Глава XLII. Почему солнце явлено без образа, видимый же лик луны отмечен пятнами

Из этого также понятно, по какой причине телесное и чувственным зрением воспринимаемое солнце мира сего является чистым, простым, лучезарным, беспримесным, без?бразным, безоблачным и незатуманенным; луна же является нечистой, смешанной с образом, затуманенной инакостью, облаком и мглой; также лик ее отмечен пятнами и омрачен.

Ибо это чувственно воспринимаемое солнце, источник всего видимого света, зримо нами так же, как ангельскому взору открывается то – сокровенное, наивысшее и формообразующее (exemplaris) солнце, источник невидимого света. И опять, как Бог обнаруживается человеческому Мышлению посредством ангельского образа, так же и луна поражает смертные взоры наших очей и является нашим телесным светильникам под покровом некоей тени и тумана.

Рис. 22.

Ибо, как мы сказали[452], объектом ангельского Созерцания является простой и подобный солнцу Бог; Он же, прикрытый ангельским облаком так, что в Нем зрим ангельский лик, зовется объектом человеческого Созерцания.

Ангел видит Бога одного и неприкровенного, не обнаруживая в Нем никакого образа, облачка или отмеченного пятнами лика. Ибо Ангел есть первый сотворенный Богом лик, раньше и прежде которого никто не возносится к Богу и не принимается в Нем. По причине его восхождения к Богу, принятия и пребывания в Нем, Бог открывается и обнаруживается, как луна, именно той твари, которая вслед за ангелом идет к Богу, то есть Человеку; в то время как первой твари и первому своему образу он воссиял, как солнце, чистым и незамутненным. Ибо второй образ и форма Бога, то есть Человек, восходя к Богу, видит принятый в Него раньше первый образ и форму, то есть ангельское Мышление, закрывающее и затеняющее Бога, весьма подобное тому запятнанному лику, который у луны. Ибо Бог сам по себе, и каким Он представляется Ангелу, подобен солнцу; соединенный с Ангелом, Он переходит и преображается в форму луны.

Рис. 23.

Бог видим и созерцаем Ангелом, как зеркало чистое, незапятнанное, незамутненное, не несущее образа; Человеком же – как зеркало, содержащее образ и в котором виден воспринятый образ. Ведь Бог по природе есть некое зеркало, само по себе чистое, не несущее ни образа, ни формы; его естественные и истинные образы суть ангельские и человеческие формы, которые должны быть силой Созерцания восприняты в божественном зеркале и соединены с Богом. Ведь подобно тому, как всякий цвет – либо средний, вроде красного, либо крайний, вроде черного – может быть принят белым цветом, так и в Боге, который есть свет, белизна и истина, аналогичным образом воспринимаются и средний, и крайний цвет, или отражения и образы самого света и изначальной белизны.

Итак, ангельский образ, соединенный с Богом, обнаруживает перед Человеком Его сияние в среднем цвете, то есть в красном; как если бы свет, воспринятый в облаке или в светлом теле, созерцался благодаря их прозрачности. Человеческая же форма и субстанция, будучи непрозрачна по причине материи, восходя к Богу и соединившись с Ним, из-за своей черноты делает сияние Его недоступным для неразумного животного. Ведь Бог, взятый сам по себе, – белизна; прикрытый Ангелом и ангельским облаком – краснота и средний цвет; прикрытый же Человеком по причине соединения с Ним человеческой субстанции – чернота и крайний цвет.