, были не из тех, кто может проявить подобную слабость. Комитет единогласно постановил действовать так, будто ему неизвестно о существовании регламента, и провести собрание вопреки распоряжению правительства.

В прошлое воскресенье около трех часов дня две огромных процессии с оркестрами и знаменами двинулись к Гайд-парку. Оркестры играли ирландские национальные песни и «Марсельезу»; знамена почти все были ирландские (зеленые, с золотой арфой в середине) и красные. У входов в парк было всего несколько полицейских агентов; не встретив никакого сопротивления, колонны демонстрантов проникли в парк, соединились в назначенном месте, и начались речи.

Присутствовало по крайней мере тридцать тысяч зрителей, из которых не менее половины имели в петлице зеленую ленту или зеленый листок в знак принадлежности к ирландской национальности; остальные были англичане, немцы, французы. Толпа была слишком многочисленна, чтобы иметь возможность слушать речи, поэтому рядом с первым организовался второй митинг, где на ту же тему выступали другие ораторы. Были приняты энергичные резолюции, требующие всеобщей амнистии и отмены исключительных законов, которые создают в Ирландии режим постоянного осадного положения. Около пяти часов демонстранты снова построились в колонны, и толпа покинула парк, поправ регламент правительства Гладстона.

Это первый случай ирландской демонстрации в Гайд-парке; она имела большой успех, чего не может отрицать даже буржуазная печать Лондона. Это первый случай дружеского единения английских и ирландских элементов нашего населения. Две части рабочего класса, взаимная вражда которых так хорошо служила интересам правительства и богатых классов, теперь протягивают друг другу руку; этот отрадный факт есть прежде всего результат влияния прежнего Генерального Совета Интернационала, который всегда направлял все усилия на то, чтобы подготовить союз рабочих обеих наций на основе полного равенства. Собрание, состоявшееся 3 ноября, откроет новую эру в истории лондонского рабочего движения.

Но, спросите вы меня, что же делает правительство? Может быть, оно легко мирится с подобным третированном? Позволит ли оно безнаказанно попирать свой регламент?

Правительство поступило следующим образом: оно поместило около трибуны в Гайд-парке двух полицейских комиссаров с двумя агентами, которые записали имена ораторов. На следующий день эти два комиссара возбудили иск против ораторов перед мировым судьей. Судья послал им повестки, и они должны предстать перед ним в ближайшую субботу. Подобный образ действий достаточно ясно доказывает, что против них не хотят затевать большого процесса. По-видимому, правительство признало, что ирландцы или, как здесь говорят, фении, нанесли ему поражение, и поэтому удовлетворится небольшим штрафом. Во всяком случае, прения на суде будут интересными, и я вам о них сообщу в своем ближайшем письме [См. настоящий том, стр. 186—188. Ред.]. Что уже вполне определенно — это то, что ирландцы благодаря своей энергии спасли право лондонского населения устраивать собрания в парках когда и как ему угодно.

Написано Ф. Энгельсом 14 ноября 1872 г.

Напечатано в газете «La Plebe» № 117, 17 ноября 1872 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с итальянского

На русском языке публикуется впервые

Подпись: Ф. Энгельс